Кричащие кроваво-красные краски осеннего пожара природы.
Хлюпает в сапогах болотная жижа, успел провалиться в какую-то яму, заполненную тиной. Она, эта жижа, которая теперь плескалась у меня в сапогах, жирно перекатывалась маслянистой субстанцией по немеющим от холода пальцам и настойчиво передавала через ноги – мостики ледяные нити. Пронизывающий студеный ветер завершал эту безрадостную картину и я уже стал жалеть о своем решении поддаться уговорам бункерного шамана – Алтая.
- Мы в тебя верим. – Сказал он тогда. – Ты справишься.
Да, но как справляться с полными сапогами жидкого г…? И вся беда, что не мог я сейчас остановится, не мог потерять драгоценного времени на просушку и отдых. По пятам, видимо учуяв добычу, гналась…. Ну вообще-то не гналась, а так, ползла. Но шустро так ползла. Какая-то болотная тварь. Саму её я не видел, но слышал треск сухого камыша и видел его движение. Судя по звукам, та тварь была достаточно большой, чтобы попытаться мной пообедать.
Выбравшись из жидкого месива болота, на более-менее твердую поверхность и отбежав на некоторое расстояние от предполагаемой опасности, первым делом проверил снаряжение и амуницию….
В камыше что-то запыхтело и засопело.
…Удовлетворившись осмотром, прикинул по памяти, карту местности и свое расположение. Приблизительно сориентировавшись, где я нахожусь, понял, что возможный отдых не за горами, ведь поблизости должна была находиться территория бывшего металлоплавильного завода….
Из кустов раздалось уже намного более близкое кряхтение….
…Действительно, сквозь осеннею дымку, или изморозь, сумел разглядеть торчавшие в небо стелы труб и водонапорной башни. Отбежав еще на расстояние от болота и почувствовав себя в относительной безопасности, присел, снял опостылевшие тяжеленные и набухшие от воды сапоги.
И сразу ощутил нескончаемое облегчение.
Отжал носки, вытряхнул остатки болота и живности из обуви, обулся. Сразу стало легче и пришло некое подобие тепла. Поднялся, поправил походный рюкзак и немного припевая про себя, зашагал в направлении заводских труб….
…На небольшой участок сухой и твердой поверхности, из болота, из камыша, вылезло нечто похожее на большую жирную личинку жука. Она была не так высока и длинна, как отвратительна, пуская волны по своему жирному и склизкому полупрозрачному телу. А еще, в правом боку у нею что-то торчало. Присмотрелся, мне показалось, что это было похоже на голову какого-то местного существа, по случайности попавшему на обед этому слизню. Как выяснилось, теперь это существо было для меня не опасно, поэтому не стал на него тратить драгоценных патронов. Развернулся и пошел к своей цели….
Сзади разочарованно засопели.
Завод.
Каким-то странным воем скулили пустоты дымоходов и пробитые, словно флейты, вытяжные трубы плавилен и котлов. Залетая в них ветер, уже не мог найти выхода из этого лабиринта и в отчаянии мечась, кричал что-то миру о проклятии и скверне. Возможно еще о том, что мир больше никогда не будет прежним.
Завод окружали зеленые штукатурные стены заборы. В некоторых местах штукатурка осыпалась, обнажая угрюмую серость бетонного основания. И конечно колючка. Колючка окружала завод со всех сторон и, наверное, это было единственно, что не было повреждено катаклизмом. Она провисала, путалась, обвивалась змеёй вокруг несущих световых опор и надежно врастала в бетонную твердь забора. И над всем этим прекрасным великолепием, мрачными стягами метались низкие свинцовые тучи радиоактивных облаков.
Тоска. Уныние. Безнадежность.
Эта троица всадников, способная сделать самостоятельный и решающий шаг самоубийцы, именно они сейчас управляли этим богом забытом местом.
И да! Спасибо вам люди, а за ваши убийственную веру в свою уникальность, уверенность исключительности венца природы и конечно силу оружия, способного остановить войну.
Подошел к воротам завода, толкнул их рукой, думал, что благодаря своей фундаментальности и массе, способности противостоять рже и разрушительному действию времени, заклинили своей неподъёмностью, что уже не смогут никогда открыться, впуская внутрь потомка своих хозяев. Но нет, ошибся! Ворота просто рухнули внутрь заводской площади, поднимая под своим многосотенкиллограмовом телом клубы пепла, пыли, песка и еще чего-то смрадного.
Не стал ждать, когда это облако осядет, прошел сквозь него, изредка протирая стекла окуляров противогаза. Вышел на площадку, окруженную со всех сторон стендами, на которых, вяло плывя по ветру, мотались остатки досок почета, объявлений или еще чего. Черт их сейчас поймешь, что это было! В центре площади стоял мужик на постаменте, указывая рукой куда-то в сторону пустыря, за забор.
- Памятник. – Догадался я. – В светлое будущее указывает. – Снова прокомментировал.
- Нет. Не о таком будущем мечтали наши пращуры. Они-то думали о космосе, других планетах, звездных системах, галактиках и цивилизациях. А мы му… такие, ВСЕ ПРОСРАЛИ. – Опустил голову, стараясь не заглядывать в лицо мужику, старался протиснуться мимо него я. И примета такая, и так…. Что-то не уютно мне стало.
Хотелось плюнуть, но вовремя вспомнил о противогазе.
- Ладно. Не наш теперь это мир. Предали мы все ваши идеалы и достижения. И теперь не наши это грезы, не наши мечты. Теперь мы просто выживаем. Наверное и этого не достойны.
Прошел мимо постамента, мимо мужика, чугунной уверенностью показывающий, куда мне следовало идти. Побоялся на него обернуться. Стыдно и совестно.
- Не по своей воле, но мне надо. – Оправдывался я неизвестно перед кем. Искоса посмотрел на памятник, не обернулся ли он за мной – нет, не обернулся. Почувствовал облегчение, значит не меня он винил и не меня посылал указывающей рукой.
Впереди замаячил пустой провал входа в черное помещение. Алтай говорил, что это производственные цеха, а ещё он говорил, что на заводе этом что-то есть. Что это, никто не знает, никто этого не видел, но кто сюда приходил, обратно уже не знал дороги. Никто еще не вернулся с завода, но все знают, что не вернулись именно с завода. Я хмыкнул своим мыслям.
Еще он мне пару сказок про него подкинул. Это те, что про «смену», «та-бель-щи-цу», что значит это слово он не пояснил, а еще про «лунного Дэва». Это было совсем странно, потому как не имело ничего общего с заводом.
Лунный Дэв.
Но хотя Алтай тот еще выдумщик. Вот откуда он знает все эти вещи, если с завода еще никто не возвращался?
И я ему тогда не поверил, засомневался. А вот теперь, стоя перед черным зевом «цеха», с удивлением ощущал на своей спине чудовищных размеров мурашки и еще большее желание не заходить туда. А еще мое обостренное чувство опасности колокольчиком затрезвонило по синапсам страха. Я, правда не знал, что такое «синапсы» - Алтай вездесущий научил, но было очень тогда боязно идти вперед.
Перешагнул через себя, через все свои эмоции, которые сейчас в особенности разбушевались. Это не впервой, поэтому не страшно.
Зашел внутрь помещения, окружила чернота и пустота неизвестного. Обернулся назад, туда, откуда пришел. Мне показалось, что вход и светлое пятно осеннего дня, так далеко от меня, что превратились в точку на горизонте.
Шаг, ещё шаг в пустоту и черноту. Заставляю себя выравнить дыхание и сердцебиение. Кажется получилось. Облегченно вздохнул, зашагал быстрее и веселее.
Сзади, а потом в ухо правое. Голос женский.
- Здравствуй, Рыжий!
.