В конце жизни Ленин заболел. Видимо, от переутомления: уж больно грандиозную революцию совершил. Да и пуля Каплан не последнюю роль сыграла, тем более, что - по слухам – отравленная.
Всю жизнь Ленин выступал перед пролетариатом, писал о материализме с эмпириокритицизмом, фуражкой светлый путь в будущее указывал. А тут – весь его словарный запас скукожился до десяти слов типа: «иди», «веди», «вези», «вот-вот» и совсем уж непонятного «аля-ля». «Владимир Ильич, - спрашивали, - ещё каши хотите?» «Вези». «Как самочувствие?» «Иди». «К Вам делегация московских рабочих?..» «Аля-ля!..» «А мировая революция – скоро будет?» «Вот-вот!» Да и с письмом – горе одно – каракули. Даже Крупская ничего разобрать не могла. Только одна кепка и оставалась. А зачем она – одна?..
Поправлять здоровье партия направила Ленина в Горки. «Укатали Ленина Горки!» – потом говорили в народе. А народ у нас проницательный, хотя и осторожный. Не Горки, конечно. А – «горец». Дело в том, что ответственным за ленинское здоровье политбюро назначило Сталина. Тот сразу же запретил приносить Ленину газеты: мол, чтобы не тревожить новостями. А Ленину без новостей как?.. Вдобавок Сталин позвонил Крупской. «Надэжда, - спросил он. – Ты члэн партии?..» «Я не понимаю твоего вопроса, Иосиф, - конечно, член!..» «А если члэн, то почему так халатно относишься к здоровью своего мужа, почему он у тебя такой больной? Овдоветь хочешь?!.» С Крупской так ещё никто не разговаривал. Она чуть в обморок не упала. Разумеется, соратники сообщили Ильичу об этом вопиющем инциденте. Возмущенный Ленин сел писать письмо обидчику. Но не дописал: разбил очередной паралич.
Однако не всё так мрачно было в этих Горках. Однажды для Ленина устроили новогоднюю ёлку, на которую была приглашена местная детвора. Дети выстроились в линеечку и дружным хором продекламировали:
Пусть звучит повсюду клич:
«Будь здоров, родной Ильич!»
Поздравляем мы тебя
С Новым годом!
И слышали в ответ: «Аля-ля!..»
А однажды, когда Ленина возили на коляске по дорожке парка, он заметил гриб. «Вот-вот!..» насколько мог приподнять парализованную руку, он указал на трофей. Тогда больного повезли по травке между кустов, и он нашел ещё пяток красноголовиков и один белый. От белого по идеологическим причинам Ильич отказался, а остальные грибы велел зажарить, неожиданно произнеся при этом новое для себя слово: «Ллойд Джордж!..» На следующий день домашние решили продлить грибную радость вождя, а поскольку новые грибы в парке вырости не успели, они насобирали в соседней рощице корзинку подберезовиков и понавтыкали их по обеим сторонам ленинской дорожки. «Вот-вот!..» – обрадовался, было, Ленин. Но увидев по ходу движения целую вереницу грибов насторожился: «Аля-ля?..» Крупская виновато принесла ему ближайший подберезовик. Ленин сразу начал рассматривать его ножку: срезана!.. «Гут морген!» – сказал он обиженно и попросился домой.
Меду тем Крупская гнула свою политику и втайне от Сталина подсовывала Ильичу газеты. А поскольку она и сама понимала, что свежая пресса может доконать вождя, то начала выпускать специальную «Правду» в одном экземпляре. В ней сообщалось о назревании новых революций в странах Европы и Азии, бурном строительстве коммунизма в СССР, открытии новых школ и закрытии старых церквей. Наконец, она не удержалась и поместила некролог о смерти Сталина. Ильич сразу пошёл на поправку. Он уже не вспоминал о грибах, зато поглядывал на охотничье ружьё, висевшее на стене.
Однако и Сталин не дремал. Крупская ошибалась, думая, что её «Правда» выходит в одном экземпляре. «Правда» выходила в двух. И для Сталина тоже. Будущий отец всех народов только усмехнулся в усы, читая о себе некролог: «Значит, долго жить буду!..» В редакцию подпольной «Правды» уже давно был внедрён его человек, который не только умел отслеживать выходящие номера, но и вставлять в них свою информацию. И такая информация появилась: «Сталин с нами!» В газете сообщалось, что произошло чудо и умерший в прошлом месяце верный и непоколебимый ленинец тов. Сталин воскрес и без посторонней помощи вышел из своего мавзолея. Сообщалось, что уже прошло заседание политбюро, на котором тов. Сталин предложил снести свой мавзолей и на его месте поставить новый храм в честь чуда произошедшего с ним по воле Божьей. Но члены политбюро – все как на подбор безбожники – оказались против. Никаких храмов! Нам нужен мавзолей для Ленина!
Надо ли говорить, что подослать специального агента и подбросить этот выпуск «Правды» в поле зрения Ильича было для кремлевского горца делом техники.
Утро 21 января 1924 года в Москве было солнечным, но морозным.