Помимо этого могу сказать, что в то же время я рассматривал для себя приобретение бизнесов Салона стрижки и мытья собак и магазина по продаже грамм пластинок. Ни один из бизнесов мне не подошел по цене – меня просто хотели обсчитать на большие суммы. Я продолжал работать ночным портье, пока человека, которого я подменял не отчислили из колледжа насовсем. Я опять оказался не у дел. Мне все еще платили страховку по безработице, но и она должна была вот-вот закончиться. Работая портье я не слишком-то и нуждался в деньгах как таковых, просто завтрашний день всегда был под вопросом. Однажды в мотеле на втором этаже случилась значительная драка, так что перила были поломаны и обвалились вниз на запаркованные там машины. Для ремонта перил наш хозяин вызвал небольшого контрактора, работающего по металлу. Я тогда с ним познакомился и сказал ему как бы между прочим, что могу деталировать сталь, и, если ему понадобится кто-нибудь, чтобы он меня имел в виду. Он мне никогда не звонил, а вот мне было терять нечего, и я позвонил ему. Разумеется, он не узнал меня по телефону и сказал, что сейчас для меня у него ничего нет, но если появится что-нибудь, то он даст мне знать. Это довольно типичный ответ американских работодателей всем безработным лузерам: вежливый и вселяющий надежду. Какого же было мое удивление, когда он мне перезвонил всего двумя часами позже. Контрактора звали Горги. Был он мексиканцем, который осел в штатах много лет назад, благодаря многим специальностям, которыми отменно владел. К тому же он был дипломированным мексиканским архитектором.
Я приехал к нему в мастерскую, которая находилась в отдельно стоящем от его дома гараже. Гараж был построен с целью ремонта машин: с ямами, домкратами и кран-балкой. Однако, занимались там не ремонтом машин, а изготовлением металлоконструкций для возведения зданий. Горги показал мне чертежи постройки и спросил, сколько времени мне потребуется чтобы выдать ему деталировку металла и сколько я за это хочу. Хоть и было это давно, но как сейчас помню, что ответил ему довольно расплывчато о времени, которое потрачу на работу, потому что у меня не было даже чертежной доски, но твердо сказал, что беру я $35 за час работы. Каким-то непонятным образом эта цифра покоилась в моей памяти со времен работы деталером несколько лет назад. Одного я не учел, что цены на работу в Америке не стоят на месте. Горги согласился с ценой, но сказал, что чертежи ему нужны не позже четверга. Помню, как одолжил у знакомого чертежную доску, купил бумаги на тряпичной основе карандашей и гигантского размера ластик с надписью «мы не делаем больших ошибок». Работа закипела со следующего утра. Моя жена ничего не сказала тем вечером на неприготовленный обед, груду посуды в раковине и не застеленную постель. Я был все в том же утреннем халате. Три дня пронеслись быстрее, чем обычно. Шутки Хаворда Стерна из радио программ мне казались уже не такими смешными, но работе они помогали. В четверг вечером я сдал работу, а в пятницу утром Горги позвонил мне и попросил приехать, чтобы помочь в мастерской с изготовлением, потому что самому ему нужно было ехать устанавливать балки и лестницы по другой работе. Новый ритм жизни был непривычным. Я ходил как задумчивый зомби. У меня не было выходных по субботам и воскресеньям, потому что сроки строительств заставляли поторапливаться.
Горги даже не спрашивал сколько времени я потратил на ту или иную работу, а платил мне без разговоров все, что я просил.
Помню, как в феврале я вынужден был сказать Горги, что на следующей неделе меня не будет. Мы собирались ехать в Мексику.
Тем же вечером я получил по почте фирменный конверт из одной инженерной компании в Манхаттене, где у меня было собеседование несколько месяцев назад. В коротком письме говорилось, что мне предлагают работу с окладом и бинефитами, что в случае согласия нужно позвонить по телефону. Несмотря на явно положительную новость, тем вечером у нас в доме было не слишком радостно.
Мы собирались к отпуску через пару дней, но настроение еще не догоняло.
Помню что жена сказала наставительно, чтобы завтра утром я не забыл позвонить по поводу предложения работы и сказать им, что можешь начать только через неделю, потому что у тебя давно запланированный и предоплаченный отпуск.
Помню, как мне не понравился ее менторский тон и как я возразил, что не хочу работать в корпорации и зависеть от кого-либо, а хочу продолжать то, что делаю и не от кого не зависеть.
Спорить мне с моей женой было, как пить под тост « за успех безнадежного дела».
Ее логика и аргументация всегда были, как удар молота по голове в панамке.
Она всю свою жизнь успешно спорила и добивалась практически невозможного.
На службе ее травили в свое время группы сотрудников - мужчин. Она переживала и плакала дома. Спорить или браниться с туповатыми недоучками не имело особого смысла, но отпор надо было давать. Помню, что я дал ей совет, как поступить чтобы уладить дело раз и навсегда после одной истории, произошедшей в лифте у нее на службе. В те годы то тут то там возникали процессы, в которых женщины обвиняли мужчин – сотрудников в приставаниях к ним с сексуальными обертонами. До судов дело не доходило, потому что любая администрация не хотела публичной огласки такому и улаживала дела денежной компенсацией. Одна черная сотрудница моей жены имела задницу величиной, что всей семье Кардашьян если и скинуться, то не добрать периметра. Так вот, примерно год назад, эта дама возвращалась после ланча в лифте на свой этаж, а повернуться к дверям лицом не успела, так как трое мужчин вбежали в кабину после нее. Разумеется, туповатые итальянцы оказались лицом к лицу с необъятным черным задом и, как последние недоумки, стали делать непристойные жесты, свойственные мальчикам ранней возмужалости. Они не учли, что хозяйка зада все видела в потолочно-угловом зеркале. Черная дама настрочила телегу в отдел кадров о том, что Ронни, Винни и Тони из отдела земляных работ чуть было не затеяли групповухи с ней в лифте. Через два месяца она получила около миллионную компенсацию. Мой совет жене был кинематографичен. Ей надо было улучшить момент, когда в лифте будет только она и один из ее недругов в облегающих джинсах, чтобы не промахнуться и ухватить его за что уж там есть и потянуть изо всей силы на себя, и он просто навалится на нее от сокрушающей боли. Две видео камеры в лифте записывают все происходящее. После этого она пишет жалобу в отдел кадров и ждет заслуженной компенсации. Помню, как жена моя улыбалась сценарию сквозь слезы и назвала меня дураком и гайдаем недоделанным. Однако трюк этот она сделала и томилась в ожидании. Но случилось непредвиденное: мужчина, с которым они попали на пленку, подал не нее в суд за телесные повреждения. Дело было улажено, но без денег. К жене больше никто не приставал на службе. Иногда в состоянии подпития я спрашивал ее – как она делала оттяжку итальянскому дику.