23 декабря, вторник. Ой, нет, понедельник.
Сегодня писать не могу. Слишком устал. Может, завтра. А может, уже никогда…
24 декабря, вторник
Зачем что-то делать, если от судьбы не уйдёшь? Вчера был самый длинный день в моей жизни. А толку от него – чуть.
Много раз звонил Тане. Она не берёт трубку. И в школе сегодня её, почему-то, не было. Даже на четвертной контрольной по математике. Почему?
Ни по телевизору, ни в интернете в новостях ничего не было про вчерашний инцидент на ювелирном заводе. И в школе про моё вчерашнее отсутствие ничего не спросили. Хоть что-то… А, может, ничего и не было? Может, это был сон? Или очередной глюк? Но, если бы вчера ничего не было, то тогда сегодня был бы понедельник.
Короче, вчера я решил прогулять школу. Чтобы сходить ещё раз в этот магазин “магических товаров” и всё-таки купить ту волшебную шубу Деда Мороза. Тем более, что вчера был экскурсионный день: все уроки были отменены, а вместо этого весь класс на заказном автобусе собирался ехать в музей. И тогда, впрочем, как и сейчас у меня из головы не выходил Тимур. Я ни о чём больше не мог думать. Как Таня с этим ходила месяц или даже больше – я не представляю!
С утра я пришёл в школу. Вернее, я дошёл до школьного двора и издали наблюдал посадку своего класса в автобус. Я хотел удостовериться, что на моё отсутствие не обратили особого внимания. В противном случае, я бы, вероятно, присоединился к экскурсии. Но мне бы этого очень не хотелось. Я думал только о том, чтобы как можно раньше оказаться в “магическом” магазине и закрыть вопрос с костюмом. Тем более, что после возвращения с экскурсии надо было почти сразу идти на репетицию утренника, и в магазин я бы просто не успел. Вероятно, бабушка и здесь была права: на первой репетиции можно было бы обойтись и без костюма. Но я чувствовал, что шуба из “магического” магазина лучше всего подходила для моего случая, и я очень боялся её упустить. Мне, конечно, было немного страшно, что я снова могу превратиться в старика, но я успокаивал себя тем, что в магазине, как только я сбросил с себя костюм, фокус с превращением сразу прекратился.
Мне очень повезло. Анна Николаевна меня не хватилась. Позднее я узнал от Тани, что, отчасти, это произошло благодаря ей. То есть, когда я не появился на перекличке, Анна Николаевна хотела позвонить моим родителям, но Таня предложила это сделать за неё, уж не знаю почему. Анна Николаевна дала Тане телефон моей мамы, и когда Таня ей позвонила, то моя мама, естественно, сказала, что я пошёл в школу. Таня, чтобы сразу не пугать мою маму, решила схитрить и сказала, что она сама опаздывает на экскурсию, и что у её родителей под рукой оказался только её телефон (это, к счастью, мою маму не удивило, потому что она состоит в родительском комитете и часто собирает деньги на всякие общественные нужды, и её телефон есть у всех родителей) и что Таня хотела попросить кого-нибудь из класса, чтобы автобус подождал ещё минутку и не уехал без неё, а Анне Николаевне Таня звонить боится. Тогда моя мама дала Тане мой мобильный и сказала, что Таня смело может попросить об этом меня… Ах, вот, наверное, почему Таня вызвалась позвонить моей маме: чтобы узнать номер моего мобильника.
Тут я получаю звонок с незнакомого номера. Я ответил. Это оказалась Таня. Я без подробностей признался ей, что прогуливаю экскурсию из-за покупки костюма Деда Мороза. Лучше бы я этого не говорил! Я попросил Таню как-нибудь меня прикрыть. Таня, кажется, сказала Анне Николаевне, что я не приду, потому что заболел.
Потом автобус уехал. А я побежал в магазин. Когда я выбежал на нужную улицу, то увидел очень необычную картину: куча людей – не толпа, но довольно много – с какими-то плакатами стоят посреди тротуара. Все – с серьёзными, даже немного свирепыми лицами. Некоторые из них что-то громко и возмущённо говорят и тычут в сторону магазина. Я посмотрел на магазин. В витрине и внутри магазина весь свет был выключен, а на дверях висела табличка “закрыто”.
Я стал оглядываться и вчитываться в плакаты и в то, что громко обсуждали взрослые. Оказывается, они агитировали за закрытие “мракобесного” магазина, где я собирался купить свою шубу. Я был в шоке! Неужели я опять опоздал? Я не хотел долго стоять в толпе возмущённых взрослых, и поскорее пошёл прочь. Отходя от магазина, я сразу начал думать, куда мне дальше идти: попробовать ещё раз наведаться в наш торговый центр (вдруг туда уже завезли новую партию костюмов) или сразу поехать куда-нибудь ещё пока не поздно. В наш – конечно, ближе. А если костюмы ещё не завезли, то я зря потеряю драгоценное время. Да, к тому же, я могу снова наткнуться на этого ненормального аниматора?..
Вдруг, позади себя я услышал громкий звон бьющегося стекла. Я обернулся. Видимо, кто-то из толпы бросил камень или ледышку в витрину магазина. Тяжёлое витринное стекло рухнуло вниз и разлетелось вдребезги. Это только ещё больше возбудило толпу: гневные крики и скандирование усилились, а звон стекла начал привлекать всеобщее внимание прохожих. Люди, идущие по тротуару на обеих сторонах улицы, начали останавливаться и смотреть, в чём дело. Машины, проезжающие мимо, притормаживали, а водители и пассажиры вглядывались в плакаты и лица скандирующих. А я только ускорил шаг и чуть не попал под колёса какого-то старого фургона, который вылетел из подворотни и со страшным скрипом затормозил, пропуская машины, которые ехали по улице. Прямо передо мной оказалась кабина фургона, в которой сидели водитель и пассажир. Это были продавцы “Магазина магических товаров”! За рулём был качок, а низенький сидел рядом. Я только сейчас понял, кого они напоминали: был такой старый американский фильм с Арнольдом Шварцнегером и Денни Де Вито “Близнецы”. Продавцы были чем-то на них похожи. Только “магазинный коротышка Де Вито” был, всё-таки, чуточку повыше и помоложе, чем в фильме, а “магазинный великан Шварцнегер” был немного более упитанный. Я стал им махать руками и звать, чтобы привлечь внимание, но они совершенно ни на что не реагировали и смотрели только на дорогу перед собой.
Тут я сзади услышал, как кто-то из толпы истерично закричал “Вон они! Стой! Держите их!” Продавцы нервно посмотрели в сторону толпы. Я тоже повернулся назад и увидел, как вся толпа рванула в нашу сторону. В этот момент фургон взревел и ринулся на улицу. От резкого поворота дверца кузова распахнулась, и оттуда вывалилась пара коробок с какими-то новогодними сувенирами и гирляндами. В открывшемся кузове на просвет через маленькое окошко кабины я снова увидел лица продавцов, которые в страхе смотрели на несущуюся на них толпу людей. Продавцы не могли сразу уехать. Перед ними был перекрёсток и горел красный свет. А разъярённая толпа всё приближалась. В возникшую паузу я вдруг осознал, что если продавцы уедут, то больше никогда не видать мне волшебной шубы, да и когда я найду хоть какую-нибудь – тоже непонятно. Жуткий, неестественный кашель Тимура продолжал сверлить мой слух…
Вообще это неправильно! Так не должно быть! Даже если все люди мира станут идеальными и добрыми, всё равно остаётся это нечестное зло – болезни! Это самая несправедливая несправедливость, которая есть в мире! И никто с этим ничего не может поделать. И уж тем более – я. Тимур, зачем ты меня выбрал? Я, ведь, просто рассмешил тебя один раз. Да и то – случайно…
Так, я отвлёкся… Просто, я сейчас подумал, что до знакомства с Таней я никогда ничего не делал наперекор родителям. Или бабушке. Или, вообще, взрослым. Или, вообще, наперекор чему бы то ни было. Я просто плыл по течению. Всех слушался. Что-то у меня получалось. Что-то – нет. У меня, конечно, были свои желания, которые не совпадали с желаниями взрослых. Но я как-то их заглушал. Или старался заглушать. Может, поэтому меня в школе и дразнят. Хотя, не все же советы взрослых неправильные. И потом, даже те, кто дразнят, сами тоже взрослых и слушаются… Но после появления Тани что-то, вдруг, изменилось. Пошло не так. Не по плану. Я стал совершать странные поступки… Я, например, раньше никогда не врал. Кажется… Но, правда, что-то утаивал. Стихи, например. Или желания. Или, вот, свой дневник. Почему? Наверно, иногда я просто боюсь наказания. А иногда думаю, что взрослые правы, а я не прав… А иногда… Вот, например, как представлю, что родители читают мой дневник, и мне сразу становится противно, как будто я во что-то вляпался!.. Но, с другой стороны, Тимур, ведь, заболел сам по себе. И это с Таней никак не связано. И дневник я начал вести ещё до Тани. И с перваками дружить – это, ведь, тоже было моё личное решение. Независимое от взрослых. Значит, дело, всё-таки не в Тане… Нет. Не умею я логически рассуждать! Но недавно во мне точно что-то изменилось! Может, я действительно, сошёл с ума?
Вот и вчера, когда я стоял перед распахнутой дверцей кузова магазинного фургона, рычащего как злая собака, в меня, как будто, вселился бес. Я совершил то, чего бы, наверное, не совершил даже полоумный аниматор из торгового центра: я запрыгнул в раскрытый кузов.
Тут, видимо, загорелся зелёный свет, и машина рванулась с места. Какое-то время она ехала прямо, и в открытый проём кузова я видел, как возмущённая толпа бежит к фургону прямо по проезжей части. Потом фургон резко повернул налево, и дверца кузова захлопнулась, а я не удержал равновесия и упал на коробки внутри кузова. И ещё сверху на меня упали какие-то вещи. “Какие-то”, потому что после того, как захлопнулась дверца, в кузове стало очень темно. Тусклый свет попадал только из двух тонированных окошечек по бокам и из ещё одного узкого окошка, выходящего в кабину водителя.
Я стал пробираться через наваленный на полу товар к окошку кабины, чтобы привлечь к себе внимание продавцов. Это оказалось чрезвычайно сложно, потому что машина ехала очень неровно – то резко тормозила, то круто поворачивала, то подскакивала на дорожных ухабах и лежачих полицейских – и я постоянно сваливался в коробки и в груды каких-то вещей. За что я ни ухватывался – всё летело со мной на пол. Пока я так продвигался к окошку, я, наверное, перебил половину всего, что могло разбиться. Я уже тогда был не рад, что залез в машину. В какой-то момент я даже прекратил свои попытки пролезть к кабине. Я сел на полу на корточки и стал продумывать пути отхода, чтобы меня не обвинили в порче товара.
Сидя так на полу, я невольно начал прислушиваться к тому, что происходило в кабине. Продавцы ожесточённо спорили и ругались, почти дрались. Это было похоже на криминальную разборку двух гангстеров. Шварцнегер обвинял Де Вито во всех смертных грехах, говорил, что коротышка ввязал его в эту аферу. И что теперь он – Шварцнегер – будет всем руководить, и чтобы Де Вито заткнулся и молча его слушался. Но Де Вито не собирался “затыкаться” и утверждал, что без него Шварцнегер давно бы уже пропал, “а за форс-мажоры он отвечать не намерен”.
Чем иногда полезны скандалы, так это тем, что сразу получаешь много новой информации. Из “беседы по душам” продавцов я заключил, что изначально у них был какой-то другой бизнес, который в какой-то момент пошёл на спад. Чтобы начать своё новое дело, которое как-то связано с южными курортами (или, чтобы просто поехать на море), они решили заработать “по-быстрому”, открыв магазин магических товаров. Но неожиданно напоролись на недовольство населения.
Плюс к этому, они, как мне показалось, не вполне представляли, куда им надо ехать, и постоянно меняли маршрут. Они искали некий ориентир, который, насколько я понял, был связан с какой-то елью…
Чёрт! Родители гонят спать. Продолжу позже…
24 декабря, вторник
Родители, вроде, уснули… Я всё не могу успокоиться. Вчера, в понедельник, я почти ничего не записал в дневнике. Просто вчера я физически очень устал. А сейчас я, наоборот, не могу уснуть. Мне всё не даёт покоя мысль, а было ли вчера то, что было? Писать с фонариком под одеялом не дико удобно… Опять я что-то утаиваю! Наверное, я просто трус… Но я всё равно не могу уснуть. А за два с половиной месяца я уже привык делиться мыслями с дневником. Это меня успокаивает…
Царапины! На лице должны были остаться царапины от веток! Как я раньше об этом не подумал! За вчера и за сегодня я ни разу не посмотрел в зеркало. Родители уснули недавно. Если я прямо сейчас пойду проверять в ванную своё лицо, они могут проснуться.
Был ли вчерашний день сном? Вообще, мне обычно снятся хаотичные сны. Даже если в самом сне все события происходят довольно правдоподобно, то, когда я просыпаюсь и пробую его восстановить, оказывается, что это был полный сумбур. Может, именно сейчас настал момент истины: если я смогу восстановить события понедельника, и они окажутся непоследовательными, то это будет означать, что всё что произошло в понедельник - был только сон или какая-нибудь галлюцинация.
Я остановился на том, что продавцы искали какую-то ель. Сначала они просто ругались, кто из них главнее. Но вдруг Де Вито закричал: “Ель!” После чего оба продавца сразу замолчали, а фургон резко рванул вперёд. Я в тот момент продолжал сидел на корточках и снова полетел на пол. И, кажется, снова что-то разбил. Я решил больше не сидеть на корточках и почти лёг на ближайшие от меня коробки. Но через некоторое время после разгона Де Вито вдруг снова крикнул: “Чёрт! Она искусственная!” После чего Шварцнегер сильно выругался, а фургон резко затормозил. Видимо, машину при этом занесло, потому что даже лёжа на коробках меня со всеми вещами понесло куда-то в бок и ударило о стенку кузова. При этом машина сильно накренилась, и громко заскрипели тормоза. После этого я услышал негромкий хлопок и ощутил довольно сильный толчок в бок машины. То есть, фургон, видимо, после заноса обо что-то ударился. Меня опять отбросило – теперь уже в другой угол кузова. Между продавцами снова началась перебранка, которая на мгновение прервалась рёвом полицейской сирены. Послушав сирену и, видимо, оглядевшись, они снова начали ругаться друг на друга. Из их ругани я понял, что сирена стала сигналить из-за них. Фургон снова резко рванулся с места, и в кузове снова началась тряска от быстрой и неровной езды. Мне начало казаться, что то, что происходило в тот момент, происходило не со мной. У меня было стойкое ощущение, что я купил билет на аттракцион в игровом центре, что на меня надета каска с виртуальной реальностью, которую достаточно снять с головы, и всё пройдёт. Позади фургона я слышал непрекращающийся гул сирены, а впереди из кабины раздавалась – тоже непрерывная – ругань продавцов. При этом болтанка внутри фургона только усиливалась. Пару раз я очень больно ударился головой и спиной обо что-то железное. И это была совсем не виртуальная реальность. (Утром надо будет в зеркале посмотреть: может, остались какие-нибудь синяки? Спина ещё немного ноет.) В какой-то момент, я стал просто бояться за свою жизнь. Мне уже было плевать, что продавцы меня засекут: я решил, во что бы то ни стало, выбраться из машины. Я снова стал карабкаться к окошку кабины, чтобы попросить продавцов меня выпустить. Меня бросало из стороны в сторону, швыряло назад к дверцам, но я продолжал карабкаться, уже не обращая внимания на сохранность коробок и вещей, которые попадались мне под ноги и под руки. Наконец, мне удалось подползти к окошку. Я вплотную прижался к стеклу, держась руками за какую-то ручку, которую я нащупал в стенке кузова. В этот момент Де Вито стал тыкать в лобовое стекло прямо перед собой и снова закричал “Ёлка! Живая!” Шварцнегер буркнул в ответ: “Сам вижу”, – и снова со всей дури ударил по газам. Я не свалился только благодаря ручке в стене, в которую я крепко вцепился обеими руками. Когда я вернулся к окну, то посмотрел в ту сторону, куда показывал Де Вито. Прямо по курсу фургона у обочины на изгибе дороги в огромном снежном сугробе (сугроб был чуть ли не больше самого фургона) росла большая ель. Она была очень “аккуратная” на вид: стройная, с размашистыми ветками во все стороны, на которых толстым слоем лежал снег. Но было видно, что она точно не искусственная, а настоящая. Эта ель отчётливо врезалась мне в память. Она, теперь, наверное, будет сниться мне в самых страшных снах: как она растёт и заполняет собой всё вокруг. Но это был не сон. Шварцнегер, как мне тогда показалось, решил покончить с собой и, заодно, отправить на тот свет и Де Вито, и весь фургон со всем его содержимым, и саму ёлку. Он направил машину прямо в центр ствола и со всей дури снова дал по газам. Колёса, по началу, свистели, немного буксуя по скользкому асфальту, но потом, найдя жёсткую опору, машина понеслась прямо на дерево! Всё быстрее и быстрее! Сзади продолжала вопить полицейская сирена, и даже, уже, кажется, не одна. Я физически ощутил, что попал в смертельную ловушку. Я стал изо всех сил колотить по стеклу окошка и по стенке кабины всем, чем мог, и кричать, чтобы продавцы остановились и выпустили меня! Но продавцы, как завороженные, молча смотрели на ель и ни на что больше не реагировали. Дальше был хлопок, удар, темнота. Всё вокруг полетело куда-то назад. И я тоже. Я вспоминаю, что перед самым столкновением я напрягся всем телом, ожидая сильный удар от столкновения с деревом. Но это столкновение оказалось очень мягким. Возможно, я недооценил размер сугроба, который и смягчил удар, а может, неправильно оценил расстояние до дерева. На какое-то мгновение я ощутил себя, как будто парящим в невесомости, как в фильмах, когда в какой-то момент всё вокруг почти замирает и начинает двигаться медленно-медленно. Потом я почувствовал ещё один толчок, который вернул всему окружающему прежнюю “нормальную” скорость. Следующее, что мне запомнилось после ели – это кромешная темнота! Даже в кабине у продавцов. Но фургон не остановился и продолжал ехать. Как будто не было никакой ели, никакого столкновения, а машина просто съехала в кювет и понеслась по сугробам. Тут к темноте добавилась новая напасть: по стенам и крыше кузова в разных местах стало что-то ожесточённо колотить. Весь кузов прямо сотрясался от ударов. Как будто дружный отряд гигантов с дубинами соревновался, кто оставит на машине больше вмятин. В какой-то момент от этих ударов разбилось сначала одно боковое стекло кузова, а затем и второе. Стало, как будто, чуть светлее. В разбитые окна в кузов залетали и с хрустом ломались еловые ветки. Просто какой-то хвойный шквал! С диким свистом и треском. Как я понял, это еловые ветки так дубасили по машине. Я распластался на груде коробок и обхватил голову руками. “Ёлкопад” продолжался, где-то, минуты две или чуть больше, но за это время я оказался почти полностью погребён под большим слоем колючих еловых веток. Я их не видел, потому что зажмурился. Но я чувствовал уколы еловых колючек, чуть более мягкие тычки шишек и сильный запах хвои. Наконец, машина выехала на ровное место, остановилась и почти сразу заглохла.
На какое-то мгновение воцарилась полная тишина. Такая звенящая-звенящая. Никакого воя сирен, ни городского шума – ничего. В тот момент я был абсолютно уверен, что оглох. А ещё мне вдруг стало очень холодно. Особенно голове. Но я продолжал лежать на коробках. Я боялся пошевелиться. Мне казалось, что малейшее движение может что-нибудь на меня обрушить и придавить ещё сильнее. Но я был счастлив, что фургон, наконец, остановился, и я, хотя бы, жив.