Было это в январе 1991 года. В середине января я вылетел в краткосрочную командировку в Харьков. Согласно заданию на командировку я должен был ознакомиться с учебными прграммами Харьковского ВВАИКУ их скорректировать и доработать. С такими заданиями нас была целая группа.
В аэропорту нас встретил представитель училища и мы сразу отправились в гостиницу «Харьков», где нам были заказаны номера, быстро обустроились и поехали заниматься непосредственной работой. Работали допоздна и возвратились в гостиницу уже затемно. Такой режим у нас стал ежедневным, начальство очень торопило нас с результатами.
Поздно вечером 22 января мне звонит в гостиницу сестра жены, Люда, она жила в Харькове и работала в финансовых органах одного из районов города. Люда спросила, нет ли у меня с собой денег крупными купюрами по 100 или 50 рублей и сказала по секрету, что завтра будет денежная реформа, будут менять крупные денежные купюры, им пришла телеграмма из Москвы об изъятии этих купюр с оборота. Я обычно крупные купюры в командировку не беру, с ними не очень удобно и сказал что их у меня с собой нет.
И вдруг вспоминаю, что дома у меня, в Риге, около трёх тысяч рублей, часть из которых крупными купюрами. Сказал об этом Людмиле. Она посоветовала, чтобы я срочно звонил Неле, это её сестра и моя жена, и сказал чтобы завтра она постаралась поменять крупные купюры. Эти деньги я взял в кассе взаимопомощи, так как мне пришло извещение, что подходит очередь на автомашину и надо будет вносить плату. Но тут меня срочно отправили в командировку, а деньги остались дома. Я быстро дозвонился домой, в Ригу, и объяснил ситуацию Неле, сказав, что, в крайнем случае, пускай вернёт деньги в кассу взаимопомощи, чтобы меньше было мороки. На этом я и отошёл ко сну.
Утром просыпаюсь от топота и шума на этаже. Выглядываю из номера и вижу десяток людей снуют по этажу, в основном, южные ребята, что-то кричат на грузинском, на армянском, в конце коридора, группа молдован о чём-то спорят, а я не могу понять, почему такой переполох. Главное, у всех в руках по два-три импортных пакета, в которых на западе носят дорогие покупки. Подхожу к администратору гостиницы по этажу, спрашиваю, что происходит. Она говорит: - Сама не понимаю, говорят, что какая-то денежная реформа. Бегают, как угорелые и у каждого полные пакеты денег крупными купюрами, - добавила она.
И тут мне стало всё понятно, что всё это очень серъёзно, если такие ребята засуетились, а ими забита почти вся гостиница. Представил, сколько миллионов рублей сейчас в гостинице, если на небольшом пятачке этажа миллионов пятьдесят. Тогда в гостинице денег ничуть не меньше денег, чем в нескольких банках Харькова.
Возвратился в номер и рассказал об увиденном и услышанном на этаже. Мои коллеги тоже оценили свои возможности и у них оказались тоже купюры не выше 25 рублёвых и мы поспешили на выход, за нами уже пришла машина.
В лифтах гостиницы была та же паника, что я увидел на этаже. Люди с раздутыми красочными целлофановыми пакетами, уже не скрывали, что в них деньги крупными купюрами не просто много денег, а очень много денег. И таких людей было очень много, да почти вся гостиница ими забита. И все нервничали, все друг с другом спорили, друг на друга кричали: по грузински, по армянски, по русски, вот только украинского языка совершенно не было слышно. И тут я подумал, что несколько дней тому назад, когда перед гостиницей собралась небольшая кучка людей и возмущалась событиями в Вильнюсе 13 января, и несколько людей кричали о бедности и нуждах людей. Вот бы им посмотреть на эти сотни нуждающихся, которые не знают, что делать со своими миллионами. Бедные-бедные люди!
А жена дома свободно обменяла десять пятидесяток и четыре сотни, хотя тоже понервничала целых полдня. После командировки я попытался купить «Жигули», но цены подскочили настолько, что мне не хватало даже на «Москвич 412» и пришлось одолжить деньги в Калининграде, в Харькове, в Риге. Но ситуация быстро менялась, инфляция съедала деньги и через несколько месяцев машину цвета «белой ночи» пришлось продать. А паника времён «Павловской реформы» запомнилась навсегда. Но я увидел тогда «какие деньги» были на периферии.