Однажды мне приснился сон,
И был так страшен, жуток он,
Что закричать хотел! Не смог.
Я тяжесть пятитонных ног
Поднять не смел, от напряженья,
Вдруг что-то лопнуло во мне
И я У В И Д Е Л! На стене
Висел портрет в чернёном канте,
Знакомый взгляд, знакомый лик,
- Да кто же ты? И от вопроса
Иссох опухший мой язык.
Но вдруг всё понял наконец,
Сосновый гроб! А я - мертвец...
И захотелось закричать!
Нет! Подожди! Переиграть!
Я не готов ещё к тому!
И только уху моему
Донёсся скрип: свинцовым шагом,
Как видим в медленном кино -
Шла ЧЁРНАЯ. На ней шуршащий саван,
Подумал: - Значите есть ОНО?
Фигура подошла и встала
У гроба моего, как на часах,
И в тот же миг мне жутко стало
И молния блеснула в небесах.
И три прозрачных силуэта
Стояли рядом, против света,
Не разглядеть ни лиц, ни глаз,
Но свет хрустальный, как алмаз
Пронзительно сквозь них струился,
Казалось мне, что отделился
От оболочки я никчемной
И растворившись во вселенной
Глазами Бога вижу мир...
Но нить лишь тонкая, златая,
Всполохом жемчуга играя,
Парить в эфире не мешала,
Но и далече не пускала,
Держа с душой земную связь.
Вдруг странный звук, какой то вой,
Тосклив он, жалок и, как будто звонко,
Рыданья сжали горло мне,
Узнал в нём голос своего ребенка.
Стоит у гроба, ручку положила
Ко мне на грудь, рубашку теребит
Залитую горючими слезами,
Всего два слова только говорит:
- Встань, папа! Встань!
- Ну встань же, па-а-а-а.....
Во мне, как бомба взорвалась,
Я стал единым сгустком боли,
Так верно связь времён рвалась,
Не дай вам Бог подобной доли.
Забился я и заметался,
Рыданья сжали горло мне.
Как ворон раненый кидался,
Как тигр в пожарище, в огне.
Кричал я, хоть и знал - не слышит:
- Уйди! Не верь! Всё это ложь!
Крик разрывал мне грудь,
Мозг разлагался,
Пытался свечи я задуть.
Потом увидел - поднимают
И понесли в последний путь...
Музыка траурно играет:
Скрипел зубами я: - вернуть!
-Вернуть! Не умер я! Враньё!
-Не мог я умереть!
-Не попрощавшись...
И вдруг неведомая, бешенная сила,
Мою иссохшую рыданием душонку,
Схватила, как то грубо, но так мило,
Назад швырнула в ящик.
Как котёнка...
Лежу в постели. Глаза открыты.
Потом, слезами подушки умыты.
Утро на улице. День начинается.
Дочка подходит. В сад собирается.
- Солнышко, цветик мой, какая ж ты хилая,
И вдруг говорю ей: - Прости меня, милая...
Глазёнками хлопает. Что-то не нравится.
- Папы пред дочками не извиняются...
Давайте же прощенья
Попросим у детей.
Хоть мы, увы, просить
Прощенья не привыкли...