Рассказ пятый
1.
…Нашу большую и шумную квартиру расселили в 1963 году. Об этом мы узнали случайно от своих старых соседей, но к тому времени мы уже жили в новой квартире.
Годом раньше наша семья получила двухкомнатную квартиру, в которую мы переехали в начале лета.
В том месте, где находился наш дом, улица Ленсовета, представляла собой дорогу с такими же колдобинами и месивом грязи, какой была совсем недавно улица в нашей деревне, где обычно мы отдыхаем летом. Дорогу на Ленсовета отличало от деревенской лишь то, что по середине городской улицы шли трамвайные пути, а там, где должен был быть тротуар, лежали деревянные мостки. В то время еще не было домов под номером 42 и 43, и не было двухэтажного магазина под номером 43»А».
Сначала улицу, которая начиналась от улицы Фрунзе и длилась до Московского шоссе, хотели назвать Первой Параллельной улицей, но вскоре передумали. В связи с тем, что на Московской площади ещё до войны было построено здание для ленинградского правительства — Дом Советов, то этой улице дали название Ленсовета.
Идея перенести правительственные здания в Московский район отпала после войны 1941 -1945 годов.
А улица параллельная Московскому проспекту и находящаяся за Домом Советов получила название улица Ленсовета. (1)
Когда мои родители получили новую квартиру, то были необычайно рады этому событию. Сбылась мечта иметь свою отдельную площадь, но, завидев саму квартиру, они были сильно разочарованы.
Дом был блочным и холодным. Зимой температура отопительных батарей не доходила восемнадцати градусов, а потому в зимние вечера мы всей семьёй собирались в своей маленькой кухоньке, площадь которой была всего лишь пять квадратных метров.
По этому поводу папа часто шутил: — Зачем нам две комнаты? Давайте, хотя бы одну из них сдавать, а сами будем жить вчетвером на кухне….
— Или в ванной, — перебивая его, смеялась мама.
Ванная комната в квартире тоже была маленькой. Вдоль одной стены стояла небольшая ванна, в которую лечь было крайне трудно, а перпендикулярно ей была расположена небольшая раковина. Вдоль третьей стены была отопительная батарея. В некоторых подобных квартирах ванная комната — живопырка была соединена с туалетом. Нам, хотя бы в этом повезло, ванная и туалет были раздельными.
Зимой в ванной было очень тепло, и в суровые зимы
60-х годов мы готовили в ней уроки. А устраивались мы следующим образом: мама поверх ванны ставила чертёжную доску и покрывала её шерстяным одеялом, а для удобства подкладывала нам подушки. Такое ложе нравилось всем и часто между мной и братом возникал спор, кто из нас первый будет готовить уроки в ванной.
Хрущевскую квартиру, в которой мы жили, в тот период в народе называли «ночной горшок с ручкой вовнутрь». Такое, довольно откровенное название было как нельзя кстати.
Квартира была без прихожей, то есть из лестничной площадки сразу попадал в одну из комнат. На пятиметровой кухне нам всем сразу было трудно развернуться. Но несмотря на небольшую площадь в нашей маленькой кухоньке умещались квадратный дубовый стол с круглыми резными ножками, сохранившийся ещё с давних дореволюционных времён. Помню, мама рассказывала, что раньше стол был раздвижным, но в нашей квартире он вряд ли бы поместился, и папа был вынужден из прямоугольного стола сделать квадратный. Но поднять его по лестнице на второй этаж оказалось невозможным. Стол поднимали на верёвках через окно.
Немецкий буфет, купленный родителями «по случаю» стоял при входе на кухню.
Значительно позже между металлической крашеной раковиной и газовой плитой у нас встала стиральная машина «Сибирь». Холодильник в кухню не влезал, и потому он стоял в так называемой прихожей напротив входных дверей.
Холодильник и ковры в то время можно было купить только по очереди. Но нам повезло. Друзья папы были записаны в двух очередях, на мужа и жену. Обе эти очереди подошли одновременно, и потому один из небольших холодильников «Бирюза» был ими продан нам. Холодильник верой и правдой служил нашей семье более тридцати лет.
Несмотря на все недостатки маленькой кухни у нее были свои преимущества. В кухне всегда было тепло и, не вставая с места, можно было дотянуться до любого предмета. За это папа прозвал нашу кухню: «кухня для лентяев».
Как-то раз я слышала по радио рассказ о том, что товарищ Хрущев, отдавая команду строить дома с квартирами как наша, надеялся, что семьи будут столоваться в домовой кухне и кафе. Но его мечте не суждено было сбыться. В редкой столовой можно было вкусно и дешево пообедать, а в кафе или ресторан сходить — это считалось большой роскошью. Впрочем, сейчас тоже не каждый из нас может позволить себе постоянно обедать в кафе, а уж о ресторане и говорить нечего.
Квартира по документам считалась двухкомнатной, но на самом деле это была однокомнатная квартира, разделенная широкими, почти во всю стену, складными дверьми («гармошкой»), и потому в народе она называлась «распашонкой».
Увидев такую неудобную по всем показателям квартиру, мама хотела отказаться от неё, но ждать следующую, не зная, когда её предложат, мама не могла. Мы с братом подрастали и нам необходим был в квартире свой угол.
Так мы оказались в новой квартире.
Нашим бывшим соседям по коммунальной квартире, повезло больше, чем нам. Они получили двухкомнатные раздельные квартиры улучшенной планировки, т.е. кухня была намного больше, чем наша, небольшая квадратная прихожая, в которой можно было не только развернуться, но и снять пальто, не задумываясь, что кого-то при этом можешь задеть.
Помню, когда мы с мужем получили свою трёхкомнатную квартиру, нами овладели те же чувства, которые когда-то были у моих родителей. Мы понимали, что квартира, которую мы получаем для семьи с тремя детьми, один из которых был мальчик, нам мала, но у нас не было уверенности, что через месяц или в следующем году мы получим ордер на более лучший вариант.
2. Школа, в которой я должна была учиться, находилась недалеко от Средней Рогатки.
«…Средняя Рогатка как имя собственное было закреплено за этим местом с 18 века... Но ещё раньше на этом месте была колония немцев, в которой проживало 571 человек жителей и было 50 дворов. Жители поставляли горожанам молоко и молочные продукты, летом сдавали дачи. Было здесь и кладбище…
Интересно, где именно оно было? Мы никогда не находили на пустыре никаких следов от той деревни.
….Кроме Молитвенного лютеранского дома и училища была ещё деревянная кирха и фонтан, который позже был перенесен к западной части Казанского Собора, где находится до сегодняшних дней….»
Средняя Рогатка в моё время представляла собой небольшую площадь, от которой в четыре стороны как рукава рек, убегали Московское и Киевское шоссе; Предпортовая и Краснопутиловская улицы; Московский проспект и улица Орджоникидзе.
Между площадью и школой тогда находился большой пустырь, на котором наши мальчишки любили играть в войну, а мы собирали цветы или вместе с ребятами играли в прятки. Между Московским и Киевским шоссе находились фруктовые сады, а ближе к площади, за высоким забором можно было разглядеть небольшое старинное здание, в котором в советское время находилась фабрика по изготовлению красок. Согласно документам:
. «… Старейшей постройкой этой местности был деревянный Путевой дворец Императора Петра Первого, выстроенный в 1714 году. Вокруг него была дремучая болотистая местность. Раннее до дворца здесь располагалась деревянная дача под названием Кикерейскино, что с финского языка означало «лягушечье болото».
На месте путевого дворца в середине 18 века был выстроен новый, позже замененный на каменный. Этот дворец был построен архитектором Растрелли в 1754 году для Императрицы Елизаветы Петровны….»
Немного раньше я читала, что в путевом дворце по дороге в Царское село останавливалась Екатерина Вторая.
«…В 1975 году, незадолго до открытия памятника жертвам 900 – дневной блокады были снесены стены Путевого дворца только потому, что он торцом был расположен к площади.. Дворец разобрали, перемерев все части и в будущем хотели просто передвинуть его, но этого не выполнили».
А жаль! Лучше бы его реставрировали и открыли в здании Путевой дворец – музей. Но это только моё мнение.
С высоты дзота, оставленного здесь после войны, хорошо было видно здание дворца. Не смотря на его обшарпанный вид можно было понять, что постройка эта не рядовая, и само собой возникал вопрос: почему это красивое здание дворца стало ненужным? Почему нас не учили любить и уважать свою историю страны так, как это делается, например, в Швеции, где каждое старинное здание до сих пор находится в хорошем состоянии и украшает собой Стокгольм.
Возле дворца по Московскому шоссе стоял верстовой столб и как жалко, что при расширении шоссе его не стало. Эти столбы тоже относятся к нашей российской истории, они являются связью времен, которая должна существовать всегда.
…Эскизы мемориала «900 — дней блокады Ленинграда» сначала были выставлены в доме Архитектора. Я помню, как папа и многие ленинградцы были недовольны будущим памятником. Им казалось, что он будет слишком дёшево выглядеть среди пятиэтажных зданий, окружавших площадь. Тогда ещё не было гостиницы «Пулковской» и здания института «Электрон» на противоположной стороне площади.
По мнению многих архитекторов ансамбль памятника «900 дней блокады» должен был располагаться намного выше самой площади, чем его сегодняшнее расположение относительно всей площади. Тогда бы он выглядел более значимо, чем сейчас.
В строительстве ансамбля площади принимали участие многие Ленинградцы, в том числе и ваши родственники.
3.
Новая школа находилась совсем рядом с нашим домом, стоило только пройти так называемую спортивную площадку, которой школа никогда не пользовалась, и ты оказывался возле школьного крыльца. Просторные классы, разноцветные парты, светлый вестибюль, — школа только что была выстроена, в коридорах ещё пахло краской, и мы, её будущие ученики, пришли помочь учителям привести классы в должный порядок к первому сентябрю. В один из таких дней я познакомилась с двумя девочками, которые в дальнейшем стали моими подругами. Одну из них звали Галей, другую — Тамарой. С пятого по восьмой класс мы были неразлучны, а потом Тамара поступила учиться в техникум. Мы с Галей учились в школе до окончания десятого класса.
Нас троих определили в один класс, и мы были этому очень рады. Но какого же было наше удивление, когда через два дня мы неожиданно узнали, что мы не будем учиться в этой красивой и просторной новой школе. Нас перевели в соседнюю школу, которая находилась в двух остановках от дома. Помню, мы были возмущены до глубины души: — Как это так! Мы живем рядом со школой, так почему мы должны учиться в соседнем микрорайоне?! — не понимали мы. Кто-то из старших подсказал нам пойти в ту школу и забрать оттуда документы. Не долго думая, мы так и сделали. Директор школы (школы ещё довоенных времен) не сразу понял нас. И не мудрено ему было понять нас . Мы были так взволнованы, что говорили наперебой, то и дело перебивая друг друга. Наконец, разобравшись в чем дело, он достал наши документы и отдавая их, негромко сказал: — Нам бы такие девчонки не помешали. В ответ мы рассмеялись и, довольные своим первым успехом, побежали в 508-ю школу.
Первого сентября на торжественной линейке открытия школы мы читали стихи, а потом нам вручили символичный ключ от дверей новой школы. Так мы были запечатлены на школьных снимках, вошедших в будущую историю школы.
Как-то я рассказала о случае перевода из одной школы в другую старшей дочери.
— Как это вы сами перевели себя в ту школу, куда хотели попасть? — не понимала она. — Теперь так делать нельзя. Да и вряд -ли кто-нибудь послушал бы детей…
Недоумевала она.
Да, наверное раньше было легче…
4.
Большая часть учеников класса состояла из мальчишек и девчонок посёлка Пулково. Но нас это нисколько не смущало, а наоборот, мы относились к ним с некоторым уважением. Ещё бы! Их родители работали в Пулковской обсерватории. Они ничем не отличались от нас. Такие же как мы любопытные, весёлые и отзывчивые.
Ребята проучились с нами до девятого класса, а потом продолжили учиться в новой школе, которую построили в их посёлке.
Совсем недавно, по телевизору я услышала знакомое имя и фамилию: Николай Колесников — ученый астролог и подумала, не тот ли это парнишка, который учился со мною в одном классе? Его отец тоже работал в обсерватории, а теперь вот сын продолжил его дело…
Как проходили наши школьные годы? Чем они были интересны? Чем отличались от школьных дней сегодняшних учеников?
Я постараюсь вам рассказать.
…Класс, в котором я училась, находился на четвертом этаже школы и выходил прямо на наш дом.
Я сидела в первой колонке на предпоследней парте у окна все три года с пятого по восьмой класс. Моим соседом был Саша — всегда улыбчивый, добрый и отзывчивый паренек. По-моему, он никогда не унывал. В школе мы с ним были дружны и никогда не подводили друг друга. А выйдя из школы, мы словно растворялись в дворовой жизни и встречались с ним только на следующий день.
Намного позже, уже в студенческие годы мы случайно столкнулись с ним на Невском проспекте. Эта встреча обрадовала нас обоих. Посыпались вопросы с двух сторон: Как ты живёшь? Вышла ли замуж? Где работаешь? Поступила ли в институт?
Саша за годы, что мы не виделись, стал выше и шире, но его лицо осталось тем же: круглолицее, открытое, с широкой улыбкой. Я смотрела на него и видела в нём прежнего соседа по одной парте. Из его слов я поняла, что он окончил авиационный приборостроительный техникум.
— Мне на автобус, а тебе куда? — спросила я его, понимая, что мне совсем не хочется так быстро с ним расставаться.
— Мне тоже, — удивил он меня, садясь в тот же автобус, что и я. Мы вышли с ним на одной остановке и, оказалось он ехал к нам в институт к тренеру на спортивную кафедру. Потом он рассказал мне, что еще со школьных времён занимался спортом, а именно — вольной борьбой и вот теперь получил звание чемпиона Европы по вольной борьбе.
Я с восхищением смотрела на него и думала: — Так вот почему наша дружба заканчивалась в дверях школы.
На прощание мы обменялись номерами телефонов, но созвониться так и не смогли...
Как в дальнейшем сложилась его жизнь? Чем он занимается? Впереди нас ждала перестройка, которая меняла и ломала многих из нас. Всем тогда было тяжело, но мне кажется, что спортсменам было особенно тяжко….
… Мои подруги сидели за одной партой. Учились они чуть лучше меня, но это не мешало нам дружить втроём. Наш школьный день начинался с того, что сначала я заходила за Галей в пятиэтажный кирпичный дом, в котором проживала тогда подруга. Затем, мы бежали к Тамаре. Она жила через дом от Гали. И уже втроём мы шли в школу.
После уроков мы все вместе возвращались домой и сначала заходили обедать ко мне, потом шли к Гале, где лакомились сладкими яблоками, грушами, медом, привезенными с Украины – родиной её родителей. И потом бежали к Тамаре. Она с мамой жила в двухкомнатной квартире, занимая только маленькую десятиметровую комнату. Я до сих пор помню её маму: добрую улыбчивую женщину, которая всегда была рада нашему приходу и угощала нас своими нехитрыми кулинарными сладостями...
И ещё одно событие произошедшее в пятом классе запомнилось мне.
Это было в конце марта в весенние каникулы. Мы всем классом пошли в поход. Так как Вера Ивановна— наша классная руководительница не могла с нами пойти, то её заменил супруг. В качестве поварихи с нами в поход пошла моя мама. Руководил этим небольшим путешествием наш шеф с завода. Мы поехали на Финский перешеек, до станции Камильярви а дальше шли в направлении озера. В лесу было много снега, но это нас нисколько не смущало. Вскоре мы нашли место для будущей ночёвки. Сначала разожгли небольшие костры в местах где будут стоять палатки. После этого на прогретые костром места раскладывали еловый лапник и на него устанавливали палатки. Вчетвером, одетые во все теплое, и в спальных мешках мы ночевали в палатке. В лесу мы находились три дня, но никто из нас не заболел и не простудился.
Этот первый в моей жизни поход запомнился печеной картошкой на костре, кашей, сваренной мамиными руками и горячим, обжигающим чаем, с водой из не замерзающей речушки, и конечно же, песнями под гитару.
Какое это было прекрасное время! Жаль только, что оно промчалось слишком быстро, оставляя в нашей памяти короткие воспоминания….
5.
Мы, школьники той поры, были большими тружениками в деле экологической уборки нашего района, а то и всего города. Мы верили всем призывам и даже шуточным наших старших товарищей.
Так однажды, наш вожатый с подшефного предприятия, рассказал нам историю о нехватке алюминия в нашей стране. И в конце своего рассказа сообщил нам, что если собрать 500 кг алюминиевых крышечек от молочных бутылок, то наградой будет вам пианино. Последнюю фразу он произнес настолько убедительно, что мы с подругой тут же решили начать собирать эти самые крышечки.
Нам тогда было одиннадцать лет, и мы брали уроки по игре фортепиано у учительницы нашей школы. Но не у неё и у меня инструмента не было. Два раза в неделю мы ездили на автобусе в соседний район в бюро проката музыкальных инструментов и там занимались.
За два года мы вдвоём с большим трудом собрали около пяти килограмм и только тогда поняли, что наш труд напрасен. Чтобы собрать 500 килограмм крышек надо было иметь не свободный угол в квартире, а большую, сталинских времен квартиру без мебели…
Всё это шутки, но, если вспомнить как легко было сдать в аптеку битый градусник или использованную стеклянную бутылочку от лекарств или от духов — в парфюмерный магазин, то глядя на тонны мусора в наших городах, можно утверждать, что в Советское время мы относились к нашей экологии гораздо строже, чем сейчас.
А сколько нами было собрано макулатуры и металлолома?
Каждую четверть проводился сбор макулатуры. Это был не просто сбор, а соревнование между классами, кто больше всех соберет. И вот тут-то наш 5 «В» класс перегнал по сбору бумаги всю школу.
Сначала мы вместе с ребятами нашей школы ходили по домам и опрашивали соседей, нет ли у них использованной бумаги, старых журналов или газет. Так мы собрали около ста килограмм макулатуры. Но этого было мало, чтобы выиграть автобусную поездку на три дня в Великий Новгород. Тогда наши пулковские ребята обратились к родителям, работающим в обсерватории, за помощью в сборе макулатуры.
И какого же было наше удивление, да и не только наше… В тот день вся школа была нашим классом. Под вечер, когда сбор макулатуры подходил к концу, внезапно к школьному двору подъехал небольшой самосвал, нагруженный использованными карточками от электронно- вычислительной машины, а коротко ЭВМ — так тогда назывался огромный компьютер, который мог занимать ни одно помещение.
Наш класс выиграл, мы собрали чуть больше пятисот килограмм бумаги. И в зимние каникулы мы поехали на экскурсию в Новгород.
… Кроме макулатуры мы собирали металлолом. Между Московским и Киевским шоссе (теперь это Пулковское шоссе) в то время находились фруктовые сады. А во время войны здесь проходил второй рубеж линии обороны Ленинграда. На всей этой территории стояли дзоты, построенные в начале Великой Отечественной войны. Сама же линия фронта находилась за Пулковской горой. Дзоты все были облазаны нашими мальчишками, но мы, девчонки, как-то не решались туда спускаться. Зимой дзоты служили нам ледяными горками.
В фруктовых садах ещё с войны оставалось много всякого металла. В один из дней сбора металлолома нам удалось найти и перетащить к школе танковую гусеницу. Тяжелая, она зараза была, да еще нам пришлось тянуть её через дорогу . В общем, движение на Московском шоссе было нами временно приостановлено. Эта гусеница помогла нашему классу занять первое место в сборе металлолома.
Кроме сборов макулатуры и металлолома в нашей школе проходили фестивали песни и праздничные вечера.
Об одном из таких фестивалей песни я, пожалуй вам, расскажу. На одном из уроков учительница французского языка, Людмила Афанасьевна, объявила нам, что в следующем месяце в школе будет проведен фестиваль песни, в котором должен принять участие весь класс. Мы конечно загалдели все сразу: — Что мы должны петь? В каком зале будем выступать? — И всех перекрикивая, раздался голос Саши К.: — А если я не умею петь, то что мне делать?
Людмила Афанасьевна спокойно выслушала всех нас и после того как мы успокоились, объяснила условия конкурса:
— Фестиваль интернациональной песни будет проходить в спортивном зале. Мы будем с вами исполнять песню Гражданской войны «По долинам и по взгорьям» на французском языке.
Услышав её слова, мы притихли, а между тем Людмила Афанасьевна рассказывала нам, как в годы войны во французских партизанских отрядах эту песню вместе пели русские и французы: — Они вместе пели и вместе били врага на смерть. — закончила она свой рассказ. Мы переглянулись между собой, наши лица стали более серьезными и нам стало казаться, что наша учительница рассказывала о себе и своих товарищей по оружию. Так это было на самом деле или нет никто из нас не знал. В то время наши отцы и матери воевавшие на войне, не любили вспоминать о ней. Мы знали лишь одно, что раньше Людмила Афанасьевна работала во французском посольстве и долгое время жила во Франции.
…Постепенно мы выучили песню и научились шагать ровным четким шагом.
Наступил день выступления.
В школе зазвучали песни на английском, французском и немецких языках. Все ученики школы отнеслись к этому выступлению очень серьёзно. Мы тоже, если бы….
Когда в зале прозвучал голос нашего завуча, о том что 5 «В» исполнит песню «По долинам и по взгорьям» у кого-то из ребят от волнения начался истерический смех и, как по команде, весь класс начал смеяться. Как позже рассказывала учительница, мы шли очень красиво, но вместо песни постоянно слышались какие-то непонятные возгласы, вздохи, мычание и смех.
В общем, мы провалились… Когда мы вышли из зала, у нас начался гомерический хохот. Глядя друг на друга, мы не могли остановиться. Людмила Афанасьевна сначала испуганно, потом удивленно разглядывала наши смеющиеся лица, а затем, не выдержала и рассмеялась вместе с нами...
За два года учебы с Людмилой Афанасьевной, мы узнали очень много всего интересного о жизни во Франции и особенно о столице этой страны Париже. Мы заочно полюбили эту замечательную страну с её великими памятниками и дворцами.
Мы овладели французской разговорной речью и вполне уверенно могли ответить на любой вопрос. Но нам было очень жаль, когда в один прекрасный день директор школы сообщила нам, что Людмила Афанасьевна перешла работать в суворовское училище. Наша любимая учительница вернулась в школу, когда мы уже заканчивали там учиться и французский язык перестал быть для нас лучшим школьным предметом.
…Школьные праздничные вечера делились на две группы: в одну группу входили младшие классы, в другую классы с пятого по десятый. Каждый класс отдельно от всей школы не проводил праздничных огоньков.
У нас в школе был свой хор и сатирический театр. Я занималась пением и выступала вместе с хором.
Хором руководила учительница пения. Каждый год проводился районный и затем городской смотр хоров, в котором также участвовал и наш хор. В пятом классе у нас был урок пения, а в шестом его решили заменить математикой, но класс восстал против такой замены. Всем хотелось иметь музыкальное занятие, на котором мы не только учились правильно петь, но и слушать классическую музыку. Здесь мы также постигали азы в сольфеджио.
6.
Все учителя школы знали о Великой Отечественной войне не понаслышке. Так, Виктор Григорьевич Чумаков и Алексей Николаевич Шмаков в войну были военными летчиками.
Виктор Григорьевич в нашей школе блестяще преподавал русский язык и литературу, Алексей Николаевич — историю.
Первого сентября 1963 года после торжественной линейки наш класс галдел так громко, что не сразу услышал шаги учителя русского языка. Неожиданно широко открылась дверь класса и на пороге показалась громадная фигура, как будто глыба, вырезанная из камня, чуть, сгорбленного учителя русского языка. Это был Виктор Григорьевич. С небольшим акцентом он поздоровался с нами. Позже мы узнали, что по национальности он грузин, но предмет русского языка он знал на отлично. Рассказывая о русской литературе, Виктор Григорьевич не забывал знакомить нас с грузинскими литературными произведениями. Именно из его уст мы впервые услышали отрывки из поэмы «Рыцарь в тигровой шкуре» Шота Руставели.
Ах, как он великолепно читал! Как будто он находился не в школьном классе, а на сцене драматического театра. И конечно же он много интересного рассказывал нам о царице Тамаре…
А вскоре в нашей школе заработал международный клуб друзей. Благодаря Виктору Григорьевичу и Людмиле Афанасьевне мы стали переписываться с друзьями из многих стран мира. В школу летели письма из Болгарии, Чехословакии, Польши, Югославии, Франции, Кубы и многих других стран.
У меня до сих пор хранятся открытки из города Готвальдов — тогда из Чехословакии и почтовые конверты из Франции.
В шестом классе к нам в школу приезжали наши друзья из Праги. Мы вместе с ними ездили на экскурсии по городу и пригородам Ленинграда, приглашали их в наши семьи. К окончанию поездки мы так подружились с чешскими друзьями, что стали понимать друг друга без переводчика.
Тогда нам казалось, что наша дружба будет долгой, но этого не произошло.
После событий в Чехословакии в 1968 году переписка оборвалась…
И вот, что я думаю по этому поводу. Один неправильный шаг в дипломатии может привести весь мир в несуразную обстановку, которую затем трудно будет исправить.
Жаль, что мы за все годы существования человечества не научились понимать друг друга…
7.
…Нашей классной руководительницей стала учительница по математике — Иванова Вера Ивановна. Её глаза всегда светились добротой и вниманием. Вера Ивановна прекрасно знала свой предмет, и все свои знания пыталась передать нам. Она преподавала у нас полтора года, а потом ушла в декретный отпуск, но это нисколько не помешало ей всегда быть в курсе нашей успеваемости. Её заменила другая учительница. И вроде бы она тоже хорошо объясняла урок, но действия с дробями мне почему-то не давались. Узнав о моих «математических проблемах», Вера Ивановна разыскала меня в школе только для того, чтобы толково объяснить мне этот материал. И она непросто объяснила, а добилась, чтобы дроби влезли в мою голову и остались там до конца моей жизни. Точно также она относилась к каждому из учеников не только нашего класса, но и других классов, в которых она преподавала.
Вера Ивановна родила дочь и так уж получилось, что ей суждено было воспитывать дочь одной. И потому мы по-своему и может быть по-детски старались всячески поддержать нашу учительницу. Её дом находился от школы в трёх или четырёх остановках, но нас это нисколько не смущало. Она, в свою очередь, не забывала интересоваться нашей успеваемостью и постоянно занималась математикой с нами на дому…