Глава 4. Воронка глубиною в тридцать лет
Вторник 20 марта 2012 г. 2 часа ночи.
Я кинулась в Интернет искать своих школьных друзей.
Всё происходит здесь и сейчас.
Я только что прорыдала полночи. Как только нашла свою школьную подружку Нюту П. и увидела фотографию (вид откуда-то сверху) нашей взорванной гудермесской школы № 116 и фотографию 50-летней одноклассницы Инги, такой весёлой и прежней Инги – стала захлёбываться слезами, словно до этого я вовсе и не жила. Словно я была казанской сиротой без имени и фамилии и вдруг обрела память и всё сама вспомнила. Я словно родилась заново и вернулась в своё детство, в свой уничтоженный «дом двухэтажный с крышей косою», который только и остался теперь разве что в памяти, на фотографиях и в моих стихах.
Потом через ту же Нюту (словно сквозь её «анютины глазки») увидела фотографии своего родного брата Сени, живущего в Энгельсе, двоюродную сестру Вику, живущую в деревне в Саратовской области и многих других родственников которых никогда не знала.
Где я жила все эти годы? Где скиталась? Что со мной было? Неужели я снова родилась заново этой ночью?
Словно я снова вывернулась с изнанки на лицо. Словно я все эти годы жила вывернутая изнанкой наружу в каком-то беспамятстве бесчувствии и не понимала, что со мной происходит?
Недаром же Веня А. (один из авторов моего литературного клуба) после моего недавнего прочтения начала этих записей ущипнул меня за руку – чтобы я ощутила, что существую и что я – живая.
Словно весь мир через меня вывернулся той ночью с изнанки налицо.
Потому что прежде, чем я это ощутила я написала следующее стихотворение:
Воронка глубиною в тридцать лет
И в круг один уложенные смыслы
Валетиком. Влияния планет
Над вечностью, казалось, подзависли.
Два головастика в инь-яновском кругу.
Нельзя перевернуться. Головами
Мы в ноги упираемся друг другу
И тесно нам вращаться на бегу.
Все смыслы тюрем в точку собрались.
Кольцо трещит. Рождаемся на волю.
Пора разбить небесный монолит,
Который обозначили судьбою.
Не разглядеть в ногах твоё лицо.
Кто умудрился так обезобразить
Духовный свет проталин и скворцов?
Кто замутил пресытившийся разум?
Взрыв прогремел и разум мой метнул
И я влетела в омут межзеркалья.
А ты меня в обратное вернул
И жизнь мою невидимо исправил.
Воронки нет. И школы больше нет.
Остались фотографии и снимки.
Твои полжизни – этой мой сюжет.
Мои полжизни – поступь невидимки.
Меня тут нет. Я в странном виртуале
Пронзала время, вовсе не живя.
Пока змея не выпустила жало,
Как вечный шквал вселенского огня.
Но яд сгорает в сердце огнекрылом.
И ты опять стоишь передо мной.
А я чуть-чуть не пролетела мимо
Запущенною в будущность стрелой.
Рвались снаряды. Падали столетья.
И тридцать лет тянули в пропасть нас
Закрученные в узел междометья
И гадами расстрелянный Кавказ.
20.03.12 г. 7 ч. 40 мин.
Воронка прошла сквозь мою душу и вывернула обратно назад весь этот обезумевший мир, в котором только позавчера расстреляли в Белоруссии двух неповинных ребят и через дыры от пуль в сердцах их матерей этот мир готов был вывернуться дважды и завязаться в окончательный неразрешимый узел, задуманный кем-то как конец света.
Но Господь Бог не допустил. Он снова возвращает мне всё, что у меня хотели отнять, пытаясь проникнуть в мою душу. Все они запутались в моём теле, которое слишком велико для их мира, опустившегося на уровень микробов, бактерий и вирусных войн.
Это тоже со мной было. Вернее с нами было:
В Любви как и в Смерти
Все абсолютно равны.
Но люди этой эры
Совершенно не умеют любить.
Они знают только обратную крайность
Любви – Смерть.
О, они даже не знают
Истории Её настоящих боевых искусств.
Они абсолютно ничего не знают
об искусстве Любви.
Они сильны только в искусстве смерти.
Они не знают о её гигантских кладовых
И неисчерпаемых запасах поистине
термоядерных источников
Ёе удивительно чистых
и наивно-озоновых
Родниковых целительных чувств.
Они считают воровство и предательство
Главными свойствами того,
что они называют Любовью.
Милый, слышишь это?
Они нам запрещают любить.
Миллиарды лет мы любим друг друга.
Смотрим на них со стороны и никак не поймём –
Почему они так упрямы?
Почему они так глупы?
Они запечатали свои сердца
в железобетонные оболочки.
Они наносят друг другу смертельные удары
И считают это юмором.
Они умирают от голода.
И никогда не разрушат свои табу.
А всё так просто:
Одни едят глазами,
Другие губами,
Третьи ушами.
Четвёртые желудком.
Пятые руками.
Шестые мозгами.
Седьмые сердцами…
Люди, поделитесь друг с другом
Своими излишками
И мир уравновесится.
13.05.10 г.
Да, мир уравновесится. Но что будет с нами? Мы так и будем держать его – ты свою половину, я свою половину и общаться только через сердечную пуповину?
Кому это надо? Кто нас связал?
Я «знала» о тебе всё, когда писала почти два года назад ещё до встречи с тобой:
Кому ты хотел доказать,
Что нас нельзя развязать?
Человек свободен и волен
Собрать чемодан и уйти.
Только вот дети.
Смогут ли они простить
Того,
Кто обещал их взять,
А сам бросил
На бабушку, няньку
Или тёщу?
Или вообще – просто так.
11.05.10 г.
Мир течёт сквозь меня и изменяет себя… а зачем я сама допускаю это?
Мир – это засекреченная аббревиатура, которую ещё предстоит расшифровать. Если это не от Бога – то от кого? Кто сделал из меня воронку? Человек-воронка. Неужели я и это уже видела? Видела духовным зрением и описала в отрывках к Улице об-ратных лабиринтов.
Вот я и иду по этой улице. То сквозь один лабиринт вывернусь, то сквозь другой. Телом одну жизнь проживаю. Душой – совершенно иную. И это я уже видела в себе самой:
Присядь со мною, будь добра,
Любовь моя. Куда теперь?
Рука устала от пера,
Душа – от горечи потерь.
Я помню сети плёл паук.
И вешал звёзды над рекой.
Неясный свет. Далёкий звук
И стон гитары под рукой.
А день из света вылеплял
Мне туфли, посох и суму.
И крест – у горлышка петля –
Зачем надели? Не пойму.
И вот - горбата и глуха,
И негде голову приткнуть,
Иду по краешку стиха
Боясь совсем в нём утонуть.
24.04.90 г.
Всё точно – у Константина любимые животные пауки. Ведёт себя как паук, вечно сравнивает себя с паучком, нашу тогдашнюю общую с ним гитарную студию, которую я назвала «Музыкальная тропинка» хотел назвать Паучок. Кто впечатал его сознание в этот образ? Но даже его заявление – я музыку ем – это тоже из этой же оперы. Так что это о нём:
Я помню сети плёл паук.
И вешал звёзды над рекой.
Неясный свет. Далёкий звук
И стон гитары под рукой.
Звёзды над рекой – его концертная деятельность в 2010-м году на ледоколе Анкара. Город Анкара. Река Ангара. У Пушкина Арагна. У Да Винчи Ангиар. Битва при Ангиаре, которая была тут, а не в Италии. Оба были масонами, оба участвовали в перековеркивании нашей истории…
С ума сойти – в 90 м году я писала о событиях 2010 года! И это опять о нём… О, и снова странная дата: 22 апреля – следующий день рождения пресловутого Ленина!
Кто закрутил этот мир в воронку? Где пробоина? Пробоина во мне.
Будущий Лирик
1.
Листья к закату летят на ветру.
Я для тебя их в букет соберу.
Горе – не горе. Судьба –не судьба.
Я в этом мире всего лишь раба,
Узкое пламя горящей свечи
В облаке лета над миром в ночи.
Нет мне прощенья за глупость мою.
Нет мне отмщенья за то, что люблю.
Что это – ад? Или алый закат?
Листья на запад как прежде летят.
Выведут душу на свет маяка
Вкус спелой груши и в небо строка.
2.
Мир из соцветий любви состоит.
Ласковый ветер над ними летит.
Азбукой Морзе пульсирует дух.
Мы превозможем краткий испуг.
Ласковый ветер. Звёзды в ночи.
Берег мой светел, как ни кричи.
Не напугаешь меня вороньём.
Я применяю последний приём.
Азбукой Морзе лечу в твой испуг.
Пламенной розе подобен мой дух.
Ласковый ветер. Ласковый смех.
Милые дети знают твой смех.
3.
Знают, зачем голубые цветы
Лаской небесной на небо взяты.
Это глядят незабудки мои –
Машины глазки и дивные дни,
Где я с рассветом ходила на луг.
Ласковый ветер развеет испуг.
В крошечном мире сердец и глубин
Будущий Лирик остался один.
Лира его золота как всегда.
В тёмном проёме светлеет вода.
Я – его лира. Но где мой герой?
Странствует мирно гора за горой.
4.
Ласковый ветер на крыльях своих
В плен междометий вплетает мой стих.
Ласковый ветер сердец и глубин
Формулой лета пронзает мой мир.
Близкие светы. Нектар из цветов.
Славлю куплеты из свежих цветов.
Выплесни лира все чувства мои.
В чёрные дыры страх загони.
Я расплавляю сердечную тьму.
Я расправляю дорогу уму –
В светлые дали разбуженных снов.
Соединяю с сердцем Любовь.
5
Мир оплетая косицами Слов,
Песни слагают покров из цветов,
Мак – в изголовье для вечной Любви.
Ласковый ветер, мы нынче одни.
Что это в облаке мёртвом летит?
Кто это там на обломке сидит?
Или не видит небесную твердь.
Можно по ней и ходить и лететь.
Можно и плыть, разрешая себе
Маленький отдых на грешной земле.
7.
Остров мой белый похож на туман.
Ласковый ветер – мой капитан.
Я его жду уже тысячу лет.
Он размыкает пространственность лет,
Алые лапы таёжных ночей,
Светлые тайны оживших ключей.
Мир, выходи из воронки глубин.
Я спеленала залежи мин.
Взрыва не будет. Его заглушил
В тихие будни домик в тиши.
Мир по спирали в себя уходил.
Мир обо мне на мгновенье забыл.
8.
Спи мой ребёнок, мой мир золотой.
В мире пелёнок ты словно святой.
Солнечный, ласковый взгляд бытия
Тихою ласкою стал для тебя.
Были и сказки, сплетаясь в одно,
Зеленью ряски спрятали дно.
Ряска легка и легки паучки.
Спи, мой ребёночек, спи и молчи.
Ласковый ветер к тебе прилетит.
Он убаюкает болью в груди
Маму твою и легенду твою
В чистом как радуга светлом краю.
20.11.09 г.
Ты правильно сделала – сказала мне тогда Лариса С., что вытащила свой мир из воронки…
Знала бы она, о каком мире я писала.
Это она убедила меня, что летящая в пропасть Вселенная спружинила и стала возвращаться на место на рубеже между 1991 и 1992 годом. И нашла подтверждение этому в моих стихах. Но это была лишь одна из теорий о свойствах мира.
А воронкой была Москва. Меня затягивало со страшной силой. Но мне помогли двое моих однокурсников. Они буквально выдернули меня оттуда. Я была совершенно опустошена. И только приехав после сессии домой и написав Лирика я пришла в себя. И дырка затянулась. Воронка исчезла.
А была целая дырень.
Следует припомнить – в какой дом я возвращалась – в Иркутск, на Почтарскую. А перед этим меня буквально вырвало из другой воронки – Бурундуйска, находящегося на одной параллели с Москвой. Вырвало, выбросило, выпотрошило. Что это было? В чьих я руках? Что происходит со мной?
Воронка глубиною в тридцать лет… что было тридцать лет назад?
Что произошло в мире 20 марта 1982 года? И где была я? О чём писала?
Брать ближнего в сердце своё… - возникли слова в моей голове. Кого я тогда взяла в сердце своё? Включаю поиск:
Брать ближнего в сердце своё… Александр Проханов Симфония «Пятой Империи»
Классная подсказка.
Мои стихи:
Вода на страницы пролита симфонии вечной Любовь…
Две глыбы мы сдвинули с места а третью ещё предстоит.
Из трещин мерзлотного теста совсем за-морозить грозит – это я писала в 2007 году:
Огромная глыба Египта
Стоит между мной и тобой.
Вода на страницы пролита
Симфонии вечной «Любовь».
Две глыбы мы сдвинули с места.
А третью – ещё предстоит.
Из трещин мерзлотного теста
Совсем заморозить грозит.
Тепла бы чуть-чуть и молитвы
И нежности радуг твоих –
Над пропастью мира разлитых
Твоих недописанных книг.
Я знаю, что айсберг качнётся
От нашей огромной любви
И сущность его рассечётся
На тысячи маленьких брызг.
И лёд, опадая и тая,
Откроет страну пирамид
Огромного скифского края
И новый найдётся пюпитр.
Звени, моя новая эра,
Сокровищ иных серебром.
Зажжётся зелёная сфера
Над синим небесным ковром.
По твёрдой дорожке ступая,
Я весь небосвод обойду.
Тебя разыщу и узнаю
В хрустальном небесном саду.
13.10.07 г.
Итак:
Александр Проханов. Газета "Завтра". Часть I Симфония «Пятой Империи»
«И последние станут первыми» Я вырос в сердцевине Красной Империи. В раннем детстве, перед самым концом войны, мать повела меня в Парк культуры на «трофейную выставку», где стояли фашистские «Тигры» с ужасными пробоинами в башнях от советских самоходок КВ-16. Я тронул пальцем оплавленную броню. Ребенком я прошел с майской демонстрацией по Красной площади и сквозь букеты цветов, воз-душные шары и транспаранты видел на Мавзолее Сталина. Отроком, в форточке, полной синего мартовского воздуха, я восхищался армадами реактивных самолётов, летящих на московский парад, что и побудило меня стать инженером-авиатором. Позднее мне довелось повидать грандиозные стройки в тайге, атомные города в пустыне, нефтяные фонтаны Самотлора, первый хлеб целины, вздыбленную гору, в недрах которой взорвался ядерный заряд. Я описал «ядерную триаду» СССР: уходил на атомной лодке в Атлан-тику, летал на стратегическом бомбардировщике, мчался под звездами на тягаче, за которым, слов-но железный кокон, колыхалась мобильная ракетная установка. Мне довелось побывать на всех локальных войнах, в которых участвовал Совет-ский Союз – Афганистан, Никарагуа, Кампучия, Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Ближний Восток. В одном Афганистане побывал пятнадцать раз. Я пережил чувство триумфа, гордость за мою великую Империю, когда «Буран», облетев землю, опустился на Байконуре, и я трогал его остывающие, опаленные крылья, вдыхал странный запах «космической гари».
Я пугался, чувствуя первые толчки разрушения, – поскрипывание корпуса, не выдерживающего давления, признаки первых трещин, побежавших по монолиту Империи. Видел, как, развернув знамёна, покидала Афганистан 40-я армия под улюлюканье «демократов», называвших солдат «палачами», а академик Сахаров с трибуны Съезда изрёк чудовищную ложь о советских вертолётчиках, что расстреляли находившихся в окружении десантников, дабы те не попали в плен. Я был в Чернобыле на десятый день катастрофы. Летая над четвертым блоком, глотая ядовитый воздух, пытался разглядеть в развороченном чреве реактора истинный лик беды.
Этот лик я разглядывал в Карабахе, Абхазии и Приднестровье – везде, где ломали ребра Империи. Я поддержал ГКЧП, надеясь, что Комитет удержит падающую государственность. После провала был поражен тем, что камергеры Красной Империи – велеречивые партийцы, могучие генералы, всесильные директора, вкрадчивые разведчики – улетучились как дым, и никто не вышел защитить страну. 7 ноября 91-го года я один, надев ордена, «прошёл парадом» по пустой Красной площади, повторяя марш двух мистических «красных» парадов 41-го и 45-го годов.
В 93-м я был с баррикадниками. У «Останкина» кинул камень в корму сбесившегося «бэтээра», стрелявшего в безоружных людей. После гибели СССР я жил, как после смерти, в дурмане, в непрерывных страданиях. Я чувствовал себя космонавтом в открытом космосе без скафандра, сгорал от жестокой радиации.
Я не умер. В окружавшей меня реальности, наполненной демонами, гнусной бессмыслицей, разрушительным хаосом, что-то случилось. Так среди январских стальных морозов падает с кровли робкая капля. Так среди полярной тьмы на секунду блеснет первый луч. «Бог приходит к нам без звона», – утверждают мистики. Ангел Империи снизошел на Россию. Состоялось зачатие во сне. Завязался хрупкий бутон. Зародился эмбрион новой русской государственности. Новой Империи.
Когда совершилось чудо зачатия? Когда среди смерти зародилась новая жизнь? В чем обнаружила себя дивная завязь? В 93-м на баррикадах Дома Советов под огнём стреляющих танков гибли последние защитники советского строя, арьергардный отряд воинов Красной Империи. Кровавые танки Ельцина, сметая баррикады, превращая в пожарище дворец в центре Москвы, цитадель «красно-коричневых», – разметали остатки советской эпохи, обломки рухнувшего СССР. И открылся простор для создания новой государственности. Защитники баррикад были первыми бойцами новой империи, авангардом новой государственности. «И последние станут первыми». Их мученическая смерть, священная кровь окропили на прощание уходящий Советский Союз. И одновременно освятили эмбрион нового Государства Российского. Не Ельцина, не Гайдара с Немцовым – государства русских патриотов, которые сразу же, после по-жарища, составили большинство в Государственной думе. Знак таинственно состоявшейся завязи.
Первая Чеченская война, куда я попал во время штурма Грозного, была поражением несчастной, бесхозной армии, за которой не было государства, а только стреляющие кинескопы либеральных мерзавцев, извергающие ненависть и хулу. Но среди поражения и уныния явил свое чудо русский святой Евгений Родионов. Положил свою отсеченную голову на мученический алтарь за Россию. Если бы не было этой сокровенной России, не могла состояться и жертва. Мученик Евгений указал святым перстом в те невидимые ясли, где явился дивный младенец.
«Вторая Чеченская», которую помню по взятию Аргуна, была победной войной возникающего государства. Шаманов и Трошев – первые генералы вновь обретённой Империи. Гибель «Курска» стала всенародной бедой, сплотила народ, который в несчастье, впервые за десятилетия, ощутил себя единым народом. Переосмыслил несчастную гибель лодки как триумф русского духа и стоицизма, сделал подводников мучениками за Отечество.
Беслан, по замыслам террористов, должен был снести вихрем детских смертей непрочное государство. Превратить его в кровавое месиво дерущихся территорий. Государство устояло, омытое детской кровью.
С тех пор я наблюдаю все новые и новые признаки рождения Империи. Спускается на воду подводная лодка «Лада». Летит из-под воды сверхракета «Булава». Вращаются агрегаты вновь возведенной Бурейской ГЭС. Первые приметы дела вместо бездельных казино, игральных домов и ночных клубов. И главное – Америка все более внятно ненавидит Россию. А это добрый знак – Империя родилась.
За истекшие пятнадцать лет Россия недосчиталась 10 миллионов сограждан. Всё это – солдаты, павшие от врагов государства. Герои, погибшие в боях за новую имперскую Россию.
Зачатие во сне
Еще «правит бал сатана». На государственных телеканалах хулят Россию. Называют русскую историю «кровавой бессмыслицей». Еще в фаворе либеральные кумиры, растлители, ненавистники государства, трубадуры Америки. Все разрушители Красной Империи, предатели и ренегаты в почёте. По-прежнему в народе тоска, уныние, пьянство. С огромной иглы «Останкино» впрыскиваются в вены поверженной страны дурные наркотики, погружая Родину в галлюциногенные сны.
Однако мистика русской истории такова, что после великого взрыва, растерзавшего пространства, начинается странное, на ощупь, собирание расколотого континента. Оторванные конечности, отсеченная голова, разбросанные внутренности начинают искать друг друга. Сближаются, собираются. Орошенные «мёртвой водой» – скрепляются в единое тело. Окроплённые «живой водой» – наполняются дыханием и биением. Империя, на которой демократы и либералы поставили жирный крест, начинает таинственно возрождаться…»
Ага, вот оно! Он тоже это чувствовал. Но по-своему. И проходил сквозь свои круги и образы:
«Среди воровства, чиновничьего свинства, безумства правителей и либеральных кликуш складывается таинственный централизм, «имперский субъект», исполненный геополитического смысла. «Империя углеводородов», «централизм газовой и нефтяной трубы», геополитика Газпро-ма, который становится столицей России, ее Генштабом, правительством.
Газпром собирает Русь. Сливает компании. Соединяет трубы. Тянет стальные щупальца к терминалам Находки и Петербурга. Прокладывает трассы в Китай и по дну Балтийского моря. Эта стальная дратва сшивает кромки бывших советских республик. Вопреки сбесившимся «суверенным» президентам Грузии, Украины, Молдовы свинчивается распавшийся геополитический механизм Евразии, в котором по-прежнему центральным узлом остается Россия. Спасибо Ивану Грозному, присоединившему к Москве Поволжье. Спасибо Ермаку, присоединившему Сибирь. Спасибо Арсеньеву, изучавшему «дебри Уссурийского края».
АХ, ЕСЛИ БЫ ОН ЗНАЛ, ЧТО НИ ГРОЗНЫЙ, НИ ЕРМАК, НИ АРСЕНЬЕВ НИЧЕГО НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИСОЕДИНЯЛИ. ОНИ ПРОСТО ПЕРЕИМЕНОВЫВАЛИ ПО УКАЗУ РОМАНОВСКОЙ ДИНАСТИИ...
«Чтобы строить нефтепроводы и насосные станции, нужны мощная металлургия и механические заводы. Чтобы управлять энергетикой гигантских пространств, нужна электроника, связь, информатика. Чтобы защищать стальные, на тысячу километров, жгуты, нужны мобильные под-разделения армии. Чтобы охранять нефтепроводы, проложенные по дну ЧЁрного и Балтийского морей, нужен мощный флот. Чтобы сберечь от завистников гигантскую чашу нефти, которой является Россия, нужны ракеты «Булава» и «Тополь». Чтобы бороться за рынки сбыта, нужна дипломатия Горчакова и Молотова. Чтобы осознать новые имперские сущности, место империи среди динамичного противоречивого мира, нужны наука, философия, историческое видение, концептуальное мышление – новый Проект Будущего. Россия и её народ после пятнадцати лет безделья получают новую работу. Домашнее задание по курсу русской империи…»
Это ум государственного масштаба. Он мыслит глыбами и видит глобально. А мне хотя бы в своём сначала разобраться. К нему я ещё вернусь.
Это всё виртуал – та вторая реальность, которую создали и привели в действие масоны… долго же они трудились – целых 900 лет.
В 1015 году у нас ещё были космические корабли.
Две тысячи лет война – подсказывает Цой. Война без особых причин. Город по имени Солнце.
Москву раньше звали Солнцем.
Соло – значит один. Один … Один правил Москвой. Он был одним последним из каких-то пришельцев.
"Семнадцать лун. Предместие Поляны. Волненье моря. И названье пьесы..." – стихи Константина. Его первые стихи, посвящённые мне. Семнадцать лун – Сатурн. Там 2 тысячи лет назад была страшная катастрофа. Один прилетел с Сатурна. Или к 1012 году он остался один…
18 марта 1995 года родилась и умерла моя Глашенька – моя первая доченька. Она молится за меня. Моя первая молитвенница. Она смотрит на меня оттуда и помогает мне. Радость моя. Дитятко моё.
В 93-м мы с сыном и вторым мужем ездили в Чечню к моим родителям. Туда уже не ходили поезда. А те, что проходили мимо в Баку, не открывали двери. И мы пережили массу приключений. Отец ещё был жив. Кто знал – что я видела его тогда в последний раз…
В ноябре 1992 г. в школе Бурундуйска избили сына и это предупредило мой второй брак. Вдвоём мы тогда прожили пять лет. И мне казалось, что я умру от одиночества, если не найду нового мужа.
А что было в марте? Я работала в Доме пионеров методистом и придумала свой детский клуб для творческих детей. Теперь вижу – что не зря…
В то ли время я ездила в Москву на семинар Древо Жизни? Буду вспоминать. Нет, это было в 1992 году, а мне нужен 1982-й. В марте 1982 года я готовилась к выпускным экзаменам из кинотехни-кума…
Воронка глубиною в тридцать лет: 2012-1982 г.
Дом на Почтарской перестало топить в 2012 году. Плесень высохла. Вода в подполе стала медленно опускаться вниз. Сырость уходила, и скоро из щелей стало сильно дуть. Но так из дома постепенно выветрился почти весь грибок. Правда, дом опустился в глубину земли ещё ниже. Окна снаружи стали вровень с землёй. И часто бегавшие мимо них собаки и кошки заглядывали в них и смотрели на нас странным невидящим взглядом. Скорее всего, стёкла отражали уличный свет, и нас не было видно снаружи. Постепенно мы отвоёвывали у травы всё больше и больше места сначала под картошку, потом и под другие овощи. На участке до сих пор растёт облепиха, есть красная и чёрная смородина, черёмуха. Есть даже берёза, ива и верба. И маленькая, обмороженная прежде бывшими тут сильными сибирскими морозами вишенка.
Среда 20 марта 2013 г. 16 часов 30 минут
Процесс идёт. Я только что проснулась и успокоилась.
Два часа назад я вернулась из типографии, где проходила очередное тестирование для устройства на работу. И меня снова не взяли. Вернее пообещали позвонить. А это одно и тоже. И снова меня повлекло к компьютеру. Константин молчит. Писем от одноклассников нет.
И меня словно магнитом притянуло на страничку Дневники 1-го круга сайта Круги Профессий.
Открыв одну из ссылок своих друзей, я обомлела.
Процесс идёт. В мире действительно что-то про-исходит. Вот что написал в своём дневнике в ЖЖ Александр Ощепков:
Дневники 1-го круга
Ментальные вирусы
«Почему в глубоком, раннем детстве, мы так счастливы, но уже начиная с начальной школы и дальше общий эмоциональный фон - скука, тоска? Это именно то, та самая пустота, которую дети пытаются заполнить наркотиками и прочим (по статистике именно школьники составляют основную массу охваченных разными зависимостями).
Ранее детство остаётся в памяти вспышкой счастья. Взрослые пишут песни о детстве, как о волшебном времени («..я возвращаюсь в детство..» Олега Медведева, например).
Вот ответ. Современное информационное пространство (я его называю словом Раствор. Именно этот смысл в песне «О Растворе и партизанах») наполнено ментальными вирусами. Ментальный вирус - это концепция, способ мыслить, убедительная мыслительная конструкция, которая при проникновении в область убеждений человека, разрушает связь человека с Небом. (Это имелось в виду в песне «Антивирус», хотя многие конечно полагали что песня о компьютерах..)) Другими словами - разрушает Связь человека с Источником Энергии. Ещё другими словами - разрушает связь между сознанием этого тела - и Высшим «Я» личности.
Как только ментальные вирусы проникают в сознание человека (происходит это в детстве, когда ребёнок начинает понимать речь и доступ вирусов к сознанию открывается), человек отделяется от Энергии, превращаясь из Великого Творца, обладающего практически неограниченными возможностями, в «просто человека». С этого момента у человека два пути - или прорываться к Истине (на этом пути для него заготовлено много ловушек), или пытаться заполнить в себе пустоту погоней за разными объектами (деньги, вещи, статус и т.д.) или химией (алкоголь, наркота и пр.). Заполнить пустоту невозможно. Человек пойман, вынужден двигаться в коридоре расставленных флажков к смерти, срок которой примерно определён - опять же вирусами (т.е. Общепринятой Точкой Зрения - постулатом, что человек живёт не больше 80-90-100 лет).... Человек верит, что он - только это тело - и для него перестаёт существовать его Высшее «Я», или другими словами - Небо.
Мир перестаёт быть волшебным и становится «просто миром», Чужим Серым Сном.
Другой вирус (родственник описанного выше) - «Эволюционная теория Дарвина», выводящая человека от обезьян. Этот вирус уничтожает связь с прошлым, подменяя великое Прошлое Творения (этот мир когда-то создали мы, скорее всего, и каждый помнит это глубоко внутри) унылой версией «обезьяньей истории». С этими в ногу в наши головы маршируют ещё тысячи вирусов-концепций.Ребёнок верит родителям, верит книгам, верит дядям и тётям в телевизоре. И оказывается в плоском мире, без возможностей творчества, без прошлого, без связи с источником, ощущая безысходность и тоску. Дверца клетки захлопнулась. Вольные и Свободные существа огорожены флажками и собраны в стайку, где их легко использовать… Кем? Кому это нужно? Это другой вопрос…»
Он писал это В ТО САМОЕ ВРЕМЯ, когда я рыдала над фотографией с развалинами своей школы и вспоминала о своём детстве… нет, я действительно побывала там.
Я снова слышала птичий щебет, ощущала дуновения ветра, тепло, запахи и блаженство кавказского лета. Снова видела Ингу П., которая как и все мои одноклассники тоже тогда дразнила меня Водолазом из-за того, что я единственная в классе носила очки. О, как они издевались и смеялись надо мной! Над моей бедной одеждой и неопрятным видом. Я, оказывается, запросто могла прийти на праздник в помятом платье. До десяти лет мне было абсолютно всё равно – как я выгляжу. Главное – прийти, не опоздать, не расстроить никого своим отсутствием. Мама не успела выгладить мою школьную форму – не беда. Надела, побежала и сфотографировалась.
Процесс идёт, я складываю мозаику, я сшиваю лоскуты, как та игла, которая упала с неба и принялась сшивать лоскуты русской жизни из стихов Владимира Скифа, которые он прочёл на съезде писателей Иркутской области, когда у нас чуть не отняли Дом литераторов по ул. Степана Разина. Это было в 2008 году. Мы стояли над пропастью и отстояли свой Дом.
Пропасть…
У Константина в поэме о футболе есть примерно такие слова:
«Мы смотрели как кадиллак уходит в море
И никто не видел, что за нами руины мира…»
Я тогда сфотографировалась. Среди учеников нашего 2 "Б". Глядя не туда, куда смотрели все, но всё-таки сфотографировалась. Весёлая и довольная.
А потом была другая фотография – на новогоднем утреннике, где я играла в сценке по басне Крылова «Мартышка и очки». Я была мартышкой. Потому что у меня одной были очки. И мне было абсолютно всё равно, что по этому поводу думали мои одноклассницы, одетые в шикарные новогодние костюмы. Я была в коричневом трико, с длинным хвостом из проволоки, которую перед этим несколько дней обматывала коричневыми нитками.
Все смотрели в объектив фотоаппарата и ждали обещанную птичку, а я смотрела в зеркальце. Маленькое, круглое зеркальце. И продолжала весело улыбаться.
Кстати – куда пропал наш альбом с детскими фотографиями после переезда моих родителей из Чечни в Саратовскую область? Но у кого-то из моих одноклассников должна обязательно сохраниться именно эта фотография. Нас тридцать человек. Людмила Викторовна. И я … Словно не фотограф нас снимал, а сама медуза горгона блеснула из фотовспышки, а я осталась в своём собственном мире совершенно целой и невредимой. Я и моё отражение.
Что тогда изобрели? Что мне подсказало такой странный поступок?..
Ба! Да это же было в январе 1970 года. Выпуск третьего Б класса нашей школы состоялся 30 мая – спустя четыре месяца. Вот это да!
17:20 – номер школы только что исчез, компьютер завис и выдал в строке состояния – всё происходит здесь и сейчас – идёт сохранение документа и тут же стук в дверь – вернулась моя дочь из школы. Я вздрогнула и чуть не забыла записать: 30 мая 1970 года родился Константин. Правда, странное совпадение. В паспорте у него стоит именно эта дата. А в интернете он выдал другую дату рождения – 3 января 1968 года. Почему он так тщательно скрывает эту дату – 30 мая?
Фотографировали наш 3-й Б примерно в то же время. Это был первый выпуск моей учительницы… у дочери резко разболелся зуб. Компьютер снова завис на какое-то мгновение и снова выдал: всё происходит здесь и сейчас – идёт сохранение документа…
До того момента Людмила Викторовна учила своих учеников по 4 года. А мы были её первые, которых переводили на трёхлетку.
Боже Мой – сколько совпадений! До самых мелких мелочей. Я чувствую, что когда пишу это, медленно отделяю его мир от своего. Медленно-медленно по кусочкам, шаг за шагом.
Когда он ударился головой о батарею в два года и потерял память – это был 1972 год - самый пик того времени когда я постоянно чувствовала – где-то живёт точно такая же девочка Клава, как и я. Мне было трудно определить – где она живёт, но я её ясно чувствовала. Вот я встала, и она тоже встала. Вот я поправила волосы, и она поправила волосы. Вот я думаю о ней. И она тоже думает обо мне. Она делает всё, что делаю я. И всегда помнит меня и постоянно думает обо мне. И всё вокруг неё такое же – и дома и люди и природа и всё всё всё…
До десяти лет Константин не понимал – кто он и что он. Память ему восстанавливали родители. Он совершенно не говорил, был немой. Отец у него был футболистом. Даже играл в сборной Советского Союза. И во время какой-то очередной игры Костик вдруг закричал то ли «гол!», то ли ещё что-то. Это и было его первое слово.
И снова странное совпадение – когда он заговорил – в 1980 году я окончательно перестала думать о своей другой Клаве из параллельного мира.
В прошлом году, когда я стала с ним общаться при подготовке к его театральному конкурсу, у него была странная обрывистая речь прямо таки с каким-то акцентом. Я полгода была уверена – что он – американский шпион. Скудные знания, сплошное восхищение английским, говорит, что он – потомственный немец, но не знает ни одного слова по-немецки. Но после общения со мной он как-то расправился, повеселел, речь выровнялась. И это заметили все – не только я одна. И Глафира Л. и другие мои знакомые.
Именно прошлым летом я написала о нём кучу песен. А эта песня -
Странная жизнь не по правилам совести
Жизнь – долговая тюрьма
Ты возвращаешь мне главы из повести,
Где я когда-то жила… ему больше всего понравилась
Но я тогда стала классным катализатором в его отношениях с его женой. Чем больше я стремилась к нему, тем больше отношения между ними выравнивались, и всё становилось на свои места…
По рассказам одного из участников моего литературного клуба тогда, на ледоколе в 2010 году, когда они проводили совместные концерты с музыкантами, кто-то сказал его жене, что не находит ли она Константина слишком странным? Она изобразила ехидную улыбочку, покрутила пальцем у виска и выдала – конечно, нахожу. И вот этот – которого она считала ненормальным, вдруг ушёл от неё. Снял домик у друзей на даче и принялся делать ремонт, чтобы пригласить меня туда в гости. Но она выдержала только месяц и сама пришла к нему и уговорила вернуться. Тогда уже начались холода. В домике не было печки. В единственном окне не было стекла. У него не было денег на ремонт. Он ночевал там почти под открытым небом и сильно простыл. Но всё равно приходил и учил меня игре на гитаре. Я платила ему 250 рублей за урок. Деньги на оплату его уроков и аренду помещения под свой литературный клуб зарабатывала, работая уборщицей в том же здании, где снимала офис для клуба, куда он приходил сам в намеченное время. Жена следила за ним и видимо что-то чувствовала. Но на все её звонки он при мне отвечал ей:
– Я веду занятие. Я занят.
И вот у него произошёл очередной скандал с приёмной дочкой, и он ушёл. И когда Константин не вернулся домой через несколько дней – он приобрёл неожиданную ценность в глазах этой женщины. И она вернула его. И он сам сообщил мне об этом, по-прежнему называя меня на вы. Вы, Клавдия Петровна, и т. д.
Теперь, когда стали происходить другие странные вещи, я решила записывать всё – каждую мелочь, каждую деталь. И теперь точно знаю – все разгадки происходящего в моём прошлом. Я ключ. Меня зовут Клава. «Клава – это ключ» – сказала однажды одна моя знакомая, староста храма из Бурундуйска.
Виктор Цой пел: кто-то должен стать дверью, кто-то замком, а кто-то ключом.
Теперь мы нашлись, нас двое Я – ключ. Но кто он - замок или дверь? Пока трудно сказать.
– В твоей ситуации не хватает третьего – сказал однажды мой знакомый Степан Ж.
Время покажет.
Все разгадки в моём прошлом, в моих тетрадках и в том процессе, который я взялась делать – писать всё, что чувствует моё сердце. Всё, через что проходит моё сознание и вплетать как в косу свой вклад в восстановление русской жизни.
Когда прошлым летом я никак не могла уехать в Москву на сессию, я бродила по городу и ждала – весь день ждала – когда одна чиновница подпишет мою карточку на прописку. Все документы и печати были готовы. За ней оставалась только её подпись. Но она упрямо её не делала.
И вдруг я поняла, что нужно обязательно озвучивать все свои мысли и всю свою писанину, через телефон. Чтобы она не стояла, как вода в горле, а уходила в прошлое. Эта буква «И»… Древние заклинательные знак, применяемый как написание заглавных букв в древних русских книгах. Все любуются ими и не знают – какие чудовищные вещи за ними стоят. А я увидела в рисунке буквы И себя. Кудрявая Женщина, привязанная к столбу жизни и пытающаяся вырваться и дракон, желающий её проглотить. С рождения я бы-ла кудрявой, и меня дразнили за мои кудри. Я хотела носить косы. Но мать упорно гнала меня в парикмахерскую. Чем короче у меня были волосы, тем сильнее они вились. Там, на фотографии, где я сидела среди одноклассников перед зеркалом и была кудрявой. Девочкой с кудрявыми светлыми волосами.
Меня постоянно преследуют мысли, что всё это я придумала сама. Так не бывает. Так просто не может быть. Все мои записи похожи на исповедь. Но где тот священник, который прочтёт и, приняв её, порвёт навсегда. Многое я уже исповедала. От многого отказалась за 17 лет нахождения в приходе. Но оно никуда не уходит. Оно стоит у горла и просится наружу просто против моей воли. Выйдет одно – за ним следующее.
Итак, прошлым летом я не могла уехать на сессию. Позвонила своей знакомой. Она и подсказала – видимо кто-то или что-то не выпускает вас из города. Надо вспомнить и сделать что-то, и вы уедете. Билет на поезд был на руках. Оставались считанные часы. И до меня дошло. Я дописала ещё один куплет к песне:
Вот она жизнь что искали в пророчествах
И наконец обрели –
Вечно зелёное юное творчество
Творчество нашей любви.
И только написала, пропела, гуляя по скверу Кирова – звонок: – документ готов. Можно ехать.
Всё ясно: нашей любви в этом мире нет. Мы творим её сами.
Вот что я написала в 2009 году на фестивале детских хоров в Байкальске, куда ездила со старшей дочерью:
Театр на окраине жизни
Свой разбитый театр на окраине жизни
И разорванный флаг побеждённых систем
Я нашла наяву. Успокоились мысли.
И не рвётся душа в поиск новых проблем.
Хруст песка, тишина и сверканье салюта
Закатали в асфальт все былые мечты.
Восстановлена связь и разорваны путы.
Ну и где ты теперь? Где скрываешься ты?
Кто-то вычислил нас. От рожденья до смерти
Понаделал капканов. Понаставил шипов.
И прислал письмецо в виртуальном конверте:
«Весь театр земной – это ваша любовь».
Но основа всему – чудеса мирозданья.
Зазвучали свирели. Потекли голоса.
И Любовь ожила – вся как есть: со слезами
И морганьем звезды в откровенных глазах.
23.04.10 г.
И снова эта роковая дата: 23 апреля. Весь прошлый год мой телефон сбивался и постоянно выдавал мне 23 апреля 2006 года. Хотя дата покупки его была 16 ноября 2006 г. Пока его у меня не украли. А когда купила новый и восстановила симку, с которой почему-то всё стёрли, то пришла странная эсэмэска: баба дед и я гном сны смычок лорды и ещё какой-то бред. На всякий случай я записала тот текст и где-то он у меня есть.
Но главное не в этом. Я обо всём постоянно спрашивала у Константина – он ничего не мог понять и только пожимал плечами: я ничего не знаю.
22 апреля – для него простой день. День проведения его ежегодного театрального конкурса про Садко. И всё, что происходит со мной, по его мнению, к нему не относится. Он считает, что я прохожу, какие-то свои круги и вижу в нём не его, а какого-то другого человека…
Когда в 1992 году я обучалась в Москве на социального педагога, и впервые увидела компьютер – то боялась к нему подойти. Мне он казался каким-то таинственным и недоступным. А уже в 2005-м – когда с большим трудом и то только благодаря моей знакомой Регине Андреевне, которой уже нет в живых и которая взяла его в кредит на своё имя, произошло чудо. Я села за компьютер и тут же его освоила. Я в нём увидела себя. Моё второе я. Или нет – продолжение меня. Продолжение моих скрытых возможностей. Как будто я обладала многорукостью и боялась выставить свои руки напоказ. И чтобы не пугать людей прятала их под одеждой. И вот мне, наконец, дали инструмент, в котором можно применять всё. И я выпростала свои руки наружу. И никто не увидел этого. Потому что руки мои были виртуальными и мир, в который я погрузила их – тоже виртуальный.
А управление виртуальным миром - как раз и есть главная задача Ищущих. Я была Иголкой. Я зашила Дырку. А дальше что?