Вчера выдался тёплый денёк, и я вышел погулять по саду. Сад преобразился после обрезки, посветлел, как бы приподнялся над землёй.
Орех стоит голый, ловя обнажённым телом последние лучики тепла, он экстремал. У него нет полумер — или всё, или ничего. Помню его ещё слабым прутиком, выросшим из уроненного вороной орешка. Теперь это огромное дерево занявшее весь угол, в который я его пересадил. И не просто занял угол в акр, а и вывел оттуда всю остальную растительность. За это я его отгородил сеткой и оставил в птичьем загоне для тени. Летом там красота.
Вишни сменили одежду на жёлто-красную обнову, эти деревья всегда только радуют. Весной — обильным цветением, в начале лета — сочной ягодой, осенью — своим двухцветием, зимой кисло-сладким вареньем. Обожаю зимним вечером пить чай с этим вареньем, смакуя и обсасывая косточки, как круглые кусочки лета.
Айва стоит вся зелёная, как будто её не касается время, текущее мимо неё. Густая, тёмная зелень, разреженная жёлтыми шарами плодов. Обожаю запах айвы! Какой-то секретный эликсир молодости. Возьмёшь огромный жёлтый плод, поднесёшь к носу и втянешь в себя аромат, непонятно откуда оказавшийся на Земле. Явно инопланетяне бросили огрызок своего инопланетного лакомства, а оно пустило корни, вытянуло ветки к солнцу, которое одно на всех. Поэтому и плевать ей на земной календарь – всем холодно, а она живёт воспоминаниями о лете, голосуя за него зелёными листьями и жёлтыми плодами в середине ноября. Один плод сорвался с ветки и с лёгким гулом, как астероид, врезался в землю. Тут же подскочила курица и стал клевать твёрдый плод. Женщины! Ведь твёрдый, но знает, что там витамин Е, разглаживающий морщины на гребешке и сережках, вот и разбивает клюв о астероидную прочность айвы. Что ж, красота требует жертв.
Тут же, заинтересовавшись, к курочке подскочил петушок… Вообще-то у нас их четыре. Один двухгодовалый белый, вежливый красавец, а остальные три бандита появились в этом году. При том, что они сопляки по возрасту, по размеру они превзошли «деда» изрядно и, несмотря на отсутствие прямых конфликтов, ведут себя по-хамски. Вот и сейчас, он поставил по-хозяйски лапу на спину курочке, требуя повиновения. Та, оставив айву, присела в ожидании, но Петя, увидев двоих дружков, дерущихся в стороне, бросился к ним. Я ж говорю – хам. Вообще петухи изумительные, огромные, ярко-красные, ещё не научились петь, но попытки отличаются удивительным тембром, как полковая труба, трубящая побудку. Смотрю на них и сердце наполняется грустью. Вот бегают, дерутся, курочек топчут, радуются жизни, собственному здоровью, перспективам и прочим радостям и не ведают, что топор наточен и вечером все трое будут на разделочном столе.
Так и мы – люди, спорим, пробиваем головой стены, боремся, побеждаем… И не знаем, что кто-то уже смотрит на нас с грустью в бездонных глазах.