Жил в деревушке Мокушино мужичок по прозванью Ерохвост, что значит – задира, спорщик. Все мужики как мужики, а этот никому спуску не давал. И жена у него была Катерина - ему под стать – баба сварливая да драчливая. Колотовкой все «за глаза» её звали.
Вот осерчала как-то супружница на Ерохвоста, замахнулась на него скалкой, а он увернулся, выскочил из избы и побежал по улице. Так мчался, только пятки сверкали, собаки вслед лаяли, да ребятишки смеялись.
Добежал Ерохвост до околицы, остановился. Так обидно ему стало, аж прямо до слёз. Стоит, носом шмыгает… Вдруг смотрит, невдалеке девушка пёстрым платком птицам машет.
- Счастливого вам пути, - кричит. – Прилетайте, как снег сойдёт, моя сестра вас встречать будет.
Обернулась девушка, и сердце у Ерохвоста захолонуло. Красавица! Глаза синие, на щеках румянец, а коса русая чуть не до самой земли.
- Что стоишь, рот разинул? – засмеялась девушка. – Похоже, нравлюсь?
Опустил глаза Ерохвост и выдохнул:
- Нравишься.
Расхохоталась красавица, а Ерохвост осмелел, глаза на неё поднял.
- Ох, как хороша ты, никогда такой красоты не встречал.
- Как звать-то тебя? – спросила девушка.
- В детстве Иваном кликали, а сейчас Ерохвостом зовут.
- Женат, поди?
Иван тяжело вздохнул.
- Вижу, нелегко тебе живётся, - сказала девушка.
- Катерина моя - баба справная, - стал оправдываться Иван, - хозяйственная, но чуть что не по ней, так лучше ей под руку не попадаться. Вот и сегодня опять поссорились.
Призадумалась красавица, а потом и говорит:
- А когда ты ей подарок в последний раз делал?
- На свадьбу - полушалок.
- Слушай, Иван, а смастери-ка ты ей посуду, - сказала девушка и лукошко ему протянула.
- Бери!
Смотрит Иван, а в лукошке том чего только нет: и гроздья рябины, и колосья спелые, и грибы с листочками…
- Да зачем мне, - растерялся он.
- А вот зачем… Смотри на дары мои да на посуде рисунки делай.
Взял Иван лукошко.
- Спасибо. А как звать-то тебя, красавица?
- Неужто не догадался?
Ахнул Иван.
- Осень…
Улыбнулась девушка.
- Ну, прощай.
Вернулся Иван домой тихий, задумчивый, ни слова Катерине не сказал, в сарае закрылся, целыми днями мастерит что-то.
Любопытно ей стало, заглянула она в сарай и сказала сердито:
- Дел по дому полно, а ты, небось, опять баклуши бьёшь?
Видит, сидит Иван на чурбачке, а в руках у него чаша золотая в виде лебедя.
Застыла Катерина от изумления.
- Ты где золото-то взял?
- У красавицы одной.
- У какой такой красавицы? - рассвирипела Катерина.
- У Осени.
Протянул Иван жене чашу.
- Держи подарок.
Взяла она её в руки и стала рассматривать рисунок диковинный.
- Это всё ты сам сделал?
- Конечно.
Улыбнулась Катерина, поцеловала Ивана.
- Ох, какой же ты у меня мастер, оказывается.
Быстро по деревне слух прошёл, что Иван посуду красивую делает, и посыпались со всех сторон заказы, а потом и на ярмарку в Хохлому стал он возить свой товар.
Жители деревни с тех пор к нему только по имени-отчеству обращались.
Придут, бывало, и мальцов своих приведут.
- Возьми Иван Дорофеич, в обученье.
Никому Иван не отказывал, всех учил, как ложки да плошки вытачивать, как узор класть. Некогда ему стало ругаться, делом занимается, посуду мастерит да по лесу ходит, листья-травинки рассматривает, узоры новые ищет.
Только примечать стали люди, что как только птицы на юг собираться начнут, так Иван грустен да задумчив становится.
- Наверное, по красавице-Осени тоскует, - шептались соседи.
Катерина поначалу ревновала мужа, а потом перестала. Стало у них в семье всё ладно да складно. Три дочки – погодки родились, назвал их Иван в честь месяцев осенних: Сентябрина, Октябрина да Ноябрина.
КОПИРОВАНИЕ ТЕКСТА БЕЗ УКАЗАНИЯ АВТОРСТВА НЕДОПУСТИМО.