Воронья доля

               
  Холм...  Косой увал... Раскисшая дорога.
  Клочок земли - два тополя убогих.
  Погоста - ржавые ворота.
  Последние, пред праведным судом у Бога.

  Обитель эта заросла - какая благодать.
  Всё в полудрёме - полутьме.
  Да так, что и крестов, поникших не видать,
  В трухлявом, тяжком плене - сне...
 
  Лишь только тень, как одинокая вдовица,
  Витает в затхлой тишине.
  Узнал - конечно... Ворон - птица,
  Любителя гнездиться на кресте.

  И почему, они погосты любят,
  Такой намёк, о смерти гробовой...
  Быть может, стражами покоя будут,
  От жизни бренной и пустой.

  Иль, кровавой тризны, счёт ведут они,
  Ни сечи, боевой и славной.
  А отпущенные Богом дни,
  Растратив, не решив задачи главной.   

  Но вот зловещий скрипа стон,   
  Нарушил устоявшийся затвор.
  Зачем то, чёрный ворон,
  С покойником, затеял разговор...

  - Всё лежишь, дитя обмана и порока?...
  - Лежу...- ответ был тяжкий и глухой.
  - Лежи - лежи, в темнице гроба,
  Холодной, мрачной и пустой.

  - Толкуют, что мы, живём - лет триста.
  И падалью питаемся одной...
  Глупцы, одно лишь верно - пища,
  Которую, вкушаем день - деньской.

  - Живём не триста - много дольше.
  И уж точно - не хуже мы орла.
  Тот, ради пищи, губит, куда больше,   
  И чтобы кровь, горячая была!

  - Я - же, слушай человече,
  Сметаю прах и тлен с бранного "стола".
  И это, не намного легче,
  Не легче - лучше, питания орла...

  - По сути... О грешное создание,
  Мы чистильщики  у нашего Творца.
  Ведь, за Вами убираем,
  Плоды страстей и мерзкого греха...

  - А ведь устал - ненавистна работа...
  И нет конца в рутине таковой.
  Трудна она, и делать неохота,
  Но поверь, не надо мне..., судьбы иной.

  - Прости, в беседе задержался,
  Забот, по прежнему невпроворот.
  И скрипнув вновь крестом - умчался,
  Осевшей, чёрной тенью, за ближайший поворот...

  Высокий холм... Крутой увал... Убогая дорога.
  Погост, заросший вдоль неё...
  Ну почему, так тягостно, при виде гроба?
  Как жаль, прожжённых дней - уложенных в него...