Каштан появился на дачном участке в тот год, когда родился Антон. Маленький прутик с резным листиком Нина с Димой выбрали в питомнике, сразу придя к согласию.
Название было созвучно имени Антона и будило воспоминания о том времени, когда они оказались в Париже на стажировке, организованной их компанией. Гуляя по улицам и набережным, они покупали жареные каштаны в бумажных кульках. Горячие орехи обжигали пальцы сквозь бумагу. Нине и Диме нравился их сладковатый похожий на картошку вкус, а запахи подгоревшей скорлупы и дыма, висящие во влажном осеннем воздухе, вышибали слезу, этим воздухом невозможно было надышаться. Треснувшие на несколько частей зеленые оболочки орешков сминались под ботинками. Нина с Димой загадывали, чтобы каштаны зацвели весной раньше, чем закончится стажировка. Им повезло и они увидели это чудо — Париж в цвету каштанов, когда свечки нежных розовых цветков зажглись на фоне молодой листвы и воздух наполнился их запахом, который проникал в дома и призывал оставаться на улице каждую свободную минутку.
Через семнадцать лет их каштан вырос в крепкое деревце и зацвел. Его бежевый толстый ствол на высоте Нининого роста разделился на три стволика потоньше, и все они продолжали тянуться вертикально вверх вплотную друг к другу, образуя огромный густой ком листвы. Этот ком не был прозрачным и подвижным подобно кроне других деревьев на их участке, он не гнулся и не шелестел от ветра, а стоял прочно, как монолит. Нина ни разу не замечала, чтобы вороны, сороки и прочие пернатые гости прятались в кроне каштана или садились на его ветки оглядеть окрестности. Весной, когда на других деревьях показывались нежные желтые сережки, светло-зеленые листочки или бело-розовые цветочные бутоны, на каштане набухали огромные клейкие почки темно-коричневого цвета, которые долго не распускались. Осенью крупные листья рано покрывались ржавыми пятнами, быстро темнели и облетали. Они лежали на дорожке клочьями смятой оберточной бумаги и не добавляли ярких красок в картину золотой осени. Наверное, каштан, хотя и вырос в северных широтах и перенес немало холодных зим, все же остался южным растением.
Приезжая с дачи в Москву, Нина останавливала взгляд на каштанах во дворах и вдоль улиц. Как и каштан на их дачном участке, это были так называемые конские каштаны, которые цвели в мае красивыми кремовыми пирамидками, равномерно украшающими всю крону, словно праздничный торт. Огромные раскидистые кроны каштанов нравились Нине и одновременно пугали явным желанием потеснить соседей, захватить себе побольше пространства.
В Москве, среди домов и в парках, каштаны смотрелись вполне уместно. Каштан на их дачном участке выглядел нелепо, все яснее становилось Нине. Она подошла к каштану, погладила шершавый ствол, очищая его от мелкой поросли, и сорвала плод в шиповатой зеленой шкурке. Внутри плода оказались три плотно уложенных коричневых ореха с большими серыми пятками. Гладкая, как будто полированная, скорлупа орехов дала ощущение прохлады. Нина знала, что орехи конских каштанов несъедобные. Она еще раз осмотрела каштан. Какой-то он ненастоящий, чужой, подумала Нина.
Дима нашел очень разумной ее мысль убрать каштан с участка. Однако сама Нина сомневалась, правильно ли это, вспоминая тот день, когда они с Димой его посадили. В их семье не поддерживались разговоры на мистические темы, но в этой конкретной ситуации Нина забеспокоилась, не разорвется ли какая-то связь между ней, Димой, Антоном, их домом, и не случится ли что-то плохое.
Продолжая сомневаться, Нина нашла каштаны в кармане кофты и еще раз рассмотрела их. За прошедшие дни они не утратили глянец и как будто стали немного тверже. Нина покатала их на ладони, раздумывая, потом убрала в шкатулку и пошла помогать Диме доставать электропилу. Антона, уткнувшегося как обычно в компьютер, звать не стали.
Они решили спилить сначала поочередно тонкие стволики, а потом остаток основного ствола. Пила увязала в сырой твердой древесине, и чтобы облегчить ее движение, они набросили на каштан веревку. Нина натягивала веревку, а когда стволы начинали трещать и клониться набок, бросала веревку и отбегала в сторону.
Дима освободил от веток ровные прямые стволы, распилил их на поленья, а потом выкатил специальную машинку, которая со страшным ревом перемолола ветки в щепу.
Нина опустила ладони в теплую свежую щепу. Щепа пестрила попавшими в ножи зелеными листьями, ярким белым срезом древесины с почти черной сердцевиной, бежевой корой. Тепло быстро уходило из щепы. Нина высыпала ее на дорожку в том месте, где в дождь обычно стояла лужа.
Из дома вышел Антон, улыбаясь и неся в руках мяч.
- О, как у нас посветлело! Родители, может мячик погоняем?
- Где ты отыскал его? - Дима протянул Антону два свежих полена. - Поставь ворота и готовься к худшему. Нина, дай пас!
Все трое счастливо рассмеялись.