Октябрьский этот вечер, накануне посадки на единственный контейнеровоз в моей жизни, я помню хорошо.
Я лежал на кровати турецкого отеля в пригороде Стамбула, держа в руках лист бумаги с основными характеристиками моего нового судна. Это был контейнеровоз, на судах такого типа я прежде не работал, и мне казалось, что судно без грузовых кранов легче в эксплуатации. Многого я тогда не знал.Название парохода было звучное - "MSC ADRIATIK". Ну, Адриатик - понятно. А что такое - MSC? Впрочем, название - далеко не главное. Важнее, мне казалось, то, что судно носило греческий флаг.
После того, как я простился с красным советским, мне довелось уже поработать под флагами Мальты и Кипра, государствами "дешёвого", или "удобного" флага. Удобного и дешёвого, понятное дело, для судовладельцев: зарегистрировав судно на Мальте, владельцы платят вдвое меньше налогов.
Мне представлялось тогда, что под греческим флагом судно будет намного лучше во всех отношениях, от технических до санитарных и продовольственных. Наивности своей двадцатилетней давности я могу только улыбнуться сейчас.
"Главный двигатель", - продолжал читать я, - "Зульцер 8RND90, общей мощностью 23200 лошадиных сил". Восемь "горшков" диаметром девяносто сантиметров, почти три тысячи лошадей в каждом цилиндре! Да такого двигателя я даже не видел никогда, а сейчас собирался работать на нём старшим механиком! Душа моя наполнялась гордостью тем больше, чем дальше я читал.
"Дедвейт... солидно. Скорость... ого! Носовое подруливающее устройство! Четыре дизель-генератора по восемьсот киловатт каждый! Шесть трюмов, шестой - рефрижераторный! Вот это я попал! Рефмеханика-то в штате нет!
И я, действительно, ПОПАЛ, только совсем по другому. Но по порядку. Первое-то впечатление было как раз очень хорошим.
Каюта моя оказалась размером с современную трёхкомнатную квартиру. Небольшой коридор, справа от входа маленькая кухонька типа буфетной, дальше - огромная приёмная с большим низким столом, вокруг которого расположены необъятный угловой диван и несколько массивных кресел.
В углу помещения - телевизор с пультом управления и большим экраном и видеомагнитофон. Несколько лобовых панорамных иллюминаторов над диваном выходили на грузовую палубу, вид из них открывался соответствующий. Полдюжины бра и картин на переборках.
Слева, рядом с телевизором, дверь в кабинет, из которого отдельный выход в общий коридор и в спальню. Громаднейший деревянный письменный стол с принайтованной настольной лампой. Канцелярские принадлежности всякие, типа органайзеров, калькулятора и папок с документацией. Ещё один диван, довольно длинный, два кресла, два прямоугольных иллюминатора, выходящих на левый борт.
О спальне много говорить не буду. Платяной шкаф, комод. Спать одному на двуспальной кровати было бы грустно, если бы было время грустить. Ванная, душ, туалет, со входом из спальни. Там же - стиральная машина.
И капитан-грек, с которым я познакомился, на первый взгляд, оказался человеком нормальным. Не Афанасий, понятно, но и не такой козёл, как у нас на "Деспине" был. Впрочем, с оценками подождём. А вот рейсы пароход делал интересные: два небольших порта недалеко от Стамбула, название помню только одно-Гемлик, заход в Пирей, четыре порта Италии, обычно это были Равенна, Венеция, Триест и Таранто, потом опять Пирей, Салоники и Турция, далее - по кругу. Две недели круг. Но не знал я ещё, что такое контейнеровоз, особенно такой, как "Адриатик", и то, что стоянки короткие и в город ходить будет некогда.
И всё было хорошо, пока я не спустился в машинное отделение. Перед глазами предстало что-то невообразимое. Согласно международных правил классификации и постройки морских судов каждый механизм дублируется точно таким же, за исключением главного двигателя.
Вспомогательный паровой котёл, как правило, тоже один, но в море он не нужен, так как требуемый для различных судовых нужд пар производит утилизационный котёл, использующий высокую температуру выхлопных газов дизеля.
Все же насосы, компрессоры, сепараторы, теплообменники - всё абсолютно на судах в двойном комплекте для обеспечения живучести судна. Так вот на "Адриатике" около десятка резервных механизмов были кем-то давно разобраны, и никто не помнил, кем. Части их, понятное дело, были разбросаны и частично утеряны.
Вспомогательный котёл был вообще неработоспособен из-за сожжённого пучка водогрейных трубок. Два компрессора пускового воздуха тоже были нерабочими. Сжатый воздух для пусков дизелей производил только третий, аварийный компрессор, у которого даже охлаждающая вода подводилась не по стационарным трубам, а по шлангам. Как ни странно, работал он хорошо, и воздуха нам для ежедневных многочисленных манёвров хватало.
И это ещё далеко не всё. Коллектор выхлопных газов главного двигателя имел множественные трещины в машинное отделение, через которые в машину на ходу поступали продукты сгорания. Дышать было невозможно, и вахта находилась в посту управления, изредка выбегая оттуда по необходимости.
А необходимость такая во время реверсов возникала постоянно. Температуру охлаждающей воды приходилось регулировать вручную клинкетами забортной воды, имеющими чудовищный люфт - от восьми до двенадцати оборотов. Автоматические регуляторы тоже не действовали.
Штат машинной команды тоже был необычным. Второй и четвёртый механики - греки. Третий, Володя Дейнеко, одессит, как и прибывший со мной на судно электромеханик, Руслан Почётов. Три моториста и десять(!) сварщиков, подчиняющихся тщедушному пожилому греку, именуемому мистером Милтосом.
Работали они с восьми утра, по двенадцать часов, и работу им искал именно мистер Милтос. Руководство компании решило из "Адриатика" сделать образцово-показательный пароход, но явно не с того начали. Ребята, одесситы, в основном, работали много и напряжённо, при этом занимались совершенно ненужными вещами, не буду их перечислять, ни к чему это. Один только пример приведу:
- Мистер Милтос, на третьем дизель-генераторе срочно нужно трубу забортной воды поменять. Пойдёмте, я покажу.
- Сегодня никого не могу выделить, люди работают. А завтра я вам ВСЕ трубы на движке поменяю.
- Мистер Милтос, ВСЕ - не надо. Мне одну нужно, и срочно, вода машину заливает, и может на генератор попасть, несчастье будет.
- Завтра. Завтра ВСЕ трубы заменим. Это у нас в плане. Придётся потерпеть.
Назавтра и в самом деле заменили ВСЕ трубы, находящиеся выше плит. А та, через которую вода струёй лилась, так и осталась нетронутой. Под поиты никто даже не заглянул.
Как мы ходили на этом корыте, как переводили главный двигатель с дизельного топлива на мазут, едва успев его разогреть хотя бы до шестидесяти пяти градусов (а положено минимум восемьдесят, но у нас же котла нет!), как машину топило в буквальном смысле постоянно, этого не передать. Осушительный насос не останавливался, качая воду за борт, что вообще запрещено в Средиземном море.
Сбежали в Салониках с судна оба греческих механика, не выдержав перегрузок. Вызывает меня капитан.
- Чиф, ситуация нестандартная, я понимаю. Но сможете вы с третьим машиной до Турции вдвоём управлять? В Стамбуле обещаю пополнение экипажа украинцами.
- А куда мы денемся? Придётся справиться. Будем вахту стоять по очереди, а на манёврах вместе.
- Но я вам ещё в помощь мистера Милтоса направил. Используйте его, как захотите.
Спускаюсь в ЦПУ. В кресле вахтенного механика сидит Милтос, баюкающий правой рукой забинтованный большой палец левой. Морда лица - невообразимо печальная.
- Чиф, я ТАК хочу вам помочь, но у меня ТАК разболелся палец, что в голову отдаёт!
* Продолжение следует - http://www.proza.ru/2017/11/13/2118.