Люблю поутру босиком выйти на пахнущую свежемолотыми кофейными зёрнами кухню. Ты чудодействуешь над кофеваркой, бросаешь мне через плечо:
— Кофе будешь?
— Буду.
Подсыпаешь ложку сахара в молоко, чтобы высокая пеночка была сладкой. А ведь ещё год назад я не любила кофе. Только его запах. Для меня это напиток долгих утомительных дорог, маленьких кафе на заправках, с бумажными стаканчиками и пластмассовыми ложечками. Закрываю глаза и вижу серую ленту трассы с фурами на обочинах…
А помнишь, в детстве лучшим напитком был лимонад с двойным сиропом из синей тележки со стеклянной колбой, по которой бродили пьяные осы? Или хотя бы с одинарным сиропом, за три копейки. Из мокрого стакана, в пыльный июльский день. Или квас с пышной пеной из жёлтой бочки. Отстояв длинную очередь и став обладателями тяжёлой стеклянной кружки, одной на двоих, можно было медленно пить его по очереди, передавая кружку из рук в руки, ревниво следя за тем, сколько отпил другой.
А звенящие ложки в стаканах с серебряными подстаканниками? Как приятно было распаковать бумажный брусочек с двумя кусочками рафинада и под стук колёс пить сладкий чай с бабушкиными пирожками. Вкуснее чай был только на озере, из пластмассового колпачка термоса. С плавящимся от жары сыром на белом хлебе. Когда накупавшиеся до синих губ мы насильно усаживались родителями на большое покрывало, в центре которого лежали круто посоленные огурцы, яйца и толстые куски ржаного хлеба. Вспоминаешь?
Маленькой, мне очень нравился молочный коктейль по десять копеек за стакан, с мелкими снежными льдинками, взбитыми большим миксером (про шейкеры и блендеры тогда никто не слыхал). Его ещё в Стекляшке продавали. Однажды мама дала мне большую серебряную монету в двадцать копеек и пошла стоять в очереди за чем-то очень нужным и скучным. А я сама побежала купить коктейль. Но мой голос от застенчивости прозвучал совсем невнятно, и продавщица кафетерия в накрахмаленном колпаке дала мне два стакана томатного сока. Он тоже стоил десять копеек, в него полагалось класть крупную серую соль алюминиевой ложкой. Я соль не положила, отошла к высокому столику у окна. И, молча глотая слёзы, принялась пить ненавистный сок. До сих пор помню, пресный вкус томатной пасты, смешанный с горькими слезами.
А в Макдональдсе коктейль совсем не тот. В нём нет молока, только заменители, представляешь?
Если ты пригласишь меня в ресторан (нет, а вдруг?), не бери для меня карту вин, я в них ничего не понимаю. Я бы фреш какой-нибудь заказала, апельсиновый или даже морковный. Только не яблочный. Потому что вкуснее того сока, который папа делал с помощью жутко воющей соковыжималки из нашей антоновки, нет и не будет. Там ещё пена такая коричневая была, мы её сахаром посыпали, наедались до оскомины. Недавно папа передал мне баночку сока, того самого. У них в саду ещё осталась одна старая яблоня, она неожиданно принесла множество золотых антоновок со вкусом моего детства.
Всё-таки, сколько ни вспоминай о разных напитках, привычных или экзотических, в жажду сердце всегда радовалось одному - стакану простой чистой воды. Недаром в святых источниках люди омывают водой лица и сердца от всего наносного, чуждого. Недаром в сказках есть живая вода (есть и мёртвая, я помню, она для чего-то полезного нужна). Даже тот самый пресловутый стакан на смертном одре наполнен не компотом, не брютом, а обычной водой.
Что-то мне так грустно стало от всех этих воспоминаний и размышлений. И жалко себя маленькую, и печально, что не вернётся ушедшее никогда. Смотрю на твою спину, на то, как ты взбиваешь паром молоко для моего капучино, и вдруг понимаю: ты мне не подашь тот последний стакан воды. Обязательно будешь занят или своей работой, или своим компьютером, или вовсе этой дурацкой кофеваркой из-за которой я начала пить вместо полезного зелёного чая вредный сладкий кофе. Вообще, где ты был, когда я плакала с теми двумя стаканами томатного сока? Сам-то ты не плакал бы, ты его любишь. Вы, мужчины, такой бессердечный народ…
К тому моменту, когда ты повернулся ко мне с чашкой кофе в руках, я с тобой уже поругалась, развелась и умирала в одиночестве без стакана воды. Поэтому твёрдым шагом прошла мимо тебя, налила себе водички и, окинув тебя ледяным взглядом, ушла в комнату. Ты остался стоять на кухне соляным столбом. Я же говорю, мужичьё бесчувственное!
Послесловие. Специально для всех мужчин, которым очень не понравилась концовка. Не переживайте вы так, вернётся моя лирическая героиня. Сейчас вот герой окликнет её:
— Светик, ты что?
И она вспомнит, какой он в общем-то заботливый, когда захочет, а ещё там на кухне шоколадка недоеденная, да и жизнь продолжается. Всё будет хорошо.
Вы спросите, а где космос? Разумеется, в женской душе! Где же ему ещё быть?