I
Поздним утром в Москве, 25 декабря 1917 года, отставной поручик царской армии Даниил Сдержанов уже собирался на утреннюю службу в церковь. Пригладив длинные усы и причесавшись, Сдержанов посмотрел в зеркало. Старина давала о себе знать – об этом говорили седевшие виски поручика и маленькие неглубокие морщины, распластавшиеся по всему лицу, которое имело и без того небольшой шрам на подбородке. Взохнув поручик вышел из уборной.
- Ты разве не составишь мне компанию? Сам бы погулял, да свежим воздухом подышал. И это твое безбожие к добру не доведет, Иван, – окликнул Даниил своего престарелого слугу.
Иван был прислугой еще при отце Сдержанова. Был ярым безбожником, но никогда не заострял на этом внимание. Ему, Ивану, шел уже девятый десяток. Сгорбившийся, иссушенный старичок, с седыми бакенбардами и уложенными набок волосами, подметал в прихожей.
- Нет, что вы, сударь, я пока в квартире приберусь, да если успею, то, благо, может быть, едь приготовлю, - отозвался слуга.
Не позавтракав, Поручик одел свою старенькую шинель, кожаные сапоги, перчатки и взяв трость из слоновой кости, он перешел за порог.
- Вернусь к обедне, - крикнул поручик, захлопнув дверь.
Даниил вышел на улицу зимней Москвы. До храма Христа Спасителя, ему было рукой подать, ибо жил Сдержанов в 1140 футах от храма. Погода была чудесной: декабрьские морозы были не так суровы, как февральские, шел легкий снежок и от ветра он летел прямо в лицо. Народу на улице было полно – все направлялись в храм. По мостовой маршировали солдаты советов, напевая песню. Редко можно было увидеть извозчика, едущего по улице – после революции в октябре, мало у кого нашлись бы деньги и на такую роскошь. В основном люди передвигались пешком и на небольшие расстояния.
Сдержанов неспеша подходил к храму. Сняв перчатки и взойдя на паперть, Даниил перекрестился три раза и три раза поклонился, а затем зашел в неф. Было людно и видно уже шла служба. Даниил присоединился к ней. Некоторые люди молились у икон, некоторые исповедовались. Даниил подошел к иконе Иисуса Христа. На миг ему казалось, что икона таинственно блестит. Но Даниил, не придав этому значения, перекрестился троекратно и приклонил лоб в иконе. Сдержанов отстоял службу и отправился домой. По дороге он размышлял обо всем: о смене власти, о падении Временного Правительства, о задержке выходов. Вдруг сзади послышался чей-то голос:
-Уважаемый господин, не подскажете который час?
Сдержанов обернулся. Перед ним стоял молодой человек, лет двадцати пяти. Его лицо было без единой морщины, гладко выбрито, и одет он был опрятно.
- Уже половина первого сударь’c, - ответил Сдержанов, достав свои карманные часы.
- Благодарствую. Не созволете составить мне компанию вам по пути домой?
- А где вы живете?
- Да уж в футах шестисот вверх по улице.
- Чудно, мне в эту же сторону.
Поручик снял перчатку и протянул молодому человеку руку.
- Даниил Сдержанов, отставной поручик царской армии.
- Александр Знахарский, - молодой человек представился, пожимая Даниилу руку.
Мужчины шли по улице, разговаривая обо всем на свете. Из своих рассказов, Знахарский оказался уездным хирургом, окончившим медицинский коледж и приступившим к практике. Как он выразился, он был холост, молод и красив.
- Матушка моя была слишком набожная женщина, - продолжал
разговор Александр, - После пропажи моего отца, она ежеден молилась Богу, чтоб Алексей, мой отец, вернулся. Каждое Рождество она ходит в храм, стоит всю ночь на службе и надеется, что случится чудо в сей день и отец возратится.
- Ну’с так и произойдет. В Рождество случаются чудеса, и Бог обязательно услышит молитвы вашей матери. И Алексей обязательно вернется.
- Я тоже надеюсь. Но уже идет третий год, как мы ходим вместе в церковь на службы. Но чуда к сожалению, не происходит, - в голосе Знахарского звучала печальная, обнадеживающая нотка.
- Верьте в чудо, и оно обязательно произойдет, особенно в Рождество, - подбодрил Александра Даниил.
-Вот и мой дом виден! Ну что ж, рад знакомству Даниил. Надеюсь, мы не прощаемся, - сказал Знахарский и скрылся в подъезде.
Остаток своего пути Сдержанов провел в одиночестве.
II
Отставной поручик царской армии Даниил Сдержанов сидел в гостиной, пил китайский зеленый чай, и читал «Известия». Было уже около четырех часов дня и зимнее холодное солнце постепенно садилось за горизонт. Весь день погода была пасмурной, и снег только сейчас прекратил падать. Облака начали постепенно расходится, даже между ними проблескивали солнечные лучи, падающие в окно квартиры поручика.
В отставке Сдержанов был уже около пяти лет, жалование было неплохое – 46 рублей. Но после революции, жалования стали задерживать, поэтому Даниил жил на остатки сентябрьского. Уволилась кухарка, но с поручиком остался прислужник Иван. Даже пришлось продать несколько китайских фарфоровых ваз, чтобы кошель совсем не оскуднел до следующей выплаты. Но к сожалению, ни Сдержанов, ни Иван не знали, когда будет эта выплата.
- Ну’с, что у нас тут, - сказал про себя Даниил, перелистывая страницу газеты, - надо же!
Сдержанов сделав очередной глоток чая, зачитал отрывок из газеты:
- «…учрежден декрет о страховании от потери работы». Эх, жаль, что не додумались сделать этот декрет лет эдак пять назад.
- Полно вам, сударь, - сказал зашедший в комнату Иван, - у вас и так неплохой выход для нашего времени.
- Еще бы его не задерживали… При приходе к власти большевиков, мне перестали его платить! Это что еще за безобразие такое!
- Полно вам сударь, полно, - повторил Иван и поднес чайник с заваркой к чашке Даниила.
- Нет, спасибо Иван, я насытился сей чудесным напитком.
Прошло несколько минут тишины. Поручик снова перелистнул страницу газеты и стал читать вслух:
- «… несмотря на безбожные устрои нового правительства, Рождество продолжают встречать жители нынешней России».
- Сударь, - перебил поручика слуга, - вы ведь знаете, что говорил господин Ленин? Религия - это опиум для народа …
-Боже правый! – воскликнул поручик, опустив газету и смотря на прислужника, - Иван, посреди бела дня в Рождество, прошу тебя, не богохульствуй!
-Как скажете’c сударь.
В дверь постучали. Иван пошел открывать, послышались голоса. А позже в гостиную вошли трое бойцов красной гвардии.
-Даниил Сдержанов? – спросил вышедший вперед боец. Явно был командиром этого отряда.
- Да, я. А что вы собственно говоря хотели? – спросил спокойно поручик.
- Нашим командованием был отдан приказ об расстреле всех зарегистрированных офицеров царской армии. Пройдете с нами!
Не успел Даниил и слова сказать, как двое других бойцов подхватили его и потащили из квартиры. Тащили Даниила через весь подъезд к черному входу. Вскоре вытащили на задний двор многоквартирного двора, и приставили поручика к стене.
- Ваше последнее слово.
- Неужели вы убьете меня в Святой праздник, безбожники?
Ничего не ответив, командир достал из кобуры «Наган» и зарядил его. Раздался выстрел, и Сдержанов потерял сознание.
III
Даниил очнулся в незнакомой квартире. Он почувствовал боль в районе живота. Пощупав то место, он почувствовал на том месте шов. Поручик повернул голову и увидел сидевшего на табурете, облокотившего голову на руку, спящего Ивана. В комнате было сумрачно, а посмотрев в окно, поручик убедился, что уже вечерело.
- Иван… - протянул поручик.
Тот живенько проснулся.
- Кто здесь?! – начал оглядываться Иван и увидел улыбающегося поручика.
- Господи… чудо существует… прям в Рождество… как заложено… - Иван, не веря своим глазам перекрестился три раза. Потом он встал подошел к Даниилу и обнял его.
- Ох, Иван, полегче, прошу! – вздохнул поручик, почувствовав боль в животе.
В комнату зашел Знахарский. Читая медицинский справочник и не отрываясь от него, он спросил:
- Иван, как состояние у пациента?
- Как видите, сударь! – радостно вскрикнул Иван.
Знахарский оторвал глаза от справочника. На носу у него красовались недешевые очки округлой формы. Увидев проснувшегося поручика, он выронил справочник.
- Пять лет практики… но чтоб очнулся через пару часов… я… я даже не знаю, как объяснить!
- Как я говорил’с, в Рождество случаются все чудеса, - тихонько произнес Сдержанов, - но сей вопрос един: как вам удалось меня спасти?
- В тот момент я шел к своему любезному другу, Андрею Михайловичу, светлая душа. Решил сократить путь через задние дворы, но услышал выстрел неподалёку. Прибежав на место, что я увидел, мой друг: стоят несколько бойцов «освободителей», а у стены дома вы лежите. Испугу моему не было предела! На мой вопрос что случилось, эти люди ответили, что «еще один белый уничтожен». Решив, что еще не все потеряно, я представился как врач – естествовед, которому как раз нужен был труп для вскрытия и последующих экспериментов. Благо, на выстрелы прибежал Иван и сообразив в чем дело начал подтверждать мои слова, кабы меня тут вся округа знает. Солдаты разрешили мне взять вас, в качестве покойника. Когда они ушли, я незамедлительно проверил пульс. Ваше сердце еще билось, просто вы потеряли сознание от болевого шока. Я и Иван перетащили вас ко мне на квартиру, где я и провел операцию. Органы не задеты, крови мало потеряли. С момента окончания операции прошло около 3 часов.
- Действительно чудо Божье… Вот так мне сегодня прилетело, - поручик рассмеялся.
- Жаль, что злодеи останутся без наказания – таково правительство наше теперешнее.
- Полно вам, Бог им судья.
- Ох, конечно, чуть не забыл. Лежите дальше и меньше вставайте. Иван будет рядом если что вдруг понадобиться.
Раздался стук в парадную дверь. Знахарский вышел, и раздался его голос из холла:
-Конечно, матушка, проходи.
В комнату зашла престарелая, худая женщина. Она улыбалась, на ее щеках были следы от слез, а в ее руках красовалось письмо.
-Здравствуйте, господин, - обратилась она к Сдержанову. Тот привстал, но его остановил Александр.
- Что вы, что вы, лежите, вам категорически нельзя вставать раньше, чем по истечению трех дней!
Даниил прилег обратно. Матушка Знахарского протянула Александру письмо и вытерла слезы с глаз.
-Боже! Неужели это правда?! – вскричал Знахарский, радостно улыбаясь, - матушка, матушка дорогая, я говорил, что чудо есть, видишь оно произошло в Рождество!
- В чем причина вашей радости? – спросил Иван.
- Мой отец, Алексей Федорович, прислал письмо, что возвращается с западного фронта! – радостно произнес Травин и прочитал отрывок, - «… утром следующего воскресенья поезд заберет меня и остальных обратно в Москву. Люблю и целую, Алексей»
- Вот и чудесно, как я и говорил, Бог все видит и слышит ваши молитвы, - сказал Сдержанов.
IV
Прошло еще несколько часов, поручик остался ночевать в квартире Знахарского. Сам Знахарский изучал труды некого известного медика. Опять шел снег, мороз рисовал свои узоры на вечерних холодных окнах жителей. На улицах Москвы было пусто, все уже сидели по домам. Даже редкой собачонки и той не увидать. Только две фигуры стояли около многоквартирного дома.
- Ну что товарищ? Какие сведения на этот раз? – спросила фигура в офицерской шинели, и в кавалерийской шапке с блистающей красной звездой.
- Товарищ офицер, Сдержанов мертв. Закопал там, где было указанно, - ответил второй. Божьей рукой зажглась искра совести у этого человека, разгораясь в пламя понимании о содеянном. Он свернул с другого пути, повернув на благой.
Офицер пожал руку человеку и сказал:
- Превосходно Иван. Одним буржуем меньше. Если среди жителей заподозришь кого-то, кто мог бы быть одним из «белых» офицеров, опять дашь знать.
Сгорбленная фигура и фигура в шинели разошлись.
Иван пришел на квартиру к Знахарскому. Вышел из комнаты сам заспанный Александр и спросил у Ивана:
- Где вы изволили гулять так поздно?
- Да так, не спалось, вот и решил подышать свежим воздухом.
Иван зашел в гостиную. Сдержанов спал посапывая. Иван встал у Красного Угла и троекратно перекрестился, поговаривая:
-Господи, помилуй.