ПЬЕСА ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
К – Ксения Красносельская, «городская сумасшедшая»
М – монахиня
Действие происходит в парке на скамейке, на которой сидят К и М.
М. Как поживаешь, раба божья Ксения? Всё светской суетой, чай, маешься?
К. Во-первых, я не раба, а госпожа этого мира и иных всех миров. Во-вторых, не маюсь, а живу в раю, как у вашего Христа за пазухой. Чувствую себя богоравной. Можешь называть меня Богиней. В-третьих, не надоело тебе людей обманывать ханжеством своим. Ведь вы от жадности своей лицо всякое потеряли. Всё бы за счёт других вам жить.
М. Свят, свят, свят! Грех-то какой! Разве тебе не говорили о грехе гордыни?
К. Говорили. Всякие мошенники да супостаты. Это, чтобы себе подчинить и соки выжимать. Почём нынче опий для народа? Ну-ка скажи! А грех-то сам ваш Христос не запрещал, ценил не праведников, а грешников, которые покаялись. Как ваши развратники церковные говорят, «будем грешить и каяться, грешить и каяться». Вам же всё дозволено. Налоги не платите. Распространяете водку, наркотики, торгуете в храмах, занимаетесь развратом. Ведь монастырь ваш славится как дом терпимости. Игуменья монастырь как притон содержит. Знаешь, у неё сколько бабла?
М. Что ты, что ты?! Не наводи на грех! Услышит кто. Что ни делается, то во благо, во славу господа нашего Иисуса Христа.
К. Что ты дурь несёшь? В школе-то училась когда? Небось, двоечницей была?
М. Отчислили из школы. Недоучилась я.
К. Оно и видно. За что отчислили? Своровала чего?
М. Нет. Забеременела я. Физрук с трудовиком сговорились и насиловали меня. Я боялась рассказать. А потом уж поздно было. В отделении милиции, куда посоветовали обратиться, тоже меня насиловали. Потом пришлось аборт делать.
К. Вот вы все такие. Святые, с чего-то снятые. А головой подумать вовремя нельзя было? Сколько же вас, дебилов, развелось тут?! Плодитесь и размножайтесь, дауны!
М. А что делать-то? Судьба такая.
К. А бороться не пробовала? Когда-нибудь. За правду просто, например. Когда игуменья заставляет врать, не пробовала отказаться и плюнуть ей в лицо?
М. Что ты! Грех непослушания. Из монастыря бы выгнали.
К. Вот именно. Глу****овна ты!
М. Что, что? Это же мат!
К. А как с вами ещё? Вы же животные. Ни сознания, ни разума, ни знаний. Как и зачем вы существуете?
М. Мы рабы божьи. По божьей воле и существуем.
К. Хороша же эта воля! (Смеётся раскатисто, громко).
М. Не все же такие, как ты, революционеры.
К. Не смеши. Я революционер? Я просто нормальная, а вы все больны на голову. До революционеров мне далеко. Но я бы хотела на них равняться. Они достойны уважения, как и все, кто борется за справедливость. Ты слышала когда-нибудь такое слово: справедливость?
М. Слышать-то слышала, да только сказано, что она не на этом, а на том свете.
К. И как ваш тот свет устроен, что там будет справедливость?
М. Не знаю. Игуменья знает. Она всё знает.
К. Понятно. Овцам нужен пастырь. Пасёт она вас, видно, крепко.
М. Пасёт, пасёт. Она нас не забывает. Всё наше стадо ведёт.
К. Да я уже слышала. Говорят, она даже диктует вам, за кого голосовать?
М. А как же? Наставляет на путь истинный. Помню, она нас всех повела голосовать за Ельцина, против коммунистов. И за Путина, и за «Единую Россию».
К. А если бы кто не так проголосовал, как бы вы узнали?
М. А у нас уже были готовые бюллетени с нужной отметкой. Мы должны были бросить в ящик их, а новый полученный бюллетень спрятать, оставить пустым себе и потом показать игуменье.
К. Да, с контролем у вас всё в порядке.
М. В порядке. В порядке. Как оно, без порядка-то?
К. А знаешь? Ведь это преступление, уголовное деяние.
М. Да что ты, милая! Какое преступление? Послушание это. Игуменья сказала, что это сочтётся при входе в рай.
К. Ты хоть понимаешь, рабыня, что голосуешь за олигархов, кровопийц, эксплуататоров, за собственных насильников, рабовладельцев?
М. Что ты?! Мы же за Путина голосуем.
К. А Путин чьи интересы выражает?
М. Неужто олигархов?
К. А ты почитай законы, которые он подписал. Предвыборные программы кандидатов в президенты или в депутаты когда-нибудь читала?
М. Нет. А что в них?
К. В них пустословие и общие лозунги, но нет главных принципов, в которых нуждается народ. Нет справедливого закона о ветеранах: не по стажу, а по подхалимажу присваиваются звания. Нет в конституции главы о гражданском контроле и ограничении власти президента и правоохранительных органов. Нет подотчётной народу и общественности судебной системы. Поэтому гулаг в стране повторяется и будет повторяться. Народ держат в нищете, потакают крупному воровству и переводу сворованных денег за границу. Вместо расстрела, пожизненного заключения, конфискации имущества и каторжных работ – домашний арест в фешенебельных квартирах. Вместо того чтобы обложить налогами паразитические группы и структуры: банки, церковь, держателей животных дома, компрадоров, посредников и т. п. , - обложили налогами нищету и давно отамортизированные квартиры. Как можно ходить на выборы, когда такие программы?! Нас держат за лохов!
Тут ещё и смешная оппозиция появилась: Ксения Собчак, - даже без программы. Видимо, надо создать фон в виде ложной оппозиции, но ни в коем случае не предавать интересы воровской олигархии – на этом фоне, как на прежнем фоне с Жириновским и Прохоровым, Путин будет выглядеть, конечно же, выигрышно. Главное, не допустить умных, не допустить справедливые и конструктивные программы – так и власть потерять можно.
М. Ой, ты такая умная! Всё знаешь и всё понимаешь. Вот бы, если ты стала президентом! Я бы даже игуменью не послушала – пошла бы за тебя голосовать.
К. Бог бодливой корове рог не даёт. Вся система служит для того, чтобы умников и правдолюбов у власти не было. Вся ваша церковь чему служит? Справедливости или оправданию власть предержащих? «Богу – богово, кесарево – кесарю». Вы же разделяете и властвуете. Не так ли?
М. Я, право, и не знаю, что сказать. Извини, мне надо идти. Очень интересно тебя послушать. Может, придёшь сюда в воскресенье после вечерней молитвы?
К. Интересно-то, интересно. Да толку что? Заблудших овечек волки всё равно съедят.
М. Но хоть душу отвести.
К. Ну ладно. Иди. Посмотрим. До свидания.
М. До свидания, Ксения.
(Занавес)