Главная душевная загвоздка

(Мысли великих людей о смысле жизни, смерти и бессмертии души)

«Идея о бессмертии – это сама жизнь, живая жизнь, ее окончательная формула и главный источник истины и правильного сознания для человечества».
Ф.М.Достоевский               

В то время, когда я продолжала писать эссе на тему философских размышлений великих людей о смысле жизни, о религии, о смерти, о вере человека в бессмертие души (на бессознательном уровне даже материалисты верят в бессмертие души!), и думала над его названием, мне в руки попала книга «Кто сегодня делает философию в России». (Т.1 - М.: Поколение, 2007. – 576 с.). Меня заинтересовала опубликованная в ней беседа двух современных российских философов - доктора филологических наук Семеновой Светланы Григорьевны и кандидата философских наук Нилогова Алексея Сергеевича. (С текстом их беседы можно ознакомиться на сайте газеты «Литературная Россия» в № 29 от 21 июля 2006 года).
В этой беседе на вопрос Нилогова А.С.:
«Светлана Григорьевна, для начала – как Вы пришли к философии, как определились основные темы Вашего раздумья и историко-философской работы?»
Светлана Григорьевна ответила:
«Собственно, с отрочества я была, так сказать, стихийно философствующей особой – по жизни, в глубине себя, в общении с друзьями. И тогда уже главной душевной загвоздкой являлась для меня смерть, внутренне-неизымаемым мотивом – размышления о ней. Предназначение философии, любви к мудрости, обычно видели в созидании систем познания и понимания мира, человека, Бога, – а первоцарь философской мысли, возвышенный идеалист Платон так открыл глубинный исток философии, смысл занятий ею: «Для людей это тайна: но все, которые по-настоящему отдавались философии, ничего иного не делали, как готовились к умиранию и смерти». Давно трюизмом стала мысль об удивлении как начале философствования. Впрочем, настоящая суть этого удивления, главного удивления высветляется в луче Платонова высказывания: как это я вдруг перестану существовать и что за такое я тогда явление, сознающее, чувствующее, творящее («я царь, я Бог») и вместе с тем ничтожное, не владеющее своим бытием, жертва любой гибельной случайности («я червь, я прах»), почему я таков, откуда я пришел и куда направляюсь, что за мир вокруг меня и есть ли в нем некие вещие знаки, намеки на мое предназначение. Вот такое удивление себе смертному и высекает философическое раздумье, прежде всего горестное, зацепляющее сердце и ум недоумением, неразрешимостью, загадкой.
Если следовать Платоновой формуле, то моя внутренне-неизымаемая тема была философической, такой она и осталась, только сейчас она не о том, как учиться умирать, а как не учиться умирать или учиться не умирать. Мысли о смерти – это мысли об онтологическом пределе нашей жизни, ее трагической отграненности. Они ведут за собой караван вечных вопросов – о смысле существования, о начале и конце, о времени и вечности, об отношении духа и материи, человека и космоса, о природе самого человека, о судьбе и свободе, о культуре, о Боге…Этим кругом и определилось в основном мое творчество…» (1).
Это был потрясающий по глубине ответ и лучше слов для названия как «главная душевная загвоздка», блеснувших в ответе Светланы Григорьевны, я не отыскала.

По статистике в год на Земле умирает в среднем 56 000 000 человек, и мы, не смотря на чудовищность этой цифры, воспринимаем этот процесс относительно спокойно как естественный. Но когда мы сталкиваемся со смертью непосредственно, теряя дорогих нам близких людей, их уход становится для нас неизбывным горем.
От невозможности смириться с реальностью смерти еще в древности человеку пришла гипотетическая спасительная мысль - Создатель не мог уготовить своему лучшему творению такой конец как уход в ничто. Человеку, пытавшемуся разгадать тайну смерти, иногда даже приходила такая мысль, что Создатель специально дал ему лишь пять органов чувств, но при этом наделил его мыслящим пытливым мозгом, чтобы человек развивался, постепенно поднимая одну за другой завесы над тайнами мироздания. А затем, овладев этими знаниями, смог бы подойти к разгадке и тайны смерти, которая как дамоклов меч висит над человеком на протяжении всего его существования. Для Создателя период существования сознательной жизни на Земле - это мгновение, но для человечества – это огромный период времени. За этот период выдающиеся представители человечества, наделенные уникальным мозгом, постепенно приближали нас к раскрытию тайн бытия. Итоги своих раздумий они оставили нам в трактатах, книгах и изречениях.
В ХХ веке ученые, занимающиеся  изучением мозга, подошли к пониманию того, что душа каждого человека – это одна из составляющих энергоинформационного поля.
В настоящее время опубликовано множество научных трудов, посвященных теме бессмертия и переходу из бытия в небытие, и уже экспериментально зарегистрировано, что в момент смерти от тела человека отделяется некий сгусток электромагнитной энергии, который ученые назвали душой. Таким образом, ученые предположили, что в момент смерти тело человека разделяется на его материальную часть и некую волновую субстанцию. Если душа человека, будучи  волновой субстанцией, не может быть подвержена разложению, как его материальное тело, то можно ли сделать такой вывод, что душа нетленна, то есть вечна?
В 1991 году член-корреспондент Академии наук Республики Беларусь профессор Альберт Вейник (1919-1996 гг.) опубликовал книгу «Термодинамика реальных процессов». Согласно А.Вейнику, наша Вселенная заполнена неким метрическим веществом, состоящим из элементарных порций – квантов. Кроме метрического вещества (от греческого слова метрон – мера, размер) существует вещество невидимое и неквантовое (тепловое, магнитное, электрическое) и хрональное вещество (от греческого слова хронос – время), отвечающее за скорость протекания всех процессов. Снова невольно напрашивается вопрос - если душа человека не содержит хронального вещества, то она существует вне времени, вечно?

Этим своим произведением я хочу прежде всего поддержать тех, кто потерял своих близких и дорогих людей, но несмотря на реалии, не хочет и не может поверить в их смерть.
Великий русский писатель и мыслитель Лев Николаевич Толстой считал, что мудрые изречения – едва ли не лучшая форма для изложения философских суждений. Он так говорил об этом:
«У нас есть результаты мыслей величайших мыслителей, выделившихся в продолжение тысячелетий из миллиардов и миллиардов людей, и эти результаты мышления этих великих людей просеяны через решето и сито времени. Отброшено все посредственное, осталось одно самобытное, глубокое, нужное…».

У людей существует мнение, что одной крылатой фразой можно сказать больше, чем целым литературным произведением. Еще в школьные годы я любила выписывать из прочитанных книг понравившиеся мне своей глубиной и яркостью выражения мысли того или иного автора. В жизни мы часто обращаемся к изречениям великих философов-мыслителей, ученых, писателей и поэтов. Своей мудростью они помогают нам и в трудный час. В реальность смерти любимого человека поверить невозможно. Души любимых с нами! В это верили люди во все века! Чтобы заглушить боль утраты, я искала спасение в книгах, делала для себя выписки в тетрадях о том, в какой книге и на какой странице можно снова перечитать утешительные слова о бессмертии души. И вот, используя свои записи, я решила изложить те спасительные философские суждения великих людей о смерти и о том караване вопросов, который ведут за собой мысли о смерти - о смысле существования, о начале и конце, и о вере человека в бессмертие души.

Знаменитый швейцарский естествоиспытатель, философ эпохи Возрождения Парацельс (1493–1541) представлял душу в виде невидимой субстанции, отделяющуюся от тела в момент смерти:
«Есть два тела – тело физическое и тело духовное. Отсюда видно, что человек расщепляется на два тела: видимое и невидимое».

Нидерландский философ Бенедикт Спиноза (Барух) (1632–1677) также был уверен в том, что после смерти физическое тело растворяется в минеральном мире, но душа не подлежит разложению. Он утверждал: «Человеческая душа не может разрушиться вместе с телом, от нее остается нечто такое, что вечно».

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) в последние годы жизни часто задумывался над тем, что происходит с сознанием после ухода человека в мир иной: «Смерть есть прекращение того сознания жизни, которым я живу теперь. Сознание этой жизни прекращается, - это я вижу на умирающих. Но что делается с тем, что сознавало? Я не знаю этого и не могу знать».

«У нас нет опыта смерти…У нас есть опыт смерти других, но это всего лишь суррогат, он поверхностен и не слишком нас убеждает», - заключил французский философ и писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1957) Альбер Камю (1913–1960).

Русский философ Вышеславцев Борис Петрович (1877-1954) после эмиграции в 1922 году в Германию и знакомства там с основоположником аналитической психологии Карлом Густавом Юнгом (1875-1961), заинтересовавшись психоанализом, обнаружил, что  «Фрейд установил любопытный факт: подсознание не верит в смерть – бессознательно, инстинктивно, мы живем так, как если бы смерти не было. Сознание, мысль знает о существовании смерти, но подсознание как бы на это «не обращает внимания» (2).

Русский писатель и публицист ХХ века Пришвин Михаил Михайлович (1873–1954), размышлявший о религии, о смысле жизни, философии, также подметил это свойство человеческой натуры: «Занимает меня постоянно мысль о том удивительном человеческом легкомыслии…что все умрут, а я как-нибудь проскочу».
В итоге своих раздумий о смерти Пришвин пришел к такому выводу: «Мудрец под конец жизни понимает, что смерть страшна только со стороны, для близких людей, но для себя смерти нет, и сам человек в себе, как родится бессмертным, так и уходит от нас».

О важности разгадки тайны бессмертия души говорил французский ученый, философ и писатель Блез Паскаль (1623 – 1662):
«Бессмертие души столь важный вопрос для нас, касается нас так глубоко, что равнодушие к нему служило бы признаком потери всякого сознания.
…Неоспоримо, что вся людская нравственность зависит от решения вопроса, бессмертна душа или нет.
…Прекращается ли наша жизнь с плотскою смертью, это вопрос самой великой важности, и редкий человек не думает об этом. Смотря по тому, верим ли мы или нет в вечную жизнь, и поступки наши будут разумны или бессмысленны. Всякий разумный поступок непременно основывается на уверенности в бессмертии истинной жизни».

Русский советский писатель Зощенко Михаил Михайлович (1894–1958), известный нам больше как автор сатирических произведений, в своей последней крупной работе «Перед восходом солнца» предстает как мыслитель и он предельно серьезен, когда говорит: «Отношение к смерти – это одна из величайших проблем, с которой непременно сталкивается человек в своей жизни. Однако эта проблема не только не разрешена (в литературе, в искусстве, в философии), но она даже мало продумана. Решение ее предоставлено каждому человеку в отдельности. А ум человеческий слаб, пуглив. Он откладывает этот вопрос до последних дней, когда решать уже поздно. И тем более поздно бороться. Поздно сожалеть, что мысли о смерти застали врасплох» (3).

Русский философ, профессор Московского университета Аничков Дмитрий Сергеевич (1733–1788) в свое время писал: «Если ж спросит кто меня, какова моя душа и где она находится, то я могу ответствовать ему следующее: хотя ни места, где Бог, ни фигуры, какую он имеет, и не знаем и не видим, однако познаем его из действий Его; равным образом и о душе своей, хотя ни места, в каком она обитает, ни начертания, какое она имеет, не знаем и не видим, из ее действий заключаем, что она есть без всякого смешения, простая, неделимая на части, не исчезающая, но пребывающая вечно, яко от Бога дарованная».

Персидского философа, врача и поэта Абу Али Ибн Сина (латинизированное имя Авиценна) (ок.980 – 1037 гг.) называли на Востоке Духовным Наставником и Авторитетом Истины. Помимо научных и философских трактатов он оставил нам стихи, поэмы и бесценные афоризмы:
«Кто на земле блаженств не ищет, тот
Их в небесах навечно обретет...
Нам воздержанье, венчанное вздохом,
При жизни очищение дает».
«Проститься с умирающим Авиценной пришли все, кто его знал в Хамадане. Ибн-Сина сделал последние распоряжения, приказал отпустить своих рабов на свободу, наградив их. Имущество свое просил раздать беднякам. «Поторопитесь выполнить мои распоряжения, - еле слышно произнес он. – Я хочу умереть нищим и свободным…» Потом, собравшись с силами, прочел шепотом, с легкой усмешкой на худом лице, свое последнее четверостишие:
«От праха черного и до небесных тел
Я тайны разгадал мудрейших слов и дел.
Коварства я избег, распутал все узлы,
Лишь узел смерти я распутать не сумел» (4).

Другой персидский мыслитель, математик и астроном Омар Хайям (1048 г. – 1131 г.) известен нам больше как поэт, писавший четырехстрочные рубайи, в которых первая, вторая и четвертая строки рифмуются. Как ученый он не был понят современниками, и построенная им обсерватория была закрыта еще при его жизни. Богословы в его стихах находили крамолу и извращенный вкус. Завистники и ханжи, нравы которых он высмеивал, создавали Хайяму репутацию безбожника, насмешника, гуляки и пьянчуги. Поэтому рубайи Хайяма не были популярны в его время.
Его поэтическая звезда вспыхнула неожиданно, преодолев толщу семи с половиной веков, - в 1859 году после издания в Лондоне Эдвардом Фитцджеральдом вольного перевода под названием «Рубайят Омара Хайяма». Только после того, когда Европа восхитилась поэтическим гением Омара Хайяма, спохватились и в Иране. После тщательного исследования сохранившихся рукописей было установлено, что количество дошедших до нас стихотворных афоризмов, принадлежащих Хайяму, не более 1 900. Много это или мало? Не в этом суть! Омар Хайям в рубайях выразил глубину своего духа. Он разгадал и донес до нас некую глубокую тайну жизни. Он своим блистательным лаконичным стихом и ни на кого не похожим строем мыслей выразил как мыслитель свое личное отношение к человеку, жизни и смерти, к морали, к обществу и к Богу:
«Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца».

«От безбожия до Бога – мгновенье одно,
От нуля до итога – мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь – ни мало, ни много – мгновенье одно».

«Порою некто гордо мечет взгляды: «Это – я!»
Украсит золотом свои наряды: «Это – я!»
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: «Это – я!»

«Часть людей обольщается жизнью земной,
Часть – в мечтах обращается к жизни иной.
Смерть – стена. И при жизни никто не узнает
Высшей истины, скрытой за этой стеной».

«Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом».

Поистине гениальной личностью признан римский император Марк Аврелий (121 г. – 180 г. н. э.), который, оставаясь крупным государственным деятелем и полководцем, был еще и философом, проявлявшим высокий интеллект и мудрость. Его жизнь как государственного деятеля была у всех на виду, а его жизнь как философа была потаенной. За девятнадцать лет своего царствования половину он провел на передовой вместе со своими воинами. Теряя в сражениях своих лучших бойцов, Марк Аврелий ночами часто задумывался над бренностью жизни и делал записи, размышляя о бессмертии души:
«Если души продолжают существовать, то каким образом воздух из века в век вмещает их в себе? – А каким образом вмещает в себе земля тела погребаемых в течение стольких веков? Подобно тому, как здесь тела, после некоторого пребывания на земле изменяются и разлагаются и таким образом очищают место для других трупов, точно так же и души, нашедшие прибежище в воздухе, некоторое время остаются в прежнем виде, а затем начинают претерпевать изменения, растекаются и возгораются, возвращаясь обратно к семенообразному разуму Целого, и таким образом уступают место вновь прибывающим. Вот что можно ответить при предположении, что души продолжают существовать…»

После его смерти друзья обнаружили среди его вещей записи, содержащие его философские размышления о религии, о жизни и смерти, которые он писал по ночам во время военных походов, находясь в походной палатке, когда его воины спали. Тяготы воинской жизни и постоянное напряжение подорвали здоровье императора и на пятьдесят девятом году жизни Марк Аврелий умер в походе по последним данным от язвы желудка.

Походные записи Марка Аврелия позже были изданы как философские сочинения под названиями «К самому себе», «Размышления», составившие 12 томов.
Вот две записи, раскрывающие нам то духовное борение, которому Марк Аврелий неустанно подвергал себя, высекая мысли о назначении человека:

«Вспомни о сущности в ее целом: в какой ничтожной доле ты участвуешь в ней; о времени в его целом, от которого тебе уделен лишь краткий и мимолетный срок; о судьбе: какой незначительной частицей ее ты являешься!»

«Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок» (5).
Марк Аврелий как философ считал, что история космоса развивается циклически:
«Смерть – такое же, как рождение, таинство природы, соединение из тех же первооснов в те же…И как сейчас ожидаешь, чтоб изошло дитя из утробы твоей жены, так надо встречать свой час, когда эта твоя душа выпадет из своей оболочки».
Согласно доктрине Марка Аврелия о «вечном возвращении», вселенная, спустя какое-то время, подойдет к концу настоящей эпохи и будет ввергнута в состояние первоначального огня. Из огня возникнет новая вселенная, которая с точностью повторит историю нашей вселенной, и мы проживем те же жизни. К идее циклической Вселенной человечество возвращалось на протяжении всех веков. В 30-е годы прошлого столетия эта космологическая гипотеза рассматривалась некоторыми физиками, в том числе и Альбертом Эйнштейном, но позднее Эйнштейн от нее отказался.
Гипотеза о круговом движении времени и «вечном возвращении» волновала не только философов, космологов и физиков, но и писателей и поэтов. По воспоминаниям современников, Максим Горький, однажды встретившись с Александром Блоком, сказал ему:
«Через несколько миллионов лет в хмурый вечер петербургской весны Блок и Горький снова будут говорить о бессмертии, сидя на скамье в Летнем саду».

Французский математик, физик, литератор и философ Блез Паскаль (1623-1662) с детства обнаруживал признаки необыкновенного умственного развития. Отец Паскаля много времени уделял его умственному воспитанию. Усиленные занятия вскоре подорвали здоровье Паскаля, у него начались сильные головные боли.
Умер Блез Паскаль в возрасте 39-ти лет от рака головного мозга. Последними словами его были: «Да не покинет меня Бог никогда» (6).
Полное собрание сочинений Паскаля было издано в 1779 году под заглавием: «Oeuvres de B.Pascal».
Вот несколько философских изречений Паскаля из произведений, вошедших в собрание сочинений «Oeuvres de B.Pascal»:
«Нет ничего более действительного, чем это, и ничего более страшного» - писал он о смерти.- «Подумай об этом и скажи, не является ли несомненным, что в этой жизни нет иного блага, кроме надежды на другую жизнь…
…Я вижу эти страшные пространства Вселенной, охватывающие меня, и я вижу себя связанным в одном углу этой неизмеримой бесконечности и не знаю, почему я именно в этом месте, а не в другом, и почему тот отрезок времени, который называется жизнью, привязан именно к этой, а не к другой точке вечности, которая мне предшествовала и которая будет после меня…
…Все, что я знаю, сводится к положению, что я должен скоро умереть, но что я знаю меньше всего, есть сама эта смерть, которой я не могу избежать. Как я не знаю, откуда я пришел, так не знаю и того, куда иду; я знаю лишь, что, покидая этот мир навсегда, попадаю или в ничто, или в руки Бога…Время нашей жизни длится одно мгновение, а состояние смерти вечно…
…Для всей нашей жизни очень важно знать – смертна ли душа или бессмертна…
…Только мысль делает человека великим. Человек познает, что он нищ: он нищ, ибо он есть, но он велик, ибо познает это.
Не в пространстве могу я найти свое достоинство, а в порядке моего мышления. Я не стал бы могущественнее, если бы обладал странами. В пространстве Вселенная охватывает и проглатывает меня, как маленькую точку, - в мышлении я охватываю ее» (6).

Выдающийся французский мыслитель Вольтер (1694 – 1778) считал, что все религии основаны на невежестве и суеверии. В вопросе о духе Вольтер колебался между отрицанием и утверждением бессмертия души. Свое последнее философское произведение «Кандид, или оптимизм» Вольтер написал после Лиссабонского землетрясения, разрушительные последствия которого и беспомощность человека перед природной стихией его потрясли. Катастрофа произошла 1 ноября 1755 года, когда лиссабонцы собирались отметить католический праздник – День всех святых. С утра над Лиссабоном торжественно перезванивались колокола, но праздничному шествию нарядных горожан не суждено было состояться. После трех сильных подземных толчков Лиссабон буквально рассыпался, как карточный домик, а спустя некоторое время волны цунами, высота которых достигала 17 метров, мгновенно поглотили все, что встречалось на их пути. В той трагедии погибло свыше 60 000 человек.
 После этой страшной катастрофы португальская инквизиция, пытаясь умилостивить Творца Вселенной, не нашла «способа более верного для спасения от окончательной гибели, - пишет Вольтер в произведении «Кандид, или оптимизм», - чем устройство для народа прекрасного зрелища аутодафе.
 Природное и человеческое зло убедили Вольтера в том, что они несовместимы с воззрением богословов, утверждавших с оптимизмом, что мы живем в лучшем из всех возможных миров. Высмеивая их, Вольтер сравнил Творца с капитаном корабля, не беспокоящимся об удобстве плывущих на нем крыс. Мы подобны крысам в нашей Вселенной. У нас нет никаких данных о том, что капитану Вселенной есть дело до нас. Нам остается только страдать, покоряться, поклоняться и умирать. Все, что мы можем сделать – это возделывать свой сад, как решил герой его повести Кандид, чудом спасшийся от зверств инквизиции.
 Несмотря на свои непрестанные нападки на существующую религию, по мнению исследователей, Вольтер не был поборником атеизма. Он скорее был сторонником деизма – религиозно-философской доктрины, которая признает Бога как мировой разум, сконструировавший целесообразную «машину» природы, давший ей законы и движение. Но дальнейшее вмешательство Бога в самодвижение природы деизм отвергает.
Помимо своих философских сочинений: «Философские письма об Англии», «Микромегас», «Кандид, или Оптимизм», «Философский словарь», «Простодушный» и других философских повестей, пятидесяти двух пьес в различных жанрах, двадцати восьми трагедий, имевших большой успех в его эпоху, и множества стихов Вольтер оставил нам афоризмы, свидетельствующие о его проницательном уме:

«Люди мало размышляют; они читают небрежно, судят поспешно и принимают мнения, как принимают монету, потому что она ходячая».

 «Догмат бессмертия души – это мысль самая утешительная и вместе с тем самая сдерживающая, какую только человеческий ум мог допустить».
«Если бы Бога не было, то человек должен был бы его выдумать».

«Кто мог бы страшиться смерти и отказываться от нее? Виновный боится ее, несчастный призывает, храбрый бросает ей вызов и идет навстречу ей, мудрец, ожидающий ее, принимает ее без сожаления».

Глубочайший философ нового времени Иммануил Кант (1724 – 1804) говорил:
«Никто не может сказать, что он знает то, что есть будущая жизнь. Наше убеждение в этом основано не на логической, но на нравственной достоверности, и потому я не могу сказать, что несомненно то, что есть Бог и мое бессмертие, но я должен сказать, что я нравственно убежден, что есть Бог и что мое «я» бессмертно. Это значит то, что вера в Бога и в другой мир так связана с моей природой, что вера эта не может быть отделена от меня» (7).
На вопрос, боится ли он смерти, Кант ответил:
«Смерти меньше всего боятся люди, чья жизнь имеет наибольшую цену».
Еще за пять лет до своей смерти Кант распорядился относительно своих похорон. Он просил, чтобы на его похоронах присутствовали только его близкие и друзья, и чтобы он был похоронен на обычном кладбище. Однако все произошло иначе. С ним прощался весь Кёнигсберг. Гроб несли, поочередно меняясь, 24 студента, за гробом шел строем весь офицерский корпус местного гарнизона и тысячи жителей Кёнигсберга.
Один из биографов Канта, преклоняясь перед его гением, сказал: «И хотя он никогда не покидал родного Кёнигсберга, его разум преодолел пространство и время».

Иоганн Вольфганг Гёте (1749 – 1832) вошел в историю как крупный немецкий поэт, государственный деятель, мыслитель и философ, как автор сентиментального романа «Страдания юного Вертера», трагедий «Фауст» и «Эгмонт» и других сочинений. Он написал около 1600 стихотворений.
Его талантливо написанный роман «Страдания юного Вертера» в каком-то смысле стал для многих молодых людей западней, породившей эпидемию самоубийств.
Книга «Разговоры с Гёте» Иоганна Петера Эккермана (1792 – 1854), долголетнего секретаря Гёте, представляет один из ценнейших источников для изучения личности великого немецкого писателя.
25 февраля 1824 г. Эккерман записал следующее высказывание Гёте о бессмертии души и смысле жизни:
«Я отнюдь не хочу лишать себя счастливой веры в бессмертие, более того, готов… сказать: всякий, кто не верит в будущую жизнь, мертв и для этой» (8).
«С идеями бессмертия, - продолжал Гёте, - могут носиться разве что благородные сословия…Деятельный человек, озабоченный тем, чтобы уже в земной юдоли что-то представлять собой, и потому ежедневно стремящийся к своей цели, работающий, борющийся, нимало не интересуясь будущей жизнью, старается уже в этой быть трудолюбивым и полезным» (9).

В конце жизни однажды задумавшись о своем возрасте, Гёте сказал:
«Когда человеку семьдесят пять, он не может временами не думать о смерти. Меня эта мысль оставляет вполне спокойным, ибо я убежден, что дух наш неистребим; он продолжает творить от вечности к вечности. Он сходствует с солнцем, которое заходит лишь для нашего земного взора, на самом же деле никогда не заходит, непрерывно продолжая светить».
11 марта 1828 г. Гёте так выразил мысль о миссии человека на земле:
«Всякий незаурядный человек выполняет известную миссию, ему назначенную. Когда он ее выполнил, то в этом обличье на земле ему уже делать нечего, и провидение уготовляет для него другую участь. Но так как в подлунном мире все происходит естественным путем, то демоны раз за разом подставляют ему подножки, покуда он не смирится. Так было с Наполеоном и многими другими. Моцарт умер на тридцать шестом году. Почти в том же возрасте скончался Рафаэль – Байрон был чуть постарше. Все они в совершенстве выполнили свою миссию, а значит, им пришла пора уйти, дабы в этом мире, рассчитанном на долгое-долгое существование, осталось бы что-нибудь и на долю других людей» (10).

Артур Шопенгауэр (1788 - 1860) считал, что «мир, каким мы его знаем, есть в значительной мере наше собственное творение: цвет, звук, запах.
Главная книга Шопенгауэра «Мир как воля и представление», переведенная Ю.И.Айхенвальдом в 1903 году, начинается такими словами:
«Мир есть мое представление»: вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа, хотя только человек может возводить ее до рефлективно-абстрактного сознания; и если он действительно это делает, то у него зарождается философский взгляд на вещи. Для него становится тогда ясным и несомненным, что он не знает ни солнца, ни земли, а знает только глаз, который видит солнце, руку, которая осязает землю; что окружающий его мир существует лишь как представление, то есть исключительно по отношению к другому, к представляющему, каковым является сам человек…
  …Итак, нет истины более несомненной, более независимой от всех других, менее нуждающихся в доказательстве, чем та, что всё существующее для познания, то есть весь этот мир, является только объектом по отношению к субъекту, созерцанием для созерцающего, короче говоря, представлением».
Шопенгауэра считают «певцом пессимизма» за его убеждения, как например это:
«Жизнь предстает как беспрерывный обман в малом и великом…Счастье всегда находится в будущем или в прошлом, а настоящее подобно маленькому темному облаку, которое ветер гонит над освещенной солнцем местностью: перед ним и за ним все светло; лишь оно само постоянно отбрасывает тень. Поэтому настоящее никогда не дает удовлетворения, будущее же неопределенно, а прошлое невозвратимо» (11).

На вопрос о том, что же тогда заставляет человека жить, Шопенгауэр отвечал – Воля. Все реальное – преходяще. Только воля бессмертна.
О своем отношении к смерти Шопенгауэр говорил:
«Пока мы проникнуты волей к жизни, нам нечего бояться за свое существование – даже при виде смерти. Конечно, на наших глазах индивид возникает и уничтожается, но индивид – это только явление, он существует для познания; с точки зрения такого познания индивид, разумеется, получает свою жизнь как подарок, приходит из ничего, в смерти своей несет утрату этого подарка и возвращается в ничто».
 «Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала».
По завещанию на своей надгробной плите он просил высечь только два слова: «Артур Шопенгауэр», не указывая ни даты рождения, ни даты смерти. Когда его душеприказчик Вильгельм Гвиннер спросил, где бы он желал быть похороненным, Артур Шопенгауэр ответил: «Это безразлично. Люди, которые захотят посетить мою могилу, сумеют отыскать ее» (12).
В конце жизни ему было известно, что интеллектуалы в Германии предпочитали его сочинения трудам Гегеля. Но подлинная слава пришла к нему после смерти. С 70-х годов XIX века и в начале ХХ века Шопенгауэр был самым читаемым автором не только в Германии, но и за ее пределами. В России его произведения читали практически все образованные люди от «гимназистов до телеграфистов».

Австрийский врач-психиатр и психолог Зигмунд Фрейд (1856–1939) совершил революцию в психологии, развеяв заблуждение, что человек разумом может подавлять свои инстинкты. Подавленные инстинкты, утверждал Фрейд, скапливаются, порождая нервное беспокойство и болезнь. И исцелиться можно, только познав и осознав их. Он разработал метод психотерапии, основанный на толковании снов и в 1989 году опубликовал ошеломивший специалистов свой капитальный труд «Толкование сновидений». В период с 1900 по 1920 год он создал теорию психосексуального развития индивида. Еще до Фрейда некоторые психологи лишь предполагали, что в человеческом мозге должен быть некий «резервуар», куда стекаются наши воспоминания и откуда память время от времени возвращает их в сознание, и назвали его «terra incognita», но заглянуть туда не пытались. А гений Фрейда заглянул в это «бессознательное». Он первый понял, что «бессознательное» является главным фактором, определяющим поведение человека.
Фрейд определил еще одну детерминанту поведения человека – инстинкт смерти. По Фрейду, психическое возбуждение воспринимается как нежелательное, а единственным способом избежать его представляется переход к неживой материи. Отсюда и возникает бессознательная тяга к смерти, а с другой стороны, человеку сопутствует естественный страх перед смертью. Этот конфликт, по мнению Фрейда, и определяет те силы, которые влияют на поведение человека.
После оккупации Австрии нацистами, Фрейда поместили в гетто, а его книгами фашисты разжигали костры. Фрейду грозил Освенцим, но за него вступился буквально весь мир: испанский король, датская королева, президент США Франклин Рузвельт. Бенито Муссолини лично звонил Гитлеру и просил его позволить Фрейду уехать. Тогда Генрих Гиммлер предложил вариант выкупа. Внучка Наполеона Мария Бонапарт, бывшая пациентка Фрейда сказала, что заплатит за Фрейда любую сумму. Ценой сделки стали два великолепных дворца, принадлежавших Марии Бонапарт. После освобождения Фрейд эмигрировал в Англию, где скончался в 1939 году.

В конце жизни у Фрейда был обнаружен рак челюсти, который причинял ему муки. Зигмунд Фрейд сказал, обращаясь к врачу:
«Мой дорогой Шур, вы помните нашу первую беседу? Вы обещали не оставлять меня, когда придет мое время. Теперь все это лишь пытка и больше не имеет смысла». (Фрейд перенес около 20 операций). Врач ввел ему по его просьбе большую дозу морфия и повторил это через 12 часов. Зигмунд вошел в состояние комы и больше не проснулся» (13).

Швейцарский психолог и философ Карл Густав Юнг (1875–1961) считается основателем аналитической психологии. Он был учеником Фрейда. Их первая встреча длилась без перерыва 18 часов. Как позже вспоминал Юнг, «это был обзор горизонтов». Несмотря на их тесное сотрудничество в период с 1907 по 1912 год, впоследствии они расстались в связи с расхождением научных воззрений. Юнг очень остро переживал свой разрыв с Фрейдом.
Опираясь на учение Фрейда о бессознательном, Юнг по-иному подошел к теории бессознательного. Он считал, что в душе каждого индивидуума имеется личное бессознательное, состоящее из личной биографии, и коллективное бессознательное, состоящее из образов или архетипов, общих всем людям. Это было революционным открытием Юнга. Архетипы часто проявляются в снах, сказках и мифах и они всегда присутствуют в глубине человеческого духа. Архетип – это коллективная память человечества, которая заложена в каждой индивидуальности изначально.
Одним из важных открытий Юнга явилось определение психологических, или личностных типов: экстраверты и интроверты. Если экстраверт выглядит общительным, то интроверт погружен в себя.
Незадолго до смерти Юнг завершил работу над автобиографической книгой, которая сразу же приобрела большую популярность. В ней Юнг писал:
«Человек должен иметь возможность сказать, что он сделал все, что в его силах, чтобы иметь какое-то представление о жизни после смерти или некий образ такой жизни, даже если это станет признанием его бессилия. Но не сделать это – значит лишить себя чего-то важного. Потому что в этом вопросе обнаруживает себя вековое наследие человечества, полный тайной жизни архетип, необходимая составляющая той цельности, которая и есть – наша личность, мы сами…
…Для человека основной вопрос в том, имеет ли он отношение к бесконечности или нет? Это его исходный критерий. Только когда мы знаем, что существенно лишь то, что безгранично, и что оно – это безграничное – в свою очередь, существует, мы перестаем интересоваться вещами ничтожными…

Русского философа и религиозного мыслителя Вышеславцева Бориса Петровича (1877-1954), эмигрировавшего в 1922 году в Германию, знакомство с Карлом Густавом Юнгом  привело к увлечению психоанализом.
Главным сочинением Б.Вышеславцева была его проникновенная книга «Вечное в русской философии», в которой он в популярной форме (но не в ущерб научности) изложил свои идеи, которые разрабатывал в течение всей своей жизни.
На один из вечных вопросов «Что такое душа?» Вышеславцев дал такой ответ:
«Проблема «бессмертия души» сохраняет свой глубокий смысл для современной аналитической психологии. В ней поставлен вопрос, отнюдь не бессмысленный, ибо в «душе», в сфере психического, существуют области и свойства, как бы не подчиненные времени и смерти. В открытиях психоанализа и аналитической психологии это удалось показать совершенно по-новому и с новой стороны…Под «душой» прежде всего разумели сознание, и потому смерть сознания, потерю сознания отождествляли со смертью души, с исчезновением души. Но теперь «душа» и личность, и самость совсем не отождествляются с сознанием, и само по себе сознание может исчезнуть, может потеряться, без всякой потери личности и без потери самости. Это случается с нами ежедневно во сне: если потеря сознания есть смерть, то мы умираем и воскресаем ежедневно…
Современная психология считает, что психическое бытие совершенно не исчерпывается сознанием. Психическое объемлет подсознательное и сверхсознательное. Поэтому, если даже смерть означает потерю сознания, то это еще вовсе не значит уничтожение души, а может означать только переход из сознательного бытия в бессознательное. Именно так и думал Лейбниц, считая, что после смерти душа свертывается и засыпает, чтобы потом опять развернуться и воскреснуть» (14).
 В этой же книге Б.П.Вышеславцев так пишет об открытии Юнга: «Аналитическая психология Юнга может ответить на вопрос о том, почему подсознание игнорирует смерть, не верит в нее. Учение о коллективно-бессознательном содержит ответ:
Коллективно-бессознательное не умирает и не рождается, равно как оно и не засыпает, хотя оно растет и трансформируется; оно лежит глубже, нежели смена рождения и смерти, дня и ночи. И вместе с тем мы в нем и оно в нас; но что такое коллективно-бессознательное?
Погружаясь в глубину собственного подсознания, мы находим там подпочвенное напластование всех слоев нашей жизни – это эмоционально-подсознательная память, которая хранит все и помнит все, но из которой сознательно-интеллектуальная память умеет извлекать лишь немногое; если мы спустимся еще глубже, то увидим, что в этих напластованиях нашей жизни, точнее под ними, можно открыть еще более древние пласты эмоционально-бессознательной жизни народа и всего человечества. Документы коллективно-бессознательного: символы, мифы, «архетипы». Как геолог читает всю историю земли по разрезу ее пластов – и вся она дана здесь сразу и в настоящем, так и в подсознании дана сразу и в настоящем вся история души, и в ней – все времена. Здесь душа поистине всевременна и потому не подчинена времени; она несет вечность в себе, надо только уметь ее видеть, уметь в ней читать» (15).
Свое сочинение «Вечное в русской философии» Б.Вышеславцев завершил следующим умозаключением:
«Проблеме смерти и бессмертия русская философская традиция, оборванная принудительным коммунизмом и марксизмом, уделяла большое внимание. Ибо русские мыслители постоянно стремились к окончательным решениям и к постижению последнего смысла всего существующего. Русской душе…родственно изречение Гегеля: «Объект философии есть тот же, как и объект религии». И русская философия постоянно привлекает религию к решению философских проблем. В этом смысле центральна для русского философского сознания проблема смерти и бессмертия, которая стоит в сущности, в центре всех религий».
Умер Б.П.Вышеславцев от туберкулеза. Последние слова его были: «Возвращаюсь к истокам бытия…Все понял…Как это просто…»

Федорова Николая Федоровича (1829 – 1903) называли «московским Сократом».
Главная тема учения Федорова – преодоление смерти. В ней (смерти), по мнению мыслителя, заключено зло мира, смерть – это несовершенство мира.
Федоров писал: «…Человек, если он сознательно пользуется разумом, не может забыть о смертности; он думает только о ней...
…Вопросы о родстве и смерти находятся в теснейшей связи между собой,… только смерть, лишая нас существ, нам близких, заставляет нас давать наибольшую оценку родству, и чем глубже сознание утрат, тем сильнее стремление к оживлению…»
«Христос есть воскреситель, и христианство, как истинная религия, есть воскрешение. Определение христианства воскрешением есть определение точное и полное», - убежденно говорил Николай Федоров.
Как-то Владимир Соловьев робко спросил старца Н.Ф.Федорова: «Неужели предки наши «воскреснут» во плоти и крови, неужели такому суждено быть?»
Н.Ф.Федоров на это ответил с улыбкой: «Наивный молодой человек! А как же? Но разве не из забвения явились к нам ныне русские любомудры Ф.Буслаев, В.Розанов, отец С.Булгаков, отец П.Флоренский, К.Леонтьев, Н.Федоров? Не стану перечислять тот бесконечный ряд отечественных мучеников, праведников, провидцев, святых, которые не сошли в «геенну огненную», но воскресли, преобразились, возвратились, - разве не реальным стало «второе пришествие» каждого из них?»

Константин Эдуардович Циолковский (1857-1935) был не только ученым-самоучкой, изобретателем и основоположником теоретической космонавтики. Он был еще и великим мыслителем. Его мысли о продлении жизни человека обретают особый смысл в связи с задачей овладения космическими просторами.
В своих работах «Любовь к самому себе», «Ум и страсти», «Воля вселенной», «Будущее Земли и человечества» Циолковский так видел наше будущее:
«Самое высшее в мире – это сознательность, разум, жизнь…Совершенство космоса – результат разума, сознания и высокой деятельности…Разум – величайшая сила космоса…Что же могущественнее разума! Если же он сильнее всего, то он все победит. Ему власть, сила и господство над всем космосом. Последний сам рождает в себе силу, которая им управляет. Она могущественнее всех остальных сил природы…Человек и разумные силы составляют одно целое с природой, и нельзя отрицать возможность участия разумных сил и в явлениях природы…»
Говоря о перспективе развития нашей планеты, он утверждал: «Ее будущая судьба есть судьба вселенной, уже давно исполнившаяся, так как времени для этого было достаточно…Величайший разум господствует в космосе и ничего несовершенного в нем не допускается» (16).
«Вселенная так устроена, что не только сама бессмертна, но бессмертны и ее части в виде живых блаженных существ…
…Иные думают: мы имеем годы жизни и дециллионы лет небытия!..Кусочек материи подвержен бесчисленному ряду жизней, хотя и разделенных громадными промежутками времени, но сливающихся субъективно в одну непрерывную… Обычно говорят: «я умру, вещество мое рассеется по всему земному шару, как же я могу ожить?» Но на это есть такой ответ: «До вашего зарождения вещество ваше тоже было рассеяно, однако это не помешало вам родиться. После каждой смерти получается одно и то же – рассеяние. Но, как мы видим, оно не препятствует оживлению. Конечно, каждое оживление имеет свою форму, несходную с предыдущими. Мы жили и всегда будем жить, но каждый раз в новой форме и, разумеется, без памяти о прошедшем» (17).

Розанов Василий Васильевич (1856–1919) от других «чистых» философов отличался писательским даром, о котором Н.А.Бердяев говорил: «Розанов один из величайших русских прозаических писателей, настоящий маг слова».
В 1891 году в «Русском вестнике» вышла статья В.Розанова «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского», сыгравшая большую роль в его судьбе как писателя и мыслителя.
Тема бессмертия человека глубоко волновала Розанова, о чем он писал:
«Вопрос о бессмертии, то есть о загробной жизни после смерти, тесно связан с ответственностью человека за свои поступки…Я допускаю, что отсутствие причинной связи между человеком и Божеством не исключает возможности человеческого бытия после смерти в какой-нибудь форме. Не имея никаких данных для точного определения этой формы, можно, однако, с полной уверенностью утверждать, что ни одна форма бытия по ту сторону жизни, которую рисуют нам представители той или другой религии, не может считаться истинною. Уже одно то, что кофуцианство, буддийство, еврейство, христианство, магометанство – рисуют разные формы загробной жизни, доказывает, что ни одна из них не истинна, ибо Истина может быть только одна…Возможно только логически допустить, что так как ни материя, ни энергия (сила) никогда не уничтожаются, а вечно изменяются и принимают новые формы, то и человеческий организм, и действующая в нем сила, вероятно, также принимают после смерти какую-нибудь форму бытия, которой мы не знаем.
Но само собой разумеется, что это неведомое нам бытие ни к чему нас не обязывает в осязаемой жизни. Не по нашей воле мы получаем жизнь, не по нашей воле она прекращается (самоубийство в счет не идет), и не от нас зависит продолжение бытия в какой бы то ни было форме после смерти, - следовательно, мы ничего в этом процессе изменить не можем».
«Жажда бессмертия, земного бессмертия есть самое удивительное и совершенно несомненное чувство у человека. Не от того ли мы так любим детей, трепещем за их жизнь более, нежели за свою, увядающую, а когда имеем радость дожить до их детей – привязываемся к ним сильнее, чем к собственным…»

Бердяев Николай Александрович (1874 – 1948) был больше известен на Западе, чем в России.
Центральное место в философской системе Бердяева занимает учение о свободе человека и его духовности. Он был убежден в том, что самой гениальной идеей Бога была идея человека, а самой главной идеей человека – Бог.

В России Бердяев четыре раза попадал в тюрьму, из них дважды при советской власти. 29 сентября 1922 года Бердяев Н.А., Франк С.Л., Ильин И.А., Трубецкой Е.Н., Карсавин Л.П., Осоргин М.А., Вышеславцев Б.П., Айхенвальд Ю.И. вместе с другими философами, экономистами, учеными и филологами были высланы из России на так называемом «философском пароходе». За возвращение на родину предусматривалась высшая мера наказания – расстрел. Это уточнение в статью 7 Уголовного кодекса РСФСР было внесено лично Лениным в мае 1922 года, за две недели до инсульта.
На Западе Николая Бердяева называли «русским Гегелем ХХ века».
В конце жизни Бердяев получил ученую степень доктора Кембриджского университета, в период с 1942 по 1948 годы он был семь раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Он написал более 450 работ.
В книге «Самопознание. Опыт философской автобиографии» Бердяев вспоминал:
«Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую и для моей Родины, и для всего мира. На моих глазах рушились целые миры и возникали новые…Из испытаний, которые мне пришлось пережить, я вынес веру, что меня хранила Высшая Сила и не допускала погибнуть…Я пережил три войны, из которых две могут быть названы мировыми, две революции в России…Я мучительно переживал страшную войну против России…»

В книге «Философия свободного духа» (1927) Бердяев писал о том, что только духовная жизнь заслуживает бессмертия: «Бессмертие доказывается и показывается самим обнаружением бессмертия в духовной жизни. Бессмертие есть категория духовно-религиозная, а не натуралистически-метафизическая. Бессмертие есть естественное свойство природного человека, бессмертие есть достижение духовной жизни, второе рождение в духе, рождение во Христе, источнике вечной жизни…
…Бессмертие, вечная жизнь есть раскрытие Царства Божьего, а совсем не метафизическая природа бытия. Поэтому христианство учит не о бессмертии души, как учат разные формы натуралистической метафизики, а о воскресении. Воскресение есть событие духовной жизни, духовного мира, которое побеждает тленность и смертность мира природного…
…Источник бессмертия в Боге, а не в природе, и нельзя мыслить бессмертие без жизни в Боге и божественном. Путь бессмертной, вечной жизни раскрывается во Христе. Вечная бессмертная жизнь есть Царство Божие, и вне Царства Божьего, вне Духа Святого нет бессмертия, нет вечной жизни».
В книге «О назначении человека» (1931) Бердяев сказал: «Смерть есть самый глубокий и самый значительный факт жизни, возвышающий самого последнего из смертных над обыденностью и пошлостью жизни…Жизнь благородна только потому, что в ней есть смерть, есть конец, свидетельствующий о том, что человек предназначен к другой, высшей жизни…»
Николай Александрович Бердяев «незадолго до кончины написал: «Я очень известен в Европе и Америке, даже в Азии и Австралии, переведен на много языков, обо мне много писали. Есть только одна страна, в которой меня почти не знают, - это моя родина» (18).

Жизненная судьба религиозного философа и психолога Франка Семена Людвиговича (1877 – 1950) похожа на судьбу его соратников – Н.Лосского, Н.Бердяева, И.Ильина и других выдающихся российских философов, писателей и ученых, которые были высланы за пределы России в 1922 году на так называемом «философском пароходе».
Место и значение творчества С.Франка в русской философии точно определил религиозный философ Василий Васильевич Зеньковский (1881-1962):
«По силе философского зрения Франка без колебания можно назвать самым выдающимся русским философом вообще, - не только среди близких ему по идеям…Я без колебания должен сказать, что считаю систему Франка самым значительным и глубоким, что мы находим в развитии русской философии». 
В книге «Душа человека», опубликованной в 1918 году, Франк написал: «То, что в настоящее время отсутствует и отсутствие чего мы болезненно ощущаем, есть именно научное, чисто теоретическое познание существа человеческой души» (19).

«Чего, собственно, мы боимся, когда содрогаемся перед мыслью о гибели нашего «я»? Что нам так дорого в нем?...Нас уже успокоит обещание бессмертия,… существенно даже обещание, что мы – мы сами, наше «я» - будем жить хотя бы в форме душевной жизни былинки, если только это будет действительное сохранение внутреннего бытия и при этом нашего. Все-таки мы не перестаем существовать! Значит, дело – в сохранении нашего сознания? Но что это значит - «наше сознание»? Центр тяжести сознания лежит здесь, очевидно, на слове «наше», а совсем не на слове сознание. Сохранение нашего существа в сознании потомства или даже во всеобъемлющем и вечном сознании Бога еще не есть наше личное бессмертие; а если вообразить, что все содержание нашего сознания, все наши чувства, желания, представления, наш характер после нашей смерти перейдут в другое существо, станут достоянием другого «я», то это не только нас не успокоит, но еще более устрашит: ибо мало того, что наше-то собственное «я» при этом все же погибнет, оно будет лишено своей высшей ценности – значения чего-то единственного и неповторимого. Важнее всего на свете для нас не данное содержание нашего сознания и не сама сознательность, как таковая, и не единство того и другого, а бытие – какое бы то ни было – самого вот этого неповторимого носителя сознания, того, что мы называем «я» и что по самому существу для каждого из нас есть в единственном числе» (20).
У Семена Франка каждая фраза – это глубочайшее раскрытие истины! В него нужно вчитываться и вчитываться. По определению того же В.Зеньковского, Семен Франк был философом, «договорившим до конца», «до предельной четкости» свое учение о человеке и мире в пределах системы всеединства, то есть Бытия.

Ильин Иван Александрович (1883–1954) – философ, политический мыслитель, теоретик и историк религии и культуры, доктор наук, профессор, писатель и публицист.
В сентябре 1922 года И.А.Ильин был в шестой раз арестован и приговорен к смертной казни, которая была заменена высылкой из России.
В эмиграции через все творчество И.А.Ильина проходит одна тема – судьба России, ее национальное возрождение:
«Чтобы возродить Россию, русский человек должен жизненно укоренить свою душу в Боге и принять эту укорененность – сердцем, волею и разумом…Крушение наше последовало потому, что мы не жили Богом в наших сердцах и делах: погасили в себе Его огонь, растеряли в себе Его искры…» (21).
Он был убежденным сторонником целостности и неделимости России, как сильного государства.
Понимание пути духовного обновления человека и смысла жизни, по Ильину, сходно с тем, как трактовали его Владимир Соловьев и Федор Достоевский. Вопрос о смысле жизни для Ильина - это вопрос о ценностях, которые выше самой жизни.
В конце жизни он продолжал непрерывно работать, писал, как он говорил, книгу за книгой и много думал, все ли он успел сделать:
«Моя жизнь приобретает форму – форму свершающегося конца… И вот главное: мне надо постараться, чтобы мой земной конец стал не обрывом, а завершением всей моей жизни; все цели мои, все мои труды и творческие напряжения должны вести к этому завершению…Нельзя откладывать того, что должно быть сделано…Таким образом, смерть становится для меня оформляющим и осмысливающим началом жизни, не то призывом, не то советом…Идея смерти как бы открывает мне глаза и вызывает во мне какой-то неутолимый голод, жажду истинного качества, волю к божественным содержаниям, решение выбирать и отбирать, верно, не ошибаясь и не обманываясь» (22).
«Смерть не только благостна, она не только выручает нас из земной юдоли и снимает с нас непомерность мирового бремени…Она есть еще некая таинственная, от Бога нам данная «мера всех вещей» или всех человеческих дел. Она нужна нам не только как узорешительница или как великая дверь для последнего ухода; она нужна нам прежде всего в самой жизни и для самой жизни. Ее облачная тень дается нам не для того, чтобы лишить нас света и радости или чтобы погасить в нашей душе охоту жить и вкус к жизни. Напротив, смерть воспитывает в нас этот вкус к жизни, сосредоточивая и облагораживая его; она учит нас не терять времени, хотеть лучшего, выбирать изо всего одно прекрасное. Тень смерти учит нас жить светом. Дыхание смерти как бы шепчет нам: «опомнитесь, одумайтесь и живите в смертности бессмертными». Ее приближение делает наши слабые близорукие глаза – зрячими и дальнозоркими…» (23).
«Смерть ставит перед нами вопрос о самом главном, об основах нашего земного существования, о личной жизни в ее целом. Смерть есть та сила, которая обрывает поток повседневных обстоятельств и впечатлений и выводит человека на него; она ставит нас перед основным вопросом: «Ради чего ты живешь? Во что ты веришь? Чему ты служишь? В чем смысл твоей жизни? Верен ли твой выбор, или ты до сих пор даже и не удосужился выбрать что-нибудь? Стоит ли жить тем, чем ты живешь, и верить в то, во что ты веришь? Если стоит, то за это стоит бороться и умереть! Ибо то, что не стоит смерти, то не стоит ни жизни, ни веры!» (24).
 «Жизнь без смысла становится опаснее, чем когда бы то ни было…Современное человечество должно хотя бы верно, интуитивно чувствовать – «куда» оно идет…Несчастье современного человека велико: ему не хватает главного – смысла жизни», - писал И.А.Ильин.
До 1990-х годов имя Ильина И.А. – этого великого мыслителя почти не упоминалось в России, и публикации его трудов находились под запретом.
С 1993 по 2008 годы в России опубликовано 28 томов его сочинений.
В 2005 году прах Ильина И.А. и его жены вернулись в Россию и были перезахоронены в некрополе Донского монастыря в Москве.

Глубокий мыслитель и крупный советский ученый прошлого века, российский и советский хирург, автор трудов по анестезиологии, доктор медицинских наук, профессор, лауреат Сталинской премии первой степени (1946) Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (Архиепископ Симферопольский и Крымский Лука) (1877–1961) в своей книге «Дух, Душа и Тело» связал смысл нашей жизни на Земле с формированием духа: «Между телом и духом существует постоянная связь и взаимодействие…Жизнь всех органов тела нужна только для формирования духа и прекращается, когда его формирование закончено или вполне определилось его направление… Кто возлюбил зло, а не добро, тот сам уготовил себе вечные мучения в жизни вечной и отчуждение от Бога…За гробом нет покаяния».
Архиепископ Лука стал жертвой политических репрессий. В ссылках в общей сложности он провел 11 лет. Когда началась Великая Отечественная война, по просьбе Войно-Ясенецкого его, как специалиста по гнойной хирургии, из ссылки направили в госпиталь, где он, работая по 8-9 часов, делал по 3-4 операции в день.
Умер Войно-Ясенецкий 11 июня 1961 года в день Всех святых. В 1995 году православная церковь причислила Архиепископа Луку к лику святых.
12 апреля 2000 года Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий был реабилитирован.
Говорят, как-то раз Сталин спросил ученого-хирурга Войно-Ясенецкого:
«Неужели знаменитый врач верит в существование души?»
«Верю», - ответил архиепископ Симферопольский и Крымский (Лука).
«Вы нашли ее в теле человека во время операции?»
«Нет», – сказал Войно-Ясенецкий.
«Так как же можно верить, что душа существует?» - снова спросил Сталин.
«А верите ли Вы, что у человека есть совесть?» - задал встречный вопрос Войно-Ясенецкий.
Сталин какое-то время молчал, а потом ответил: «Верю».
И тогда ученый сказал:
«В телах оперируемых больных я совести тоже не обнаружил».

Однажды российского писателя Юрия Витальевича Мамлеева (1931–2015) спросили: «Русская литература очень близка русской философии. Но существует ли между ними своего рода водораздел? И не проигрывает ли русская философия русской литературе?»
Юрий Витальевич ответил: «Раньше все время проигрывала. Однако в русской философии были и Данилевский, и Бердяев – довольно весомые фигуры. В начале Серебряного века появилась новая религиозная философия. Проблема в том, что у нас «академической» философии, в западном смысле, практически не было. Наша философия или напрямую связана с религией, или же с литературой на примере славянофильства» (25).

Современный российский философ Миронов Владимир Васильевич (1953-2020), доктор философских наук, профессор МГУ имени М.В.Ломоносова, член-корреспондент РАН в беседе, опубликованной в книге «Кто сегодня делает философию в России» на с.152-158, сказал:
«Конечно, русская философия имеет свои особенности, одной из которых является ее связь с литературой и публицистикой. В моем утверждении нет никакого самоуничижения, ибо в каждой культуре есть свои отличия и особенности. Величайшая часть российской культуры – ее литература, и то, что философия в России была связана с ней, лишь придает ей собственное лицо».
В той беседе Миронов В.В. отметил одно интересное обстоятельство: «Когда на философский факультет в МГУ им. М.В.Ломоносова приезжают известные зарубежные философы, на этих встречах выясняется любопытная вещь, что чаще всего на вопрос о том, кого из наших русских философов они знают, следует почти одинаковый ответ – Достоевский и Толстой».

Творчество Федора Михайловича Достоевского (1821–1881) – это одна из ярчайших страниц истории русской литературы и русской философской мысли ХIХ века.
В ранние годы в круге чтения Достоевского особое место занимала Библия.
Восемнадцатилетний Достоевский, размышляя о человеке, в письме брату от 16 августа 1839 года так сформулировал предмет своих исканий:
«Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
В 1847 году литературные друзья вовлекли Достоевского в кружок Петрашевского, и на одном из собраний, проходившем в начале 1849 года,  Достоевскому поручили ознакомить товарищей с нелегально распространявшимся письмом Белинского к Гоголю, а 23 апреля 1849 г. Достоевский и другие члены «общества» были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость, где каждый провел восемь месяцев в одиночном заключении. По приговору Военно-Судной комиссии они были приговорены к расстрелу. Приговоренных привязали к столбам и на глаза надвинули колпаки. Осужденные тогда не знали, что казнь была инсценирована. Когда они уже мысленно прощались с жизнью, им было объявлено, что Николай I своей резолюцией заменил расстрел каторгой от двух до четырех лет. Достоевский отбывал каторгу четыре года.
 «В эти последние минуты…- писал в 1873 году Достоевский, - то дело, за которое нас осудили, те мысли, те понятия, которые владели нашим духом, - представлялись нам не только не требующими раскаяния, но даже чем-то нас очищающим, мученичеством, за которое многое нам простится!» Как говорят исследователи литературного творчества Достоевского, тогда-то и совершился глубокий внутренний и идейный перелом в Достоевском - именно в этот момент инсценированной казни умер Достоевский сентиментальных «Бедных людей» (1846), и родился жестокий пророк – Достоевский «Преступления и наказания» (1866), «Идиота» (1868), «Бесов» (1871-1872), «Братьев Карамазовых» (1879-1880).
На пути в острог, в Тобольске, Достоевскому удалось увидеться с женами декабристов: П.Е.Анненковой, Ж.А.Муравьевой и Н.Д.Фонфизиной. По выходе с каторги Достоевский рассказал о своих раздумьях одной из «декабристок» Н.Д. Фонвизиной:
«Я скажу вам про себя, что я – дитя века, дитя неверия и сомнения до тех пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоило и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И, однако же, бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен…В такие-то минуты я сложил в себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост; вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть».
Образ Христа был для Достоевского самой высокой мерой человечности – это Сын Божий, посланный человечеству во спасение.
В романе «Преступление и наказание» Достоевский попытался решить множество проблем: от нравственных и социальных до философских.
Главный герой «Преступления и наказания» Родион Раскольников, бунтуя против мира, насквозь проеденного социальными болезнями, решил стать выше этого мира. Его идея – не изменять мир, а изменить свое положение в нем. Чтобы избавить себя и свою семью от нужды и посвятить себя «служению человечеству» («Сто тысяч добрых дел… на старухины деньги!»), он отважился на убийство. Убежденный в том, что все люди подразделяются на Наполеонов и «тварей дрожащих», Раскольников, причислив себя к первым, которым все позволено, решил убить ничтожную по его мнению старуху-процентщицу, а заодно и себя проверить, кто он – «тварь ли дрожащая или право имеет», «вошь ли я, как все, или человек?»
Убийство низкого, по его мнению, существа – старухи-процентщицы привели его к каторге. Мучительно анализируя свое «наполеоновское» деяние, Раскольников приходит к выводу - «…не старуху убил – себя убил».
Работая над романом «Преступление и наказание, Достоевский скажет: «…Нужно перетащить на себе», испытать все «за» и «против», чтобы отыскать подлинную дорогу свободы – дорогу, ведущую к нравственной истине».
Роман «Братья Карамазовы» - свидетельство упорных поисков писателем ответов на важнейшие вопросы человеческого бытия. Все герои романа ищут истину, до которой им надо еще дорасти, хотя она, по убеждению Достоевского, очевидна – это истина бесконечного совершенствования и христианской любви, заповеданных людям Христом.
В творчестве Ф.М.Достоевского невозможно отделить художника от мыслителя.
Религиозный философ С.Н.Булгаков сказал, что Достоевского без преувеличения следует причислить к величайшим писателям и мыслителям всех времен и народов.
Иннокентий Анненский в речи о Достоевском отметил: «Любовь к людям у Достоевского – это живая и деятельная христианская любовь, неразрывная с желанием помогать и самопожертвованием…Трудно в заключение сказать, как сказывается на людях влияние Достоевского… во-первых, он развивает ум, проницательность, воображение и обогащает нас массой знаний о духовном мире человека в отношениях между людьми; во-вторых, он заставляет нас разбираться в собственных мыслях, чувствах, поступках, искренне и смело являться собственным судьей и карателем, избегая лжи, фальши и всяких сделок с совестью; в-третьих, - и едва ли это не самое главное: он направляет наши симпатии в тот мир обездоленных, униженных и оскорбленных, который не может и не должен оставаться вне лучшей цели человеческой жизни» (26).
В.Розанов в своем сочинении «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского» написал: «Вопросы, поставленные Достоевским, гораздо глубже, чем казались ему. Они все суть более метафизические вопросы, чем исторические, каковыми он склонен был сам считать их…Достоевский есть прежде всего психолог, он не изображает нам быт, в котором мы ищем все нового и нового, но только душу человеческую с ее неуловимыми изгибами и переходами, и в них мы прежде всего следим за преемственностью, желаем знать, во что разрешается, чем заканчивается то или иное течение мыслей, тот или иной душевный строй…Признают Достоевского глубочайшим аналитиком души. Таким он сделался вследствие того, что в ней увидел сосредоточение всех загадок, над которыми думает человек, и разрешение всех трудностей, преодолеть которые в истории до сих пор не дано было ему…»

 Лев Николаевич Толстой (1828 – 1910) является одним из величайших писателей мира. Александр Блок так отозвался о Толстом: «Толстой – величайший и единственный гений современной Европы, высочайшая гордость России, человек, одно имя которого – благоухание, писатель великой чистоты и святыни».
Произведения Л.Н.Толстого многократно экранизировались и инсценировались как в СССР, так и за рубежом. В период с 1918 по 1986 годы он был самым издаваемым в СССР писателем: общий тираж 3199 изданий составил 436 261 000 экземпляров. Национальной эпопеей стал его роман «Война и мир».
Поздний Толстой, увлеченный идеей непротивления злу насилием, написал свое «евангелие», за что в 1901 году был отлучен от Церкви. В ответе Синоду, отлучившему Льва Толстого от православной церкви, он написал: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желая служить ему».
«Верю я в следующее, - писал он Синоду, - верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего. Верю в то, что Он во мне и я в Нем. Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством. Верю в то, что истинное благо человека – в исполнении воли Бога, воля же его в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали бы с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними, как и сказано в Евангелии…Верю в то, что смысл жизни каждого отдельного человека поэтому только в увеличении в себе любви…Верю, что для преуспеяния в любви есть только одно средство: молитва – не молитва общественная в храмах, прямо запрещенная Христом (Матфей VI, 5-13), а молитва, образец которой дан нам Христом, уединенная, состоящая в восстановлении и укреплении в своем сознании смысла своей жизни и своей зависимости только от воли Бога» (27).
Мир Толстого, как мир гения, велик, противоречив, судьба его загадка. Видный писатель Русского Зарубежья Наживин Иван Федорович (1874-1940), в течение десяти лет лично встречавшийся с Толстым, после его смерти издал за рубежом книгу о своих встречах с ним - «Душа Толстого. Неопалимая купина», в которой так описал решение Толстого уехать из Ясной Поляны: «28-го Окт. Лег в половине 12-го. Спал до 3-го часа, - записывает он. – Проснулся и опять, как в прежние ночи, услыхал отворяние двери и шаги. В прежние ночи я не смотрел на свою дверь, нынче взглянул и вижу в щелях яркий свет в кабинете и шуршание. Это С.А. что-то разыскивает, вероятно, читает…И днем и ночью все мои движения, слова должны быть известны ей и быть под ее контролем…Отворяется дверь и входит С.А., спрашивая о «здоровье»…Отвращение и возмущение растет, задыхаюсь, считаю пульс: 97. Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать. Пишу ей письмо, начинаю укладывать самое нужное, только бы уехать…В 6-м часу все кое-как уложено, я иду на конюшню велеть закладывать…Я дрожу, ожидая погони. Но вот уезжаем…» (28).
О последних днях и часах жизни Л.Н.Толстого невозможно без волнения читать строки, написанные И.Ф.Наживиным:
«Вы представьте себе только этого беленького старичка, который натыкается в темноте на деревья, падает, дрожит – разве это великий Толстой, торжественно уходящий в новую жизнь?...Русский Икар, певший за облаками свои чудные песни, которым внимал невольно зачарованный мир, вдруг сорвался с высоты на своих подъеденных земной молью крыльях, ударился о землю, и мы услышали стон…
…На станции Астапово он дрожал с головы до ног, и губы его слабо шевелились…В минуты улучшения он диктует близким письма и, конечно, дневник, - о Боге, о жизни – и плачет…После четырех часов ночи началась агония,…решили впустить графиню. Он был уже без сознания…Еще один последний вздох, и Толстого не стало. Дивная симфония необыкновенной жизни этой вся потонула в черных, бездонных звуках реквиема» (29).
В XVIII, XIX и начале ХХ века в России соблюдался древний погребальный ритуал, как conclamatio – троекратное окликание умершего по имени. Когда уходил из жизни Лев Николаевич Толстой, врач трижды окликнул его, прежде чем констатировать смерть.
Владимир Набоков говорил, что Л.Н.Толстого как мыслителя всегда занимали лишь две темы: Жизнь и Смерть. А этих тем не избежит ни один художник.
Л.Н.Толстой писал: «Ничто так не утверждает в неуничтожаемости, безвременности своей жизни, ничто так не способствует спокойному принятию смерти, как мысль о том, что, умирая, мы вступаем не в новое состояние, а только возвращаемся в то, в котором были до рождения. Нельзя даже сказать: были, а в то состояние, которое нам также свойственно, как и то, в котором мы находимся здесь и теперь» (30).
«Смерть – это перемена в теле самая большая и самая последняя…То, что мы не знаем того, что будет с нами после смерти, как и то, что было с нами до этой жизни, показывает только то, что нам это не дано знать, потому что не нужно знать. Однако мы знаем: что жизнь наша не в переменах тела, а в том, что живет в этом теле. А живет в этом теле существо духовное, а для духовного существа нет ни начала, ни конца, потому что нет времени» (31).
«Смерть вернее, чем завтрашний день, чем ночь после дня, зима после лета. Отчего же мы готовимся к завтрашнему дню, к ночи, к зиме, а не готовимся к смерти? Надо готовиться к ней. А приготовление к смерти одно – добрая жизнь. Чем лучше жизнь, тем менее страшна смерть и тем легче смерть. Для святого нет смерти» (32).
«Не верит в бессмертие только тот, кто никогда серьезно не думал о смерти» (33). Интересны рассуждения о жизни и смерти героев романа «Война и мир» - Андрея Болконского и Пьера Безухова. Болконский до смерти жены был атеистом. Но после ее смерти, когда Пьер сказал ему, что он чувствует, что ничто не исчезает в мире, и что он всегда был и будет, Болконский ответил Пьеру, что жизнь и смерть убеждают: "Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться...и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть...Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть...Убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И я заглянул...". Это место в романе при чтении в молодости для меня пролетало незаметно, я его обнаружила, когда перечитала роман после смерти мужа. Поражаешься мудрости Л.Н.Толстого, ведь он умер раньше своей жены, а как понимал душу человека! Так может понимать только гений!

Российский писатель Юрий Витальевич Мамлеев (1931–2015), о которым шла речь выше, снискал всемирную славу прежде всего как философ за книгу «Судьба Бытия», в которой речь идет о познании неуничтожимого начала в человеке – «Высшего Я».
«Основной мотив «Судьбы Бытия», - говорил Ю.В.Мамлеев, - самопознание; точнее речь идет о познании бессмертного, вечного, неуничтожимого начала в человеке, называемого в «Судьбе Бытия» «Высшим «Я».
По Мамлееву, Высшее Я следует отличать от «Эго», временного «я» в человеке, с которым он обычно себя отождествляет, говоря «я – инженер», «я – имярек», «я – учитель», «я – человек». Высшее Я выходит за пределы человеческого бытия, оно не имеет никакого отношения к характеру человека и его индивидуальности.
Наше земное существование очень ограниченно, это как жизнь в пещере. И переход в иное состояние дает людям такие возможности для бытия, которых нет в физическом мире. Поэтому бессмысленно бояться смерти, что осознавали люди в традиционное время. Можно очень долго жить в пещере, но какой в этом толк? Вы закрываете для себя возможности пребывания в иных мирах, которые для разума и души могут значить несоизмеримо больше, чем вся наша физическая реальность» (34).

Оригинальным философом современности является российский философ Натан Моисеевич Солодухо (род.1952), доктор философских наук, профессор, автор более 200 философских и научных работ, заведующий кафедрой философии Казанского государственного технологического университета имени А.Н.Туполева.
Его называют философом небытия.
«Моя философская позиция, - говорит Н.Солодухо, - отличается от других тем, что я пытаюсь увидеть то, чего нет в реально существующем мире,…Бытие, то есть все реально существующее, на самом деле выступает лишь частью большей системы, которую приходится рассматривать… Это прибавление дает иную картину мира: оно позволяет посмотреть на мир еще и с другой, обратной стороны, позволяет увидеть мир с «изнанки» (со стороны небытия), а не только с его «лицевой стороны» (со стороны бытия). Понимаемая мною таким образом картина мира не предполагает мистики, она вполне обходится без религиозной догматики…
Итак, если мы признаем реальность как бытия, так и небытия, то необходимо с этих позиций пересмотреть и основные принципы и законы, описывающие существующий двуединый бытийно-небытийный мир… Предложенные мной онтологические (метафизические) законы, принципы и модели находят свое подтверждение со стороны фундаментальных наук, таких как классическая физика, физика микромира и астрофизика…Возникает вопрос, чему присущи атрибуты абсолюта – бытию или небытию. На мой взгляд, - небытию…
Аналогично, рассматривая проблему времени и пространства, я пришел к выводу, что пространственная бесконечность и временная вечность свойственны лишь небытию…Вообще все абсолютные характеристики оказываются в небытии, а потому само небытие абсолютно…Это та самая реальность,… составляющая мировую потенцию. Это то самое ничто в отношении к реально существующему, из которого возникает все. Подобного рода рассуждения привели меня к выводу, что небытие – это онтологическая неопределенность, в отличие от бытия, которое онтологически определено либо как материя, либо как сознание или дух…» (35).

Современный российский философ Гиренок Федор Иванович (род. 1948) – доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философской антропологии философского факультета МГУ имени М.В.Ломоносова относит себя к археоавангардистам.
О себе и о постмодернизме он говорит так:
«Я не постмодернист. Я археоавангардист, то есть для меня прошлое не умерло. Я соединяю архаику и авангард, имея в виду, что прошлое говорит на языке будущего. Будущее без прошлого не имеет силы.
Но сегодня я хочу утешить тех, кто любит играть в классику, в академическую философию. Бог с вами, играйте.
Постмодернистов же я хочу поблагодарить за то, что они сделали несколько великих вещей.
Первое. Они научили нас различать мыслящее и разумное. Разумное – не значит мыслящее. Таков девиз современной философии. Постмодернисты поставили под сомнение весь тот идейный багаж, который накопила Европа и тем самым ослабила притягательность европейского интеллектуального пространства. Постмодернизм дал нам редкий шанс быть самими собой, самоопределиться.
Второе. Теперь очевидно, что античный проект философии и современный радикально отличаются тем, что в античности стремились к разумному, сегодня же мы обеспокоены сохранением своей мыслящей природы. Сегодня мы знаем, что быть разумным – не значит мыслить. А мыслить – не значит быть разумным.
Третье. Кто хочет мыслить, тот должен перестать играть в классику, рассуждая о сущностях, законах, субстанциях и прочем. Не основания, а пределы возможного интересуют нас сегодня.
Четвертое. Постмодернизм – это не мода, которая приходит и уходит. Это отчаянный жест европейских интеллектуалов, открывший нам новый горизонт мысли…» (36).
Философский манифест Ф.И.Гиренка – это симфония афоризмов:
«Предел возможного – невозможное. Предел реального – нереальное. Возможное и реальное – интеллектуальные двойняшки, близнецы-братья. За их пределами находится невозможное и гиперреальное. С реальным сопоставим опыт. С гиперреальным – воображение. Опыт всегда идет по следам воображения» (37).
«Сам по себе ум осторожен. У него есть социальный статус, ученая степень. Он знает, что можно, а что нельзя…
Безумие опасно. Его боятся. От него бегут, потому что оно не знает меры и нарушает социальный порядок. Безумие резвится, где хочет, не считаясь с правилами публичности и с логикой…Проблема же состоит в том, что истоки ума находятся в безумии. Безумие – это не отсутствие ума. Это то, что может подарить себе ум…
Любовным трением ума о безумие создавалась мысль…Итак, ум тоскует по безумию потому, что это его родина» (38).

В 1879 году в небольшом германском городке Ульме родился безумно талантливый человек - Альберт Эйнштейн (1879–1955), который в 1905 году благодаря не стандартному логическому мышлению и потрясающему воображению сформулировал Специальную теорию относительности (СТО), согласно которой пространственно-временные свойства не абсолютны, как считал великий Ньютон (1642-1727), а относительны, одновременность событий зависит от наблюдателя, но скорость света неизменна.
В 1908 году другой безумно талантливый немецкий математик Герман Минковский (1864-1909), учивший Эйнштейна в Цюрихском политехникуме, создал для Специальной теории относительности геометрическую четырехмерную модель, в которой время и пространство представляют собой не различные сущности, а взаимосвязанные измерения единого пространства-времени. Каждому событию в пространстве Минковского соответствует точка, три координаты которой (x, y, z) представляют собой декартовы координаты трехмерного евклидова пространства, а четвертая координата – это произведение (ct), где с – скорость света, а t – время события.
В своем докладе на съезде немецких естествоиспытателей, состоявшемся 21 сентября 1908 года, Герман Минковский сказал свои знаменитые слова: «отныне пространство само по себе и время само по себе полностью уходят в царство теней, и лишь своего рода союз обоих этих понятий сохраняет самостоятельное существование».
Так математически было доказано, что нет отдельно существующего времени и отдельно существующего пространства – время и пространство нераздельны, и они могут сжиматься и расширяться при скоростях, близких к скорости света.
Согласно пространству Германа Минковского, мир  детерминирован, все в мире предопределено, для всех объектов уже существуют заранее готовые «мировые линии». События как бы не происходят, они существуют, и мы только натыкаемся на них. Каждое мгновение человеческой жизни в пространстве Минковского растягивается во времени, обретая статус бесконечности.
Эйнштейн не сразу согласился с Минковским, но в конце жизни он все-таки пришел к выводу, что четвертое измерение обладает статусом реальности, о чем стало известно из ответа Эйнштейна на письмо его сына о смерти друга юности Эйнштейна - Марка Соловина. На него Эйнштейн так ответил сыну: «Как ни странно, но сообщение о смерти Марка меня нисколько не огорчило. Ты поспешишь обвинить меня в бездушии. Не торопись. Дело в том, что прекрасно помню нашу юность, наши разговоры, наши споры, из которых родилась теория относительности. Ты скажешь, что все это было в прошлом. Но мы-то, физики, знаем: прошлое, будущее и настоящее есть не что иное, как человеческая иллюзия». Конечно, Эйнштейн понимал, что в человеческом плане смерть – это реальность, но в космическом плане человек уже при жизни своей бессмертен.
Заслуга Минковского в том, что он впервые в конкретной математической схеме связал между собой пространство и время.
Герман Минковский внезапно скончался 12 января 1909 года от аппендицита.
Геометрическая четырехмерная модель Германа Минковского помогла Альберту Эйнштейну в разработке Общей теории относительности (ОТО), согласно которой гравитационные поля суть проявления кривизны пространства-времени, которая определяется всеми видами энергии, присутствующими в системе.
Ученый мир считает, что по силе воздействия фундаментальных научных идей и теорий Альберта Эйнштейна на преобразование классической физики в современную его можно сравнить только с Ньютоном.
Помимо теорий относительности очень важным достижением Эйнштейна стал его вклад в становление квантовой теории.
Формула Эйнштейна, которую можно выразить словами: «Энергия равна массе, умноженной на квадрат скорости света», является поистине великим открытием. Она говорит о взаимозаменяемости материи и энергии. Материя – это сгущенная энергия.
«Это уравнение часто используется для расчета энергии, выделяемой при преобразовании небольшого количества вещества в чистое электромагнитное излучение. Поскольку скорость света величина очень большая, то и энергия получается очень большой». - По словам Стивена Хокинга: «Взрыв бомбы, разрушивший Хиросиму, был результатом преобразования менее одной унции (29,8 г.)  вещества» (39).
Критический ум такого физика как Эйнштейн не мог ограничиваться рассмотрением только вопросов, касающихся его профессиональной деятельности. Об этом говорят его многочисленные статьи. Вот несколько фрагментов текстов, взятых из статей Эйнштейна «Мотивы научного исследования» и «Физика и реальность»:
«Основой всей научной работы служит убеждение, что мир представляет собой упорядоченную и познаваемую сущность. Это убеждение зиждется на религиозном чувстве. Мое религиозное чувство – это почтительное восхищение тем порядком, который царит в небольшой части реальности, доступной нашему слабому разуму».
«Чем глубже человек проникает в тайны природы, тем сильнее он почитает Бога».
«Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение тайны. Оно лежит в основе подлинной науки…Эта глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога».
«Несмотря на всю гармонию космоса, которую я, с моим ограниченным разумом, все же способен воспринимать, находятся те, кто утверждают, что Бога нет. Но больше всего меня раздражает, что в поддержку своих взглядов они цитируют меня».
«Я смотрю на картину, но мое воображение не может воссоздать внешность ее творца. Я смотрю на часы, но не могу представить себе, как выглядит создавший их часовой мастер. Человеческий разум не способен воспринимать четыре измерения. Как же он может постичь Бога, для которого тысяча лет и тысяча измерений предстают как одно?»
«Представьте себе совершенно сплющенного клопа, живущего на поверхности шара. Этот клоп может быть наделен аналитическим умом, может изучать физику и даже писать книги. Его мир будет двумерным. Мысленно или математически он даже сможет понять, что такое третье измерение, но представить себе это измерение наглядно он не сможет. Человек находится точно в таком же положении, как и этот несчастный клоп, с той лишь разницей, что человек трехмерен. Математически человек может вообразить себе четвертое измерение, но увидеть его, представить себе наглядно, физически человек не может. Для него четвертое измерение существует лишь математически. Разум его не может постичь четырехмерия».

Русский православный философ и ученый Павел Флоренский (1882-1943) в своей книге «Мнимости в геометрии» поставил мысленный эксперимент, основанный на законах теории относительности, в котором представил, что будет с телом, если оно помчится во Вселенной со скоростью, близкой к скорости света (300 000 км/с). Если тело будет мчаться с такой скоростью, пишет Флоренский, оно обретет бесконечную массу, а если оно помчится со скоростью выше скорости света, запрещенной в теории относительности, дальше время остановится, и этот свет  исчезнет. Но «тот свет», как раз только начнется...тело вывернется через себя наизнанку и, как бабочка, вылетающая из кокона, вдруг обретет целый мир. За книгу «Мнимости в геометрии» Павел Флоренский был арестован и расстрелян.
По Флоренскому, «тот свет» так же реален, как и этот мир, и реальность потустороннего мира находится за пределами скорости света.
С точки зрения Павла Флоренского, смерть – это такое же выворачивание через самого себя (смена внутреннего на внешнее), как роды, рождение, прорастание растения из семени, появление цветка из раскрывшегося бутона, выход бабочки из куколки.

Во второй половине 1970-х годов Институт экспериментальной медицины Академии медицинских наук СССР, возглавляемый Н.П.Бехтеревой (1924–2008) - ведущим советским нейрофизиологом, лауреатом Государственной премии, членом-корреспондентом Российской Академии наук, доктором медицинских наук, был одним из самых передовых научных учреждений в нейрофизиологии.
Наталья Петровна Бехтерева - внучка всемирно известного ученого - физиолога, психиатра и невропатолога Бехтерева В.М. (1857-1927) долгое время изучавшая физиологию мозга с материалистических позиций, в конце жизни под влиянием научных открытий изменила свои взгляды на природу человеческого сознания. На вопрос корреспондента газеты «Неделя» (1989, № 37):
«…Самое непонятное вот что: зачем это чудо (мозг) разделило весь существующий мир надвое? Ведь как только в мозгу родилась первая мысль, тут же возникли два несходных мира? В одном есть та овеществленная материя, которая подчинена строгим законам физики. Над другим они не властны – это мир мысли, идеальный мир. В физическом смысле он – полное ничто».
Ответ Н.П.Бехтеревой: «Если мысль – «ничто», то почему она, повторюсь, движет горы? Боюсь, что вбитый в нас примитивный железобетонный материализм мешает нам непосредственно взглянуть на факты. Но не все то от лукавого, что не вписывается в одну-единственную формулировку, которую мы привыкли считать категорически верной. Стоило бы вдуматься в новый образ мира, который показала нам современная физика. Она утверждает: двойствен сам материальный мир. Каждый электрон (где бы он не находился!) всегда имеет две ипостаси. Он одномоментно и частица, и волна. Одновременно и масса, и энергия. Мир вот такой. Несмотря на то, что это представление противоречит бытовому здравому смыслу.
А законы природы едины. Им подчинен и мир вещественный (наш мозг), и мир идеальный (наша мысль). У тех электронов, что в мозге, тоже две ипостаси. Вот почему мы с сотрудниками будем рассматривать мозг не только как сумму клеток, как массу, но также и как волновой агрегат».
В одном видео-интервью, размещенном в социальных сетях, Н.П.Бехтерева говорит: «Я всю жизнь изучала живой мозг человека. И так же, как и все, в том числе и люди других специальностей, неизбежно сталкивалась со «странными явлениями»…Много можно объяснить уже сейчас. Но не все…Я не хочу делать вид, что этого нет, потому что надеюсь – придет время, и «странные явления» будут более понятными, что, кстати, отсечет дорогу и шарлатанам всех мастей…Общий вывод наших материалов: какой-то процент людей продолжает существование в другой форме, в виде чего-то отделяющегося от тела, чему бы я не хотела давать другое определение, чем «душа». Действительно, в организме есть что-то, что может отделиться от него и даже пережить самого человека» (40).
В другом фильме о Н.П.Бехтеревой, который также можно увидеть в социальных сетях, она вспоминает важные слова и мысли ее деда Бехтерева В.М.: «Любая психическая деятельность лишь проявление особого вида энергии. Она перетекает от одного человека к другому и не может исчезнуть по закону сохранения энергии. Ни одно человеческое действие, ни один шаг, ни одна мысль, выраженная словами или даже простым взглядом, жестом, вообще мимикой, - не исчезает бесследно…»

В 1972 году на канадской научной конференции известный в научном мире кардиохирург доктор Уилфред Бигелоу в своем выступлении поднял «ненаучную тему» о существовании у человека «души», чем поверг своих ученых коллег в шок. Он сказал, что тех, кто отрицает существование души, можно сравнить с космонавтом, вернувшимся с орбиты и доложившим, что Бога нет, потому что он его там не видел. Ученые тогда отнеслись к высказываниям Уилфреда Бигелоу скептически. Однако, проведенные за прошедшие десятилетия многочисленные исследования и за рубежом, и в России подтвердили наличие у человека души, которая анатомически с ним не связана.
В начале 90-х годов ХХ века такие исследования проводились сотрудниками ранее секретной научной лаборатории Виталия Хромова во Всесоюзном научно-исследовательском институте радиовещательного приема и акустики им. А.С.Попова (ВНИИРП). Их опыты по улавливанию «душевной субстанции» показали, что душа носит характер энергетического излучения, создающего устойчивое поле, которое можно увидеть на экране специально настроенного компьютера. Это поле на экране выглядело как существо, отдаленно напоминающее новорожденного ребенка с непропорционально большой головой, крошечным тельцем и скрюченными конечностями.
Другие ученые-медики из Санкт-Петербурга при помощи аппаратуры инфракрасного видения зафиксировали, что в момент смерти от человека отделяется некий полупрозрачный энергетический объект эллиптической формы, который впоследствии растворяется в пространстве.
В конце 90-х годов прошлого века мир облетело сенсационное сообщение о том, что душа материальна и ее можно взвесить. В то время ученым-исследователем одной американской лаборатории Лайэллом Уотсоном было установлено, что душа – это биоплазменный двойник человека, имеющий яйцевидную форму, который покидает тело человека в момент его смерти. Лайэллом Уотсоном было установлено, что вес души человека колеблется от 2,5 до 6,5 граммов.
Научный мир отказывался в это верить, пока доктор естественных наук Эугенюс Кугис из Института полупроводников Академии наук Литвы, совместно с другими учеными исследовавший тяжелобольных в предсмертном состоянии, не предоставил научному миру документальное подтверждение того, что в момент смерти человек теряет от 3-х до 7-ми граммов. Им было выдвинуто предположение, что эта разница и является весом человеческой души.
Таким образом, данные измерения человеческой души, полученные разными исследователями, Лайэллом Уотсоном и Эугенюсом Кугисом, совпали, что несомненно можно считать критерием их истинности.
Учеными Швейцарии было установлено, что подобные изменения веса человека наблюдаются и во время перехода от бодрствования ко сну. Так, группа добровольцев из 23-х человек приняла участие в опыте с использованием сверхчувствительных весов-кроватей. Было установлено, что на грани бодрствования и сна организм человека становится легче на 4 – 6 граммов. А после пробуждения испытуемые на столько же прибавляли в весе. Ученые сошлись во мнении, что эта разница является весом человеческой души, которая в момент сна покидает тело человека.

Книга американского профессора философии и психологии доктора медицины Раймонда Моуди «Жизнь после жизни» после публикации ее в Америке в 1975 году коренным образом изменила прежние представления о смерти человека. Раймонд Моуди проанализировал свидетельства 150 людей, переживших состояние клинической смерти. Поразительным было то, что их свидетельства были схожи: они, отделившись от тела, видели свое тело, лежащее без чувств, видели действия врачей, проводивших реанимацию, слышали их разговоры, видели даже своих родных, находящихся в других помещениях или коридорах больницы. После проведенных опросов рассказы реанимированных больных проверялись, сказанное ими подтверждалось их родственниками, действительно находившимися в то время в больнице.
Подобные исследования проводились с 2008 по 2012 годы группой британских ученых под руководством доктора Сэма Парниа из Центральной клиники Саутгемптона. Исследование охватило 15 больниц Австрии, Великобритании и США. Сэм Парниа считает, что мозг обычно отключается, спустя 20-30 секунд после остановки сердца. Поэтому проводить подобные исследования лучше на больных с остановкой сердца. Учеными под руководством Сэма Парниа были получены неопровержимые доказательства того, что сознание человека не зависит от деятельности головного мозга и продолжает жить, когда все процессы в мозге уже прекратились. Некоторые из исследуемых больных пережили опыт сознания в период клинической смерти, однако многим лекарства, применяемые во время реанимации (прежде всего успокоительные средства) не дали его вспомнить.
Ученые пришли к выводу, что сознание человека не является функцией мозга. «Когда мы исследуем мозг, - написал Сэм Парниа в 2014 году в отчетной научной работе «Смерть и сознание – обзор ментального и познавательного опыта смерти», - то ясно видим: клетки серого вещества по своему строению в принципе не отличаются от остальных клеток организма. Они так же вырабатывают белок и другие химические вещества, но они не могут создавать субъективные мысли и образы, которые мы определяем как человеческое сознание. В конце концов, наш мозг нужен нам лишь в качестве приемника-преобразователя. Он работает как своего рода «живой телевизор»: сначала воспринимает волны, которые в него попадают, а потом преобразует их в изображение и звук, из которых складываются целостные картины».

После таких научных отчетов невольно приходит на ум знаменитое изречение Парацельса:
«То, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием».

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:

Меня не нужно убеждать в том, что душа человека анатомически не связана с телом и может покинуть тело живого человека, а потом вернуться в него, если человек жив. Я в это верю, потому что у меня был личный опыт выхода моей души из тела. Мне предстояла операция, которой я очень боялась. Когда мне стали давать наркоз, я почувствовала, как моя душа начала выскальзывать плавно из макушки головы, а я стала ее мысленно подгонять: «Скорей, скорей!» И в одно мгновение моя душа очутилась в другом городе за 1000 километров от больницы, оставив лежать на операционном столе мое тело. В то время, когда шла операция, моя душа в виде прозрачной волны летала над далеким городом, где прошли мое детство и юность. Пролетая на высоте 25-30-ти метров над городскими улицами и стадионом, куда я в детстве ходила кататься на коньках, я, то есть моя душа все сознавала, я все вокруг видела и слышала. Было ощущение необыкновенной легкости, которой я наслаждалась. Я слышала откуда-то доносившуюся до меня прекрасную мелодию, как будто кто-то виртуозно исполнял ее на ксилофоне. Но после окончания операции какая-то неведомая мощная сила потянула мою душу обратно и в одно мгновение вернула ее назад. Тогда я поняла, что для души нет ни пространства, ни времени, и она может преодолевать в одно мгновение любые расстояния. Этот жизненный опыт убедил меня и в том, что душа связана с сознанием человека, а не с его мозгом, который анатомически связан с телом. Душа, отделившись от живого тела, не обрывает с ним связь. Но что представляет из себя эта связь, я сказать не могу. Знаю только, что она очень прочная, пока человек жив.

Человек задумывается о смерти обычно либо на склоне лет, либо после ухода дорогих близких людей в мир иной. У меня оба эти события совпали по времени. От невосполнимой утраты любимого человека и наступившей от этого пустоты в жизни я искала спасения в книгах и мне в этом помогла собранная мужем большая библиотека. В тот трудный для меня жизненный момент мне очень важно было найти в мудрых изречениях великих людей поддержку.
Такими явились для меня тогда необыкновенно светлые и вселяющие надежду строки, написанные Виктором Гюго в его «Интеллектуальной биографии»:
«Я – душа. Я хорошо знаю, что то, что я отдаю могиле, – не я. То, что есть мое «Я» - уйдет не туда. Все создано для постоянного подъема, от зверя к человеку, от человека – к Богу.
Я чувствую в себе будущую жизнь. Я подобен когда-то срубленному лесу; новые побеги крепче и живее, чем когда-либо были раньше…
Вы говорите, что душа – это только результат воздействия телесных сил? Но почему тогда моя душа сияет больше, когда силы тела моего начинают слабеть? Чем ближе к концу, тем яснее слышу я вокруг бессмертные симфонии зовущих меня миров. Это удивительно – и в то же время просто. Это сказка, и это – история…
Когда я сойду в могилу, я смогу сказать, как многие другие: «Я закончил свой труд», но я не смогу сказать: «Я закончил свою жизнь». На следующее утро мой труд начнется снова. Могила – не тупик, она – переход. Она закрывается в сумерки. И снова открывается на рассвете».

Римский философ-стоик Луций Анней Сенека (4 г. до н.э. – 65 г. н.э.) в одном из знаменитых нравственных писем Луцилию убежденно писал: «Этот медлительный смертный век – только пролог к лучшей и долгой жизни. Как девять месяцев прячет нас материнская утроба, приготовляя, однако, жить не в ней, а в другом месте, куда мы выходим, по-видимости, способные уже и дышать и существовать без прежней оболочки, так за весь срок, что простирается от младенчества до старости, мы зреем для нового рождения. Нас ждет новое появление на свет и новый порядок вещей. А без такого промежутка нам не выдержать неба. Так не страшись, прозревая впереди этот решительный час: он последний не для души, а для тела…Тот день, которого ты боишься как последнего, будет днем рождения к вечной жизни».

Бессмертные строки великих поэтов, отражающие их жизнеутверждающее миропонимание в потоке бытия космического, также помогает нам в трудный час.
 
А.С.Пушкин:
«Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит».

Ф.И.Тютчев:
«Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса».

И.А.Бунин:
«Счастлив тот, кто жизнью мир пленяет.
Но стократ счастливей тот, чей прах
Веру в жизнь бессмертную вселяет
И цветет легендами в веках».

И.М.Губерман:
«Мы после смерти – верю в это –
Опять становимся нетленной
Частицей мыслящего света,
Который льется во Вселенной».

«В игре творил Господь миры,
а в их числе – земной,
где смерть – условие игры
для входа в мир иной».

«А вдруг устроена в природе
совсем иная череда:
и не отсюда мы уходим,
а возвращаемся туда?»

Омар Хайям:
«Не завидуй тому, кто силен и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат».

«В мире временном, сущность которого – тлен,
Не сдавайся вещам несущественным в плен,
Сущим в мире считай только дух вездесущий,
Чуждый всяких вещественных перемен».

«Ты представь, что ты в жизни высоко взлетел,
Ты представь, что сполна получил, что хотел!
Взял сокровища в жизни ты полною мерой,
Ты представь: все оставить – конечный удел!»

«Встанем утром и руки друг другу пожмем,
На минуту забудем о горе своем,
С наслажденьем вдохнем этот утренний воздух,
Полной грудью, пока еще дышим, вздохнем».

               *  *  *
Мой супруг Герман Алексеевич Еременко был очень энергичным человеком и такой же энергетикой наполнена его поэзия. Он любил жизнь и, не смотря на преклонный возраст, когда к нему подкралась тяжелая болезнь, он продолжать писать стихи, излучающие оптимизм и призыв жить:
«С надеждой, что еще не вечер,
С надеждой, что еще есть силы,
Ведь каждый новый день как встреча,
Как встреча с жизнью вечно милой.
Загадочной и вечно новой.
И силы потому не тают,
Что жить в волнении готова
Душа как прежде молодая!»

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Кто сегодня делает философию в России. Т.1. - М.: Поколение, 2007. – с.292-308.
2. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. Вечное в русской философии.- М.: Республика, 1994, с.311.
3. Зощенко М.М. Письма к писателю. Возвращенная молодость. Перед восходом солнца - М.: Моск. Рабочий, 1989, с.511-512.
4.  Степанян В.Н. Предсмертные слова знаменитых людей. – СПб.: Филологический ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2002, с.112.
  5. Толстой Л.Н. Круг чтения. - М.: Политиздат, 1991, с.258.
  6. Страх. / Сост. П.С.Гуревич. – М.: Алетейа, 1998. – с.290-292.
  7. Л.Н.Толстой. Круг чтения. – М.: Политиздат, 1991, с.194.
  8. И.П.Эккерман. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. – Ер.: Айа-стан, 1988,с.103.
  9. Там же, с.104.
10. Там же, с.556.
11. Шопенгауэр А. Об интересном. М.: Олимп; ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997, с. 425.
12. Степанян В.Н. Предсмертные слова знаменитых людей. – СПб.: Филологический ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2002, с.119.
13. Там же, с.121.
14. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. Вечное в русской философии.- М.: Республика, 1994, с.310-311.
15. Там же, 311-312.
16. Вишнев И.В. Проблема личного бессмертия. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние. 1990, с.170.
17. Там же, с.172.
18. Степанян В.Н. Предсмертные слова знаменитых людей. – СПб.: Филологический ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2002, с.122.
19. С.Л.Франк. Предмет знания. Душа человека. - Санкт-Петербург, 1995, с.424.
20. Там же, с.492.
21. Ильин И.А. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 9-10 – М.: Русская книга, 1999. – с.355, 358.
22. Ильин И.А. Собрание сочинений в 10-ти томах. М.: Русская книга,1994, т.3, «О смерти» (письмо первое) с.337-338.
23. Там же, с.340.
24. И.А.Ильин. Путь к очевидности. Путь духовного обновления. - М.: Республика, 1993, с.142-143.
25. Кто сегодня делает философию в России. - Т.1 – М.: Поколение, 2007,с.134.
26. Достоевский Ф.М. Избранные сочинения - М.: Худож. лит., 1990, с.563-564.
27. Евангелие Толстого. – М.: Изд-во «Новости», 1992, с.4-5.
28 И.Ф.Наживин. Душа Толстого. Неопалимая купина - М.: ИТРК, 2003, с.278-279.
29. Там же, с.279-282.
30. Л.Н.Толстой. Круг чтения - М.: Политиздат, 1991.- с.121.
31. Там же, с.121-122.
32. Там же, с.122.
33. Там же, с.91.
34. Кто сегодня делает философию в России. Т.1 – М.: Поколение, 2007, с.130.
35. Кто сегодня делает философию в России». - Т.1 – М.: Поколение, 2007, с.321-326.
36. Там же, с.386-387.
37. Там же, с.391.
38. Там же, с.392-393.
39. Стивен Хокинг и Леонард Млодинов. Кратчайшая история времени. – М.: АСТ, 2017, с.44.
40. И.М.Смирнова. Ясновидение – прорыв во времени и в пространстве, 1994, с.320.