— В фильме его смерть считывается как смерть от реальности?
Да, мы пришли к такому выводу, что реальность убивает, она загоняет его в угол и не оставляет воздуха. Он сам говорил, что умирает не от того, что слишком пожилой: «У меня ещё сил хватит больше всех вас прожить, я умираю оттого, что не хочу здесь жить, мне не место здесь…». Может, ему уже было не с кем делиться… Ему не хватало его среды, поэзии.
— «Последний вальс» — это прощание кого с кем?
Это прощание человека и земли. Мне кажется, больше не будет таких людей. Хотя, может, в каждую эпоху думают, что вот, всё, это самое худшее время. Но у нас мало сейчас таких художников. Сейчас больше тенденция самовыразиться, но никто не доносит что-то супер важное. Почему-то стало мало посланий. Мы повторяемся постоянно, повторяем себя любимых. Очень эгоцентричная эпоха. Мне нравится фраза Каравайчука: «Вот как они дошли до того, что им образ дерева мешает». Каждое его слово как музыка.