- Говорят, приближается апокалипсис - после короткого молчания, заговорила Матвеевна. - Он не приближается, он уже начался. Земля матушка мстит людям за их безобразия. За ядерные взрывы, за сверхглубокое бурение, постоянное выкачивание нефти и газа в больших количествах, за разработки химического и бактериологического оружия, вырубки лесов, как экваториальных, так и сибирских, за наши постоянные, злые мысли и дела. На особое место можно поставить телевидение. Пропаганда насилия, убийств, грабежей - это массовая мыслеформа ведет мир к концу света, то есть к апокалипсису.
Природные катаклизмы – это и есть месть Земли-матушки за наше небрежное отношение к ней. Мы как болезнетворные микробы в теле проматери Земли. Микробы поражают печень, почки, сердце, легкие и человек погибает. Его хоронят, а вместе с ним хоронят паразитов, которые погубили его. Так и человечество ведет паразитический образ жизни на теле Земли-матушки, и не думает, что рубит сук, на котором сидит.
Природные катаклизмы: землетрясения, цунами, наводнения, оползни. А вот недавно на Крайнем Востоке выпало до двух метров снега за короткое время. И это снова трагедия.
Вот я и вспомнила восемнадцатое января 1958 года. А запомнился мне этот день потому, что у меня был День рождения. И мне его решили отметить, первый раз в моей жизни. Я целый день готовилась, ждала гостей, но в этот вечер ко мне никто не пришел.
День был ясный. Солнышко словно проснулось после долгой зимней спячки. Оно целый день купалось в мягком январском снеге. После обеда, часа в три или четыре потянул легкий ветерок, заиграл, перегоняя с места на место снежок. Солнце еще не успело опуститься за горизонт, как с юго-востока выползла огромная черная туча. Ветер быстро стал набирать силу, завыл, загудел. Заплакали, застонали провода и печные трубы. С неба посыпались огромные хлопья снега. Земля и небо, кажется, сомкнулись. Ветер неистовствовал, он поднимал вверх огромные, казалось, живые столбы снега. Потом снова разбрасывал их во все стороны. Сугробы росли, словно тесто на хороших дрожжах. Все живое укрылось, спряталось, затихло. Ветер дул с такой силой, что устоять на ногах было не возможно.
Не слышно стало лая собак, гула машин, ни разговоров, ни голосов. Не видно стало света в соседнем доме. Фонарь на столбе потерял ориентир и только иногда чуть подмигивал, а потом и вовсе погас. Все это произошло в какие-то полчаса.
Я прекрасно понимала, что мои гости ни в чем не виноваты, но душевная боль не давала мне успокоиться.
Буря бушевала часов до трех ночи. Потом ветер стал успокаиваться и совсем утих. Снег продолжал сыпать, словно мука из решета. Затем и туча уплыла. На небе появились огромные звезды и ярко-голубая луна, предвестница холода.
Жили мы тогда в крохотной конюховке конного двора. Двор был огромный, крытый. Ворота два с половиной метра высоты и такой же ширины.
Утром на следующий день я должна была идти на работу. Моя смена начиналась в шесть часов утра. В половине шестого я вышла из дома. Открыла ворота, благо они открывались во двор, и в изумлении замерла.
Сугроб был выше ворот. Снега надуло по самую крышу и даже чуть выше. А это не менее трех метров.
Я вернулась в дом. Надела шаровары, спрятала в них куртку, натянула рукавицы на рукава. Покрепче затянула шарф, и ринулась штурмовать сугроб. По-пластунски я проползла метров триста до железной дороги. При каждой попытке встать на ноги я проваливалась выше пояса. Снова падала на пузо и ползла, ползла к железнодорожному полотну. Только на нем я смогла встать на ноги.
Я не помню, что это была какая-то трагедия. Когда я возвращалась с работы, были уже натоптаны тропы. Все люди в этот день вышли на работу. Жизнь текла своим чередом.
Наверное, в то время мы не были избалованы разными благоустройствами, не было столько техники. Никто не ждал автобусы или другие виды транспорта, все рассчитывали на свои собственные силы. И надо сказать они редко нас подводили.