Параллельный мир. Фентези. Роман ХХХ содержит сцены насилия и жестокости. Кому читать такое не интересно - нажмите на крестик в правом верхнем углу экрана.
Структура Роднеры социально и психологически
напоминает позднеримскую: с императором, сенаторами, легионерами, богатыми вольноотпущенниками, большим количеством угнетаемых ими рабынь и рабов. Время там течет по иному. В году 420 дней. По нашей возрастной классификации все герои старше 18 лет.
Кратко: в приграничье сослан в ссылку опальный сенатор Тит Флакк вместе со всей семьей. Его дела и выплату долгов ведет его управляющий, вольноотпущенник Циннамус.
По обычаю он держит в строгости всех рабов.
Купец Торакс, его старый друг и компаньон. вместе с сыном Гаером держат путь в имение.
Глава 3 Приключение на реке
В то время как Циннамус разбирался с проворовавшейся рабыней, Торакс с сыном Гаером подъезжали к имению.
«Вот и скоро конец вольной жизни путешественника, – думал Гаер, – впереди не моря, не соленый ветер и приключения, а нудная и скучная школа!»
Впрочем, он немного успокоился, когда увидел что пони – подарок отца – оказался не только горячим, но великолепно выезженным. Теперь Гаер ехал рядом с Тораксом, едва сдерживая желание попробовать пони. И имя уже ему придумал – Пегас.
– Смотри, сын, мы на территории покоренных нашей империей племен, – Торакса распирала гордость, – считающих, что каменная баба приносит удачу. Вон они, каменные, вдоль дороги стоят! Напоминают об этом! Тут даже маленькие дети носят баб на шее в качестве амулета, отводящего несчастье.
– Только она что-то не защитила их от имперских мечей! – заметил Гаер.
– Да, с тех пор уже два века минуло! А обычай жив! И не могу сказать, что он такой уж бесполезный. Смотри: стоит на обочине огромная каменная баба! Она показывает, что впереди крутой поворот! Баб до сих пор ставят для отражения злых сил от своего дома. Кроме того, каменная баба защищает сады и всевозможные посадки. Впрочем, как ты правильно заметил, от врагов он не защищает! Именно поэтому порядок на этих землях поддерживают наши славные легионы!
Пегас гарцевал и метался взад и вперед, идя по дороге, что должно было бы раздражать опытного всадника, но в Гаер был возбужден и весел: он сможет избавиться от надоевшей компании отца.
– Жаль только, что во время путешествия назад из моей лошалки сварят похлебку для моряков!
– Вот об этом жалеть не надо! Я по приезде куплю тебе другую лошадь! Ни к лошадям ни к рабам ни к рабыням привязываться не надо! Иначе будет тяжело от них избавляться!
До виллы Циннамуса оставалось не больше часа езды. Они подъехали к мосту над рекой Саттур. У моста в судорогах корчилась на колу молодая женщина. Лицо, когда-то красивое, было испорчено последней смертельной гримасой, однако жизнь никак не хотела покидать ее.
– Вот смотри, сын, как заканчивают жизнь рабыни, рискнувшие посягнуть на жизнь господина! Видишь, под столбом связка ошейников? Значит, вместе с нею по заведенному в этой стране обычаю убили всех рабов и рабынь, живущих в доме хозяина!
– А где их тела?
– В реке, – равнодушно сказал Торакс. – Здешнее течение такое, что падение с моста даже с развязанными руками гарантирует гибель любому. Однако умерли они свободными, без ошейников! А этой девушке недолго осталось мучиться.
– А зачем же убивать всех? – не понял Гаер. – Не все же покушались на своего хозяина?
– В назидание другим рабам. Чтобы не думали бунтовать! По законам Импарии, если раб убил раба – хозяин убийцы выплачивает хозяину убитого раба полную его стоимость. Если оба раба служили одному господину – господин и решает участь виновника. А если раб убил господина – казнят всех! Река экономит казне расходы на веревки и гвозди! Там, в море, где река выносит свои воды, постоянно дежурят акулы. Моряки их не любят, но рыбки-людоеды честно стерегут добычу.
Женщина на колу осталась за поворотом.
– Смотри, имение находится вон там! – Торакс привстал на стременах своей лошади и осмотрелся. – За спиной еще мост, а впереди холм! Имение господствует над всей местностью – символ Роднероской власти.
Под мостом шумя и сверкая брызгами, текли темные воды Саттура.
– Гаер, – обратился Торакс к сыну, – у меня есть дела, которые надо сделать. Я поеду короткой дорогой напрямик. Твой пони уже застоялся! Поезжай по дороге вдоль реки. Скачи, пока не увидишь дорогу, уходящую вглубь, следуй по ней, и спокойно добьешься до виллы. Спроси управляющего Циннамуса! Думаю, что к твоему приезду все мои дела будут сделаны!
Гаеру не нужно было говорить дважды. В секунду он пустил пони в галоп. Торакс еще минуту или около того посидел на своей лошади, наблюдая, как сын удаляется прочь. Короткая белая туника, задралась ветром почти до талии, крепкие коричневые ноги обхватывали черные бока пони, а белокурые волосы блестели на утреннем солнце. На мгновение, но только на мгновение, привычная суровость лица Торакса смягчилась.
«Надеюсь, что дети будут жить лучше, чем я! Однако не так просто выбиться в люди, будучи сыном раба!» Не то, чтобы Торакс старался скрыть свое происхождение: вольноотпущенники часто достигали определенных высот. Однако Торакс, не сам, зная почему, оставил себе рабское имя, не стал сводить клеймо раба с бедра.
Гаер скоро забыл о заботах и школе: пони рысью несся вдоль прибрежных зеленых лугов слева от себя, коричневые воды реки быстро текли от него справа.
Гаер проехал за поворот реки и увидел небольшую лодку, по-видимому, потерявшую управление в середине бурного потока. Управлять лодкой безуспешно пыталась темноволосая девушка его лет, одетая в короткую обтрепанную тунику. «Похоже, рабыня, – подумал Гаер, – утащила лодку без разрешения! Но почему у нее нет ошейника?»
Лодка попала в сильный поток и завращалась, девушка отчаянно тыкала в воду единственным веслом.
«Так недалеко и до беды! – подумал Гаер. – Вынесет на середину реки, и все пропало!» В этот момент боковое течение поймало лодку и со всей силою швырнуло к берегу. Лодка поднялась и опрокинулась.
«Девушка в ловушке под лодкой, – решил Гаер. – Да примут боги эту юную душу!»
Тут он увидел темную головку чуть ниже по течению. Рыбачку несло вдоль берега. На нем росло дерево, ветки касались поверхности вздувшейся реки. Она захватила одну из веток и отчаянно вцепилась, но течение отрывало несчастную от дерева.
Гаер сидел на Пегасе, наблюдая. Картина возбуждала его точно так же, как дикие звери в цирке.
«Крутое представление! Даже более забавно, поскольку девушка хорошенькая!».
У него не было стремления рисковать своей собственной жизнью в попытке спасти какую-то рабыню. Гаер помнил слова отца о том, что быстрые и мутные воды Сатура позволяют властям экономить на столбах и веревках и о том, что к лошадям и рабыням привязываться нельзя.
В чем вопрос? Рабыня, если будет спасена, могла видеть впереди в жизни только тяжелую работу, если переживет порку, которую, несомненно, по заслугам должна получить за то, что отвязала лодку, которая стоит, наверняка, гораздо больше, чем она.
Бревно, несущееся вдоль по реке, устремилось на девушку.
– Помоги мне. Пожалуйста, помоги мне! – крикнула она Гаеру. Бревно ударило ее, она не удержалась и исчезла под бурной водой...
Этих пяти слов было достаточно, чтобы понять: это не рабыня, несмотря на скудную одежду и отчаянное положение, так как говорила она с произношением большинства Роднерских патрициев.
Гаер быстро снял застегнутый на серебряную пряжку ремень и нарядную белую тунику, дорогой золотой браслет, который не было никакого смысла терять, и, сбросив сандалии, нырнул в реку.
Он был хорошим пловцом, но как только ощутил силу течения, понял, что отец был прав, и если его вынесет на середину – приключения в его жизни вполне могут закончиться самым печальным образом. Значит, придется стараться изо всех сил. Выбравшись на поверхность, он на мгновение увидал девушку и энергично поплыл к ней. Течение несло Гаера в сторону от утопающей. Набрав в легкие побольше воздуха, он нырнул и захватил несчастную рукой.
«Если речной бог поможет, выберемся!» – Гаер поднял голову, сделал несколько гребков и вынырнул. Оглядевшись по сторонам, он увидел покрытую галькой отмель. Если мы до нее доберемся, есть шанс на спасение! Там галька и, значит, есть опора для ног! Девушка потеряла сознание и не сопротивлялась.
«Будет обидно, если она умерла, и я стараюсь зря!» – подумал Гаер.
Спасение
– Повезло! – Гаер ощутил гальку под ногами. Течение старалось оторвать его ноги и утянуть добычу обратно.
Выбравшись, он опустился в изнеможении на колени. Немного отдохнув, он взглянул туда, где спасенная рыбачка неподвижно лежала на гальке. «Интересно взяли ли боги себе грешную душу или нет?» – он подполз к ней и потянул мокрую тунику утопленницы вверх на плечи. Сила течения стянула набедренную повязку девушки настолько, что она свободно повисла на ногах, оставив мокрую красавицу почти обнаженной.
– Жива! – Гаер приставил ухо к боку незадачливой рыбачки. – Сердце бьется! – он перевернул девушку на живот, положил себе на колено и надавил руками на спину.
Изо рта девушки хлынула вода. Перевернув утопленицу на спину и, встав на колени рядом с нею, Гаер начал надавливать с обеих сторон грудной клетки, стараясь закачивать воздух в легкие. Вода потекла изо рта и ноздрей рыбачки, она стала кашлять, перевернулась и попыталась сесть. Гаер обнял узкие плечики, чтобы помочь, и спасенную девушку еще раз стошнило.
– Извини, – слабо вымолвила она и начала дрожать.
«Вот и выдил настоящую русалку!» - Гаер заметил царапины на голенях и коленях рыбачки, но не больше, чем активная девушка получает в грубых дневных приключениях. На боку и спине также были ушибы, но, несомненно, вызванные борьбой с течением. Пдечи, спина и гладкие плотные округлости зада были свободны от длинных ярких рубцов, какие оставляют прут или плеть. Теперь он был точно уверен, что это никакая не рабыня, а свободная девушка, бедная, возможно, судя по одежде, но свободнорожденная.
– Все хорошо, – ответил Гаер. – Теперь, чтобы не получить лихорадку, надо снять мокрую одежду. Солнце греет жарко – обсохнешь быстро! А тряпки надо прополоскать!
Девушка колебалась недолго, подняла вверх руки, и Гаер потянул тунику. Это была, как тут же заметил он, неряшливая грубая одежда, раньше темно-синяя, а теперь выцветшая. Девушка спустилась к берегу, выбрала место, где течение было менее сильным, и выполоскала ее.
– А смотреть на меня, голую, обязательно? – она расстелила набедренную повязку, и уселась на нее, прикрыв одной рукой груди, а другой низ живота.
– Чего стесняться, – улыбнулся Гаер. – Наверно, я что-то недостаточно рассмотрел, пока вытаскивал тебя из воды. Я, кстати говоря, тоже не одет. Отец объяснял мне, что ходить без одежды, это не прихоть, а доблесть. Привилегия героев и тираноубийц. Нагота – одежда, которую носить труднее всего и почетней. Вот сиди, сохни, а я схожу за своими вещами, так что твоими прелестями пусть любуется Бог реки.
– Я пойду с тобой! – девушка, шатаясь, поднялась на ноги и затем снова тяжело плюхнулась на голый зад.
– Оставайся уж, где есть, – вымолвил Гаер со смехом, – русалка!
Галая девушка настраивала юношу на приятные воспоминания.
Позавчера, после многолетней разлуки он увидел свою сестру Танду, услышал ее голос.
– Привет, братик, – Танда сняла коричневую дорожную тунику, выдернула из прически заколки и волосы рассыпались по плечам. – Возмужал после разлуки!
– По законам империи мы совершщеннолетние! Как тебе Пансион?
– За четыре года я успела его возненавидеть! Там как в клетке. А хоть мы и совершеннолетние по законам, зависим по от папы, пока не женит или не отдаст замуж!
– Некоторым в пасионе нравится – спокойно и безопасно. А замуж – успеешь!
– Замуж пока не для меня, я не создана для семейной жизни, – девушка, ничуть не стесняясь брата, разделась. Груди сестры были круглыми и полными, мягче, чем можно было себе представить,и больше, чем у спасенной им русалки. – Что, братик, голой сестры не видел? Можешь посмотреть и даже потрогать! Разрешаю!
Казалось, васильковые глаза Танды были невинны, как само небо. Гаер несмело подошел ближе.
– Какой ты робкий! – улыбнулась она. – Сам раздевайся! Или стесняешься сестренки?
Пухлые груди упали в его руки, как голуби.
«Сейчас закричит, вырвется, и отец высечет нас обоих за такую выходку!» – подумал Гаер, но Танда прильнула к нему, пахнув своим теплом, и засмеялась.
Ее пальцы оказались у него в волосах, их губы встретились.
– Сейчас я научу тебя, не смелого, одной игре! – Танда повалила брата на спину и встала над ним на четвереньки.
У нее была гладкая, как вода, кожа и сладкое дыхание.
– Я лижу у тебя, а ты у меня! Ну, давай!
После того, как Гаер выстрелил семенем в рот сестричке, а та, застонав от удовольствия, легла обессиленная прямо на брата, он долго не мог понять, что это было. Оба тяжело дышали.
Потом, встав, посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Помнишь, – в глазах Танды бегали озорные огоньки, – как мы в детстве дрались, и папа нас за это порол?
– Были времена! – Гаер внимательно посмотрел на сестру. – А ты выросла! Похорошела! Папа тебя замуж отдаст!
– Отдаст! И меня не спросит! – Вздохнула Танда.
– Завтра мы с папой поедем по делам, а тебе денек придется поскучать тут.
– Обидно! Возвращайся скорее! Наверстаем!
«Сестричка многому научилась!» – Гаер огляделся вокруг, помотал головой, будто отгонял наваждение прошлого. Был замечательный день раннего лета. Жаворонки пели в синем небе, усеянном малюсенькими белыми облачками. Жар от солнца смягчался прохладным ветром с запада.
Пегас, щипавший траву неподалеку, тут же прибежал к хозяину. Надев золотой браслет, Гаер взял поводья, повел лошадку вдоль речного берега туда, где оставил спасенную.
– Встань, – сказал он, – я вытру тебя своей туникой. Как твое имя, бесстрашная рыбачка? Мое – Гаер!
– Виния, – девушка решила, что стесняться нечего и встала во весь рост.
«Виния – нераспустившийся бутон! – думал Гаер, вытирая девушку с головы до ног. – Красивая! Черные волосы, персиковый цвет лица, рубиновые губы и жемчужно-белые зубы! А какой плотный задик, какие стройные ножки!
– Гаер, ты видел, что случилось с лодкой?
– Последний раз я видел твою лодку, когда вода несла ее в море.
– Влипла я, как муха в мед! Мне влетит за это, когда вернусь домой. Лодка принадлежала моему брату, и он категорически запрещал ее брать!
– Правильно влетит, – рассудительно ответил Гаер, просушивая туникой зад Винии. – Тебе же раз сказано не брать, ты заслуживаешь хорошей порки! – Гаер не раз и не два был сам порот и относился к такому наказанию спокойно. – Надеюсь, он даст тебе возможность оправиться после того, как ты чуть не утонула!
– Ты не знаешь моего брата. Он просто ждет шанса добраться до меня! Обычно моя мать заступается за меня и не дает ему меня трогать, но на сей раз она не сможет брата остановить! А отцу моему все равно. Его интересует только размер винного кувшина.
Свадебный подарок паука
– Смотри, Гаер! – показала Виния. – Паук несет жене свадебный подарок!
По песку полз огромный паук и что-то тащил на себе. В приграничье водились огромные черные пауки, охотившиеся на мелких грызунов.
– В Роднеро таких пауков нет! – Гаер с омерзением посмотрел на мохнатое чудовище.
– Они безвредные! В кладовых их иногда специально держат! Они на мышей охотятся и на мелких птиц! Из их паутины ткут туники для жен и любовниц самого императора рабы, специально для этого обученные. Видишь, самец паука несет своей невесте спеленатую мышь! Сейчас будет зрелище свадебного пира. И пока паучиха будет наслаждаться свадебным подарком, паук жену осеменит. Но это, если он успеет. Интересно, повезет на этот раз пауку или не повезет? – Виния толкнула Гаера локтем в бок. – Если он зазевается, сам станет завтраком для нее. Ставлю два поцелуя в губы, что ему не спастись!
– Идет! – ответил Гаер.
Паучок не спасся. Паучиха, закончив с подарком, быстро спеленала паутиной паука и утащила в свою нору.
«Это самый лучший спор в моей жизни!» – думал юноша, возвращая девушке проигрыш.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – сказал Гаер. – В любом случае тебе надо добраться домой. Пока я сажусь на пони, подержи одежду, она еще слишком мокрая, чтобы носить. А затем ты сможешь ехать передо мной.
– Этот твой пони? – спросила Виния, усевшись впереди Гаера на спине Пегаса. – Ты, должно быть, богат? Мы тоже были когда-то, но теперь потеряли все деньги. Все, что мы имели, теперь принадлежат управляющему Циннамусу и бывшему нашему рабу по имени Торакс. Теперь они управляют и получают наши деньги.
– Торакс – мой отец, – произнес Гаер со смехом.
– Я извиняюсь, – смутилась Виния.
– За что?
– За называние бывшим рабом.
– Ладно, он был им, и это не имеет для него значения, – Гаер плотнее обхватил Винию, чтобы показать, что он на нее не сердится.
– Я благодарна, что ты спас мою жизнь, – произнесла Виния.
– Ладно, а я рад, что ты не утонула, – беспечно ответил Гаер.
Тут Виния почувствовала, что что-то твердое уперлось ей в крестец.
– Нет, я имею в виду, что рада, что это ты, а не кто-то другой спас меня, – настаивала Виния. Она чувствовала возбуждение Гаера, но не показывала вида. – Взгляни, это наша вилла там выше. Вон каменная баба стоит у дороги! Я спорю с тобой на что-нибудь, что мой брат подберет для меня какой-нибудь хлыст! Ему так нравится причинять боль. Он всегда бьет рабов и рабынь. А уж шанса всыпать мне он точно не упустит!
– Рабы – это другое, – серьезно вымолвил Гаер. – Знаешь, я многое что видел: нечто замечательно красивое и удивительное, подобно необыкновенному зеленому Северному сиянию и большим китам Западного моря, нечто ужасное, подобно пиратам, прибитым на крестах на побережье, или большому перевалочному пункту человеческих страданий в Синтоне, где тысячи рабов продавались ежедневно, как человеческий скот. Они в постоянной готовности к наказанию, и тела их украшают следы от плетей! Этим они отличается от свободнорожденных. Однако насколько я знаю, ни один патриций и ни одна патрицианка не избежали домашнего наказания по молодости лет! Сам не раз и не два раза получал порку, пока осваивал грамоту и счет! Правда, и секут вольных не столь сурово!
– Да, розги и ремни в империи в почете! – вздохнула Виния. – Без ремня и у нас учеба не идет! Надеюсь, что они нас минуют после этого приключения!