Сегодняшним вечером успел неоднократно убедиться в том, что маленькие кухни пресловутых «хрущёвок» имеют всё же одно достоинство – в них можно, не вставая с места, дотянуться практически куда угодно и за чем угодно.
На газовой плите закипает чайник. Кухонный абажур выключен. Вместо него горит настольная лампа, высящаяся в углу пластикового стола, не накрытого ничем, даже клеёнкой, чего, впрочем, и не требуется. А что касается означенной настольной лампы, то это целый шедевр, хотя стоит он относительно не дорого, зато и о его долговечности тоже говорить не приходится, как и о долговечности большинства других китайских товаров, успевших за последние годы наводнить наши рынки – в том числе, и рынки нашего города – с преизрядным избытком. Но всё же сейчас лампа выглядит прекрасно. Будто светящийся купол, отлитый из настоящего золота, украшенный такими же золотящимися цветами, в сердцевинки которых искусно вмонтированы прозрачные стразы. Конечно, это имитация золота. Но очень и очень умелая. Под лампой, в стакане из голубоватого стекла, наполненном водой, красуется маленькая веточка декоративного боярышника. Этот боярышник растёт прямо перед входом в наш подъезд, а эту веточку сегодня утром обломило ветром. Зеленеют бархатистые резные листья, среди них, в их причудливом обрамлении виднеется почти такая же бархатистая ягода, красноватого, или – скорее – светло-бордового цвета, довольно крупная, имеющая удивительно круглую форму, какая бывает только у некоторых сортов декоративного боярышника, а другая такая же точно ягода плавает, будучи положенной в воду того же самого стакана. Свет этой позолоченной лампы, отблески вставленных в неё стразов придают упомянутому стакану, стоящей в нём веточке, её листьям и ягодам какой-то особо необычайный, таинственный, загадочный, даже слегка мистический оттенок. В оконное стекло достаточно отчётливо стучат крупные капли осеннего дождя. Давно уже стемнело.
Мир погружается в осень, в дождь, в листопад, в ночную темень. Кажется, что умерли все звуки, кроме шума дождя и ветра. По планете шагает осень, наводящая сон на всё живое. Только лампа настольная – последний островок света. Только веточка декоративного боярышника в стакане – последний островок угасающей жизни.
Снова дождь. Снова ветер. Тьма сгущается ещё сильнее.
После чашки чая с мятой и лимоном засыпаю и я. А во сне долго ещё будет сниться большущая бархатистая ягода светло-бордового цвета, вращающаяся целой планетой в тёмных глубинах космоса, где светит ей свет далёких звёзд, так похожих на стразы в золотистом, цветочном ореоле.