Тварьки
Деньги получить от своих публичных выступлений в знаменитой пивной Великий никогда и не мечтал. Но всегда (ну, почти всегда) получал вожделенную пару пива.
Это без балды…
***
Витийствовал как-то в пивняке после страшной ноябрьской ночи, пургой заметённой, гололёдом вылизанной, а ночь была – хозяин пса на двор не выгонит, но ничего, кроме развратных ночных программ, «утюг» не выдавал:
«Ну, мужики, я вам скажу!.. – витийствовал – ничего подобного по степени цинизма ни в одной зоне не слышал. Не-ет, мужики, они, женские полы, куда грязнее нас, грязных!..
Вот, вчерась, в ночном эфире, скользенькая такая программка… «Голо****ица», кажись,называлась… или что-то вроде…одна молоденькая тварька самозабвенно, нежно так, жалобно щебетала… можно сказать, пела-выпевала: как это славно – мастурбировать паприкой…
Словно романс выпевала: «Не попрекай меня паприкой…»
И там же, попивая виски, закинув голую ногу за ногу, другая тварька предложила новое бабье шоу: «Лучшие месячные года»!
А третья предложила поставить Мистерию: «Херакт и секс-бомба».
Было весело, остроумно.
***
Было весело… а потом стало страшно. Одна из тварек разразилась страшными рыдами – у неё нормального оргазма никак не случается!
Из страшной исповеди, перемешанной чёрными (от косметики) рыданьями выходило следующее: ей надоел просто секс. (Ни о какой любви, естественно, не было речи). Ей подсказали выход – садо-мазо. Говорит, уже попробовала мазохизм, похлестали её плёточкой, не понравилось. Садизм понравился больше. Роль «Хозяйки» с плетью в руке конкретнее подходила. Но… какая-то грубость, непритязательность ей в этом почудилась…- все эти «чудодейства», слишком уж простое причинения боли партнеру (просто физической боли, и только) – претило её утончённой натуре. И вот, наконец, она поняла в чём дело.
Разобралась в себе…
Оказывается, ей страстно хотелось угнетения партнёра не столько физически, сколько морально. Вот где скрывалось жало натуры! И она его обнажила. – Именно моральное угнетение вливало яд в это жало.
И ею было тщательно продумано несколько способов воплощения.
Она долго и сбивчиво перечисляла все эти способы, но почуяв, что слушателям уже неинтересно, вдруг вытерла слёзы и совершенно ровным, змеиным шипом рассказала самый действенный метод.
Метод заключался в том, что она мастерски научилась доводить партнёра в постели до почти полной готовности к семяизвержению, но в точно расчисленное мгновение вдруг шептала бедняге на ухо, что у него слишком маленький х…, что он слишком плох и слаб как мужчина, и вообще ничего из себя не представляет, и она жалеет, что допустила его до своей драгоценной плоти…
У бедолаги в шоковом состоянии всё, естественно, опадало, страшно униженный, начинал потеть, бледнеть, заикаться… она сталкивала его ногами с кровати на пол… и вот именно в это мгновение в ней бурлил, огненно закипал и мощно сотрясал всю её великолепный оргазм!
Собрание тварек в телестудии восхищённо ахало. Это же надо! – Намастыриться испытывать оргазм не от того, что мужчина щедро опустошает себя, орошая семенем её лоно, а от того, что мужчина именно не кончил, не испытал наслаждения, но получил одно лишь страшное унижение и боль взамен её подлому кайфу.
«Так им и надо! Все мужики сво!..» – наперебой ликовали тварьки, чуть ли не облизывая ещё недавно рыдавшую рассказчицу. Глаза её были совершенно сухи, жестки и беспощадны. Она чувствовала себя Победительницей, Тварью из тварек».
Вот такой случай – завершал торжественно Великий, сходя с кафедры в зал и принимаясь лакать выставленное – честно, грязно заработанное пиво...
Омут «Царицы»
Пиво попивая, продолжал, слегка юродствуя уже:
«…во всей вселенной женщине снится, чтобы её изнасиловал Неандерталец –
во-он там, в кустах, где-то по дороге домой… чтобы так – страшно, мощно, внезапно…
Чтобы затащил в кусты и – трахнул. Мощно. А потом бы исчез не простившись – незаметно, безадресно, безвредно…
Чего воют-то? – «Будь со мной мастером,
Будь со мной гангстером!..»?
А то и воют: нужен Неандерталец! Сильный, простой. С простой, сильной любовью. Не сложный, затянутый ряской в омуте кроманьонской цивилизованной любвишки, а простой до прозрачности. До пустоты. До Никто».
***
Так юродствовал публичный Великий. А про себя добавлял в тетрадке:
«Матёрый, многоопытный кроманьёнец, полжизни проведший в тюрьмах, ещё вполне крепкий, на мой отчаянный юношеский вопль в пору страшной, неразделённой, слишком чистой ещё, «без глубоких отношений» любви: «Ну что, что, в конце-то концов, нужно женщине?!.», ответил просто, решительно, со всей высоты громадного опыта:
– «Сундук золота. Раз. Хрен ишачий. Два. Ну а три… – поцелуй при луне, на лавочке под сиренью, мутотень хренова, филармония, консерватория, обсерватория…
Ну, это так, дурам. Курсисткам, курочкам, истеричкам… »
***
«Поневоле Гоголя вспомнишь: «Женщина любит одного только чёрта». А и то ведь правда – у него и нос – чёрт, и хрен – чёрт. И всё у него, гениального, чертями кишит.Чуял, поди, что в библейском предании о райском яблочке, преподнесённом змием Еве, а потом ею же Адаму, заложен невысказанный подтекст - змий (чёрт) уже соблазнил Еву, стал её любовником, и она полюбила его! Только потому приняла от единственно любимого (от змия) запретный плод. А потом соблазнила и невинного, почти ребёнка, Адама…
То-то Розанов завизжал, наконец (когда «слиняла империя в три дня»): «А всё гоголюшко ваш, всё гоголюшко!..»
***
Из «салфеточек»:
«Вот скоро мода грянет: так раздеть (или одеть) девушку на подиуме, чтобы всё было глухо закрыто. Только лобок открыт. Настежь…»
***
«Паршивочку
На шишечку…»
***
«Конфетки-бараночки,
Нимфетки-поганочки…»
***
«…а первые девочки были чистенькие и домашние… беленькие и пушистые…»
***
«Телок, загрезивший о тёлке,
Забыл меж сладких грёз о волке.
А волк мог в лоб дать. Но не в долг.
И был телку предъявлен…
Щёлк!»
(Из минибасен Великого)
***
…и мучился, и всё разрабатывал тему, терзавшую его неотвязно, и верил – можно поставить точку там, где не поставили мощнейшие умы. Такие даже, как Розанов, особенно близкий Великому.
И не мог осознать плачевный, что не от нехватки ума нет сил поставить точку в этой жаркой коллоидной массе, где задействовано не только земное-плотское, но и мистически-вселенское. Ну, нет такой фотонной ракеты! Никак не взлететь туда… неизвестно куда. А, впрочем, всем кажется, что известно. И обозначено это вполне ясно: «Вопросы пола». Только что проку в ясности-то, если даже такая великая эмпирическая сила, как её величество «ПОШЛОСТЬ» тут бессильна.
И всё равно мучился, страдал Великий…
«…человек, огненная субстанция, растёт не только вовне, но и внутрь, как тот корешок: он, кажется, «Реникса» кличется. А ещё…
А ещё – человек растёт к земле. К вселенной, часть которой Земля.
В юности сначала смотришь на волосы девушки, на глаза, лицо. Какая прелесть!
Потом на плечи, на грудь. Какая!..
Попозднее – на стан, животик, походку. Особенно – на стать, статность фигуры. Выгибы талии, бёдер.
Ещё позднее – помпон. Ж…, то есть.
А потом приходит твёрдое осознание – ноги! Вот главное.
«Ведь венчаются ногами,
Надо б ноги обручать»...
А когда мужчина созревает бесповоротно, ему уже смешно юношество. И доходит, медленно доходит до самых корневых глубин:
Чрево – вот суть.
Ласковость, нежность, влажность и огнь вагины – суть. Поневоле вспоминается народное: «Хорошая п… сама смажет». Сухая вагина – признак нездоровой или бездарной женщины. Змий Набоков нащупал нерв – Лолитами рождаются сразу и навсегда.
Это истинно талантливые женщины. Их немного. Большинство – просто самки, брёвна с вычурными телесами. Чуть ли не половина женщин, даже многодетных рожаниц, не испытывают оргазма, полноты и цветения плоти».
***
И там же, чуть ниже, гневное резюме:
«В школе вместо идиотской физкультуры ввести уроки спортивной ходьбы! Для всех. Основная беда мужчин-женщин – неразвитость малого таза. Неразвитый таз – ослабленный кровоток. Женская фригидность, мужской простатит.
Спортивная ходьба, как никакой другой вид физической культуры, развивает малый таз, подвижность его суставов, а в итоге обеспечивает верный прилив крови. И это больший, чем всё остальное, залог счастливой любви, крепкой семьи.
Древние славяне – скороходы, косари, работяги – в отличие от их «просвещённых» потомков, много двигались, рубили дрова, строили избы, храмы, города. Были очень подвижны – «развинченны» во всех суставах. Мягкие кресла и диваны расслабляли только барствующих особ, у большинства трудяг этой дрянцы, развращающей плоть, а потом и дух, не было в помине. Зато их брачные ночи длились не часами – неделями.
Баре были обречены.
Обречены не одним лишь возмездием юности-революции, но в основном – аморфностью, разнеживанием и умиранием плоти. Атрофировались мышцы, хладела кровь… ослабевал разум…
***
…а то – очи небесные, перси, ланиты… какие, на фиг, ланиты? Женщина – мощнейший половой агрегат. В отличие от мужчин с их игрек-хромосомой, с их маленькой простатой, двумя канатиками от них, яичками и члену… женщина неизмеримо мощней! Одни яичники чего стоят. А фаллопиевы трубы! А придатки! А громадная, видоизменяющаяся в зависимости от обстоятельств (большой или маленький член у партнёра, или готовность пропустить головку ребёнка при родах) – вагина.
Вагина царица земли!
Мужчина – пришелец. Прилетел из иных миров, поосеменял. Улетит. А чего тут ещё делать, в бабьей-то обители?
Народишку расплодилось немеряно. Да и бабьё зарвалось. Капризы, мелочные придирки при непомерных запросах… достают… достанут мужчину! А Фаллос, особенно возбуждённый, это же – ракета, готовая к взлёту. Не только ж к осеменению...
При всём том человек растёт – к земле. Пробивается к Вселенной. Сквозь женщину, сквозь вагину, сквозь литосферу, мантию, магму, ядро – к Вселенной…
***
А куда растёт женщина? А – никуда. Женщина – коренная обитательница. Ничо, ничо, научится распложаться. Сама. Самозачатием. Спорами. А то и – вегетативно.
Изловчится как-нито…
Ну не любит она мужчину, хоть ты тресни! – «Козлом от мужиков прёт».
Или врёт, что любит. Когда нужно. Причём, чаще всего сама не до конца осознаёт, что не любит. Ложь самоутешительна, приятна и полезна женскому организму, ложь увлажняет вагину…
Если кто и любит иногда мужчину, так это самые откровенные и почему-то презираемые обществом женщины – прирождённые б…ди. Хоть и плоть – вот их стихия…»
***
Много чего этакого, на тему таинства пола, наворотил Великий в той тетрадке. Не без кощунственного юродства, как водится. Ну вот:
«…в круговороте семени, в таинстве зарождении, зарождения даже ребёнка –
не одна только прелесть, но и откровение о том, что современная женщина отвратительна в каких-то ещё, в сущностных проявлениях…»
* * *
Выписа Великого на салфеточке. – «Из народных восточных примет»:
«Не гляди в п… – ослепнешь».
***
«Современная женщина» решила, что она – Главная. На том стоит.
Женщина – главная на земле. Между собою женщины это хорошо понимают, и ценят в первую оче¬редь себя, свои мнения, вкусы… дружка дружку, нако¬нец! Но не мужчин. Женщина притворяется подругой, лю¬бовницей.
Она даже не мать. Она – рожаница.
Нечто самодовлеющее, самодостаточное… – живородящее чрево!
Понизовая мощь.
Разве что в самых первых, ещё неосознанных мыслью чувствованиях и влечениях, подёрнутых романтической тканью, просверкнёт иногда что-то чистое, сулящее рай, блаженство, бескорыстие… «любовь до гроба»…
А потом ткань оказывается грязной половой тряпкой. И – по роже ею тогда, и – по роже бывшему прельстителю! За то, что обманул. За то, что мираж исчез. За то, что г…ном оказался. Совсем не то, что богатый удачливый сосед. Который ещё большее г…но, что выясняется позднее. Непоправимо позднее …»
***
И всё-таки однажды прочёл Великий 8 марта в рабочем, преимущественно женском коллективе ткацкой фабрики, где подрабатывал грузчиком, поздравление с нежным праздником:
«В международный банный день
Встает из гроба Клара Цеткин...
Струится март. Двоится пень.
Змеится пар, как праланцетник.
Пружинками танцует кровь,
Кузнечиками скачут нервы
Разнагишавшихся миров, –
С планеты на планету, стервы!..
Потеет в мареве, как жбан,
Вселенная в истоме банной,
Где парится косматый Пан
Не с панночкой – с кошмарной Панной!..
Но тень великих мертвецов
Уже нисходит в первородный
Хаос... чиста земля отцов,
Умыта... и, в конце концов,
Да здравствует международный
Всемирный шабаш, глаз и уст
Кромешно буйство, половодье,
И половое,
Конешно, чувств!»
Аплодисментов не сорвал. Недоуменные лики усталых тружениц не выразили ничего, кроме желания выпить. Что и было немедленно осуществлено. «Эрго бибамус!» – воскликнул несколько обескураженный Великий. И повторил – «Эрго бибамус». На требование расшифровать белибирду, пояснил уныло: «Латынь это, бабоньки, торжественная латынь… а переводится просто, по-нашенски проще некуда:
«Следовательно выпьем!»
***
И грустно нацарапал в своём подвале, на обрывке жёлтой обёрточной бумаги:
«Брожу ли я, стрелой пронзённый
Амура, водочку ли пью,
Тружу ли серый и казённый
Ярем, я гордо сознаю
Что не амбарный ключ позорный,
Что не публичный, не соборный,
Что личный свой, златоузорный
(Как тот кузнечик беспризорный)
Я ключик счастия кую!..
Уйду ли я от ласк интимных,
Бреду ли я в аллеях тёмных,
Паду ли я вдоль улиц шумных, —
Кую, кую, кую, кую...»
***
«Поэт – гермафродит!» – открыл вдруг для себя Великий. И, крепко почесав репу с наростом всё более редеющих, ещё юношески жёлтоватых, но уже седеющих кудерьков, накрепко решив, что открытие важно не только для себя, но для города и мира, в любимой пивной громогласно развивал открывшееся:
«Гермафродит!.. И логика у поэта женская, и чувства мужские. «И то, и сё» – называется. Только так, в целостности доисторической – Поэт. Да и любой художник гермафродит по сути… по самой сути!
Иначе – не поэт, не художник. Ремесленник. Толстой, кабы не становился иногда Карениной (али Вронской), не нарисовал бы, словно изнутри её чрева, страсти, капризы, закидоны, роды… ну и прочее бабье...»
А вот он вам, великий Метаморфоз:
Изменение, видоизменение всего, вся. Древние хорошо это чувствовали, понимали. Выстроили иерархию Метаморфоза, всего филогенеза земного. Метаморфоз – мистика бессмертия древних. Подвид их «религии».
В вот вам, козлам, синонимический ряд:
Превращение. Перевоплощение. Гермафродитизм. Трансвестизм.
Пересотворение. Преображение.
Что выпадает из этого ряда? Трансвестизм. Хирургическое вмешательство человека в человека. В отличие от природного пересотворения, типа: кокон-бабочка-куколка. А в итоге – Психея. Душа.
В случае хирургического вмешательства – не душа, а тело. Только. Даже прекрасное женское тело, которого почему-то особенно жаль. А по сути нет ничего ни у женщины, ни у мужчины. Да и сами есть ли? Если есть, то мужчина – член одной конфессии, женщина – другой.
И пока не осознается толком, что нет в верховном измерении ни мужчин, ни женщин, а есть одна только Божья Тварь, так и будут длиться эти дивные перебраночки, деления на конфессии, комиссии, дурь…
Мифологический праобраз поэта – античный бог, сын Гермеса и Афродиты – Гермафродит. Он видел, чуял в себе оба начала: мужское, женское. При желании мог быть то ею, то им. А то обоими сразу. Кабы художник по натуре не был таков, не написал бы настоящей лирики, хоть от лица женщины (иногда даже - вагины), хоть от головы (иногда просто - головки) мужчины.
Но женщин больше. Живут дольше. Вагина мощнее простаты. Особливо ныне. Потому и пишут больше. (Видишь лишь гаджеты и дамские романчики в руках у сподобившихся сидячего места в метро!). И совокупляются хоть до восьмидесяти, хоть до ста восьмидесяти лет, до самого предсмертного вздоха. Богатые самки покупают молодых мужиков-самцов, не очень богатые – породистых собак, которых обучают «удовлетворять» их. У мужчины последней умирает – надежда. У женщины – вагина.
Вагина Царица земли!» –
Торжественно восклицал, повторяясь, впрочем, Великий. И вновь утверждался в себе. И завершал очередной факультатив, и сходил с кафедры знаменитой пивной – на арену, в зал, к обожателям, супротивникам, слушателям, зрителям, козлам...