- М…м…м…м…
- Аня! Аня! Доченька проснись!
Начинаю просыпаться и нехотя открывать глаза. На сердце опять, такая сильная тоска и одиночество! Это сон, он появляется периодично, с раннего детства. Начинаю стонать во сне, как будто плачу , без слез. И пробуждение не приносит облегчения, а наоборот, стягивает сердце колючей проволокой. Становится больно дышать и как то тесно в груди, тоска и ненужность выбивают почву из под ног. Как будто работала в поле всю ночь. А сон один и тот же: как будто мне лет 16, сижу на берегу моря, на огромном камне. На горизонте садится солнце. Оно огромное и красное, уже зашло на половину и неуклонно ползет за горизонт. А позади и по бокам меня наползает непроглядная Тьма! И так я не хочу остаться одна на камне, в этой Тьме, что начинаю вслух, тоскливо стонать, как будто плакать!
Мать говорит, что это началось когда мне года не было. Но, все по порядку…
У моей матери сложилась тяжелая судьба, она как «черная вдова» притягивала несчастья. Была она статная, по-русски привлекательная женщина: шустрая, бойкая, остра на язык. Выдали её, первый раз, замуж в двадцатилетнем возрасте в соседнюю деревню, без её согласия. Но она и не сопротивлялась. Родила сына Илью, на Ильин день. Через некоторое время, по непонятным, причинам муж повесился.
Мать с ребенком на руках вернулась к родителям. А жили они в Калужской губернии, в деревне Старицы. Но это другая история, расскажу потом.
Было у мамки еще три брата. Двое из них обосновались в Москве, а старший в Подмосковье. Звали его Иван. В деревне, на родине, ему прозвище дали: «Медведь Кика». То бишь был он большой и сильный. Руки у него, росли откуда надо, но вот с женой ему не повезло. Нина была ленива, неаккуратна и ничего не умела делать. Произвели они трех детей, и дядька выбивался из сил между работой и детьми. Однажды он приехал в деревню к родителям и забрал сестру, то бишь мою мать, к себе в город, чтобы помогла по хозяйству. Мать устроилась на работу и начала жить у брата, а сын остался с бабушкой и дедом. Но мамку такой расклад не прельщал. Решила она обосноваться в Подмосковье. Но, тогда с пропиской было туговато, особенно деревенским и выискала она себе мужа, тоже из деревни, только подмосковной, и был он киномехаником. Недолго думая, мать выскочила замуж, и забеременела. Тут выяснилось, что муж пьет, пьет по черному. Но это было уже все равно, мать ушла от него и родила дочь Татьяну. Купив на отпускные и пособия дом в этой же деревне, перевезя к себе сына, мать и отца. А через некоторое время муж замерз, в октябре месяце, не дошел до дома, пьяный, разделся и лег на землю спать. Утром его и нашли. Вскрытие показало: переохлаждение.
Поставив на женитьбе крест, мать пошла работать, в местную туберкулезную больницу официанткой. К этому времени у неё умерла мать. И похоронив её, она продолжала жить с отцом, сыном и дочерью. Женщина она была сильная, не унывала ни при каких обстоятельствах и могла постоять за себя.
Тут в больнице появился мой будущий отец! Был он высок ростом, кареглаз, черноволос. Но, на 10 лет моложе матери. Вся женская особь положила на него глаз, в том числе и моя мамка. Она на спор охмурила отца, но так как замуж не собиралась, не относилась к этому серьезно. А у отца были другие планы, и он решил всеми способами завоевать мать, женив её на себе. Так получилось, что мать забеременела и решила сделать аборт. Но мой отец, прибежав к моему деду, уговорил его, и они вместе бросились в местную, деревенскую больницу. Подняли страшную панику, и матери пришлось меня родить. После, она родила еще двоих моих братьев, но жить с моим отцом не смогла. Характер у неё был сильный и властный, а отец наоборот, мягкий и тихий. На почве этого он начал выпивать, и мать его быстренько выпроводила из дома. К тому времени ей уже дали квартиру. И это был потолок её желаний. Но это уже другая история, продолжим мою…
Я рассказала мамкину историю, чтобы было понятно мое появление на свет. Мамка просто не хотела третьего ребенка и родила меня не по желанию. Может поэтому, с малого детства, я чувствовала свою ненужность и тоску одиночества.
Мое первое осознание себя пришло в малом младенчестве, когда сосала мамкину грудь. Я смотрела на неё и думала: какая она у меня красивая! Это запомнилось, почему то, на всю жизнь. Потом, зимой, в феврале, когда она шла из роддома с моим братом, мне тогда было год и семь месяцев. Отец одел мне пальтишко с меховой шапкой и подвязал большой клетчатый платок крест-накрест. Был он большой и сковывал движения и загораживал обзор. Мне он очень не нравился. Было жарко и неудобно. Не знаю, почему отец не поехал в роддом, а встречал их у дома, но он, увидев мамку, сказал:
- Аня смотри, вон! Вон мама идет!
- Где? Где мама?
Я побежала, споткнулась, упала в снег лицом и заплакала. Отец подскочил, поставил меня на ноги и отряхнул снег. Тогда мне пришла мысль, что это надо запомнить и рассказать «Там»! Где «Там» я до сих пор не пойму. Но при этом у меня еще появилась мысль: «я же ребёнок! Откуда у меня такие мысли?» И меня как будто выключили.
Мне никогда не было скучно, даже одной. Я задавала много вопросов. Из вопросов и ответов вытекали новые вопросы. Мне было важно всё! И дома прозвали меня «бабкой». А бабки у подъезда, старались ретироваться с лавочки, если я выходила погулять во двор!
Свою необычность я не осознавала, думала, что все такие и говорила о том, что видела. Но, видела-то я не так как все люди. И вопросы задавала о том, чего не видят другие. А когда находилась одна, могла уставиться в одну точку и как бы уйти в неё. И сидеть неподвижно, час – полтора, пока не позовут. А видела я в этой точке: летающие горы, утопающие в зелени дома, людей. Раньше были трубы, смотришь в дырочку, а там из стекла, разные узоры слагаются, так и у меня, смотрю как в калейдоскоп, и слагаются разные картинки. Правда после этого всегда чувствовала слабость.
Мамка работала в детском доме, решила взять меня на работу. Мне года два с половиной было, идем мы, а на дороге гудрон варят в большой бочке и вижу, что там сидят мужчина, женщина и двое детей, говорю матери:
- Мам, а почему там варят людей?
Мамка спрашивает:
- Где? Кого ты видишь?
Я описала:
- Мама, папа и двое детей.
Она говорит:
- За грехи их черти варят
И припустила, побыстрей пройти это место. А я так и не поняла кто такие черти и что такое грехи.
Ещё, когда играли дома, в коридоре, на полу, сестра предложила заглянуть под плинтус и посмотреть, кто там живет. Никто ничего не увидел. Зато я увидела: керзовые сапоги, три пары и сказала что это домик домового. Это сейчас я понимаю, что мать меня просто побаивалась, а тогда не могла понять, почему меня не любят! Почему?!
Однажды, в ясельной группе, мамка, почему то, забрала нас с братом, пораньше, раньше обеда и зашла с нами в кафе. Для нас это было целое событие, потому что мамка всегда заказывала по стакану какао с пирожком и по молочному коктейлю! Это было так вкусно! Но, в этот день, за прилавком, стояла пьяная буфетчица. Мне тогда года три было. И пьяную женщину я видела первый раз! Я разинула рот и во все глаза стала на неё смотреть. Она тоже заметила мой взгляд и начала на меня поглядывать. Тут мать вернулась с подносом и тоже увидела эту ситуацию и стала говорить, чтобы я не смотрела. Но было уже поздно! Буфетчица подошла к нашему столу и наклонившись всей необъятной грудью ко мне спросила:
- Девочка! Ты что смотришь на меня?
Я, не растерявшись, отвечаю:
- Вы такая карсивая! Ну, прям, сил нет!
- Правда, девочка?
- Да! Прадва!
Я перевела глаза на мать, а на ней лица нет! Когда тетка ушла, мать отчитала меня и сказала, что больше никуда меня брать не будет, пока не научусь себя вести. Но тут вернулась тетка и принесла целый пакет шоколадных конфет и маленьких шоколадок и отдав их матери сказала, что у неё прекрасные дети! Мать была в шоке.
Я часто находила бумажные деньги в автобусах, возле двери, по рублю, по три, поэтому, когда садились в автобус, мать говорила:
- Ань, смотри, может, где денежка лежит?
И ведь лежало-ж!
Да, в яслях что то произошло, что я плохо помню, связанное с воспитательницей. То ли у неё ребенок заболел, то ли сама, а я каким-то образом помогла. Что было? Я не помню! И мать не рассказывает. Только после этого воспитательница купила мне красные лакированные туфли! В которых я модничала, пока не стали малы. И когда была её смена, она приносила мне подарки и сладости. В общем, стала её любимицей. Она говорила, что я не от мира сего. Потом нас с братом перевели в другой сад, и там я тоже отметилась.
Один раз воспитательница, куда-то отошла. И мне удалось уговорить всю группу сбежать из садика! За садиком, недалеко, находился пруд, и мы все убежали туда. Потом вся группа вернулась назад, а я, с одним мальчиком, осталась ловить головастиков. Через много лет, встретившись с ним, мы смеялись над этой историей, и он мне поведал что, после того, как нас нашли к вечеру, ему влетело по первое число и запретили со мной общаться. Даже вся группа объявила мне бойкот. И чтобы примириться со всеми я съела поганку. На спор, что со мной ничего не будет. Но, увы!
Мать, выкрав меня из инфекционной больницы, еле выходила и поставила на ноги. На этом мои приключения не заканчиваются, а только начинаются. Впереди поход к психиатру. И новая домашняя кличка: «благуша». А пока, я стонаю во сне и плачу по ночам в подушку, от того, как мне казалось, что меня не любят, я плохая и всем мешаю. И начинаю мечтать, чтоб я умерла.
- М…м…м…м…
- Аня! Аня! Доченька проснись!
Анна сидела на полу у дивана, уставившись в одну точку и рассказывая о своем детстве. А Трофим сидел на табурете у стола, глядя в окно, слушая и качая головой.
- Ну-ну! Ну-ну!...