Как его звали на самом деле никто не помнил, Стасик Виленкин, кажется. Колдуном его прозвали за неусыпную бдительность в отношение колдунов и ведьм. Их происки он видел на каждом шагу и, не щадя сил, изучал методы борьбы. Колдун всегда носил замысловатые амулеты, призванные защищать его от вредительских поползновений распоясавшейся нечистой силы. Не расстался с ними он и сделавшись священником.
Колдун имел в себе некую поврежденность, перекос, что-то в голове у него было закрыто, участок мозга, ведавший здравым смыслом и обычными человеческими чувствами, получал снаружи недостаточно света, словно комната с заштореннными окнами. Витя застал уже финальную стадию их с Ленкой отношений. Ленка боялась Колдуна, не любила оставаться с ним наедине и просила Витю зайти к ней, если намечался его визит. Он, к счастью, приходил всё реже. На Витю Колдун смотрел, как на резвого и небитого дурачка. Впервые Витя встретил Колдуна у Ленки, когда по её просьбе примчался, чтобы присутствовать при их общении. Колдун пришёл раньше и поглядывал на Витю с недоброй ухмылкой. – Ишь как сердечную чакру раскрутил, - с ехидцей в голосе сказал он. Идиотская эта фраза как нельзя лучше подходила Колдуну, всей его дремучей, заросшей лопухами и крапивой натуре. Витя ещё плохо знал Колдуна, и после того, как они стукнулись лбами под епитрахилью во время исповеди, ни разу Колдуна не встречал. Однако, он сразу его вспомнил. Однажды увидев Колдуна, забыть его нелегко.
Колдун происходил из неблагополучной семьи. Отца он не помнил, брат спился, жил он с матерью и вечно пьяным братом в коммуналке. Сам Колдун страдал болезнью сердца: не сильно выраженной недостаточностью митрального клапана. В молодости он набрёл на йогу и начал заниматься ею для укрепления здоровья. Потом йога заинтересовала его с религиозно-философской стороны. С йоги Кодун переключился на магию и астрологию. Христианство вошло в жизнь Колдуна после знакомства с Ленкой и Юрием Григорьевичем. Интересы Колдуна, как видим, достаточно разнообразны, однако, всё он, так же, как Васька Гнус, воспринимал слишком односторонне и кондово. Расплывчатые мифологические понятия принимали в его глазах совершенно конкретные очертания. Вроде того, что если черт, то непременно с рогами.
Для жизни Колдун занимался разными вещами. Он закончил машиностроительный техникум, но по специальности никогда не работал. Самым доходным промыслом для Колдуна являлась игра в карты. Он был виртуозным шулером и зарабатывал неплохие деньги пока не посчитал, что для его новых христианских взглядов такой вид заработка не годится. Тогда он пошел работать в котельную.
Особенных способностей в области магии Колдун не имел. Однако, рядом с Ленкой он поверил в себя, как многие рядом с ней начинали верить в свои силы. Колдун упрямо настаивал на том, что он девственник, хотя в этом вопросе существовали большие сомнения. Во всяком случае, он, по словам Ленки, скопил немало сексуальной энергии, и если ему в магии что-то и удавалось, то именно благодаря этому обстоятельству. Запасы сексуальной энергии просились наружу и временами Колдун делался невменяем. Происходило это, в основном, когда он напивался. Колдун старался не пить, но дурная наследственность пробивалась наружу и он срывался. Ещё Колдун влюбился в Ленку и ходил за ней хвостом, пытаясь даже от самого себя скрывать чего ему от неё надо. Ленка терпеливо воспитывала Колдуна, надеялась сделать из него человека. Перспектива была туманной и временами оборачивалась тяжелыми эксцессами. Однажды Колдун приехал к Ленке в Пятигорск, где она гостила у матери и, как всегда, кого-то лечила. Колдун приехал помогать, но вместо помощи напился в первый же день и бегал голый, в чем мать родила, по Ленкиному двору, горланя песни. Колдуна ловили, но он не давался. Наконец, его удалось загнать в дом. Там Колдун завалился на первую попавшуюся кровать и захрапел. Ленка подождала пока он проспится, и в момент, когда Колдун ещё спал, но уже охал и стонал на пороге яви, зашла сзади, так, чтобы Колдун не увидел её, если вдруг откроет глаза. Ленка наклонилась к его уху и тихим, но утробным и несколько завывающим голосом протянула: - За грехи твои неискупимые, за пьянство твоё непробудное гореть тебе в аду. Если немедленно не бросишь пить, не видать тебе Царства Небесного. - Колдун подскочил, как ошпаренный, но Ленке удалось незаметно выскользнуть за дверь. Мгновенно протрезвевший Колдун поведал Ленке, что было ему видение: Ангел Божий весь в белом и с пылающим скипетром в правой руке громовым голосом приказал ему бросить пить. После этого случая Колдун действительно бросил пить и даже боялся смотреть на водку.
От Ленки Колдун ждал любых чудес и образумить его Ленке никак не удавалось. Он был настроен на чудеса и высматривал их с жадным интересом. Как-то раз Ленка поругалась с ним недалеко от трамвайной остановки, после чего Колдун злобно повернулся к Ленке спиной и зашагал своей дорогой. Шёл он вдоль трамвайной линии. Ленка сделала вид, что пошла в другую сторону, а сама, подождав пока Колдун удалится на достаточное расстояние, села в трамвай и проехала остановку. Выйдя из трамвая, она скрестила руки на груди и неожиданно предстала перед задумавшимся Колдуном, сверля его осуждающим взором. Всю жизнь Колдун считал, что Ленка мгновенно преодолела разделявшее их расстояние с помощью своей магической силы. Никакие Ленкины заверения, что она просто пошутила, не помогали.
Досталось от Колдуна и Юрию Григорьевичу. Ленка всё время хотела подключить его к воспитательному процессу, но Юрий Григорьевич увиливал. Колдун тем временем совсем потерял голову от страсти к Ленке и она пошла на крайние меры. Она знала дремучие понятия Колдуна о женской добродетели и однажды, когда он провожал её домой, пылая в огне неосуществимых желаний, сказала, что тоже любит его и готова остаться с ним на ночь. Пусть ведет её к себе домой или ещё куда-нибудь, где им не помешают. Колдун вытаращил глаза и открыл рот. Он буквально сбежал и с тех пор смотрел на Ленку со страхом и недоумением. В глубине души он начал считать её не только ведьмой, но и проституткой.
Юрий Григорьевич сидел дома и, как всегда, слышал и видел всё, что происходит с Ленкой. Он не подслушивал и не подсматривал. Как станет ясно несколько позже, выбора у него не было. Просто, хотел он того или нет, а это происходило. Такова их судьба и временами он воспринимал ее, как непосильное бремя. Он мог не прислушиваться и заниматься своими делами, но сцена с Колдуном потрясла и его. Он не сумел отвлечь внимание и слышал всё. – Вы понимаете, Витя, - рассказывал он, загадочно и весело усмехаясь, - она говорила ему те же самые слова, что и мне когда-то, всё слово в слово. Этому обормоту говорила. Я был просто убит наповал. – Убит он был, впрочем, не совсем. В нем осталось достаточно жизни, чтобы той же ночью выпить шесть бутылок коньяка. Интересно, что за коньяком Юрий Григорьевич не ходил, а телепортировал его к себе в дом непосредственно со склада. И то сказать, коньяк на прилавке в те годы появлялся редко. Когда Юрий Григорьевич пришел в себя, то устыдился злоупотребления магическими силами и отправился в магазин платить за похищенное спиртное. – Ну и как же они реагировали?, - спрашивал Витя, которого рассказ Юрия Григорьевича поразил не только сутью, но и магическими подробностями. – А как они реагировали? Никак. Все знали, что я сумасшедший. Деньги, однако, взяли. –
Наутро Ленка застала Юрия Григлрьевича в состоянии сильнейшего алкогольного отравления. Она его насилу откачала. – А нечего было подслушивать, - объясняла Ленка Вите. – Как-будто не ясно, что я всё равно бы с ним не пошла. –
С тех пор, как Витя узнал эту немыслимую во всех отношениях историю, каждый раз, как он обижался на Ленку, Юрий Григорьевич лукаво подмигивал ему: - А шесть бутылок коньяка выпить слабо? –
После истории с коньяком Юрий Григорьевич подключился к воспитанию или, лучше сказать, борьбе с Колдуном, а Колдун поостыл и больше не донимал Ленку порывами страсти.
Юрий Григорьевич много беседовал с Колдуном, особенно когда Ленка начинала от него изнемогать и требовалось переключить его внимание, чтобы дать ей возможность прийти в себя. Видимо, под влиянием Юрия Григорьевича Колдун и сделался священником. Он изучил и запомнил всё необходимое для этого без всякой семинарии. Работоспособностью он отличался завидной, но при всём при том художественные образы им не воспринимались совершенно. Однажды Ленке приснился удивительно красивый сон. Она увидела людей как бы на разных уровнях бытия. На самом примитивном уровне люди добывали себе пищу, отнимали её друг у друга, дрались, что называется, из-за куска хлеба, и больше их ничего не интересовало. На следующем уровне людей вдохновлял секс. Сексуальные перепетии являлись основой их жизни и самооценки. Из-за секса происходили трагедии, войны, и другого понимания счастья и смысла жизни не существовало. Следующий уровень обжили художники и учёные. Ещё выше расположились богоискатели и пророки. Всех людей объединяло то, что они просили помощи свыше. Их мольбы устремлялись ввысь, но по небу мчался громадный Черный Всадник. Он поглощал все устремленные к Богу молитвы людей, они служили ему пищей. От них он рос и приобретал ещё большее могущество. В каждой из молитв Ленка заметила тоненькую белую нить, которая прошивала Всадника насквозь. Всадник не мог её задержать. В конце концов эти тоненькие нити сплелись и образовали стебель, на вершине которого раскрылся ослепительно-белый цветок. Он накрыл всю Землю, как зонтом, а Черный Всадник разлетелся в клочья, разорванный проросшим сквозь него стеблем цветка. Ленка рассказала этот сон Колдуну и через несколько дней поинтересовалась запомнил ли он его. – Ты помнишь, я тебе свой сон рассказывала? – спросила она его. – Помню, - сказал Колдун. – Так о чем же он? – не отставала Ленка. – А, этот, ну, про мышу, - неожиданно выпалил Колдун. Эта его фраза сделалась крылатой и если кто-нибудь основательно перевирал Ленкины слова, она немедленно вспоминала злосчастную «мышу».
Несмотря на то, что Колдун всё реже появлялся в Ленкином доме, он ревновал её ко всем. Особенно Колдун невзлюбил Витю. Вспоминая Колдуна, Витя часто почему-то видел одну и ту же сцену, которая со временем приобрела даже ностальгический характер. Он спешит к Ленке, а Колдун как раз вышел от неё и стоит у края двора. Он провожает Витю удивленным настороженным взглядом, в котором и насмешка и ревность и даже тоска. Осень, ветер метёт листья, чёрная борода Колдуна трепыхается на ветру, пока её хозяин исподлобья глядит на бегущего со всех ног навстречу судьбе дурака. Так он и застыл в Витиной памяти – маленькая несуразная фигурка на буро-жёлтом осеннем фоне.
В Харькове рукоположить Колдуна не удалось. У Юрия Григорьевича нашелся знакомый в Сибири, они вместе учились в духовной академии. Знакомый священник, который к тому же занимал какую-то должность в церковной иерархии, кажется епископ, рукоположил Колдуна и он так и остался там и даже сделал карьеру, дослужился до протоиерейского чина в какой-то Сибирской губернии. В Сибири Колдун занялся любимым делом – объявил войну сибирским шаманам. Он по-прежнему не расставался с амулетами и, наезжая в Харьков, приходил в гости к знакомым весь ими обвешанный. Кроме борьбы с шаманами, Колдун не терялся и в плане устройства личного хозяйства. По слухам дом он себе справил, ничем не уступавший дому Харьковского Владыки Андрея, и с подношениями тоже не церемонился, брал всё, что дают. Последним он уже напоминал пресловутого Ваську Гнуса, которого Колдун не терпел, так как считал его виновником своей неудачи с рукоположением в Харькове.
Последний раз Колдун виделся с Ленкой в Харькове, когда в очередной раз приехал из Сибири. Он растолстел и с сердцем у него было неважно. Ленка жалела его и собиралась лечить. Но вместо лечения вышла безобразная сцена. Колдун неожиданно напился и в состоянии помешательства, в которое он всегда впадал пьяный, явился к Ленке домой. Он нёс всякую чушь, в том числе угрожал Вите. Даже пьяный, Колдун не мог выражать свои чувства по-человечески. Он заявил, что убьет Витю, разрушив его астрального двойника, то есть ту перевернутую вниз головой, скрюченную в эмбриональной позе копию человека, которая находится макушка к макушке над каждым из живущих, и которую видят только ясновидящие. Ленка часто лечила людей, поправляя их двойников. При болезненных состояниях двойник смещается, уходит из обычного симметричного положения. Далее Колдун понёс какую-то ахинею о том, что видит в Ленкиной квартире нечистых духов. Ничего он не видел, галлюцинациями Колдун не страдал, просто выпендривался. Он заявил, что не потерпит их присутствия, и, бормоча то ли молитвы, то ли заклинания, начал процесс изгнания, заключавшийся в том, что он как бы целился и бросал в духов воображаемые стрелы или дротики. Пантомима закончилась тем, что присутствовавший в качестве зрителя Лёшка, не выдержал и призвал Колдуна к порядку: – У нас тут ребенок босиком ходит, а ты стрел по всему полу накидал. А ну ка немедленно собери. В своём доме сорить будешь. – Лешка не производил опасное впечатление и всякому делалось видно, что он шутит, но Колдун убоялся и прекратил стрельбу. Больше занятий ему не нашлось и он, не спрашивая ни у кого разрешения, завалился на Ленкину постель и захрапел. Рано утром Колдун сбежал, ни с кем не попрощавшись.
Глупые угрозы Колдуна в адрес Вити расстроили и испугали Ленку. В результате ей приснился сон с участием Дона Хуана. Здесь уместно небольшое лирическое отступление.
В первый период знакомства Витя постоянно рассказывал Ленке содержание книг Кастанеды. По свидетельству Лёшки, рассказывал он хорошо, живо и, в конце концов, закомпостировал Ленке мозги. Сама она книг Кастанеды не читала и не терпела даже их присутствия в доме. Она говорила, что из-за этих книг куча народу сошла с ума, и что, судя по всему, Кастанеда ничего толком не понял. То же самое сказал и Юрий Григорьевич. Сам Витя не собирался заниматься никакими практическими вещами из области индейской магии. Его эти книги интересовали в чисто познавательном плане. К своим изыскам он относился с чувством юмора и даже придумал для них название. Книга «Учение Дона Хуана» имеет подзаголовок: «Путь знания индейца племени Яки». Витя своё увлечение назвал: «Путь знания иудейца племени Якова».
Несмотря на негативное отношение к книгам, Ленке начали сниться сны про группу Дона Хуана. Вначале Дон Хуан предстал перед ней в образе Юрия Григорьевича, но в следующем сне он уже появился в собственном облике. Ленке он понравился, она сказала, что они с Юрием Григорьевичем чем-то неуловимо похожи, хотя один индеец, а другой европеец. Вокруг Дона Хуана толклась небольшая группа грязных, оборванных индейцев, которые хорошего впечатления на Ленку не произвели. Понравился ей только Дон Хенаро, так как напомнил ей Лёшку. Ленка видела много такого, чего нет в книгах Кастанеды. Видела, к примеру, интересный и трогательный обряд, когда женщину и мужчину Нагвалей ставят лицом к лицу ранним утром во время восхода солнца и они обмениваются самыми важными внутренними органами – сердцем, печенью, мозгом. Обмен, конечно, символический, но каждый из них потом чувствует в себе другого. Ещё она видела, как уходит группа магов, закончивших свой путь на Земле. Ленка говорила, что они стоят на краю обрыва в горах, держась за руки, и в какой-то момент исчезают в разноцветной бешено вращающейся воронке. Ученики провожают их, находясь неподалёку и внимательно наблюдая за всеми их действиями. Юрий Григорьевич, правда, внёс элемент скептицизма, заявив, что уходящие маги попросту умирают на глазах у учеников, а те закапывают их тела в землю. Вите больше понравился Ленкин вариант. Видела Ленка и Чёрного Орла, гигантскую глыбу мрака, в которую устремляются со всех сторон тускло мерцающие сгустки света, а вылетают из него только отдельные, очень редкие, но зато изумительно яркие и красивые звезды. Юрий Григорьевич говорил, что Черный Орел и Черный Всадник из Ленкиного сна про «мышу», на самом деле одно и то же. Но особенно Вите запомнилась рассказанная Ленкой сцена, когда женщина-Нагваль уговаривает мужчину-Нагваля следовать за ней, а он нерешительно озирается. Женщина то превращается в маленькую девочку, то вдруг делается древней старухой, и всё убеждает мужчину, но того манит окружающий мир со всеми его красочными соблазнами. Витя запомнил этот рассказ, потому что их с Ленкой отношения очень напоминали ему описанную сцену.
Так вот, после угроз Колдуна в адрес Вити, приснилось Ленке, что привели Колдуна к Дону Хуану. Стоит Колдун потупившись, а Дон Хуан недовольно на него смотрит. – Так ведь он ничего не умеет, - говорит он стоящему тут же Юрию Григорьевичу. – Почему же ничего?, - заступается за Колдуна Юрий Григорьевич. – Он умеет громко пукать. – И тут Колдун действительно пукает. Ленка проснулась от смеха и больше Колдуна не боялась.
После неудачного визита Колдуна к Ленке, они ни разу больше не виделись.
Несмотря на всю несуразность и даже временами чудовищность Колдуна, священника-шамана, Ленка всегда его жалела и вспоминала. Когда в Чикаго Ленке стало известно от Тани Шереметьевой, Таня позвонила ей из Харькова, что Колдун умер от сердечного приступа, она долго не верила. Витя сказал, что сведения скорее всего ложные. Если бы Колдун в самом деле умер, он хотя бы приснился ей. Ленка запомнила. В ночь перед сильной грозой Колдун ей действительно приснился. Во сне он вёл себя так же по-дурацки, как и в жизни. Они шли с Ленкой по дороге и увидели больную собаку. Собака скулила, но Колдун сказал, что все болезни посылаются за грехи, что карма у собаки такая, и прибил её откуда-то взявшимся стулом. Наяву Колдун говорил, кстати, то же самое. Покойники, по Ленкиным представлениям, снятся к дождю, а наутро начался дождь с грозой. Ленка расплакалась и жалким, детским голосом, который появлялся у неё в минуты сильного расстройства, накричала на Витю, что это он сказал про Колдуна, что тот должен ей присниться, если и правда умер. Вот он и приснился, и не просто так, а перед дождём, что исключает всякие сомнения. Она горевала и вздыхала ещё долго. Колдун, что ни говори, являлся частью её жизни и, думал про себя Витя, ещё и кусок мяса хороший из неё выдрал.
Как-то раз Ленке приснился Юрий Григорьевич уже после его смерти. Они стояли возле цветущей вишни и разговаривали. – Ты не обращай на меня внимания, - говорил Юрий Григорьевич. - Это я тебе к дождю снюсь. – Большой был шутник Юрий Григорьевич и во сне и наяву, и при жизни и после смерти.
Юрий Григорьевич тоже немало повозился с Колдуном, а когда уехал в Германию, отвечал на его письма. Однажды Ленка не на шутку рассердилась на Колдуна по какому-то поводу и сказала, что нечего делать у него письмам Юрия Григорьевича. Юрий Григорьевич к тому времени уже умер. Его письма у Колдуна Ленка изъяла, причем Колдун со всеми своими бебехами, включая письма, находился в Сибири, а она в Харькове. Так или иначе, а письма эти очутились у Ленки в тумбочке, Витя их видел своими глазами. Письма Ленка сожгла вместе с прощальным письмом, написанным ей Юрием Григорьевичем.