Предыдущие главы здесь - http://www.proza.ru/avtor/margott&book=3#3
Россия, наши дни, деревня Рогозинка, детский дом.
Невысокий полный мужчина лет пятидесяти плотоядно облизнулся, проводив взглядом одну из воспитанниц, которая пробежала мимо его поста в туалет, находящийся в конце коридора, затем устроился поудобнее, взял журнал с очередным сканвордом, и принялся делать вид, будто решает его, но на самом деле перед ним всплывали картинки того, что он хотел бы сделать с этой девицей, которая постоянно трясла сиськами перед ним, да и не только с ней… Зазвонил стационарный телефон:
- Детский дом Рогозинка, охрана, слушаю вас.
- Ночи доброй, Николай. – Звонила директор, - завтра к нам приедет журналист, он ведет авторскую передачу на ТВ, про детей, поэтому…
- Мои действия?
- Завтра облизать его с ног до головы, встречать с хлебом-солью, и чтобы никаких происшествий, ты меня понял?
- Да, Ирина Борисовна, понял Вас. За предупреждение спасибо.
Ранним утром журналист Петров быстро выпил пару чашек кофе, чтобы завести мозг, схватил портативную видеокамеру, диктофон, ноутбук и, сев в машину, помчался в Рогозинку. Там он намеревался набрать материал для очередной своей передачи, чтобы разрушить стереотипы о жизни в детских домах. Большая часть населения была до сих пор уверена, что детей там бьют, морят голодом и содержат в нечеловеческих условиях. Через свою знакомую Петров вышел на директора детдома в деревне в ста километрах от города. Настроение у него было приподнято, он уже просчитывал рейтинг передачи, и сколько спонсоров он сможет подтянуть для помощи этому заведению. Был Петров из молодых, да ранних – сразу после школы, которую он закончил с золотой медалью на Дальнем Востоке, он уехал в другой город, чтобы поступить на факультет журналистики, куда его приняли без экзаменов по собеседованию. Жизнь не особо баловала нашего героя – но худо-бедно позволяла существовать. Работать он начал с первого же курса, ибо не хотелось трехразового питания, и это были отнюдь не завтрак-обед-ужин, а понедельник-среда-пятница, а если повезет – то можно было поесть и в выходные. Он с ужасом вспоминал, как записался к баптистам, чисто потому, что после собраний всегда можно было поесть, как на одном из рынков его с товарищем пара продавцов не совсем славянской внешности прокинула с покупкой картошки, которую они закупили на месяц, а в результате в ящике оказались кирпичи, покрытые тонким слоем картошки. Да, сами лоханулись, но это послужило ему уроком на всю жизнь – доверять нельзя никому. Как он ездил в местный колхоз, помогать в уборке овощей, и за это ему выдали «зарплату» этими же овощами, и многое другое. С такими не сильно веселыми мыслями, журналист подъехал к воротам детдома и посигналил. Двери медленно открылись, машина въехала внутрь, водитель аккуратно припарковался, вышел, забрав свое оборудование, и осмотрелся по сторонам – чистый двор, посыпанный песком, свежепокрашенное здание, и весьма упитанный охранник, который встречал его у дверей.
- Здравствуйте, эээ? – сказал Петров.
- Николай Петрович, можно просто Николай, местный начальник службы безопасности, он же – охранник, - почему-то от общения с данным типом у журналиста побежали мурашки по коже.
- Петров Иван Анатольевич, можно просто Иван, - улыбнулся журналист, - пойдемте?
- Ой, да, - всполошился охранник, - Ирина Борисовна просила провести Вас в ее кабинет, она будет минут через тридцать. Чай, кофе? – спросил охранник, заводя Ивана в кабинет, в котором все было достаточно элегантно. Усадив гостя на диван, Николай насыпал кофе в чашку, залил кипятком и дал журналисту.
- Спасибо большое, - искренне поблагодарил тот, отхлебывая напиток. Вкус был божественный и Петров возблагодарил Вселенную за такую роскошь.
Через полчаса в кабинет вошла директор, мужчина вскочил и раскланялся. Директор мило улыбнулась, нервно поправляя пучок, и указала на кресло перед столом.
- Итак, Иван, о чем же Вы хотите сделать передачу?
- Понимаете ли, Ирина Борисовна, народ у нас зашоренный, живет стереотипами, я бы хотел поговорить с вашими воспитанниками, чтобы показать, насколько тут замечательно. Плюс, сами понимаете, спонсоры, и все такое.. – При этих словах директор чуть ли не стойку сделала.
- Конечно, Иван, никаких проблем, все воспитанники к Вашим услугам. – Журналист повеселел:
- Прекрасно, и спасибо Вам огромное! Вы готовы сегодня дать интервью?
- Готова, - директор улыбнулась.
- Прекрасно, тогда начнем, - мужчина расчехлил камеру, установил ее, и начал съемки. Вопросы он старался задавать самые каверзные, но собеседница отвечала честно.
Спустя несколько часов Иван вытер пот со лба.
- Что ж, Ирина Борисовна, если Вы не против, я бы прошелся пообщаться.
- Идите, конечно, ах да – через полчаса у нас обед. Вы приглашены.
Петров вышел из кабинета и пошел гулять по зданию. В каждой комнате было чистенько, несмотря на количество проживающих. Иван вздохнул, но тут к нему подбежал маленький мальчик с мячом в руках.
- Дяденька, а Вы, правда, журналист?
- Да, - присел на корточки мужчина.
- А смотрите, что у нас есть, - и ребенок протянул ему мяч. Повертев его в руках, мужчина увидел автограф капитана городской команды.
- Ого! Откуда у вас такая прелесть?
- А нас возят иногда на матчи. Знаете, как здорово? Мы прям у поля сидим! – весело сообщил мальчик, - а не хотите с нами сыграть в футбик?
- С удовольствием, - и они вышли на оборудованное поле, где провели пару занятных часов.
Вернувшись в дом, Петров нашел туалет, протиснувшись мимо поста охраны, сделал свои дела и пошел обратно. По пути он решил заглянуть к девочкам, их тут было много в возрасте от восьми до семнадцати лет.
- Дяденька журналист, а вы хороший человек, - заявила пухленькая девочка с двумя пышными косами. Щербатенькая улыбка добавляла милоты в ее образ.
- Тебя как зовут?
- Алина, дяденька.
- Очень приятно, а меня Иван. Я снимаю передачу, и хотел бы поговорить с вами со всеми, если возможно.
- Конечно, дяденька, ой, Иван, пойдемте, - она провела его в комнату девочек и усадила на кровать.
- Просто стулья мы приносим из столовой, когда занимаемся, уж извините за такой прием, - щебетала Алина.
- Да все чудесно, я и забыл, какие могут быть кроватки, - пошутил мужчина.
В комнату вихрем влетела стайка хихикающих девиц. Они окружили Ивана и стали задавать ему всякие разные вопросы. Он отбивался как только мог, и уже готовился уходить, как Алина погрустнела.
- Дяденька журналист, нам тут, конечно, не очень плохо. Но вот наш охранник…
- Что с ним не так? – сделал охотничью стойку Иван.
- Он.. – Девочка наклонилась к уху и горячо зашептала:
- Он нас трогает. Хотя Вам-то все равно – вы приехали и уехали, и опять ничего не будет, а у нас из-за этого две девочки пропали. Они пошли ночью в туалет, пришли через пару часов, долго плакали и пропали.
- Как пропали?
- Так пропали, дяденька. Только сделать Вы ничего не сможете – уедете и бросите нас. А нас за то, что вам рассказали – в карцер посадят.
- Куда? – в глубине души журналиста закопошились нехорошие предчувствия.
- Кладовка, метр на метр, на сутки. И не кормят. – Девочка еле слышно всхлипнула.
- А теперь подробнее, Алина, - серьезно посмотрел на нее Петров. – Я вам обещаю, что сделаю все, что могу, чтобы разобраться.
- Тогда слушайте, - и девочка зашептала, у мужчины начал дергаться глаз.
- Хорошо, Алина, вот тебе моя визитка, если что – ты мне позвони. Как только этот что-то предпримет.
- Нам страшно. Очень страшно. На Вас одна надежда.
- Я тебя понял и услышал. Обещаю, клянусь, что помогу.
Сняв несколько видео-историй с улыбающимися девочками, Петров уехал, по дороге думая, что же ему делать. Доехав до города, он принял решение и достал сотовый.
СПУСТЯ НЕДЕЛЮ.
Передача про детский дом вышла с оглушительным успехом, рейтинг был зашкаливающим, и Петров принимал поздравления, правда, на душе у него скребли кошки, от того, что он ничем не помог, и тут у него зазвонил телефон.
- Привет, Ваня, - защебетали с другой стороны, - узнал?
- Конечно, Танюша, - звонившая была главой одного из комитетов по правам детей, именно с ней Иван тогда и пообщался.
- Новости есть, только это не телефонный разговор, можешь подъехать к кафешке на Толстого?
- Конечно, могу. Буду там через полчаса.
В кафе его ждала Татьяна – невысокая, хрупкая блондинка.
- Привет, золотко, - проворковал Иван, - что можешь рассказать?
- Вот даже не знаю с чего начать, - проговорила Таня, ковыряясь в своей бездонной сумочке. Затем выудила из нее папку, и положила на стол.
- Читай, в общем.
Петров углубился в чтение, и чем больше он читал, тем больше он впадал в состояние близкое к трансу.
- Это правда?
- Как ты думаешь, генерал Вахрушев стал бы врать? – генерала Петров знал, тот иногда делился с ним различного вида информацией.
- Думаю, что нет. А директриса в курсе?
- Еще бы. Ты ж журналист, в курсе же про справки на судимость?
- Естественно.
- Ну вот. Так что директриса при делах.
- Твою ж дивизию, что же делать?
- А тебе уже делать ничего не надо. Вахрушев сказал, что сделает все сам.
- Погоди, а как же мои девочки? Я же им обещал…
- Что обещал – то и выполнил. Генерал сказал, что твое имя будет пропуском.
- Спасибо, Тань. Реально, огромное, человеческое спасибо, - и Иван прижал руки к сердцу.
СПУСТЯ ТРИ ДНЯ.
Скандал вокруг детского дома в Рогозинке вышел страшным. Директрису отправили домой под подписку о невыезде, охранника – арестовали на сорок восемь часов, а Петрову позвонили.
- Привет, Иван, это Вахрушев. Говорю тебе спасибо, помог нам.
- Товарищ генерал, я надеюсь, что воспитанницам… - Генерал его перебил:
- Большую часть уже готовы забрать приемные семьи. Спасибо тебе, сынок, - генерал вытер пот со лба, чувствуя спинным мозгом какую-то неприятность. И как оказалось впоследствии – он не был неправ.
СПУСТЯ ЕЩЕ ПАРУ ДНЕЙ
Бывший директор Рогозинского детдома Ирина Павлова выглянула из-за двери своего дома. После скандала с охранником-педофилом ее карьера, да и жизнь, пошли под откос. Муж ее бросил, забрав двоих детей, даже кошка – и та убежала неизвестно куда. Всхлипнув, женщина вышла в огород, чтобы набрать овощей, как из-за забора ее поприветствовала соседка:
- Борисовна, привет.
- Привет, Ань.
- Что, хреново тебе? И правильно. Дура ты, за длинным рублем погналась, - Ирина залилась слезами и убежала в дом. Когда стемнело, она набралась храбрости снова выйти в огород. Собирая репу, она плакала, поскольку правда не думала, что дело зайдет так далеко. Сзади раздались шаги, она обернулась и тут же получила удар электрошокером.
НЕСКОЛЬКИМИ ЧАСАМИ РАНЕЕ.
В камеру к арестованному охраннику вошел человек в деловом костюме.
- Здравствуйте, я ваш адвокат, назначенный государством.
- Я ничего не сделал, - прошептал до сих пор не пришедший в себя от резкой смены обстановки, охранник.
- Кхм, допустим, я Вам верю. А поверят ли люди? – человек улыбнулся, открыл дипломат и вытащил оттуда пухлую пачку бумаг.
- Я бы мог Вам помочь, зная больше. Что Вы мне можете рассказать?
- Да ничего. Меня под надуманным предлогом… - Человек его перебил:
- Кхм, яхонтовый Вы мой, а кто несколько месяцев назад вышел после отсидки за педофилию? Кстати, я удивлен, что вас, ээээ, не сделали общественным достоянием. Заплатили? Можете не продолжать, всю эту кухню я знаю досконально.
- Да, заплатил, - сознался Николай, - но, поймите – это сильней меня. Сильней. Это делаю не я, совсем не я.
- Ну что Вы, как маленький. Экспертиза и в прошлый раз доказала Вашу вменяемость. Не надо мне врать. Я пытаюсь Вам помочь. А Вы мне врете. Я ВСЕ знаю. Уж поверьте. – Человек снова улыбнулся, и передал подозреваемому всю пачку бумаг. Тот стал перебирать ее, и вдруг начал синеть и задыхаться. Адвокат вскочил:
- Врача! Скорее врача! – но местный врач сумел лишь констатировать смерть. Адвоката допросили и отпустили восвояси.
ДВОР ДОМА БОРИСОВОЙ
- Брильянтовая моя, ну почему же ты не отказала этому уроду? Ты же женщина, ты же понимала, что он может сделать с бессловесными? Нет, ты приняла его на работу. Ты даже не дерьмо – ты куда хуже. Собственно, и участь твоя незавидна. Жаль, что ты тоже не мент, к сожалению, что-то в последнее время мой план летит в тар-тарары. Сколько же говна-то понавылезло. Ну, ничего, изумрудная моя, скоро ты отпустишь себя, - приговаривал человек, ведя какую-то подготовительную работу в доме бывшей директрисы. Та лежала на кровати, будучи полностью связанной и с кляпом во рту и могла лишь наблюдать за тем, как неизвестный человек порхает по ее дому.
- Дорогуша, ты скоро отправишься к тем двум девонькам, что твой охранник спровадил на тот свет. И не надо притворяться, будто ты не в курсе. Так что, приготовься к смерти, дорогая. Обещаю – это будет очень быстро. – Человек развернулся к ней, женщина увидела безумный блеск в его глазах, и задергалась, пытаясь кричать.
- Ну покричи в кляп, покричи, - насмешливо произнес мучитель, доставая из дипломата шприц. Ловко введя его в вену, он нажал поршень, и бесцветная жидкость устремилась в кровь. Спустя пять минут женщина выгнулась дугой, захрипела и затихла. Проверив пульс и дыхание, человек снял веревки, растер те места, что были связаны, улыбнулся, собрал все свои вещи, вышел из дома, достал из кармана зажигалку и, чиркнув ею, бросил назад. Дом вспыхнул словно спичка.
Когда пожарные потушили горевшее здание, то обнаружили обугленные останки. Проведя необходимое расследование, полицейские пришли к выводу, что это было самопроизвольное возгорание и дело было закрыто, а позже списано в архив.
Узнав о смерти двух подозреваемых, Петров был в шоке, он чувствовал, что здесь что-то не то, но подозрения к делу не пришьешь. У детского дома в Рогозинке появился новый директор, спонсоров стало больше, и о педофильском деле вскоре забыли и там.