Зина и Георгий
Российская Империя, Одесса, весна 1908 года. Тепло, зелень, ласковое море, залитый солнцем город. Тишина. Потрясения и смуты где-то далеко, впереди.
На фотографической картине размером с лист писчей бумаги расположилась большая семья. Именно картина: интерьер- мягкая мебель на гнутых ножках, бархатные тяжелые шторы, профессиональная композиция, работа ретушью, и как водится, в углу реквизиты мастерской.
Типичная разночинная семья того времени: не из высшей аристократии дворянинская, купеческая, чиновничья или профессорская . Мужчины в сюртуках, манишках и галстуках, обе дамы в платья с кружевами, нарядные дети, напряженные официальной обстановкой съемки. Патриарх- седовласый сухой старик с вислыми усами и густыми бровями в центре, рядом крепкий мужчина лет сорока, узкое лицо, густые волосы ежом, светлые галаза и усы, держит на руках маленькую, как кукла девочку в бархатном платьице. Рядом сидит супруга, миловидная, полная, широколицая, кареглазая, темноволосая. Несколько в стороне стоит другая дама похожая на первую лицом и одеждой, видно по всему-родственица .
Вокруг стоят дети разных возрастов: стройная, рослая девочка с косой лет 13-ти, серьезная, взрослая, гимназистка, и двое мальчиков : малыш лет 4-х с пухлыми румяными щеками в матроске и 11 летний подросток, чуть не на голову ниже старшей сестры : весь в отца сероглазый , коротко стриженный в бархатной курточке с бантом на шее. Смотрят когда фотограф щелкнет и из лакового деревянного ящика камеры вылетит птичка. Семья одесского биндюжника ( предпринимателя, владеющего грузовым извозом зерна в порту) Исаака Менделевича. Семейный перечень неполный, супруга Исаака, Роза в положении и несет во чреве девочку с библейским именем Рахиль, самую младшенькую, по- домашнему Лилю, которая уже ждет своего часа появится на свет, а он не за горами- 16 августа. По убывающему старшинству братья и сестры Бэла, Зиновий (для всех просто Зина ), Иосиф и Фрида.
Да, мальчик носил негероически звучащее имя Зина. Совсем свежая горькая память о Цусиме и тезка адмирал Зиновий Рожественский . А тут еще мягкий характер, мечтатель, большой книголюб. Прослыл неблаговидным поступком – тайком отнес старьевщику сестрицыных кукол , на вырученные деньги купил книги и запоем читал.
Проступок конечно серьезный, маленькая трагедия, стоила детских слез. Однако, деньги не были проиграны в «ушки», или потрачены на пустые развлечения. А ведь соблазны были во все времена. Хотелось конечно любому пацану поглядеть, пусть с галерки, на чемпионат по французской борьбе в цирке или конфетами «монпасье» побаловаться. Заслуживает снисхождения. Ничего более мы не знаем.
В августе 14-го грянул гром Великой войны. Славные победы, горькие неудачи, поломанные судьбы. Трагедия в Восточной Пруссии, Мазурские болота, героическая защита Осовца, и славное взятие Перемышля, галицийские битвы, Карпаты, Великое отступление 15 –го года.
Май-июнь 1916г. Знаменитый Брусиловский прорыв, практически покончивший с австро-венгерской армией. Юго-западный фронт , 8-я армия , острие русского удара под Луцком.
Худощавый, нескладный , сероглазый солдатик , скатка шинели, фуражка с кокардой-мишенью, трехлинейная мосинская винтовка со штыком. Робость и волнение перед атакой, звенящая тишина, одинокая божья коровка, невесть откуда взявшаяся, ползет по прикладу винтовки. Негнущиеся пальцы прилипли к металлу оружия. Русские пушки подняли вой, обрушивая тяжелые снаряды на вражеские окопы. Поручик с шашкой и револьвером, нервно выплюнув соломинку поднимает солдат в атаку. Гремит Ура! Пехотная бригада идет вперед переходя на бег, а во фланг австриякам уже летит казачья лава рубя и подымая на пики мышиного цвета мундиры. Треск винтовок и сердитая скороговорка пулеметов. Ура !!! Наши цепи врываются во вражеские окопы.
Зина видит перед собой, как в синематографе с замедленной съемкой, молоденького австрийского лейтенанта, почти мальчишку- ровесника, щеголя с подкрученными маленькими усиками, в ладно, с венским шиком скроенном мундире. Русский штык летит ему в грудь, стараясь опередить руку с револьвером. И вдруг меняет траекторию, Зина ловко бьет прикладом по руке австрияка, револьвер на земле, винтовка отброшена. По мальчишески , катаясь по брустверу окопа, они лупили друг друга кулаками. Сочный одесский мат вперемешку с лающей австрийской бранью. Вдруг рядом громыхнул взрыв, контуженный австрийский офицерик обмяк. Не помня себя, Зина машинально одной рукой схватил свою винтовку, другой за щегольский высокий воротник австрияка и потащил «языка» к своим. Сам не понимая, что двигало им желание взять в плен врага, или спасти ровесника.Пуля из маузеровской винтовки на излете горячо обожгла ногу, но к ним уже бежали наши,подхватили обоих на руки...
Спустя несколько дней полевой госпиталь Н-ской части посетил сам командующий Юго-Западным Фронтом генерал Алексей Алексеевич Брусилов, собственной персоной с тем, чтобы лично вручить награды особо отличившимся нижним чинам. Подъехал казачий эскорт, засуетились сестры милосердия.
Вошел худощавый, подтянутый, седой генерал со знаменитыми усами и пронзительным, чуть прищуренным взглядом. Подойдя к койке совсем юного,сероглазого, похудевшего солдатика, генерал протянул блестящий серебрянный Георгиевский крест 4-й степени, на той славной «цвета порохового дыма и огня» ленте. Знаменитый «Георгий»- символ солдатской доблести. И почему-то от себя , улыбнушись, Брусилов добавил большую плитку шоколада, промолвив: «Важного ты «языка» притащил, породистого. Выздоравливай, герой!».
Через две недели Зина стал ходить , прихрамывая, опираясь на костыль и к своему удивлению узнал от соседа, что « жив твой офицерик австрийский, здесь лежит неподалеку» . В тот же день Фридрих фон Линдзингер (отпрыск древнего рода, 10 поколений его предков служили Габсбургам), пленный офицер австрийской императорской армии увидел в своей палате худого,сероглазого с коротким ежиком стриженных волос русского солдата- совсем мальчишку. На его груди гордо блестел серебряный орден с оранжево-черной лентой . На немой вопрос , краснея от смущения, парень коротко произнес:
«Георгий» и сунул в руку вчерашнего врага разломленную пополам плитку шоколада в блестящей фольге и прихрамывая вышел.
Долго Фриц вспоминал эту шоколадку, юного солдата с сияющим «Георгием» в глубоком русском тылу: Веневском уезде Тульской Губернии, где он вместе с другими австрийскими пленным строил железнодорожную узкоколейку до станции Узловая.
Не довелось кавалеру долго носить своего «Георгия».Завертел вихрь революций и Гражданской. В ранне-советское время кавалеры царских орденов вообще были не в чести. Зина бережно положил «Георгия» в мягкий матерчатый кисет и спрятал на долгие годы в книжную полку за строем любимых книг.
Дальше- как в повести: простой одесский милиционер, служил верой и правдой, карьеры из-за мягкости характера не сделал, семьи не создал. Подробностей известно мало.
Горьким летом 41-го , ушел на фронт, по тем временам уже немолодым, 45-летним человеком, вместе с 18-19 летними мальчишками. Германец опять топтал нашу землю. Прощаясь с домом внезапно, Зина вспомнил про «Георгий» и бережно уложил в карман гимнастерки, вспомнил брусиловский внимательный взгляд, сухую, стройную фигуру и знаменитые усы .
Май 1942 года, зелень,цветущие сады, разнотравье, надежды. Как и тогда, 26 лет назад Юго-Западный фронт . 6-я русская армия атакует немцев с Барвенковского плацдарма под Харьковом . Увы, Баграмян- не Брусилов, немцы стремительно контратакуют танковыми клиньями и замыкают в страшном, огненном котле более 250 тысяч солдат и офицеров Красной Армии. Вырваться удалось немногим...Скорбные колонны пленных , деморализованных, измученных, обреченных, пыльными реками растянулись по степи сливаясь в море,
Местами сопротивление продолжали разрозненные, лишенные командования и снабжения части. В последние дни догорающего мая, когда кончились патроны и не было надежды на спасение . В полузасыпанном окопе немолодой , сероглазый, заросший щетиной солдат в просоленной потом гимнастерке, отбросил пустую трехлинейку,нащупал в нагрудном кармане знакомые очертания «Георгия», а другой рукой рифленное , жесткое тело «лимонки». Перед глазами радужная картина из той, прежней жизни: он юный, легкий, бежит по залитым солнечным светом одесским улицам из книжной лавки , прижимая к груди купленный на «кукольные деньги» томик Жюля Верна, а потом читает вслух маленькой смешной Рахили «Таинственный остров».
Двое рослых, рыжеволосых германцев с закатанными рукавами серых мундиров зубоскаля подгоняли пинками и тыкали дулами «шмайсеров» в спины понуро выходящих из окопа красноармейцев, пока с ними не поравнялся пожилой невзрачный солдат ...
Тем же днем, из донесения лейтенанта Отто Келлера полковнику вермахта Фридриху фон Линдзингеру:
«- Гер полковник! Мы берем в плен огромное количество русских . К сожалению, наши солдаты, порой теряют бдительность. Сегодня произоизошло несчастье. Какой-то фанатик , вероятно большевикский комиссар или командир высокого ранга переодетый рядовым, не желая быть плененным, взорвал себя гранатой. От взрыва погибли двое наших храбрых солдат. Я распорядился обыскать обрывки его униформы, надеясь найти документы , но обнаружил лишь это...»
Полковник взглянул на уцелевший при взрыве серебряный георгиевскй крест на обгоревшей ленте « цвета порохового огня и дыма» , зажал его в ладони и медленно, что-то вспоминая произнес: «Это «Георгий», он только берет в плен...».
Родные получили извещение о том, что красноармеец Менделевич З.И, защищая Советскую Родину, без вести пропал в мае 1942г под городом Харьков. Обычная в то горькое время сухая, страшная формулировка.
После войны сестры пробовали искать Зину , обращались с запросами в Наркомат Обороны. Приняв очередной запрос, усталый майор, вздохнув, от себя, тихо добавил:
« Гражданочка, в том котле под Харьковом, столько народу сгинуло. О генералах и полковниках концов не найти, а тут рядовой, да еще и еврей. Уцелеть не было шансов.Не надейтесь попусту, оставьте.. .».
Осталась только переданная память, а это очень много !