Утро выдалось приятное - с солнцем, лёгким ветерком, свежестью. Казалось, природа решила преподнести необычайный подарок, убрав с неба нависшие над городом хмурые брови туч. Но деревья стояли по-прежнему грустные. Они не могли шелестеть и шептаться между собой, ведь все слова давно опали и завернулись в поблеклый ковёр уже поздней осени. Теперь они терпеливо ждали, когда из глубины неба медленно и плавно опуститься мягкий, пушистый саван, сотканный из белого пуха улетающих лебедей.
Машка смотрела в окно и слушала Шопена в ожидании Петровича. Папка легла на стол. Машка открыла её и прочитала : "...из них глухие, слабослышащие, умственно отсталые, с нарушениями речи... дети-сироты... потерявшие родителей...
с ограниченными возможностями... решение о... на обеспечении.... начиная с трёх лет... заботится о..." Слова забегали перед глазами. Машка прочитывала каждую строчку снова и снова, стараясь убедиться, что всё именно так. Она закрыла лицо руками, потому что вдруг, неожиданно для себя осознала всю страшную и жестокую суть прочитанного. Слово " детский" всегда предполагало для неё продолжение, как то : мир, улыбка, смех, радость, взгляд, шалость,. Рядом со словом "дом" оно приобретало совсем другое значение. Это значение напрочь уничтожало всё то, что делало слово "детский" добрым и светлым. Это значение рисовало картину, на которой дети со слабым здоровьем, лишившись родителей, находились в неком пространстве, именуемом "детским домом". Машка поймала себя на мысли, что никогда об этом не думала. Она жила рядом с близким и родным человеком, который не щадил себя, который отдал ей всю свою жизнь без остатка, отдал тепло своего сердца. Машка будто протрезвела. Где же она была? Почему она этого не знала? А может не хотела знать? О чем она думала? Видимо, только о себе, о своих бедах и проблемах. А что-то очень важное пропустила, пропустила чужую боль. . Она резко встала.
- У тебя всё в порядке? - спросила Мая.
- Да, да, - ответила Маша и направилась к кабинету шефа
Он сидел за столом, говорил по телефону. Увидев Машу, он отложил телефон и вышел из-за стола. Он внимательно посмотрел на неё. Она была бледная и растерянная.
- Марианка, девочка, у тебя всё в порядке? Что случилось? Рассказывай.
Машка почувствовала, как боль перехватила горло. Она смотрела на бедного растерявшегося мужчину и не могла ничего сказать. Машке показалось, что время остановилось. Она протянула лист и села. Просмотрев статью, он сказал:
- Да, есть такое дело и что? И не один, не два - несколько таких домов. Такова жестокая реалия жизни. Так что привыкай. Не всё хорошо, как хотелось бы.
Машка посмотрела на него. Глаза затуманились. Она хотела сказать : "Как "привыкай"?". Но не смогла.
Виктор Кузьмич подошёл к ней, сел рядом. Он понимал её. Они оба молчали.Секундная стрелка, казалось, в голове отбивает время.
Наконец, Машка сказала:
- Помогите мне.
- Говори, - сразу, подскакивая с места, сказал Кузьмич.
- Я хочу каждый месяц переводить деньги на этот счёт.
- Марианка, девочка, о чем ты? Ты платишь за квартиру, ты посылаешь бабушке, у тебя ещё проблема, которую надо решить, в конце концов, тебе ещё и жить надо. Как ты себе это представляешь? Тебе же....
- Я уже решила, - Машкин голос прозвучал так непоколебимо, что Виктор Кузьмич на мгновение оцепенел и сказал:
- Хорошо, я всё сделаю.
Машка шла домой. Ещё вчера она решила купить для Дашки какие-нибудь игрушки. Пройдя немного от метро, она увидела разноцветные лампочки, светящиеся надписью "Детский мир". "Мир" и "дом" - по три буквы в каждом слове, а какая пропасть лежит между ними, как далеки они друг от друга, какие они разные и несравнимые.
Двери раздвинулись, приглашая в мир, полный чудес. Машка ходила по отделам, рассматривала игрушки, одежду. Ей не приходилось бывать здесь и теперь она наслаждалась в полную силу. Купила куколку, которая ела из бутылочки, альбом для рисования, карандаши и детские книжки.
Город окунулся в вечер. Прохлада была уже не столь мягкой. Она перешагнула рубеж, за которым пахло зимой.
Продолжение следует.