1
Научился петь -
Разучился жить,
И пошёл кружить,
Что больной медведь.
Заберложил дом
Да с того убёг -
Мало ли спевцу
На пути берлог!
Песней объяснял
Перед хатами:
"Шкуру-шубу снял,
А лохматая,
Наизнанку дыбь, -
То душа моя!
И горбище-глыбь -
То душа моя.
И глазищ муть-глубь -
То душа моя.
Голосища медь -
Паче чаянья,
Ведь какой медведь
Без рычания?
И какой шатун
Да без шалости?
Без удалости
Самой малости?
Зря ль я душу рвал
На клочья, скажи?"
"Ты бы, брат, сперва
Научился жить!
Подтяни гужи -
Выйдет в песне толк..."
Научился жить -
Смолк.
2
Мы были нищими - весьма!
Да от безгрошья нам ли охать?
Та полоумная весна
Осваивала нами похоть.
Мы эти вешние азы
Впитали дружною скворешней.
Весна же, полная грозы,
Хвалила нас за небезгрешье,
Хвалила за уменье петь,
Водить языческие плясы,
За неумение хотеть
По правилам десятых классов.
Склоняли нас: гнать, гнуть, гноить!
Склоняли так, что я усвоил
Тогда склонения свои:
Весна с весной весну весною.
3
Спросит т а м ожидальщик усталый:
"Где же ты, душа, плутала?"
"Я у входа в чудо-лес
Бренный сбрасывала вес,
У печального причала
Я от зряшнего легчала,
На краю у светлых бездн
Делалась печалей - без,
С краю тёмных - ясно дело -
Я светлела,
В капельке, что оставалась -
Малость, малость -
Я остатки искупала."
"Искупила?"
«Ты ответь мне, сделай милость,
Я ж затем к тебе спешила!..»
4
Там, где легко,
и разговор, как песня,
Беспечный полушорх волны.
Там, где легко.
А здесь мы -
волы.
Там, где легко,
смешных идей аллегро,
Мажор изысканных манер.
Там, где легко.
А здесь мы - негры
с галер.
Там, где легко,
там упоенье ростом,
Азарт салютовой пальбы.
Там, где легко.
А здесь мы просто -
Рабы.
Там, где легко,
всё пасха да фиеста.
Там, где легко,
Всё невечерний свет.
Там, где легко...
А где же, где то место?
Там, где нас нет...
5
Сегодня гон. С достоинством самца
Я бился с тем, с кем день назад был дружен.
Он проиграл, но справил подлеца,
Прислав гонца: мол, завтра будет хуже.
У стаи псов, голодных до изжог,
Кольцо сжимавших всё наглей, всё туже,
Я выгрыз столько глоток, сколько смог.
"Но завтра, - мне хрипели, - будет хуже!"
Я не спешил оставить свой ковчег,
Я никому в чужих лесах не нужен,
И выдержал ещё один набег,
Но знал уже, что завтра будет хуже.
Вот спазм: откуда псы в моём лесу?
Был водопой - стал кровяная лужа.
Вчера трубили: "Я тебя спасу!"
Сегодня воют: "Завтра будет хуже!"
И даже друг, который в ста из ста,
Спина к спине, оружие к оружью,
Шептал украдкой мне из-под куста:
"Спасайся, слышишь? Завтра будет хуже!"
Я понимал: всё, некуда спешить.
Просвет меж туч косматее и уже.
И этот, с четвертинкою души,
Шипел довольный: "Завтра будет хуже!"
Я завтра пережил - оно уже вчера.
Что рёбра - кости! Вот душа недужит.
Вновь отдышался. А посыльный от вора
Всё с той же песней: "Завтра будет хуже!"
Куда ж ещё? Я раз за семь дышу,
Но ни одна из этих рож ****южьих
Знать не должна, как сам себя прошу:
"Крепись, братишка, завтра будет хуже."
Не бой, а боя ж д а т ь - беда.
Уж птица неопознанная кружит.
"Снеси меня из завтра - в навсегда!"
"Снесу. Но завтра. Когда будет хуже..."
6
Жизнь-женщина всегда несправедлива.
Ворвётся вдруг, нежданна и нова,
И схлынет с неизбежностью отлива.
Несправедливо...
Так топчется и косится трава,
Крича, косясь на неудобья криво -
Ненадобье – живёт,
Ненужье не недужит - диво!
Коса с костистыми не дружит - да!
И те кустятся без заботы и полива.
Смерть-женщина по-своему права.
Жизнь-женщина всегда несправедлива.
7
Ангелы - святым духом.
Душами - бесы-черти.
Телами - черви и те,
Кто работает в жанре смерти.
Самою смертью - палач.
Волки - ногами,
Воры - руками.
Неудачники - смакованием неудач.
Дачники - кусочками лета.
Кто сколько выдюжит откусить.
А поэты - утечкой света
Из-под заклёпок на небеси...
8
Я потерял наследованья дар.
Теперь я сам собою. Не наследник.
Я первый. Первым хуже, чем последним,
Держать - опоры нет - удар.
Я потерял наследованья дар.
Ши-Хуан-ди московского раскроя,
Я книги сжёг, я стену стен построил
С той стороны, где памяти пожар.
Я потерял наследованья дар.
Всё получаю разность от сложенья,
И, зная злую радость пораженья,
Не твердь, не волны, а летучий пар, -
Я потерял наследованья дар.
Те времена, - в писаниях писали -
Когда, лишая памяти, спасали
От рабства, канули. Но, двух эпох бастард,
Я потерял наследованья дар.
Вода простца и густота вельможья -
Всё выблевалось стогортанной ложью,
Став мертвой солью клановых подагр.
Я потерял наследованья дар.
Ключ, шифр, все коды ДНК
И фото костромского старика,
И пахоты заоблачной гектар.
Я потерял наследованья дар.
Молитвы входа в храм стовратый,
Дремучей крови ток обратный
В тамбовских хлябей черномясый взвар.
Я потерял наследованья дар.
И чтобы было вдоволь з а в т р а здесь,
Сказать птенцам птенцов: «Возьмите днесь
Моё, с меня!..» - когда я буду стар.
Я потерял наследованья дар.
9
Любовь - увы! - в зените
Центробежна.
Она уж не любовь. Лишь рвенье
Продлить полёт
В нелепость.
Так грусть после соитья
Неизбежна.
И тяга к откровенью
После трёхсот
С прицепом...
10
Древность вязов -
Потребность в глоссе.
Кто же вы?
Черный разум обгладывал осень
С головы.
Словно роясь
В фамильном склепе
Во всю страну,
Черный поезд распахивал степи
Под войну.
Вздорным ором:
"С кем вы? С теми,
Кто падал ниц?!" -
Чёрный ворон выклёвывал время
Из глазниц...
11
Мирозданье слова просто!
На тетрадные листы
Забубённый русский космос
Расплескал свои хвосты.
Древней хищницы паренье
С блеском вестницы в глазу,
Где вишнёвых звёзд варенье
В синем булькает тазу,
Где путями - млечным, волчьим -
Два Мороза в гости к вам.
Под медвежьим полуночьем
Задремавшая Москва.
Сполз с плеча сугробный полог,
Храп утробный, белый Храм,
И Времён старинный волок
По семи её холмам.
И листы моих тетрадок -
Коммунальный стиший град,
И мосты - скелеты радуг,
Вымерших сто гроз назад...
12
Всё - книга: и букварь, и сад,
И город, и судьба
никчемнейшей букашки,
И горе проигравшего в пятнашки,
И космоса взлохмаченного стать.
Всё книга.
Лишь умей читать.
13
Сочиняю за зиму по стиху,
Удлиняю жизнь свою на сто рифм,
Утепляю пальцами стёртый гриф
Смеховой опушкою на слуху.
Усмиряю песнею слезопад,
В день сто раз гнездо совью-разовью.
Угодить бы голосом грозовью!
Да не слышно голоса из палат.
Или - нет меня? Вышел певчий срок?
И совсем другой буквоед-тихун
Сочиняет за зиму по стиху,
Удлиняя жизнь свою на сто строк?..
14
Правда век обсевочком -
На всю не хватит нервов!
Правда по подвальчикам
Завывает - слышь:
"Что ж из чудо-девочек
Вырастают стервы,
А из умных мальчиков -
Ослы?.." 1
5
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР
Не пишу. Душа не дома.
Мглою белое крою.
Обветшалою соломой
Дышит крыша на краю.
Ни бесславьем, ни копейкой
За молчанье не карай.
Я - седая канарейка,
Залетевшая за край.
Без подсказки, без примера
Слов бегу за-мир-труд-май
И - борьбы. Она - химера,
Залетевшая за край.
16
Завывают ветры-звери,
Зазывают верить злу:
"Сколько вам добра отмерить?
Н-ну!
Счастья вам? Отрежем счастья!
От какого лешака?
Власти? Подставляйте пасти -
Ха-кха-ка-ка-ка-ка-ка..."
Завывают ветры-звери,
Зазывают верить злу:
"Сладко? Страшно? Верить! Верить!
Н-ну!
Жрать - от пуза.
Чтива - возы.
Сила есть. А умным - в лоб.
Клёну ногу? Приморозим!
Про любовь? Айда в секс-шоп!"
Завывают звери-ветры,
Зазывают верить в зло:
"Страшно?"
"Сладко!"
"Веришь?"
"Верю!"
"Н-но!
Н-но, залётка,чёрт бухой!
Н-но, треклятая, тащи!"
В той степи глухой
Замерзал ямщик...
17
Утрата-жизнь. Не оттого ли поиск
Её сопровождает с малых лет?
Мы ищем Справедливость, в книгах роясь,
Мы ищем Истину, которой - знаем! - нет.
Любовь - вот кладам клад от века!
И не найдя её в который раз,
Мы долго ищем просто человека,
Похожего пороками на нас.
А станет мудрый лоб в морщинной скани,
Искать рванёмся, зеркалу грубя,
То - самое простое для исканий
И самое пропащее - себя...
18
Как в юности - недотрога! -
"Кто? Ты, дорогой?" - "Нет, не я".
Дорога уже не дорога,
Когда заросла колея
Бедой-лебедой ли, неверьем,
Вдвоём неумением жить.
"Я!Я!.." - "Отойдите от двери,
Здесь некого сторожить".
Не стало нас - сумасшедших
Внутри полоумных дрём,
А как мы веснились в прошедшем,
Дошедшем до нас ноябрём,
Дарящим - по бездорожью -
Каждому. Кинулись дорожить
Даже другдружней ложью,
Двойным неумением жить.
"Милая! Этот замок
На ласки моей клею!.."
"Сказки!.. Но эта яма
Похожа на колею..."
19
ЛЕС. НОЯБРЬ.
Лист вниз.
Лес - гол.
Let`s go!
Стотишь
В ушах.
Шагаю - веслами:
Шаг - взмах,
Ах! Ах...
Шуршат.
Летишь
В рябые волны.
Вниз посланы
Дождинки солоны
С небес лица.
Нис-посланы
Скупые метки
Конца.
Подножье
Полно
Кленовой вырезью.
Подбожье
Голо -
Кривые ветки.
Кривые - вывезут.
Иду без тропок,
Наугад,
Сквозь сотни сот нагих.
Чтоб узнавать твоих солдат,
Глазею под ноги:
Осинья синь,
Рябинья рябь,
Кленовый клад -
Кому?
В чей ларь
Берёз раскрошенный янтарь?
Чернёный липовый медяк -
Прости -
За так.
Ольховья ржавь -
Сгрести?
Оставь...
И цвет
Ноябрь украл,
И к музыке любовь
Умерил:
Нот - нет,
Но я б сыграл
На сорванных с дубов
Резных гварнери.
Друг лес!
Лес, брат, -
Я здесь,
Я впал в твои круги.
Отдай другим
Зелёну песнь,
Златой парад.
Брось спесь,
Я - здесь,
Я рад,
Я рад тебе
В любые пагубы.
Молчи себе.
Я здесь,
К тебе без стука я,
И ты навесь
Себе из суковья
Замочек на губы.
Стерпи смешки,
Замри корякою.
Не жги
Ни охрой,
Ни глаголами -
Да будет всякое!
Дождись,
Не охай.
Пни, поверьте:
Сейчас на голое
Примерка смерти -
Всё мёртвым выстлано...
А завтра брызнет
Иная истина:
Примерка смерти -
Покой и тленье -
Лишь к новой жизни
Приготовленье.
Лес гол.
Лист - вниз.
Please!
Пожалте
В храм без звонаря,
Без певчих,
Без икон.
Канон
Здесь легче.
Таинства обряд
Пожальче.
Но всё равно -
Пожалте
В мой сирый лес
Без тайн и без чудес...
Мой лес,
Не слушай праздных лясы!
Краса - не в рясах
И не в стихарях,
Но - в преломлённых сухарях,
Но - в неизбежности голгоф,
Но - в возвращении долгов
Земле - праматери родства.
Она - твоя
Упавшая листва.
Гол - пусть,
Браток!
Дарить - завидней жребий.
Ты пуст,
Зато
Как видно небо!
В гульбе ветрил,
Сквозь веток гусли,
Смотри! -
Нам машут гуси.
Печаль - одна,
Но добрый знак
Нас всё же тронет:
Жди - обязательно вожак
Перо обронит.
Ну,всё...
Пожалуйста,
Мне на ноябрь
Не жалуйся.
И я устал
От зеленястого "Ура!" -
Пора.
Пора,
Мой славный лес.
Тебе - перо из-под небес,
Мне - небеса из-под пера.
Всему своя игра.
Всему своя пора.
Пора!..
20
Не верю в разделенье - классы, касты! -
Едины в мире зритель и кумир...
Но опускают занавес цветастый
И на две части разрубают мир.
21
Я родом из другой поры.
Я корифей другой игры,
И мне пророк с другой горы
Тащил скрижали.
Скрипуч, двужилен - класса домбр,
Я добр, но больше глуп, чем добр,
Ведь и не думал в стае кобр,
А вдруг ужалят?
Я - яд теперь в твоих дарах,
Я в повестях о вас - мура,
Я в вашем космосе - дыра
Чернее чёрной.
И мне плевать: пальба? пальба!
Дуэль? дуэль! - не жалко лба!
"Сходитесь, - крикнут, - у столба..."
Жаль, столб - позорный.
22
Обет молчанья - из обетов главный.
Ну что сверчать у церкви многоглавой?
О чём? Кому?
Т о м у, кто слышит,
И так всё слышно.
Остальные все - не выше.
23
Вылупляются. Знать спешат -
Кто же против? -
Велика ли нужна душа
Дольке плоти?
Подрастают, и думка жжёт
Детским страхом:
Много ль памяти сбережёт
Горстка праха?
Оперятся, вспорхнут - зови!
Меряй снова,
Сколько впустит в себя любви
Слово.
24
Когда бы не дал Бог талант сомненья,
Летал бы стих в чужие голубятни,
И реки, полные прокисшего вина,
Ломали б плот и тешились разливом
Сорвавшихся с цепи лихих творений.
И жили б не горбатней,
И умерли б счастливей!
Но - трель вкусна синкопой,
Дуэль честна - осечкой.
Гениа-на!-льно? -
В жопу!
Феноменально? -
В печку!
25
Так тянет - вечеру под стать -
Прилипнуть к мутному оконцу
Своих стихов. Читать, читать
И удивляться незнакомцу...
26
Поезд рвал города, поезд дыбился кошкой,
По-дебильи упрям, пробивал век плечом.
А дебелая муза гляделась в окошко
И мурлыкала, как всегда, ни о чём.
Гарью встречной беды забивалось дыханье,
Разучившись смотреть, боли щупал зрачок.
А девчонка-любовь истекала стихами
О стихах, о весне, о любви - ни о чём...
27
С Дед Морозом стол накрою,
Звёздным и сухим.
Утону в глазах коровьих
Маршальской снохи.
Забренчу по струнам ржавым,
Что бренчу всегда.
Спросит: "Это Окуджава?"
Подыграю: "Да".
Разномирье - песни, званья...
Гибель голубят -
Безымянье узнаванья
В маршальстве себя.
Разморило Дед Мороза -
Старость да жара.
Ах, как свежи были розы
У меня вчера!..
28
Скрипел мороз. Кровать - крещендо - пела:
"Скри-кра, скри-кра..." - прекрасная кровать!
"Да п-г-иучитесь к-г-аны зак-г-ывать!" -
Сосед
с кромешной
кухни
кричал,
картавя,
очумело.
А как не закричать, когда кругом - скри-кра,
Скри-кра! -
Скрипит?!
Когда другим в крещенский мрак пре-кра-
Пре-кра-
сно и тепло?!
"Всё на хе-г вытечет!.." - кричал сосед.
И всё текло...
29
Листком и веткой притворяемся -
Ведь как ни крепко нас связало,
Мы всё теряем и теряемся,
Как две иглы в стогу вокзала.
Антракт ли, занавес - играем всё!
И хоть милы - с виска - виньетки,
Мы всё стираем и стираемся,
Как две расхожие монетки.
И в знаках, звуках повторяемся...
Застыв в сентябрьском задымье,
Мы всё стареем, хоть стараемся
Друг друга видеть молодыми.
30
Вбирая в панциря полуокружье,
Любимых бережём, как можем, -
От нелюбви, недружья и недужья,
Надёжней мамок, нянек, слуг,
Как можем бережём.
А след беречь - как нужно,
Полуокружье замыкая в круг.
31
ДОСКА ПОЧЁТА
Доска Почёта.
Висим.
Высоко.
Тоска течёт там
По всем
Протокам.
В пути до честной
Гробовой доски
Доска есть место
Групповой тоски.
Законостаса
Аккуратные листки
Непьющих сапок,
Не вляпавшихся в лапы,
Не втиснутых в тиски,
Не изменявшихся
От измыванья "измов",
Не изменявших...
В жизни?
Жизни?
А зайдёшь за алтарь -
Нужен золотарь:
Трибунных токовищ
Образчик глухаря.
Он сохнет от тощищ,
Он пьёт - но втихаря,
Он самый ярый враг,
Он самый крупный вор.
Не склеится никак
На кухне разговор.
Получен им патент -
Художественный свист.
Он - лучший импотент,
Иль - худший ананист.
Принципиально гол
Иль вштопанный в дензнак.
А меньшее из зол,
Конечно же, - дурак.
Не в бровь, а в лоб:
Почётны в доску!
Позорный столб
Почти что тёзка.
Прибиты без упрёка и без страха.
Почётная Доска.
Доска Почёта.
Плаха.
32
Немногое бывает важным долго.
Мы, коротая ночь,
Растягиваем суть.
Полезнее б уснуть,
Но по бумаге волглой
На муть наводим муть,
Виденье на плетень,
Пока сквозь утренний студень
Не вылезет
идей могильщик -
день.
33
Вы счастливцы - вас рок щадит.
Вы всегда вожаки.
Ваши памятники на площади
Высоки.
Мы верблюды, мы лошади,
Мы всегда ишаки.
Но и виселицы на площади
Высоки.
Вам и нам нездоровится.
Вам и нам в долгий путь:
С виселицы - в "не вспомнится",
С памятника - в "позабудь".
34
"Свободу!
К свету!"
Сбили обручи - из нас ручьи.
"Свободу!"
По доске расшились - всей воды лишились.
"К свету!
К солнцу! Пусть попалит!"
Подпустили - мы вспыхнули и пропали.
Занавес. Финита. Точка.
А была о двенадцати вёдер бочка.
Ходит Господь с бреднем,
Господь громом глушит,
За велики бредни
Славливает души.
Сковородка рая -
Или гниль морская?
Крупных отбирает.
Мелочь отпускает...
35
Шиферные рюши нашей старой крыши
Краше стильных линий из стекла и стали.
Только кто волну мою услышит
На твоём пустующем вокзале?
Наши души стали
Суше осьих талий,
Вышептали душу
Не твои уста ли?
Не лета то море иссушили.
Не летают на море синицы.
Страшно катят волны слово ж и л и
Черепами, черепками, черепицей.
"Поднимайтесь выше!"
"Не хотим. Устали..."
Кто ж теперь волну мою услышит
На таком пустующем вокзале?..
36
А меня на свете нет.
Я узнал об этом поздно -
В час, в тот, что по плану звёздный,
Седоватый пьяный воздух
Плавал в зеркале побед,
А меня на свете нет.
Просто в ночь на тридцать третье
К рамке на пустом портрете
Сочинили сказку дети,
И теперь висит - портрет.
А меня на свете нет.
Пьеса шла. Да только стёрли
Роль повесы и бретёра.
Вон идёт костюм актёра,
В ворот льют софиты свет.
А меня не свете нет.
Есть осанка истуканья,
Есть стакан с какой-то дрянью,
Грех и даже покаянье
Вопрошателю в ответ.
А меня на свете нет.
Есть чеширская улыбка,
Две гитары, бубен, скрипка
И к подмосткам в глине липкой
От моих котурнов след.
А меня на свете нет.
37
Я остался - и меня убили.
Оборвали надоевший зуммер.
Скучное сегодня "или-или":
Если бы уехал - просто б умер...
38
К двум истинам простым на попеченье
Не так давно судьба меня свезла:
Не разрубать гордиева узла -
Решенье ложное вредней пустого тщенья,
И - зло всегда наказывать. Прощеньем.
Прощенье гибельно для зла.
39
- Братишка, слышь! Братишка, глянь,
Мы волчьего впотьмах наелись корма.
Как носит нас нелёгкая земля,
Безумная по всем вселенским нормам?
Стоп-кран, братишка, вожжи, тормоза!
Горят листы нетленного романа!
Беснуется раскосая гроза
В глазу у молодого атамана...
Мы обкорнали вековой закон.
Что лыко не в строку - простят ошибку?
Что ж лычку добавляют на погон
За каждую ободранную липку?
Харон везёт. Куда? Постой! Табань!
Кой чёрт давал приказ на переправу?
Братишка, мы ещё в себе раба
Не додавили веком-волкодавом!
Мы с совестью, мы с Богом не в ладу!
Братишка, мы живём б е з б о ж н о...
- Помилуй, мы давно уже в аду.
Здесь - можно...
40
- Я разучился ждать
В делах везения...
- Смотри, как стали стлать
Ковры весенние!
- Я разучился плыть
По стрежню злых побед...
- Смотри, как город Лыть
По-летнему одет!
- Я разучился петь
Под струны весело...
- Смотри, как осень медь
Светло развесила!
- Я разучился жить,
Не замечая боль...
- Смотри, как снег летит
Легко на нас с тобой!
41
В охре месяц - вохрик с детства -
Часо-годо-вековой:
"Люди? Ну куда им деться -
З о н а шарик голубой!"
Но наказ: стеречь получше
На вершинах, в облаках.
"Люди - чем они летучи?.." -
Не поймёт издалека.
Бедный месяц - жёлтый студень,
Будет спрос за недогляд!
Люди - время! - выйдут в Люди,
То есть всё же - улетят.
42
На Зов кто откликается из нас,
Сомнение не пряча в складках смеха?
Фальшивым не бывает резонанс,
Бывает запоздалым эхо...
43
Разбирают дворцы. В склад - картонные троны.
Под метлу - листопад партитур и ролей.
Короли оживают, снимают короны.
Что осталось в наследство от тех королей?
Только белая накипь по чёрному полю,
Только жёлтое поле на кипень садов,
И осенних дождей затяжные гастроли
В посеревших дворах дорогих городов...
44
Жизнь - предисловье.
Предположенье.
Жизнь - предложение
К продолженью.
В волнами поле -
Из клети теплицы,
В полную волю
Вломиться, продлиться.
Из чувств однолетья -
Вечной любовью.
Лишь дочиталось бы
Предисловье.
45
А мы-то с друзьями
Росли князьями!
Над Правды правдами
Рот раззявя,
Вот были рады мы,
Что - хозява!
Эх, славно князьями
С халяво-друзьями
В той кукольной драме
Всё знать!
Ах, сладко с друзьями -
Халяво-князьями -
В конторской да яме
Спа-а-а-а-ть...
А тот, исконно
Который недруг,
Не спал он, не дрых
В конторских недрах.
Стяжал - законно,
Въезжал - что конный,
А некультурный -
Так вот котурны:
Пежо и пыжик,
Стена из книжек,
"Народный" - в рыжих,
А "Васю" выжег.
И что острожный -
Так нынче можно,
Так даже нужно -
Боролся с чуждым
Социализмом.
Что он такое -
Хоть в мозги клизму -
Не понимает,
Но вынимает
Визитку с "перлом",
Садится первым,
И с разрешенья, -
Другим не дали бы -
Погладив шею,
Затянет "мальборо".
А мы-то, мы-то,
Друзья-друзьищи,
Скопить чтоб тыщу -
Лет десять выщип.
А сам, как нищий
С горой-умищем:
Карманов днище
Музеев чище.
А тот, исконно
Который недруг,
Не спал он, не дрых
В музейных недрах.
Он словно гимну
Внимал закону:
Гнилые - гибнут!
Всех хилых - с кону!
Есть мудрость: зубы
На слабом горле,
Чужая убыль -
Чумная гордость.
Идут навары -
И хватка твЕрже.
Здесь боливары
Двоих не держат.
А мы-то, мы-то,
Друзья-друзьишки!
Читали книжки,
И даже слишком.
А что делишки?
Всё пешки-фишки.
Гулять зайчишкой,
Кончать в штанишки,
В полста - мальчишки.
Что рвано дышите,
Князья законные?
А может - слышите? -
Он впрямь исконный?
Его и ленты,
И аксельбанты,
А мы, студенты
Да аспиранты, -
Интеллихенты
Да опрофанты.
Наверно, Стенька
Стихи не тенькал,
Да и Емеленька
Шалил с подельником
От понедельника
До понедельника.
Они - герои,
Они - Россия.
А ты что роешь
Ручонкой синей?
Деньга - не клубень.
И власть, урод,
Не танцы в клубе
Под Новый Год.
Они - народ,
Им и рупор в рот!
А мы-то, мы-то,
Друзья-друзьята!
Трояк помятый -
Бегом в тиятыр,
Посмотрим Плятта!
А что зарплата?
Да что зарплата -
Буржуй проклятый
С душой немытой
Страшней, чем мытарь.
А так-то, мы-то!..
А я-то, я-то!..
Да нам, раззявам,
Метла и веник!
Нельзя хозявам
Доверить денег.
Всё будет жалко
Нагих и сирых,
Рассорим галкам,
Запустим в мир их -
Пойдём к народу
Лечить и сеять,
А он нам в морду -
Права имееть.
Стыда несчётно
Перед соседом:
Ты ешь по чётным,
А он - по средам.
Давай делиться!
Начнём строительство!..
Вот он - милиция,
А ты - БОМЖительства.
А тот, исконно
Который недруг...
Давай закончим!
Давно я не дрых.
А утром дружно
Ударим грозно!..
А на фиг нужно?
А может - поздно?..
46
Кричанью мелких истин - сто причин:
Улов умов, волна молвы.
Большое знание молчит,
Спасая обе головы...
47
Как я долго рос из-под асфальта!
В стороне от лёгких клумбных роз,
От цветной газонной смальты -
Как я долго рос!
Как шурша сушили ветры
Лужи надо мной,
Как считал я миллиметры
Скрюченной спиной.
Как полдневными ночами,
Бледнолист и вял,
Синежилыми плечами
Чёрный панцирь рвал!
Улицы подкожный Улисс,
Дыбил толщь и твердь,
Зная, что с лица у улиц -
Смерть.
Слышал придорожных альтов
Шепотки - мол, трушу.
А я рос из-под асфальта,
Горбил душу.
Повезло - не под брусчаткой,
Хоть и здесь не мил.
Как пойму своей клетчаткой
Пробужденье сил?
Счастье - не из-под базальта,
Пусть он будет пухом!
Я ведь рос из-под асфальта -
Духом!
Паче смерти ждали чуда -
Вот вам, полной мерой:
Я ведь выдрался оттуда -
Верой.
Пусть - на смерть. Но вся мораль там
Из простых пружин:
Когда рос из-под асфальта -
Жил.
48
"Гой еси! - не выдай, милый!
Черти в черкви ломят ногу.
Слышишь, там!? Прости-помилуй,
Слава, всё не слава Богу".
Через грохот русскобесья
Глухо слышно русскозовье,
Пониманье занебесья
Обживаньем занизовья.
С тёплой печки - жаждем боя,
Скачем - на тоске саврасой,
А в глухонемом запое
Внемлем ангельскому гласу:
"Гой-еси! Прости-помилуй,
Запрягай чертей в дорогу!
Слышишь, там! Не выдай, милый,
Слава, всё не слава Богу..."
49
Я не лгал.
Я полагал,
Правда - птица.
Круглый год
Упоительный полёт,
Перья - песня,
Пенье - мёд.
Я им жаждал насладиться -
Изловил...
Да только вот
Эта ветерная птица
В клетке просто не живёт...
50
Мы бессмертны наполовину,
На ту самую половину,
Которая не бурлива и не лавинна,
А нешелохнуто-соловьина,
На ту самую половину,
В которую заливают вина
Не через горло, но - горловину,
На ту самую половину,
Что повинна,
повинна,
повинна
В жизни, хоть бы и половинной...
51
Как маструбил в вулканы шар земной
От Маточкина Шара до Игольного!
И плыл, и грёб огнеупорный Ной -
Земживчик, получивший вольную.
Где в междугрядьи ночи - грязь,
Раздвинув зорь кровавый раструб,
Вчера-сегодня - мышка-князь -
Чуть свет родит сегодня-завтра.
Четыре поля - воин он один.
Он пахарь-царь в своих угодьях:
Последний сноп кладёт в декабрь-овин
И объявляет Новогодье.
И, фаворит на игрищах калек,
Жуть-жилами привязанный к лафету,
Родной, проклятый, страшный, милый век
Передаёт хромую эстафету.
А выше - бездной бездны жертв,
Обухом под человечьей плетью,
Святому причащённое уже,
Лежит беременное тысячелетье.
52
Цветением сады обязаны грозе:
Спасительно сбиванье червя,
Срыванье пут и мёртвого корчевье.
Призвание воды -
Смывание грязей.
Но как ни благотворно то леченье,
Не дай вам Бог беды
Познать друзей!..
53
Ехал дедушка Егор, пил кагор
И пел упрямо,
Что равнина между гор -
Просто яма.
И хоть дёгтем мажь, лей мёд,
В этой яме
Никогда не повезёт нам с царями.
Этот слеп, этот скрючен
И тупорыл.
Филигранью измучены
Топоры.
Нам не блох ковать, нам горы
Равнять.
Не размяв плеча, как горе
Унять?
Зря за смыслом я лечу -
Не настиг.
Душу выкричал - не хватило чуть
Мне на стих.
И хожу теперь в привыкшей бомжить
Царской свите.
"Как оно, Ваш бродь?" - "Бум жить!.."
"Ну, живите..."
54
"Не тяните выше - оборвёте!
Больно! Отступитесь от колка!"
Отпущу - но слабиной вы врёте -
Жизнь без напряжения - жалка.
Или-или - как всегда бывает -
Каждый счастлив на своём краю:
Рвутся, рушатся, сгорают.
Не звучат, не светят, не встают.
55
Как прокурор учил меня молчать!
Ему мои слова - кормёжка.
Шпана учила замечать подножки,
А злости и угроз - не замечать.
Тот, с шомполом, зело учил терпеть,
Уметь терпеть - великая наука.
Тупая власть - чужие песни петь
Учила до потери звука.
Я ненависть - всю! - выучил на пять,
Она легко - с врагов - усвоилась на встречном,
Предатели учили презирать,
А дураки - не размышлять о вечном.
Такие времена в измученной стране!
Мессии, вестники - учителя от "НЕ" -
Всё учат ереси из ереси:
"Не верь! Не бойся! Не проси!.."
И лишь друзья за предвечерним чаем, -
Год? десять? сорок? - времени не замечая
И мудро щурясь в кухонном дыму,
Усердно не учили ни чему.
56
Эй, заднего ума почтенные старшины!
Откуда знать юнцам, бойцам подъёмных дней,
Сумевших покорить плешивые вершины,
Что спуск ещё трудней.
Что спуск всегда трудней...
57
- А я видела во сне
Русый рыцарь на коне
Брод искал - переправиться ко мне.
Да река была в огне.
- А мне снился горный город.
Богатырь, кудрями - ворон,
Мчал ко мне, в ход плеть и шпоры!..
Да пройти мешали горы.
- А мне снился до утра
Ваня, рыженький дурак.
- Что за грохот со двора?
- Он, сестрицы!.. Мне пора...
58
Предатели отеческих могил,
Тоску-оглядку дюжа через силу,
В ту злую ярь нехоженной тайги
Какая нас звезда манила?
Буравь буран навылет грудь и лоб!
Сбивай с седла, гни гордость, рви подпругу!
Какие кони в гибельный галоп
Пустились с нами по шальному кругу?
Нам сизые всё снятся города -
Вам цвет такой не выдумать нарочно! -
Какие черти нас несли туда,
Где им потом самим бывало тошно?
59
Имеющий - раздай!
Счастливей - не иметь...
Но голубь вглубь гнезда
До срока прячет ветвь.
Когда придёт пора,
Скажу Ему в лицо
О склонности добра
Губить своих жрецов.
Ни храма, ни небес
Привыкшему ко лжи.
Как буреломный лес
Отечество лежит.
Когда придёт пора,
Я упрекну его
В пристрастии добра
Любить своих врагов.
Уж обогнули мыс,
И пройден рубикон,
Да только кроме крыс
На шхуне никого.
Когда придёт пора,
Спрошу, склонившись ниц:
Неужто суть добра
Плодить своих убийц?..
60
НОВЫЙ ГОД
В ТЕАТРАЛЬНОЙ КОМПАНИИ
Два взгляда:
Стол,
Хозяйкин экстерьер.
И - в кухню. Там дым-дым с пых-пыхом.
Куранты, звон, стрельба, гуся печальный выход,
Ножи и вилки - вёсла смертников с галер.
И вот уже маэстро пьян, певец охрип,
Художник дважды одноглаз, как Лихо,
Лишь тамада, кавказский иновер,
Как стёклышко, как страж, как пионер, -
Не пьёт, хоть не похож на психа.
Из ванны храп, засосы из портьер,
Истерика с карденовской портнихой,
Потом галоп, потом карьер,
Потом дым-крым, домашняя "слеза",
Спирт - чистый изувер,
И, наконец, труп труппы - торжество премьер...
И Новый Год, как звуковой барьер,
Преодолён. И - тихо...
61
Ты, мой Господи, недужен?
Рюмку - золотой коньяк!
Что, не лучше? И не хуже?
А... никак.
Я лекарство пью из кружек.
Вглубь смотрю - глаза болят:
Заблужденье век снаружи,
Истина - с изнанки клятв.
Ты, мой Господи, расстроен?
Да, не лучшая пора...
Света стало меньше? Втрое?
Капля? Хватит до утра...
Собираешь верных в ловцы? !
Разделяешь этажи?
Верхний - на закланье - овцам?
Блохам - нижний. То есть - жить?
Очарованный мессия!
Прежде, чем продолжишь путь,
Ты б поворотил Россию!
Как - куда? Куда-нибудь...
62
Великих вод водоворот,
Причина безымянных пагуб,
На пашню - каплей! - упадёт
И станет влагой.
И воздух - голый, неживой -
Пустые гонит километры,
А встретишь парусом его -
Он станет ветром.
Так остриё карандаша
Чернит листы графитным стразом,
Пройдёт через него душа -
Он стал алмазом.
Так человек, спешащий вновь и вновь
Превоплотиться - в миг один - во многом,
Однажды воплотит в себе Любовь -
И станет Богом...
63
Я был, я есть, я буду, наконец,
Отпущен в выси минеральной ленью!
Я - сеятель, я - семечко, я - жнец
Любому - абсолютно! - поколенью.
И хоть прапамятью своей я слеп и глух,
И не могу доподлинно ответить,
Какое имя мой копило дух
На стыке молодых тысячелетий,
Я есмь - все имена, вся скорбь и вся любовь,
Что канули уже, что ждут е щ ё нас.
Я воспаривший червь, я удивлённый Бог,
На полкрыла лишь недовоплощённый.
64
Когда злокозненная ночь
Придёт-таки, чернее сажи,
И сон нет силы побороть,
И страх унять, когда невмочь
Всю ночь стоять у врат на страже,
Не дай мне повода, Господь,
Искать поблажек!
Когда ни звёзд, ни солнц, ни лун,
Ни слов - сомнения умерить,
Растрёпан дух, распотрошёна плоть,
От двух святых родится лгун
И слышен бунт уже у самой двери -
Не дай мне повода, Господь,
В тебя не верить!..
65
ПОЭТ
Ребёнком, незнакомым с ложью,
Поэт - то в пение, то в крик,
То в плач - осудит кто ж его?
Он двух миров стучащий стык,
На человеческий язык
Он переводчик с божьего.
66
И возрадовался: летаю!
Господи, благодарю...
Что теперь мне поддержка стаи?
Небо крыльями не листаю,
А - парю.
Только ввысь мне! Ни север, ни юг
Не заманчивы - шит не лыком!
И венчальную песнь свою
Я давно уже прокурлыкал.
Не с любимыми, не с друзьями
Поднимаюсь виток к витку,
Безразличен к воздушной яме,
К винтокрылым, к ружью, к силку...
А оказалось - просто крылья гвоздями
Приколочены к потолку...
67
Зря истине петлять
По миру без границ:
Любой вершитель - тля,
Любая тля - венец.
Всё равно: датский принц !
И детский леденец.
Песчинкою - Земля
На циркуле пространств,
Снежинкою - зима
На конусе времён,
Всё равно: чудо стран,
И таинство имён.
У тысячи божеств
Не разнятся чины,
И самый жёсткий жест
Слабей чуть слышных слов:
Вся суть величины -
Любовь.
68
...Так перед разнозвучьем оробев,
Мы, непонятные друг другу,
Невнятные самим себе
Проходим по земному кругу.
Лжём, жалуясь, что перистая ложь -
Ответ на наши добрые усердья,
Но слышится лишь то, что сам пошлёшь
Из дебрей заблудившихся предсердий.
Ведь - точно! - в человеческом лесу
Свои ответы рассылает эхо:
"Убью!" - "Убью-ю...", "Спасу!" - "Спасу-у..."
Гнев - гневом, болью - боль, смех - смехом
Под кальку, под копирку, под стекло,
Под зеркало трёхмерным резонансом
Проклятье, отчуждение, тепло
Текло, двойное до нюансов.
От песни - песнь, от лжи - всё ложь,
Смерть - от ружья, как опера - от Верди.
Здесь слышится лишь то, что сам пошлёшь
Из тьмы колоколов своих предсердий.
69
БОРЕ
В буранном залпе
Летел "ташкент".
Уже на трапе
Старинный кент.
Гитара набок,
Куст чёрных лохм,
Поэт и лабух,
Не лабух - бог.
Из дома дедов -
Ко мне, в пургу.
"Эй, Домодедово!
Ни зги... агу!.."
Верхом на вьюге,
За ржавый цент.
"Где тачки-струги?
Эй, леший, в центр!"
Длина Арбата -
Души метраж.
Пятьсот на брата -
"Метла", "Мираж".
Метёт и воет,
Качает крест.
"Оно ж живое,
Нутро небес!"
Полозьев скрипки,
Литавры крыш,
В снегу улыбки
Твоих афиш.
Таган... в сугробах.
Высотск... Алла... !
Гудят утробно
Колокола.
Смеются, плачут,
Летят с ума.
А как иначе -
Москва, зима!
"Бог вьёт берлогу! -
Сквозь вой кричит, -
Как близко к Богу
Вы, москвичи!"
Пургой запутан,
Кольцом кружит:
"Вот это круто!
Вот это жизнь!"
И гений азий
Сходил с ума:
Два чуда сразу -
Москва, зима!..
70
У нас зелёные глаза -
крюки -
Разглядывать с изнанки
Шероховатости земли
И зеленью лечить вулканов ранки.
У нас зелёные глаза,
Мы ими светимся оттуда,
Куда раскосая гроза
Летает заряжаться чудом.
У нас зелёные глаза -
Тянуть траву из тьмы могилы,
Тепло лучей в узлы вязать -
И в этом тайна хлорофилла.
У нас зелёные глаза.
Карает, тащит из-под спуда
Пятикаратная слеза -
И в этом сила изумруда.
У нас зелёные глаза -
огни -
Подсвечивать идущим
Дорогу в роковые дни
Из глубины земельной гущи.
71
Шуми, Москва, февралья тёща!
Крестись, заквашивай блины,
Сзывай сынов своих на площадь,
Молись, чтоб не было войны.
Неровный шаг, но шаг - саженный,
В какую даль - не говори!..
Как пьяницы твои блаженны,
Как неприкаянны цари!
Как к Богу близки москворечни, !
К чертям - москважины близки,
В москверах караулят вечность
Москвозь святые старики.
И я, один из шумной паствы,
Мечусь во все твои концы.
Как хижины твои клопасты,
Как завампирены дворцы!
Шуми, Москва, февралья тёща,
Крестись, заквашивай блины,
Сзывай сынов своих на площадь,
Молись, чтоб не было войны...
72
С башни, обещающей полёт,
вдаль
Бесстрастно аисты смотрели,
Как бесстрашно азия цветёт
В голубопроветренном апреле.
В голубенаполненном - у вас
В вороноизраненном - законе.
- Это что за городок? - Кува,
Родина гранат и Аль Фархоне.
Время встало. Слова нет «скорей!»,
Линия судьбы завяла в точке.
Из докладов северных царей
Свернуты под семечки кулёчки.
Чайка? Сойка? Ястреб? Голубок?
Облако? Мираж? Мишень молений?
Плавает расплавленный плевок
В султанате узкоглазой лени.
Добрых гор тюрбанные миры.
- Далеко? - Два дня ишачьей силы.
Что вам горы? Лучше от жары
Схоронитесь в чайхане Хосила.
Чай не водка. В смысле - не арок.
- Чой якши! Узбека - чаеголик.
Чайхана - лубок
С русской биркой "бабы в поле".
Аист спит. Урюк цветёт. Арык бежит.
Пылью причитает под ногами
Азия, учительница лжи,
То есть мудрости сожительства с врагами...
73
Запад рдел, будто яд-укус
В край небес удался эстонцу.
Я летел Фергана-Нукус,
Догонял воспалённое солнце.
Как странна от границ страна!
Порубили - и вся недолга...
У людей на земле война
С лягушачьим названием "доллар".
Околпачен... Кому в дар я
Передам доброту долины?
Безответна Амударья,
Мутны воды, коль люди - спины.
Люди-стоны: "Купи!..", "Продай!.."
Пол-улыбки - процентом с долга.
У людей в голове беда
С лягушачьим названием "доллар".
В репродукторе - "ква... ква... ква..."
У таможенницы в погоне
Солнце вянет. "Нукус-Москва",
Полетели, ещё догоним!
74
Вот доля: быть семи стихий
Лишь слабой тенью.
Словами пишутся стихи
По неуменью.
Как дом холодный, зря большой, -
Из слов фигура.
А нужно - думанье душой,
Любвиратура.
А нужен кровомешный спор,
Сердца и жала, !
Чтоб жадно миллионом пор
Строка дышала.
Я не пишу - живу, творя
Своё знаменье:
Последней буквы букваря
Уразуменье.
75
Родная, языка стихий
Я был лишь тенью,
Словами пишутся стихи
По неуменью,
Родная, по незнанью нот -
Ещё преграда! -
Нам слышалась наоборот
Музыка л а д а. !
Родная, сделайся добрей
К - меж нас - полыни,
Чтоб доброй сделаться родней,
Чем ныне.
Родная, я к тебе привит
Дичком послушным.
За устьем у реки-любви -
Е д и н о-душье.
Родная, прошлое кроя
Клюкой стальною,
Знай, что моя душа - твоя,
А остальное...
76
В злой круговой погоне
Через холмы и рвы
Всадники или кони -
Мертвы.
Не сердцем дорогу, но - грудью
Торили армады блох,
Какие ничтожные люди
Поэты великих эпох!
На берегу могилы,
В последнем - надежд - кругу
У Бога выпрашивал силы
Ещё раз помочь врагу.
Ареопаг осудит,
Но оправдает Бог.
Какие великие люди
Поэты ничтожных эпох!..
77
Был век коряв и груб,
Что утро ноября,
Я угодил в игру,
Где каждый за себя.
Где правила просты,
Как мерный волн набег:
Для всех - противник ты,
И все - враги тебе.
Будь зол, а не заядл,
Ведь бой, а не балет!
Идёт игра за "я",
Другой программки нет.
Идёт борьба за яд,
За нож и за кастет.
Идёт игра за "я",
Иного смысла - нет.
Чужая боль - чужа.
Во весь иконостас
Спинной портрет ежа
С табличкой: "Бог. Анфас".
"Тот краше, кто крысей!
Раскидывай мозгой:
Ну, кто такие в с е ?
И кто такой д р у г о й ?
Один пароль – “моё!”
Забудь своё "люблю!"
Ты волк, шакал, койот,
Твой лозунг - Улю-лю!"
Но поднятый на смех -
На крест - на свист, на вой,
Шептал: "Один - за всех,
А все..."
78
Птица, младшая сестрица,
Ведь достаточно попели - полетели!
На крыле жары-метели - полетели!
На метле, на карусели - полетели!
Каплей мартовской капели - полетели!
Цаплей, гусем, свиристелью - полетели!
С края смертьевой постели - полетели!
К раю, к аду, снегом, селью - полетели!
По лесам - пригнитесь, ели! - полетели!
По низам, по высоте ли - полетели!
Пусть не сами, как хотели, - полетели!
Пусть по прихоти Емели - полетели!
Пусть, как утки на отстреле, - полетели!
Рано?.. Но в конце недели -
Слушай... Слышишь? - в самом деле - полетели!..
79
Мне под ржавою дугой
Опостылело мычанье.
Помолчим годок-другой -
Не обет, а так - молчанье.
Не каприз - нет под дугой
Новожженья.
Где же музыки д р у г о й
Наважденье?
Лень ли медными махать
Языками?
Нет! - т е х звуков не слыхать
За словами.
"Что за звуки, дорогой,
Тут под стражей?"
"Помолчим годок-другой,
Может, скажем..."
80
Спасалась рифма
С разбитого ритма,
По струнам, по грифам,
По буквенным рифам
Стекала.
Смекала,
Скакала упрямо
По склонам, по склифам,
По зонам, по Ифам,
По плавням, по ямам,
По главным, по замам,
По нафам, по нифам,
По пафам, по пифам,
По лайфам, по лифам,
По правдам, по мифам,
По крестям, по дамам,
По смесям, по хламам,
По весям, по храмам,
По здесям, по тамам...
Так сыпалась прямо,
А выпелось - крифо.
81
Моей копейке мой карман не клеть.
Синица, щеголиха, канарейка,
Наобещает райское пропеть -
Фьить, фьить - и улетит копейка.
И - жалко. (Вот решай: дурак иль жмот?
Богач-бедняк? Копеечная смута...)
В моём лесу полно тех птиц живёт.
Их слышали. Они поют. Кому-то...
82
СЕБЕ
Держись за жизнь! Под божью мышку -
Как бы Он зовно не кадил! -
Не подведи меня, братишка,
Ведь я тебя не подводил.
Держись за жизнь! И так лишь вспышкой
Она на миг в слепом аду.
Не подведи меня, братишка,
И я тебя не подведу!
Держись за жизнь! Под пёсью вышку
Петлёй, пешнёй, пером в груди
Не подведи меня, братишка,
Не подведи, не подведи!..
83
Может, нас на свете - нет?
Боже, на изцвете лет
В этой прозной круговерти,
Хоть за полчаса до смерти
Дай родиться, как Поэт.
Суть не в славе, не в обиде,
Просто слова острогой
З д е с ь хочу Тебя увидеть,
Т а м , быть может, Ты - другой.
Там, быть может, - спуд плиты,
И - плевать на суть поэтик,
И - плевать на суд святых -
Кто: Поэт или поэтик...
Лишь узреть, что есть на свете
Я и Ты.
84
ЗАГАДКА
"Живёшь, как по лесу идёшь..."
А.Тарковский.
Живёшь, как по лесу идёшь
Со зверем, птицей, гадами,
Шесть мягких букв с собой несёшь.
- Любовь?
- Любовь. Угадано.
85
Всё будет ничего
И - ничего не будет.
Или наоборот:
всё будет и ещё
Немного за труды.
Взгрустну о дорогом,
Поплачу, что забудут,
Я, беспризорный Лот,
изловленным лещом
Покинувший пруды.
Я с мамой пошепчусь,
Я покружусь над урной,
Над дочерьми и всем,
чему здесь был виной,
А после улечу,
Вплетаясь в хвост лазурный
Из-за небесных тем
Вниз посланных за мной...
86
"Ты от кого узнал об этом?"
"О чём?" - "О том, что в тот,
Наиползейший год
О н напридумывал поэтов,
Чтобы опробовать полёт -
По занебесьям, по нирванам...
И сам ты кто?" – «Я - муравей Его.
Я был ни избранным, ни званым,
Двужилен - только и всего.
Злым взором звёздный омут рыл я,
Шил крови нитью огневой
Стихов искусственные крылья,
Чтоб приняли за своего.
Парил - и полз болотом сучьим.
Полз - и парил вблизи Него.
Поэт - он муравей. Летучий.
Двужизнен. Только и всего».
87
Я рвал себя из сытой гущи,
И, чистясь от последных глин,
Узнал - могущество ползуществ
Есть в притяжении земли.
А вырвавшись, вот что открыл я:
Когда упрямо из тебя растут,
Костяк и жилы раздирая, крылья,
То это мука, а не просто зуд.
И в этой муке, драке, смуте
Душа-пушинка обретает вес
И стропы рвёт, канаты, путы
От притяжения небес.
88
У планеты грипп, у планеты люэс,
Плесневеет, плюснет идеальный шар.
Яйцебезголовые, спичами балуясь,
Подожгли плаценту. У планеты – жар.
У планеты – горе: на планете город.
По планете плети – пром! воен! спец! строй!
На планете - cito – да, на сытой – голод.
Доедая эту – не найти второй.
Человеко-ящер, на планете – ящур!
Отчего ж не в выси, рвеньем голубят?
Вместо вознесенья, стервенело тащим
Маленькое небо каждый на себя.
У планеты хлеба – опущенье неба?
Помутненье моря, рек тромбофлебит.
У планеты-крохи – да, делишки плохи,
Горло, зубы, бронхи… У неё болит…
89
Хвала гонителям добра,
Уснувшего на хуторах и в кущах!
«Вставай, сметайся со двора!
Тьма – видишь – всё сытей и гуще –
И это н а ш а ночь!
Вон, недотрога, прочь!»
Вставай, иди, добро, пора!..
90
БУДУЩИЙ ДРУГ
Топорной, вздорной – не аллейной,
С лавром и плющом,
Он идёт по параллельной –
Встретимся ещё!
Не пастельный, не постельный –
Песнь его в огне!
Он идёт по параллельной –
Знает обо мне?
Не медово, но – метельно,
Кровью между строк.
Он идёт по параллельной.
Не сверни, браток!
Пусть не слышно, пусть не видно –
Упаси отречься.
Будем мыслить неэвклидно,
Чтобы пересечься.
А не выйдет в век противен,
Как и испокон,
Мы сойдёмся в перспективе –
Есть такой закон!..
91
Повезло, что неучем –
Не похож на каждого-
По столице едучи,
Улыбаюсь гражданам.
Лещ, а не подлещик,
Язь, а не подъязок,
Пейте, как обещано –
Мёд хмелён и вязок.
Я не трону классиков
Ложно-обожанием,
Мне в моих побасенках
Не до подражания.
Но скажет дама важная –
Варежкою в греки! –
«Он похож на каждого
Из библиотеки.
Он похож на всякого,
Пишущего ямбы…»
Знать бы мне про ямбы,
Вот тогда уж я бы!..
А то просто неучем
По листкам хирею,
Самобродку незачем
Ямбы да хореи.
Под язык два вещих
Имя всплыло разом:
«Лещ», /а не подлещик/,
«Язь», /а не подъязок/.
92
Не стыдно быть тиранами
Великими забитым,
А стыдно под тирадами
Лежать ключом забытым,
Виньетками – под кляксами,
Монетками – под кушами,
Детсадовскими плаксами,
Которых волки кушали.
Не стыдно быть тиранами
На площади распятым,
Не стыдно быть буранами
На полюсе подмятым,
Но стыдно быть баранами.
Баранами, ребята…
93
Стихотворенье по раскрою
Я различаю. Снова, снова
Я не пишу его, а с т р о ю
Из памяти, добра и слова:
То – било, то звало, то жгло.
И было так же тяжело,
Как воссоздать из праха Трою,
Всё – голография, мираж.
Вдруг – фриза скол, и – фразы роем,
И я, восторженно расстроясь
На сына, на Отца и Карандаш,
Дыханью – стоп! и строю, строю, строю…
94
Какая жизнь! Какая зависть к жизни!
В саду, в аду, в году лихом,
Ничем её не выжать целиком –
Ни песней, ни рисунком, ни стихом:
Вздохнёшь – и снова жизнью брызнет…
95
Нас бьёт и бьёт.
Такое расписанье.
Глядишь, заменят нами двух небитых.
Красно!
И бьёт и бьёт.
Гоняет в ринга пряслах.
Спасенья мёд
И практика спасанья
Разнятся не напрасно –
Bitte!
Пусть бьёт!
Хоть с бьющими не квиты,
Скисающим в покое назло,
Мы в человеческое масло
Да будем взбиты!..
96
Столетье пса.
Столетье красного – по рёбрам – колеса.
Столетье счастья.
Столетье лжи.
Столетье по сердцу кровянящей межи.
Столетье правды.
Столетье тьмы.
Столетье, молотом дробящее умы.
Столетье света.
Столетье зла.
Столетье совести в гордиевых узлах.
Столетье чуда.
97
Я столкнулся с собой на парадном крыльце.
Я увидел, как изменился в лице.
Кто ты? Ярче, светильник дневной!
Что со мной?
Что со мной?
Что со мной?
Что со мной?
И две ведьмы ведут меня в дом под уздцы,
Обнажают кипящие ядом сосцы,
И смеются над гибельным чмоком,
И сверкают стеклеющим оком:
«Ты ошибся, дружок, выбирая страну!
Когда с тонкой душой унисонил струну,
Ты спешил – и полопались нервов ужи:
Ты не так полюбил, ты не с теми дружил,
И от жажды корёжась в пурпурном краю,
Гнилозубым глоталом ты ранил струю,
И, мильону поэтов верна и мила,
Истекая тобой, та страна умерла».
И две ведьмы давились от смеха в углу:
«Ты же веной как раз угодил на углу!
Ты на бритву опять налетел кадыком!
Поищи-ка любовь под моим каблуком!
Не она ли свисает кровянью с кости?
Не она ли пищит воробьёнком в горсти?
Не она ли с репейною дранью в хвосте
Иссыхает бесцветной мазнёй на холсте?
Не они ли завяла свечой на столе
На сто лет,
На сто лет,
На сто лет,
На сто лет?»
И вде ведьмы, сопя, ковырялись в судьбе:
«Что? мешают стихи узнавать о себе?
Иль на эту внезапно живую грозу
Несподручно из книжных смотреть амбразур?
Ты ошибся, поэт, и в любви и в друзьях –
Оба раза, хоть тут даже раза нельзя.
Это – песня конца, всё в миноре: соль, до…
Что ты выпьешь за дружбу? Цикуту со льдом?»
И две ведьмы в обгон подставляют сосцы.
«Вы, поэты, всегда до цикут молодцы…»
98
Вот превращений канитель:
Поры общенья –
В крысиный зов – чужих земель
Порабощенье.
И в милый дол, и в чудо-лес
Из каждой щельцы,
И в звень единственных небес
Летят пришельцы.
Не побеждай их, Жанна Д’арк,
Не тешься боем!
Лишь превратятся джунгли в парк –
Конец обоим.
Суть истины – добро. Беда –
В ломаньи копий.
И истина, и ложь – одна.
Несметно копий.
Так жвачку – Истину! – жуя,
Добро кряжуя,
Ты помнишь, были буржуа,
И вдруг – буржуи.
И колокол опять звонит,
Зовёт народы.
Вороны думают – они
Завоеватели природы.
Не убеждай их, Жанна Д’арк,
Мечом кровавым,
Лишь превратится в джунгли парк,
Так будут правы.
И что с того, что меч остёр –
Пустая радость.
Освободителям – костёр
Всегда награда.
И превращений канитель
Взойдёт к зениту:
Над звонницей – ворон метель.
О чём звените?..
99
Вина – хмуры. Недружно бокалы звенят.
Ты одна за столом понимаешь меня.
Мины – дуры. Шипящие мины острот.
«Замолчи, остролюб! Запевай, обормот!»
Не вода. Но бокалы – беда! – не звенят.
Ты одна за столом поминаешь меня.
Кротко глазом коровьим косит небосвод.
«Не спускайся за край! Не растай, обормот!»
100
Упрямо по небу ползём,
И я, и я – за всеми!
А ночи тучный жирнозём
Зубами медведиц засеян.
Пора распарывать пары
Законов ралом вечным.
Взойдут двупалые миры
По склонам грядок млечных.
Взойдёт двулапая родня –
Творцы и зверолюбы,
Узнает в облаке меня
И зацелует в губы.
101
Кара: по миру иду,
побираюсь.
Пару фраз не доберу –
помираю.
И без рифмы – ни в дуду,
коснобаен.
Если слова не найду –
погибаю.
Звук случайно проглочу –
зря он нежен!
На минуту замолчу –
словно не жил…
102
Уезжать! Я пропустил свой год
В страхе тромбов – тамбурных замков.
Мне – цепному! – цепь твоих забот
Стёрла песню с шейных позвонков.
Мне, цепному, мир конурный хмур.
Цепь цепному – продолженье жил.
Как же надо не любить конур,
Чтоб о жизни: «Я ещё не жил…»
Уезжать! Я пропустил свой день.
«Дальних» дым мне голодит глаза.
Как же надо не любить людей,
Чтобы так боготворить вокзал?!
Как же надо растерять свой фарт,
Чтоб глазами сгрызть аэропорт?
Или пробку выдавил инфаркт
Роковым безденежьем аорт?
Уезжать! Я пропустил свой час.
Прочь из всех любимых городов!
Как же надо не любить с е й ч а с,
Чтоб на век вперёд оскалом глаз
Выгрызть семафорное бордо?!
Чтобы выкрасть из тебя – себя
На любой остаток дней и лет,
Чтобы семью семь твоих собак,
Обезумев, не нашли мой след!..