1
Катя Сизова была женщиной неординарной. Она всё обо всех знала, охотно делилась этими сведениями с подругами и всем без исключения завидовала. Таких эпитетов к её характеру можно было бы добавить сотни, и все они только красили бы её. Из неё всегда горячим гейзером била необузданная, неукротимая и мощная энергия. А если бы она нашла точку опоры, то перевернула не только мир.
Работала Екатерина библиотекарем в воинской части, но по своему складу ума и нордическому характеру должна быть минимум директором крупнейшего металлургического завода или, в худшем случае, начальником сталеплавильного цеха.
В одном с ней подъезде жил офицер штаба, Сергей Филимонов – человек тоже специфичный, с постоянно торчащим в одном месте шилом. Жена его Галина трудилась костюмером в Доме культуры.
Очередной год подходил к концу, и население страны, по установившейся традиции, готовилось проводить его и встретить, с надеждой на лучшее, следующий год, который, наконец, и должен исполнить все пожелания, сказанные за праздничным столом.
Поздним вечером в квартиру Филимоновых позвонили. Дверь пошёл открывать старший сын, потому что отец курил на лоджии, а мать готовила на кухне что-то на утро. Вошла Екатерина. Она цепко, взглядом сокола, оценила обстановку в доме, отметив, что паутина на потолке в прихожей до сих пор не убрана.
– Где отец? – сразу спросила она, как только вошла.
– Курит.
– А мама?
– Катя, проходи, я на кухне! – раздался голос Галины.
Та твёрдым шагом прошла туда и села у стола.
– Что делаешь?
– Есть готовлю. А то утром мои проснутся… Серёжа на службу, дети в школу… Каждый день одно и то же.
– Ты думаешь, у меня лучше? – она вытерла пальцами уголки губ. Это была её неизменная привычка. – Но пришла я к тебе по другому поводу. Ты можешь принести костюм Деда Мороза вечером, тридцать первого числа? Хочу, чтоб твой Сергей детей моих поздравил, – заявила она голосом, не терпящим возражения. – Поставь чайник, что-то во рту у меня пересохло, – и Екатерина снова вытерла губы.
– Сейчас подогрею. Тебе надолго он нужен? А то у нас на работе каждый день утренники для детей. Потом я одна через весь город его не повезу. Знаешь, какой он тяжёлый?
– Зачем он мне надолго? Только на один вечер. Вы же не работаете но-чью. Пусть Серёжа тебе его и принесёт.
– Я не понесу, – раздался голос Сергея. – Тебе надо, ты и неси. Нашла дурачка.
– Вот что не попросишь тебя, никогда ничего не сделаешь! – прокричала зло Екатерина. – Хорошо, – повернулась она к Галине, – тогда я своего пришлю, а утром он его тебе отвезёт обратно.
– Грамотное решение, – донёсся голос Сергея из зала.
– Молчи уже, несчастье. Я тебе ещё вспомню этот случай.
– В таком случае, этот костюм напялишь на себя и будешь в нём поздравлять своих детей.
– Я пошутила. Галя, чайник кипит. Наливай, попьём чайку. Это какое у тебя варенье?
– Из крыжовника.
– Вот с ним и попью, без сахара.
2
Наступило тридцать первое декабря.
Каждая семья суетилась на кухне, готовя традиционную закуску: селёдку под «шубой» и салат «оливье». Уже далее меню разъединялось и зависело от фантазии, и в первую очередь – от финансовых возможностей. У одних были котлеты, у других – отбивные, у третьих – запечённая курочка…
В восемь часов вечера с двумя огромными кульками в руках пришла праздничная Екатерина. Было видно, что она волновалась. Под мышками на синем платье проступали пятна ядовитого пота, который не перебивался терпким запахом духов, а лоб блестел от испарины.
– Где отец? – спросила она у детей, вручая им по шоколадке.
– Спасибо, – ответили дети. – На лоджии.
– Курит?
– Курит.
– Позовите его, – сказала она и пошла на кухню.
– Что вкусненького готовишь? – поинтересовалась она у Галины, заглядывая в каждую кастрюлю.
– Ничего особенного. Сейчас сливки с вареньем буду взбивать…
Вошёл Сергей. На нём был одет спортивный костюм и футболка.
– Не накурился ещё? Одевайся и пошли. Дети ждут.
У Екатерины было двое детей: старший, Игорь, девяти лет и младший, Александр, пяти.
– Чего так рано? Мне брюки надевать?
– Это тебе рано. А у меня ещё масса дел. Я в десять Шурика спать буду укладывать. Так что наряжайся – и выходим! – она нервно вытерла пальцами губы. – В чём сейчас одет, в том и иди. Разглядывать тебя никто не собирается.
– Я тогда и тапочки снимать не буду, в них пойду.
Сергей надел костюм Деда Мороза, затянули его кушаком, Катя помогла надеть бороду и шапку.
– До чего ты занудный, прямо как мой муж. Ему что не скажешь, начинает жевать сопли, – и она вновь нервно вытерла рот. – Это вы у нас всегда в передовиках ходите, – сказала она вставая. – У меня дома к празднику ещё ничего не приготовлено.
– Врёшь ты всё. Между прочим, мне уже жарко. Долго ты будешь философствовать?
– А где палка?
– И без палки хорошо.
– Швабра у вас есть?
– Конечно, – Галина вынесла из туалета старенькую швабру.
Катя встала ногами на перекладину, выдернула из неё палку и подала Деду Морозу.
– Завтра новую подарю, – сказала она в дверях. – Идём!
– Ну, ступайте, – Галина обречённо вздохнула и поправила на муже шапку с бородой, а дети тихо стояли, наблюдая за всем происходящим.
3
Перед своей дверью Екатерина дала последние наставления Сергею.
– Ты постой, покури, а я пойду домой. Минут через пять позвонишь. Жёлтый пакет Игорю, а красный Шурику, в маленьком – для нас: одеколон Вите, а коробочку мне. Всё, я пошла.
Сергей не спеша выкурил сигарету и нажал на кнопку звонка. С ярко-красными губами и радостно улыбаясь, Екатерина открыла дверь. На её зубах чётко выделялся след от помады.
– Дети, идите скорее сюда, к нам Дедушка Мороз пришёл, подарки принёс. Заходи, Дедушка, мы рады тебя видеть.
Из разных комнат вышли Игорь и Шурик. Младший походил на мать как две капли воды. К ним присоединился и их папа, саксофонист, с большим животом, в белой майке и голубых шерстяных спортивных штанах. Он прислонился к косяку двери, ведущей в зал, и тоже счастливо улыбался.
– С Новым годом, с новым счастьем! – забасил Сергей, рассказывая, какой трудный путь он прошёл, пока не добрался до них, желал здоровья, радости, счастья и всего того, что желают в этих случаях. Не забыл сказать, чтоб дети были умными и послушными.
Все стояли и затаённо слушали тронную речь Дедушки Мороза.
– А теперь подарки! – весело произнёс Сергей. – Это папе, – и он достал из мешка флакон дешёвого одеколона.
– Дедушка, – спросил папа, – а подороже ничего не было?
– Сын мой…
– Виктор, вот тебе и здесь надо сунуть свой пятак! – прошипела ядовито Катя. – Вырядился как чучело, стоишь здесь и лыбишься, словно Иван-дурак. Бери, что дают, и радуйся!
Екатерина стабильно находилась с мужем в состоянии жёсткой конфронтации. Шурик же был наречён светлым именем отца Екатерины и никоим образом не именем отца. И второе – жутко хотелось получить трёхкомнатную квартиру. Это было сочетание приятного с полезным.
– Успокаиваемся, товарищи, и начинаем наше дальнейшее незапланированное торжество, – произнёс сурово Сергей и сунул руку в мешок. – А это – маме, – он вытащил красивую синюю коробочку и с поклоном передал Кате. – А вот и подарки детям. Тебе, Игорь, и тебе, Шурик, – кульки перекочевали в детские руки. – Хотелось бы послушать стихи, которые вы выучили к Новому году. Кто мне расскажет?
Буркнув «спасибо», Игорь развернулся и сразу ушёл в свою комнату, а Шурик стоял и изучающе разглядывал Дедушку Мороза.
Это было маленькое, худое, бледное, конопатое существо с заострённым носом и бегающими глазками. Он то поднимал голову вверх, пристально заглядывая Деду Морозу в рот, то опускал её вниз, изучая обувь. Всё, что плёл здесь Дедушка Мороз, ему нисколько не было интересно. Он решал глобальную проблему: кто пришёл в карнавальном костюме.
– Это не настоящий Дед Мороз, а дядя Серёжа, – категорично прошепелявил он, и интерес к жизни у него пропал.
– Почему ты так думаешь? – засияла радостью мать, счастливо улыбаясь раскрашенным ртом.
Было видно, что и отец не остался равнодушным к происходящему и тоже восхищался своим произведением искусства.
– А потому что у него зубы золотые, как у дяди Серёжи, и на ногах та-почки, как у дяди Серёжи, и говорит он, как дядя Серёжа…
– Да нет, сынок, тебе показалось. Жёлтые зубы у Дедушки, потому что ему в дороге негде было их почистить. А если и ты не будешь зубы чистить, то они станут такими же.
– А тапочки? – ехидно спросил он.
– Дедушка старенький, ему тяжело в валенках по квартирам ходить и детей поздравлять, поэтому он переобулся у дяди Серёжи и пришёл к нам, – ответила сыну разумная мать.
– Всё равно это дядя Серёжа, меня не обманешь, – он раскрыл кулёк и пошёл в зал, где стояла наряженная ёлка.
– А стихотворение?.. – попытался остановить его Дед Мороз, но в ответ не раздалось ни звука.
– Дедушка, приглашаем вас пройти на кухню, – сияя радостью, гордостью и счастьем за разумное дитя, проговорила Катя. – Надо проводить старый год. А ты так и будешь стоять здесь пнём? – повернула она голову в сторону мужа. – Иди, налей нам по рюмочке.
4
На кухне что-то кипело, и было неимоверно жарко.
Сергей снял с себя шапку, бороду, закатал рукава и ослабил кушак. Маскировка теперь теряла всяческий смысл.
Катерина быстро достала из холодильника холодец, селёдку и салат «Оливье». Виктор порезал хлеб и разлил самогон по рюмкам. Екатерина, в целях экономии, казённую водку в доме не держала, а гнала сама и даже приторговывала ею.
Все дружно выпили, крякнули и принялись закусывать. Сергей как коршун набросился на селёдку – любил её очень. Катя об этом знала, но, видимо, в спешке забыла и выставила на стол. Теперь глядя, как та исчезает, пожалела об этом.
– Дедушка, ты не только на рыбу налегай, сейчас её съешь, а мне нечего будет поставить на стол, холодца поешь, салатик попробуй. Налей нам, Витя, ещё по рюмочке. В хорошем доме одну рюмку никогда не пьют.
Выпили снова. Сергей с сожалением поглядел на селёдку и начал закусывать холодцом. Потом он откинулся на стуле и с удовольствием закурил (в доме Кати не курил никто, но Дедушке разрешили это сделать).
– Серёжа, – вдруг осенило Екатерину, – а давай поздравим всех детей в нашем подъезде, – бушующая в ней энергия наконец вырвалась наружу. – Докуривай – и пойдём. До Нового года три с небольшим часа, малые дети не спят.
– Мне надо…
– Ничего тебе не надо. Я сейчас позвоню Галине и предупрежу, что ты задержишься. Справятся без тебя, – и она пошла в прихожую звонить по телефону.
5
На лифте они спустились на первый этаж, и праздник жизни получил своё неожиданное продолжение.
Катя располагала надёжной информацией, кто, где живёт и чем там дышат. Она безошибочно звонила в квартиру, где обитали маленькие дети. Открывал дверь кто-то из взрослых. Узнав о цели посещения, среди родителей сразу начинался переполох, выносились подарки, и Дед Мороз с Екатериной входили, как полноправные хозяева планеты.
Отбарабанив стандартное приветствие и раздав обезумевшим от счастья детям гостинцы, Дед Мороз и Катя традиционно были проведены на кухню, и там всё повторялось с закономерной последовательностью, вплоть до девятого этажа.
Домой Сергей пришёл около двадцати трёх часов изрядно выпившим. Катя идти с ним в квартиру наотрез отказалась.
– А вот и радость наша в дом пришла, – зло прошипела жена. – И какой красивый явился…
Сергей ничего не ответил, молча разделся, пошёл в спальню, лёг и уснул. Смена года прошла без его участия.
Утром болела голова, слегка подташнивало, и с ним никто не разговаривал. Но к вечеру горести в семье забылись и в доме наступил долгожданный праздник.
Больше Сергей в карнавальных торжествах не участвовал. И швабру они сами купили новую, потому что обещанного подарка так и не дождались.