7 ноября 2017
«Дорогая Нова,
Есть ещё столько вещей, которые я хочу рассказать тебе. Я вдруг поняла, что ты ровным счётом ничего не знаешь обо мне.
Мы познакомились с тобой совершенно случайно, надеюсь, ты помнишь? Могу освежить память.
… громкая музыка, нелепые подростки, облачившиеся в кричащие наряды. Мы с Сэмом могли пройти мимо, но у меня возникло желание послушать приезжую группу в баре.
Нашу встречу предрешил рок, Нова. Как и мой побег.
Я буду медленно подводить тебя к сути, мне приносит удовольствие рассказывать кому-то о каждом злоключении, что послужили мне причиной для исчезновения.
Я говорила тебе прежде о театре, но ты никогда не думай, что твоя подруга развратилась настолько, что посчитала, мол, ей опостылела публика, либо же её душат стены. Суть, моя дорогая, почти всегда глубже и не стоит искать её на поверхности, даже если иногда кажется, что ответ очевиден.
Многие воспоминания о театре остаются и поныне яркими и красочными.
Вижу – здание озаряется сотнями сверкающей огней. Вот-вот начнётся представление года – в театр приехала труппа из Вашингтона, их посчитали лучшими. В честь актёров в стенах театра устроили приём. Достаточно просторное фойе сумело принять немало гостей в ту ночь. Я в числе приглашённых гостей, как начинающая оперная певица.
Со мной пришла подруга – Виктория, - она танцует в балете «Лебединое озеро» на следующей неделе.
- Идём, - она улыбается. Окружающие нас огоньки делают её улыбку чем-то потрясающим. В переливе десятков голосов, смеха мне едва удаётся устоять на ногах. Сложно не охмелеть от количества духов, вылитых дамами перед выходом.
- Идём же, - теперь Виктория смеётся.
Мы кружимся в Венском вальсе с партнёрами, неизвестными нам мужчинами. Мы движемся, пока играет музыка оркестра, а как только стихают последние звуки, мы нуждаемся в минуте тишины, чтобы успокоить бурлящую в жилах кровь. Нам позволено на несколько часов распростится с настоящим, сейчас, всё, что требуется от нас – танцевать.
Певица из Вашингтона – Дерби Уильямс заводит чуткую песнь. Моё сердце замирает, когда я смотрю на неё. Не знаю, пройдёт ли когда-нибудь хмель, подаренный нам искусством музыки.
Твоя Джорджина».