Я хлопнул дверью и ушел. Ушел куда глаза глядят, отрубив от контактов мобильник. Но глаза не видели ничего вокруг, в них прокручивались кадры с перекошенным лицом моей жены, ее вытаращенные глаза, разверстый в выплевываемых оскорблениях рот, а ноги несли меня к заливу. Благо, залив был совсем недалеко, почти под окнами нашего, когда-то уютного и любимого дома. А сейчас...
Сейчас спускаюсь по крутой тропинке между тополей, почти оголенных ветрами поздней осени, и пытаюсь понять - ну как так можно?
Почему она, такая милая и улыбчивая еще с пару лет назад, превратилась в нечто неопрятное и раздражающееся от малейшего пустяка существо и почему я должен жрать дешевые (хоть бы денег на питании мужа не экономила так паскудно!) пельмени из морозилки, потому что согласно ее очередным диетическим заморочкам, весьма недешевым, кстати, недопустимо ?
Почему на моей полке в комоде почти невозможно отыскать ни одной пары целых носков?
Почему она часами обсуждает со своей мамочкой цены на услуги маникюрш, качество и марки шампуней, мою якобы грубость, рецепты приготовления котлеток из шпината, мои якобы дурные привычки, прически своих сослуживиц по офису, мои походы с приятелями в футбольный бар, мои... Да пропади оно все пропадом!
Неяркое октябрьское солнышко, как могло, согревало меня и порыжевшие камыши на заливе, тихо шелестящие, несмотря на отсутствие ветра, так надоевшего за последнюю неделю. Я зажег последнюю сигарету, отбросил пустую пачку в сторону и пошагал дальше, пиная пластиковые бутылки, время от времени попадавшиеся на знакомой тропинке. Я шел и не думал ни о чем. За очередной зарослью камышей спуск к воде. У самой ее кромки неподвижно стоял парень в выцветшей штормовке с целлофановым пакетом, самым обычным пакетом, кажется, из "Магнита". Он всматривался в воды залива и мне показалось, что в этот миг нас свела к одному и тому же месту одна и та же судьба, и что он тоже сейчас, как и я, пытается понять - что же такое неладное произошло с его жизнью?
Досада на то, что мне удастся побыть в одиночестве на своем любимом месте уже начала вытеснять все другие мысли, но тут парень оторвался наконец-то от созерцания бликов на поверхности воды и шагнул в сторону, к небольшой куче разнокалиберного мусора, оставленного, очевидно, после очередного пикника очередной группой желающих попировать на лоне природе. Шагнул и начал методично складывать в свой пакет пустые бутылки из-под минералки, банки из-под пива, разную чушь и грязь, на которую и смотреть-то противно, не то что дотрагиваться. Подчистил кучку и шагнул дальше - к пустой сигаретной пачке, потом шагнул вбок, увидав какую-то грязную тряпку, потом разогнулся и увидел боковым зрением меня.
- Здравствуйте. Неплохой денек после вчерашней мороси, не находите?
Я непроизвольно ответил на приветствие и, чувствуя смущение оттого, что вроде бы, неудобно как-то не обменяться хоть парой фраз с человеком, вступившим с тобой в общение, неуклюже спросил:
- А вы тут вроде как за санитара природы?
- Вроде как за него.
- И не противно в чужом мусоре ковыряться?
- Есть малость. Противно.
Тут бы мне помянуть о неотложных делах и распрощаться, но что-то подзуживало изнутри, захотелось как-то уязвить этого, вроде бы, неплохого человека. Слишком уж неплохого - по любому выходит, лучшего, чем я!
- А зачем вам это надо? Зачем вы прибираете за какими-то свиньями? Они завтра насвинячат снова.
- Да, пожалуй, снова насвинячат. Но ведь берег не загажен, не так ли? Хотя свинячат всякий день.
- Так вы... вы каждый день здесь убираете?
- Не... Каждый день не могу - времени не хватает.
- Но... Зачем вам тратить свое время, свою бесценную жизнь вот на это? - я выразительно кивнул на его пакет с мусором: - Жизнь у каждого одна. Обидно разменивать ее на мусор.
- Да, жизнь у каждого одна. И у меня тоже. И мне очень хочется прожить ее на чистой земле, а не на помойке. Не хочется проживать свою единственную жизнь среди мусора. Ждать когда перевоспитаются все люди вокруг меня, я не могу. Приходится убирать за ними самому. Потому что, если некому убирать свинство, то вся земля превратится со временем в свинарник.
Я почувствовал спад былой возбужденности и подавленно спросил:
- И земля одна, да?
- Да. Другой у меня не будет. Надо по мере сил благоустраивать то, что есть.
- Но разве это справедливо? Кто-то гадит, а кто-то за ним убирает?
- Да. Хочется порой справедливости. Очень хочется. Но жить в чистоте хочется больше. И хочется очень, чтобы и мой сынишка жил в более благоустроенной Вселенной.
- У вас сын? Сколько ему?
- Пока еще нисколько. Но скоро появится на свет.
Дальше он сказал очень странные слова:
- Спасибо, друг, за беседу. Она для меня многое прояснила, - повернулся и пошел прочь от меня со своим пакетом, почти уже набитым доверху, а я остался. Остался в долгожданном одиночестве и с досадой, что так и не смог выдавить из себя:
- Это тебе спасибо, друг.
Я не сразу пошел домой. Сначала нарвал небольшой букетик еще не измочаленных октябрьскими дождями цветов донника. Подумал, что у Наташки волосы почти такого же блекло-желтого осеннего цвета, и что она сейчас тихонько плачет, тоже отрубив свой мобильник, чтобы избавиться от назиданий своей матери, убежденной, что слишком уж поспешила с замужеством ее единственная дочь... И еще потому, что от меня она не ждет ничего. Совсем ничего. Затем полюбовался на красоту залива, на красоту вечной изменчивой Вселенной, заключенной в этих покрытых рыжими травами и кустами откосах над сумеречными водами, испещренных бликами уже начавшего свой путь за кромку земли неяркого солнца...Завтра уже будет другая красота. Не знаю какой она будет - в капельках дождя, в пушинках снега или в сиянии солнца - она будет чистой и первозданной. Как в первый день творения. Я подобрал пустую пачку от сигарет, валявшуюся на тропинке и стыдливо засунул ее себе в карман.
Моя Вселенная, моя жизнь явно не была благоустроенной и не блистала чистотой, но ведь в моих силах это поправить, не так ли? Что там говорилось от лица Творца - вначале было слово?
Вот со слов извинения и любви и начнем. А потом перейдем к самому главному, без чего все слова становятся лишь грудой мусора - к делу.
К сотворению новой Вселенной.