26
И вот они вернулись домой. Разумеется, первым делом они отправились в жёлтое здание, где собирались и кололи орехи до отъезда в город У. И что же они увидели, едва вошли в заветный зал с камином и тяжёлыми в ромбик занавесками? Какой-то маленький невзрачный человечек заботливо подкидывал в камин дрова и прикуривал от колыхавшегося огня. Казалось, он совершенно не удивился, увидев вошедших, у которых взгляды бросились на круглый стол, за которым они ежедневно собирались. Всеобщий ужас выразился на всех без исключения лицах. Что же они увидели на столе? Апельсины, яблоки, бананы, абрикосы, персики, груши и многие другие фрукты – и ни одного ореха!
– Что это значит? – прорычал Тобби, делая шаг к странному человеку.
– Ничего не значит, – неестественно писклявым голосом ответил тот, –просто у нас теперь здесь будет общество фруктов.
– Общество фруктов? – захихикал мистер Джонс. – А орехи что, в отставку?
– Мистер Джонс, сейчас не до шуток, – мрачно проговорила Линда.
– Ошибаешься, сударыня, – усмехнулся странный человек. – Шутка нужна всегда! Без шутки не проживёшь. Да все ваши собрания – это ведь тоже не что иное, как шутка!
– Да кто вы такой? – в страшной тревоге спросил Джеймс.
– Зовите меня просто Серёжей, – пропищал человек. – Ваш председатель обиделся на вас за то, что вы так надолго уехали, и сам уехал, а мне отдал это помещение, я ведь его хороший друг. Проходите, располагайтесь. Видите, сколько фруктов. Берите что хотите! А я сам уже наелся, пока вас ждал.
– Вы нас ждали? – с подозрением в голосе спросил Валёк.
– Ещё как ждал! Вы теперь почётные члены общества фруктов, ха-ха-ха! А я... а я... а я... ясновидящий!
– Что он такое говорит? – прошептала Энн, обращаясь к Фрейдисту.
– Надеюсь, сейчас узнаем.
– Я ведь всю вашу подноготную знаю! – продолжал Серёжа, расхаживая взад и вперёд, в то время как остальные расселись за столик и стали нерешительно есть фрукты. – Ага, вот вы уже и едите! Значит, не так уж вы были преданы обществу орехов, раз так легко предаёте его. Прав был ваш председатель, когда уехал, ха-ха!
И вдруг Тобби бешеным движением разгрёб яблоки и вытащил из-под низу помидор, который каким-то чудом уцелел и не раздавился. Тобби размахнулся и бросил помидор в Серёжу, который, казалось, ничуть не удивился подобной выходке и только с иронией смахнул красное месиво, растёкшееся по его щеке.
– Дорогой Тобби, вот ты сейчас швырнул в меня помидор, видимо, потому что плохо, когда среди фруктов затесался этот овощ. А ведь он не овощ вовсе! Помидор – ягода! А ягоды ближе к фруктам, чем овощи. Впрочем, я понимаю твоё возмущение, ведь всё равно помидору не место среди яблок, ананасов, винограда и прочего, ха-ха-ха! А я ведь хотел показать с помощью этого помидора, что и у вас у всех полно скелетов в шкафу. Начну-ка я, пожалуй, с тебя, Тобби. Я ведь давненько за тобой наблюдаю и кое-что приметил! За тобой интереснее всего наблюдать, ха-ха-ха!
– Что ты там приметил? – с нервной ухмылкой выкрикнул Тобби.
– А то, что ты носишь в портфеле... ты носишь в портфеле... ты носишь в портфеле... фотографию Валька!
Все ахнули и уставились на Тобби, который с бешеным рёвом схватил разрезанный пополам апельсин и бросился к Серёже, желая выдавить апельсиновый сок ему в глаза.
– Но-но-но, потише, потише! – улыбнулся Серёжа, слегка отстраняясь. – Я ведь сказал правду! Вот и мистер Джонс подтвердит!
В самом деле, мистер Джонс успел схватить портфель Тобби и вытащил оттуда фотографию Валька. Тобби бросился на мистера Джонса, который поднял высоко фотографию, показывая её всем. Тобби хотел поколотить мистера Джонса, но тот был настолько туп, что с ним и не хотелось драться. Тогда Тобби выбежал из зала и помчался на первый этаж. Валёк побежал за ним.
– Ну что ж, продолжим, – с наслаждением произнёс Серёжа. – Ты, Линда, иногда по вечерам задерживаешься здесь, в этом зале, скидываешь с себя всю одежду и танцуешь весьма соблазнительные танцы! А потом...
– Это неправда... – бледнея, проговорила Линда.
– Это правда! – ответил неумолимый Серёжа. – А ты, Эмма, когда училась в техникуме, никак не могла сдать один предмет, который вёл мужчина (остальные предметы у вас вели женщины). И тогда ты пришла прямо к нему домой и отдалась ему ради того, чтобы он поставил тебе тройку! Но на самом деле тройка была лишь предлогом. Ты ведь специально училась плохо именно по этому предмету, чтобы у тебя был повод отдаться преподавателю. И отдалась ты ему весьма экзотическим образом, ха-ха-ха! Какая низость! Какая низость! А ты, Фрейдист...
– Да ладно тебе! – элегантно отмахнулся Фрейдист. – Меня-то хоть не трогай! Мы с тобой как-никак коллеги.
– И то верно, – согласился Серёжа.
– Линда, это правда, что ты танцуешь без одежды? – спросил Джеймс.
– А что? – с вызовом ответила Линда. – Ты во мне разочаровался, да? Думал, я такая уж серая мышка и замухрышка? А я тоже женщина!
Джеймс вздохнул и ответил:
– К сожалению, ты мне нравилась именно тем, что ты не похожа на других, а ты оказалась такой же, как все.
– Джеймс, не будь занудой! – расхохотался Серёжа. – Разве Линда виновата в том, что у неё здоровые фантазии, в отличие от твоих, которые ограничиваются собаками?
Джеймс сильно покраснел, а Линда с отвращением отодвинулась от него.
– Господа, что-то у нас куда-то запропастились Валёк с Тобби! – захихикал мистер Джонс. – Не пойти ли поискать их?
– Хорошая идея! – одобрил Серёжа, и все спустились вниз.
Войдя в комнату, которая так подходила для уединённых свиданий, они увидели, как Тобби с Вальком сидели в кресле. Голова Валька покоилась на груди лохмача, а лохмач сжимал одной рукой эту голову, а другой плечо инструктора по йоге. Казалось, они даже не заметили, как вошли остальные.
– Валёк, что это значит?! – закричала дама Бумагова, подбегая к креслу и пытаясь оторвать Тобби и Валька друг от друга.
– Прости, дорогая, я не хотел тебя обидеть... – с бесконечной истомой в голосе и с какой-то сладкой усталостью ответил Валёк.
– Да я убью этого Тобби!
– Прошу тебя, не надо. Это негуманно...
– А ты выходи за меня замуж! – расхохотался Серёжа. – А то у тебя больно затянулся брак с Вальком. Согласись, этот брак был обречён с самого начала. Валёк-то ведь из-за Тобби и женился на тебе!
Эмма вскрикнула и упала в обморок, но мистер Джонс подбежал к ней и стал приводить её в чувства, приговаривая:
– Я не такой уж и дурак, как вы все обо мне думаете.
– Ты не дурак, ты просто болван, не в обиду тебе будь сказано! О тебе даже ничего интересного толком сказать нельзя! – веселился Серёжа.
И тогда мистер Джонс схватил попавшуюся ему под руку бутылку и со всего маху огрел ею Серёжу. В этот момент раздался взрыв. В верхнем зале, где члены общества в старые добрые времена кололи орехи, взорвался телевизор, по которому с ними разговаривал председатель, чьего лица никогда не было видно. Здание не разрушилось, но сильно пострадало. Члены общества тоже не разрушились и даже не сильно пострадали. Они лишь отделались лёгким испугом. Что же случилось дальше? Мистера Джонса судили и посадили в тюрьму за убийство Серёжи. Как ни старался Валёк убедить судью оправдать подсудимого и даже предлагал деньги, ничего не вышло, ибо судья оказался на редкость честным малым. После неудачной попытки мистера Джонса бежать ему дали пожизненный срок. Дама Бумагова в скором времени подала на развод, и Валёк уехал куда-то с Тобби. Больше их никто не видел и ничего не слышал о них. После этого дама Бумагова больше не выходила замуж, а Линда, напротив, пустилась во все тяжкие. Поговаривали, что у неё вспыхнул внезапный роман с Фрейдистом. Джеймс Кукинг вернулся на свою прежнюю работу и до конца жизни дегустировал собачьи корма. Энн вернулась в город У. А Майкл Кротов, как, вероятно, догадался читатель, женился на Марте, сестре дамы Бумаговой, и всю жизнь был примерным семьянином и отцом трёх очаровательных девочек. Поговаривают, что какой-то художник попросил его попозировать ему для портрета подкаблучника. Что касается жёлтого здания, в котором прежде собиралось общество орехов, то после ремонта оно было отдано под психиатрическую больницу.