В нас историк умер. Не состоялся. Мы не по той линии почему-то пошли. Жаль.
Историю любим. Обожаем.
Фотографии столетней давности готовы часами разглядывать. По музеям шастаем.
Старый самовар готовы часами гладить. Представляем – как люди за ним сидели, чаи попивали. Какие беседы вели. Про урожай пшеницы. Про лошадей. Про царя-батюшку.
По Москве бродили в студенческие годы. Стены древние трогали. У церквушек стареньких могли стоять долго. Думать:
- Попы крестили здесь дворян всяких. Крестьян. Как тут мещане запоем молились о своих мелких просьбах. На коленях стояли. Старушки с куличами в пасхальные ночи передвигались. Гусары забегали помолиться и уходили на войну...
Вот сейчас юбилей по стране. Столетний. Революции.
Споры всякие. Полемика. Историки оживились. Журналистам хлеб дополнительный.
Фильмы. Про тех революционеров. Мы их смотрим. Сопоставляем. Что в них на правду похоже. А что ерунда.
И в нас историк проснулся. Мы вспомнили историю одну. Студенческую. Смешную. Связанную с теми личностями. Революционерами. Когда они конкретно вмешались в наши жизни. Практически мучили нас.
Дело в прошлую эпоху было. При Горбачеве.
Вот представьте себе картину. Заочное обучение. Сессия. Живем с собратьями по науке в такой огромной комнате. Кинозале. Он при общежитии расположен. Средних размеров кинозал.
Часть кресел убрали, что по краям. Наставили кроватей по всему периметру кинозала. Штук пятьдесят. И запустили туда заочников жить.
Одни заочники выезжают – другие приезжают. Сплошной круговорот.
Мы, как приедем, со своим курсом угол отдельный занимаем. Так и живем дважды в год, двигаясь к диплому.
Хочешь – на кровати учебником шелести. Устал лежать – садишься в кресло того кинозала. Очень удобно. Хорошие кресла. Мягкие. На всякие там разговоры, гул и передвижения масс в этом зале внимания не обращаешь. Привык. Оглох как бы. Учишь себе науку.
И вот однажды готовим предмет сдавать. Называется – история партии. Она одна в ту пору была. Была гегемоном.
Нынешние поколения такие предметы не сдают. А жаль. Хорошая тренировка памяти.
Предмет мутный. Тут заковыка в чем?
Историю вообще легко учить. Что, где, когда состоялось. Кто верховодил. Кто кого на престоле поменял. Какие битвы. Исторические личности. Религии всякие. Открытия материков. Эпидемии. Строительство пирамид и прочего.
Занимательные вещи, одним словом.
А тут – история партии. Совсем другое дело.
Вечные разногласия в той партии имелись. Споры. Полемики. Какой дорогой идти. На кого опираться. Кого брать во временные попутчики. Когда шаг вперед сделать. А когда два назад.
Само собой – кого главным в партии держать. Кого слушаться.
Много чего такого.
И миллион таких разногласий надо было учить. Знать. Один одно заявил. Другой – другое. Третий околесицу несет. Группировки всякие.
И главный по этому предмету – Ленин. Как он вел правильную линию.
А его соратники поголовно заблуждались. Почему-то. И говорили другое. Поскольку они не были гениями. А он был. Писал статьи, критиковал.
Ему это было раз плюнуть. Поскольку он был гений. А остальные лидеры – просто самородки. Но - с характерами. Тоже кремешки. Беспрерывно настаивали на своем.
И вот все эти разногласия надо было нам студентам учить и знать. Чтобы от зубов отскакивало. И бесконечно доказывать правоту Ленина. В оппонентах у него много народу ходило. Сначала – Плеханов. Это на самой ранней стадии.
Потом косяком пошли другие. Мы их плохо помним.
Только Троцкий запомнился. Его вечно тянуло в сторону. От ленинской линии. И они спорили. Как устно, так и посредством печати.
Но все равно они были соратники. Революцию делали. Гражданскую войну организовали. После нее страну дальше вели.
Но всегда не переставали собачиться. А так - терпели друг друга. А на людях смотрелись как соратники. Двадцать лет эта песенка продолжалась. Пауки в банке. Чудно...
Вот днем в институте от зари до зари лекции слушаешь по их разногласиям. Профессор Наум Иосифович, мы его имя почему-то намертво запомнили – руками машет и говорит, говорит. С жаром. Только успевает очки поправлять…
Сейчас мы отвлечемся и расскажем – как с ним знакомились. На первой лекции. Народу собралось – весь курс. Аудитория амфитеатром – вся забита. На препода посмотреть, его требования выслушать. Чтобы знать – какие будут по предмету подводные камни.
Заходит дедушка. Профессор. В костюмчике. В очках. Говорит:
- Здравствуйте, меня зовут Наум Иосифович Рутберг, профессор. Запишите тему сегодняшней лекции.
Берет мел в левую руку и пишет какие-то каракули на доске. Ничего не понятно.
Оправдывается:
- Пишу я плохо.
Кто-то из студентов вполголоса шутит:
- Ничего, пойдет тройки в зачетку ставить.
После профессор начинает лекцию. Половину слов разобрать невозможно. Картавит, шепелявит и чего-то там еще. Сразу извиняется:
- Простите, я говорю так же как пишу.
В зале легкий смешок, само собой. Мол, шпарь, старина, дальше. Мы потерпим.
Через минут десять этот старина снимает очки. Достает из кармана другие. В выпуклыми огромными линзами. Говорит:
- Дайте хоть я на вас погляжу, а то я вас совсем не вижу.
Ну, тут стены содрогнулись. От смеха.
После лекция продолжилась. В такой хорошей обстановке. Юмористической.
Вот, значит, днем наслушаешься этого шепелявого профессора. Голова пухнет. После вечером глядишь в учебник. Разногласия учишь. Чего-то там записываешь. Черкаешь. В одной колонке – Ленин. В другой – Троцкий. Кто что сказал…
Рядом такие же товарищи губами шевелят. Который день такая картина.
Терпим изо всех сил. Крепимся.
И вот однажды вечером происходит нервный срыв.
Один сокурсник сначала лежал на кровати с учебником. Потом посидел в кинозале с часок. После начал бродить вокруг тех кресел, уткнувшись в книгу. Бормотал. Наконец остановился и произнес коротенькую речь:
- Товарищи! Какой же гадина этот Троцкий! Я его уже ненавижу больше, чем Ленин! Не было бы его – насколько меньше нам бы с вами пришлось учить учебного материала!
Тут мы все побросали учебники. Изо всех сил давай аплодировать.
Как на самом настоящем революционном митинге в поддержку Ленина.