С Хранителем я познакомился ещё в советские времена. На городском кладбище, где безуспешно искал могилку своей родственницы, похороненной в 60-х годах. Тут мы и встретились. Точнее, он ко мне подошел. Высокий, крепкий старик лет восьмидесяти, с пышными бакенбардами, в потертой кожаной куртке и широкополой чёрной шляпе.
- Найти не можете? – поинтересовался он. – Тут не мудрено. Я вот тоже долгонько одну могилку ищу... А, может, я вам помогу? Рассказывайте.
Я поведал ему о своей родственнице (как звали, когда умерла), и мы расстались, обменявшись номерами телефонов.
Через несколько дней Александр Павлович (таково настоящее имя Хранителя; Хранителем назвал его я – за то, что он бережёт в своей памяти судьбы людей, своих земляков из нашего маленького уральского городка Кунгура) мне позвонил:
- Отыскал!
В ближайшее воскресенье мы встретились на кладбище, и он привёл меня к оградке, где упокоилась моя баба Тася.
С той поры мы стали встречаться с Хранителем. Мне нравилось бывать у него. Небольшой домик с одной маленькой комнатушкой и кухонкой, половину которой занимала русская печка, напоминал музей. Музей начинался уже с порога: над входом в дом висела видавшая виды старая подкова. «Повесил на счастье», - говорил Александр Павлович. Комната и кухня была заполнена книгами, фотоальбомами и папками – с различными документами, их копиями и вырезками из газет и журналов. Всё это богатство, собранное годами, лежало в шкафах, на полках, на столах и даже на полу. Александр Павлович прекрасно ориентировался в этом видимом беспорядке. Стоило его о чём-нибудь спросить, как он, отвечая, доставал нужную книгу, документ, чтобы подтвердить свои слова.
При первой встрече с Хранителем в его доме я поинтересовался, чью могилку ищет он на кладбище.
– В войну, зимой 1943 года где-то там похоронили дочь именитого кунгурского купца Михаила Ивановича Грибушина - Анну, - рассказал Хранитель. - До революции она была одной из богатейших жительниц нашего городка. И красивой - глазастой, с длиннющей, до колен, косой.
Об этой её косе легенды ходили. Когда Анна с отцом выезжала из дома на запряженной лошадьми коляске, народ, дивясь не косу девочки, кричал: «Грибушинскую дочь везут!». А дивиться было чему: перед выездом в каждый переплет чудо-косы вставляли золотые шпильки, которые сверкали на солнце… За этой косой в доме ухаживала особая горничная, а в бане – шесть служанок. Отец в своей дочке, последнем ребенке, пятнадцатом, души не чаял. Да только недолго он радовался на своё глазастое чудо: умер, когда Анне всего пять годков было. Выросла без отца – получила прекрасное домашнее образование, знала несколько языков, отлично играла на фортепиано, пела.
Подошло время – отдали замуж за хорошего человека. Двух сыновей ему родила. А тут война, революция. Когда в 17-м году в Петрограде переворот случился, Анна с детьми в Крыму отдыхала. Воротилась на родину, а дом то её – разграблен. Утащили всё, что могли, а что не смогли, – сломали, разбили… Люди видели, как из окон второго этажа дома, где они жили, сбрасывали на тротуар антикварные фарфоровые вазы – так развлекались сторонники новой власти. Эти вазы ей отец на свадьбу подарил – привез из Китая, где у него были чайные плантации.
Не сладко жилось Анне при новом режиме. Муж ушел с армией белых, и больше она его никогда не видела. Дом у неё отобрали, и, вот ведь ирония судьбы, поселили с малыми детьми в бывшую отцовскую конюшню. Каково ей жилось, можно только догадываться.
Кто-то откровенно радовался её тяжелой доле. Одна солидная газета, рассказывая о её судьбе, даже напечатала настоящую сплетню. Дескать, стала Анна нищенкой, «бродила до поздней осени босиком, в грязной и оборванной одежде. От её роскошных волос не осталось и следа».
Но это не так. Нищенкой она не стала. Обладая волевым характером отца, Анна выстояла, несмотря на все удары судьбы. Нашла работу – тапёром в городском кинотеатре. Подняла на ноги детей, которые в годы войны воевали с фашистами. И умерла Анна в годы войны. В последний путь её собрали и проводили всего несколько человек – родственники потерявшегося на чужбине мужа. Похоронили, как могли, с помощью зэков из городской тюрьмы на Всехсвятском кладбище, хотя у семьи Грибушиных был семейный склеп, который знаменитый купец устроил в построенном на свои деньги Сиропитательном доме для бедных мальчиков. Но к тому времени семейный склеп тоже был давно разорен… По дороге в последний путь гроб с телом Анны выпадал из телеги, а когда его опускали в могилу, порвались веревки, и гроб встал вертикально…
… Навещая на кладбище могилку бабы Таси, я всегда вижу березку, что растёт рядом. Её роскошные длинные ветви опустились чуть ли не до самой земли, их, играя, перебирает ветер, как некогда служанки косу красавицы Анны. Порой мне кажется, что Анна тут под этой берёзкой и лежит... И я молюсь за неё.
2016
(НеПушкин. Мультимедийный альманах современной литературы. Кострома: Издательский Дом Максима Бурдина, 2022. – 548 с.)