В школьные годы писать было легко. Дней пятнадцать – и готова целая повесть. Печатаешь ее на машинке под копирку и с душевным трепетом несешь в редакцию областной газеты – других газет и журналов в нашем городке не было. Михайловна строго читает, и по лицу ее сразу догадываешься – дело дрянь. Понимаю – для тебя это было открытием, может быть, даже откровением, но – только для тебя. Это твои личные переживания, они никому не интересны. Выходишь с редакции, как оплеванный, и порванную рукопись кидаешь в первую попавшуюся урну. Были в те времена торжественные урны из бетона, не то что сейчас жестяные да ржавые. Те бетонные урны поглотили основную часть моего вдохновения, кто ж знал, что оно – величина вполне конечная и невосполняемая. Знал бы тогда – не разбрасывался. Хотя нет, все равно бы разбрасывался. Если б только это…
Пишешь новую вещь, еще более объемную, и кажется – это лучшее из всего, что я написал. Михайловна даже до середины не дочитывает. Критика – это хорошо, я тоже по молодости любила все критиковать. И цены, и начальство. Только мне быстро разъяснили, что это у нас не приветствуется. И – очередная кипа бумаг летит в урну.
Потом это повторяется завидное число раз. В Алма-Ате то же самое. Отправляешь в журнал, уже не на древней «Листвице» под копирку, а распечатанное на лазерном принтере и любовно высеченное «вордом». И – слышишь те же слова: слишком растянуто, уныло, невозможно читать. Вы с ума сошли, молодой человек – какой роман, у нас ведь журнал. Вот напишете что-то достойное и, главное, короткое, тогда мы посмотрим.
Нет, что-то, конечно, в итоге напечатали. Но – давно, мало, и не то, что хотелось – это сейчас так думаешь. Лет на восемь потом все бросаешь и уходишь с головой в работу. Нет, не в творческую, а в юридическую. Суды, лицензии, договоры, усталые клиенты.
Размениваешь пятый десяток и понимаешь, что ни хрена в этой жизни не сделал. Да и кому ты интересен, таких, как ты, миллионы, и большинство растворяется в горниле истории без всякого следа. Радуйся, что в кризис есть работа, и спокойно жди старости. Но, как ни странно, некое жжение в груди заставляет снова браться за рассказы. Да, только рассказы, титанические мысли о большой прозе давно ушли в прошлое. Чехов звучит предпочтительнее, нежели Стивен Кинг с его словесным поносом. Вот только я далеко не Чехов…
Садишься за домашний компьютер и смотришь в экран. Вечер пятницы, времени много, и план рассказа готов. Но писать, как в школе, уже не получается. Набираешь несколько кривых фраз и с отвращением их стираешь. Спустя пятнадцать минут накатывает тоска, и тошнит от самой мысли о рассказе. Закрываешь документ и идешь смотреть телевизор. Так повторяется несколько раз, и несколько десятков раз. Потом бросаешь этот тупой рассказ и пытаешься начать другой, третий, но ничего не выходит, и состояние такое, что готов на стенку залезть от безысходности.
Проходят недели, и месяцы, и полгода. Ходишь на психологические тренинги, сидишь в медитациях. В сотый раз убеждаешься, что лучшая медитация – вечер в пабе с друзьями. Случайно натыкаешься в компьютере на несчастный огрызок едва начатого рассказа, и вдруг начинаешь писать. Пишешь неделю, две, три, и вот – рассказ готов. И не так уж и страшно выглядит, если честно. Отправляешь друзьям, слышишь восторженные отзывы. Выкладываешь на Прозу.ру, видишь - читают. Но молчат. И чего вы молчите, хоть бы один отзыв написали. С другой стороны, если читают молча и не ругают – уже хорошо. Два-три дня проверяешь свою страницу на сайте, потом это дело надоедает и садишься за новый рассказ. Вот теперь-то я все напишу, планов очень много, с десяток рассказов за год точно наклепаю.
Но – все повторяется. Снова тупо смотришь в экран, снова – чувство отвращения и осознание полной своей бездарности. Ходишь в тренажерный зал, составляешь очередную сотню договоров… Чего ты придумал, идиот, какой из тебя писатель? Забудь это, дубина, у тебя и так все есть…
Через три месяца находишь едва начатый рассказ и, совершенно незаметно для себя, начинаешь писать. Снова взрыв энергии на две недели, и очередное произведение пополняет копилку Прозы.ру.
Нет, это никогда не закончится. Муки творчества продолжатся, и так и будешь, с криками и гримасами, писать, стирать, править, уходить в работу на месяцы и полугодия, а потом снова писать. Такова наша доля, мы ее сами выбрали, и, положа руку на сердце – такая жизнь нам нравится, хотя, признаться, с точки зрения нормальных людей, мы – абсолютные психи.
Я не обобщаю. Просто интересно – неужели я один такой? Ведь есть же нормальные писатели, которые каждый день пишут обязательные три листа, ровно в срок относят рукописи в редакцию и живут на гонорары. Очень надеюсь, что такие еще существуют.
Для чего же пишем мы? Ответ напрашивается самый простой – для читателей. Если видишь, что в течение месяца твой избитый, выстраданный рассказ прочитал хотя бы десяток людей, - считай, жизнь прожил не зря.
А у вас как?