10
В понедельник, когда дама Бумагова ушла в салон красоты, Валёк отпросился со своей работы, подыскал инструктора по йоге на замену и поехал в Тимирязево. Собрав каштаны, он вернулся домой, испёк их и отправился в обезьянник, где сидел Тобби. Начальник отделения проводил молодого человека, и Валёк увидел через решётку сотрясавшего кулаками лохматого безумца в компании других, пусть не таких лохматых, но не менее безумных типов.
– Тобби, это я! Тобби!
Лохмач резко сорвался с места и подбежал к решётке, вцепившись в неё кулаками.
– Что тебе надо?
– Я принёс тебе каштаны.
– Отстань от меня со своими каштанами.
– И апельсины, ты же их любишь.
– Только не из твоих голубых рук!
Начальник, сидящий за столом, покосился на собеседников.
– Перестань, Тобби, я женат.
– В твоём случае это дело не меняет!
– Ты полагаешь?
– Уверен! – проревел Тобби.
И вдруг совершенно неожиданно вошли мистер Джонс и Линда. Начальник точно так же показал им, где находился Тобби.
– Ой, а вы что здесь делаете? – спросил Валёк.
– Да вот мне стало интересно поглазеть на Тобби, – ответил мистер Джонс. – А то в зоопарке надо деньги платить – хоть так!
– Скряга, – буркнула Линда.
– Сама согласилась, а теперь обзывается! – обиделся мистер Джонс.
– Убирайтесь отсюда! – зарычал Тобби, и всем троим пришлось выйти, потому что лохмач категорически отказывался разговаривать по-хорошему.
– Возьмите, – сказал Валёк начальнику, протягивая пакетики с каштанами и апельсинами. – Отдайте ему, когда он будет в лучшем настроении.
– О-о-о, молодой человек, боюсь, придётся долго ждать. Он уже своих товарищей покусал и всё кричит, что хочет видеть некоего Майкла Кротова.
– Тяжёлый случай, – покачала головой Линда.
Все трое вышли на улицу.
– Неплохое было представление, не хуже, чем в зоопарке! – смеялся мистер Джонс.
– Ты, значит, носил каштаны Тобби? – не глядя на Валька, сухо проговорила Линда. – Неплохо, неплохо. Думаю, что сегодня об этом все узнают, в том числе твоя благоверная.
– Ты собираешься рассказать Эмме? – спросил Валёк.
– Могу и не рассказывать. А что мне за это будет?
– Мистер Джонс, подожди нас здесь, – попросил Валёк. – Идём, – сказал он, взял Линду за руку, отвёл в сквер, находящийся через дорогу, и они уселись на скамейку.
– Ну и зачем ты меня сюда привёл?
– Линда, я давно хотел поговорить с тобой.
– Правда? Ты ещё не забыл, как разговаривать с замухрышками?
– Линда, не говори так про себя. Ты милая, добрая и очаровательная девушка.
– Слышу до боли знакомую песню…
– Линда, мы так давно с тобой не разговаривали…
– Что правда, то правда! И что же ты мне хочешь сказать… мой сладенький? – спросила Линда, передразнивая даму Бумагову.
– Я хочу попросить у тебя прощения.
– Я и не знала, что ты мучаешься угрызениями совести.
– Мучаюсь, и уже давно. Понимаешь, я тогда думал о том, чтобы спасти Тобби.
– Понимаю твою благоверную, что она ревнует тебя к нему. Совершенно правильно делает!
– Линда, я, конечно, понимаю, что вы все меня за гея принимаете, но я не до такой степени гей, чтобы всё время это подчёркивать.
– Знаю-знаю, ты у нас товарищ разносторонний. Тебе и замухрышки нравятся, и роскошные дамы, и усатые сумасшедшие мужики.
– Линда! – удручённо проговорил Валёк.
– Ладно, – вздохнула вдруг Линда, как будто устав от своих колкостей. – Насколько я понимаю, разводиться ты не собираешься. Хорошо хоть прощения попросил. Оно принимается.
– Значит, ты на меня больше не сердишься?
– Я стараюсь тебя понять.
– Линда, если хочешь, я больше не буду ходить в общество орехов, а ты ходи.
– Ну уж нет. Будем все ходить. Эмма не узнает про твой визит к Тобби.
– Линда, ты прелесть!..
Они вышли из сквера и направились к перетаптывающемуся с ноги на ногу мистеру Джонсу.
– Как же вы долго отношения выясняли!
– Пойдёмте, – сказал Валёк, и все трое отправились в общество орехов.