или неудавшаяся притча о запоздалом раскаянии.
Посмотрел я расхваленный фильм «1+1». Не записав его в неудачные, я всё же удивлялся почти стопроцентным положительным откликам. Объяснить это я могу только одним — отсутствием должной взыскательности. Я же не увидел в фильме ни талантливой комедии, ни вообще правдивого отображения жизни.
Да, фильм создан на основе реальной истории. Это хорошо, когда художник берёт факт из жизни и развивает его, выявляя важную для него идею. Важно только, чтобы фантазия автора была всё же увязана с действительностью — причём, не по внешней правде факта, а по правде человеческих характеров. Чтобы зритель не воскликнул: «Не верю!»
Я многому не могу поверить в этом фильме. Разберёмся с фабулой.
Волей случая, состоятельный и образованный европеец оказывается зависимым в самых естественных потребностях от других. И в качестве наилучшего помощника для себя он видит неорганизованного, необразованного, недисциплинированного и неумелого выходца из совсем другой среды — эмигранта из Африки, да ещё с тёмным прошлым.
Объясняет Филипп свой выбор тем, что в общении с сострадающими соотечественниками он утрачивает жизненные силы, тогда как человек из простонародья эти силы в нём пробуждает.
История эта не нова. Мы помним, что Роза в «Титанике» задыхалась от лицемерия и фальши высшего света. А Джек возродил её к жизни своей простотой и ясностью. Мы помним, что и умирающий Иван Ильич в толстовской повести охотнее принимал помощь от простого мужика, который исполнял над ним свой долг во Христе, облегчая страдание. Но мне что-то не припомнится, чтобы он ёрничал: «Ну, что, паралитик, конфеты захотел? А вот возьму и не дам! Ха-ха! Нет рук — нет и конфеты!».
Возможно, Филипп хочет взглянуть на мир тем же незамутнённым взглядом, которым глядит его новый знакомый (и авторы нас приглашают присоединиться). И мы, что, всерьёз поверим, что взгляды дикаря на жизнь и искусство более здоровые, чем те, что накопила европейская цивилизация? Возможно, в джунглях Сенегала единственное назначение музыки — сопровождать ритуальные пляски перед трапезами каннибалов. Но Шопен-то сочинял танцы не для ног, а для головы! И если Дрисс далёк от европейской культуры, то мы-то почему вместе с Филиппом должны этому умиляться?
И мы, что, всерьёз верим, что этот «человек из народа» имеет чутьё правды? То есть тысячи знатоков и специалистов глупы и не видят, что краски на холсте — просто мазня? А один Дрисс это видит? И пришёл он, такой чистый, как ребёнок, и сказал, что король голый, и всё — лопнул мыльный пузырь модернизма?
Признаюсь, я не специалист в области современной живописи, но, воспитанный на полотнах Тициана и Рафаэля, смею предположить, что последующие гении и творцы тоже внесли некий вклад в сокровищницу духовной культуры. Смею надеяться, что специалисты-искусствоведы сумеют отличить полотно талантливого художника-авангардиста от мазни неуча. И потому мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает мадонну Рафаэля.
Кстати, о Рафаэле. Что должна выражать, по мнению создателей фильма, улыбка умиления Филиппа, когда он от своего нового кандидата на должность слышит, что Берлиоз — всего лишь неблагополучный район Парижа, что Рафаэль — это черепашка-ниндзя, что всё, чего стоит музыка Баха и Вивальди -быть рекламной заставкой? Приглашение к солидарности с ним?
Оценивать искусство тому, кто не постиг и его азов — непозволительно. А это право своему герою (Дриссу) делегируют создатели фильма, что не может не вызывать у меня отторжения. Потому что это из философии известных кругов: им — баллады Шопена, а они — «гы-гы, дык это и я так умею!». Нам пытаются показать путь духовного очищения таким образом аристократа Филиппа? Видно, кому-то об этом очень мечтается.
Авторы фильма вертят своими героями, нимало не заботясь о психологической оправданности. Мыслящий же человек твёрдо знает: в одночасье не станет бездарь — талантом, подлец — честным, неуч — учёным.
И подтрунивание в фильме над архаичностью классики не ново. Когда они отмечают день рождения, Дрисс заявляет: какая у вас скука! давайте веселиться по-настоящему! И танцует (надо сказать — неплохо). И чопорные гости вдруг неожиданно для себя начинают «заводиться» и приплясывать. Где-то я такое уже видел. Ах, да, в детском мультике «Бременские музыканты». Там тоже во дворце сначала чинно танцевали гавоты и менуэты, а потом пришёл менестрель — и все фрейлины затанцевали — аж парики на головах запрыгали. Всё это уже было. И сделано было вкуснее.
Я отказываю этому фильму не только во вкусе, не только в художественной правде, но и в элементарной художественной логике.
Напомню, что фильм создан в 2011 году. Возможно, его создавали не как дурашливую комедию. Французы больно пережили события ноября 2005 года, когда тысячи эмигрантов из мусульманских стран громили парижские предместья. И, видимо, тогда в обществе встал вопрос: стоит ли кормить эту ораву, живущую за их счёт? (Это не Дрисс, а именно Филипп, впустив в свой дом воришку и проявляющий к тому недюжинное всепрощение, оказывается в роли протянувшего руку помощи). Авторы фильма предложили своё решение проблемы: надо, как Филипп, испытать раскаяние перед угнетёнными и обобранными народами, впустить их в свой дом (во Францию), быть терпеливыми и снисходительными — и тогда они ответят благодарностью.
По мне, более реалистичный взгляд выражен в известной повести Лермонтова. Там «честные контрабандисты» спёрли-таки у странствующего офицера его нехитрые пожитки (и при этом чуть его не утопили). И не совестились. Прохор Громов (В. Я. Шишков роман «Угрюм-река»), тоже, выходя из народа, обустраивался в жизни на чужой крови, не стесняясь. А Киса Воробьянинов за 12-й стул вообще своего напарника — бритвой по горлу. Но, может, такое характерно только для российской действительности.
А авторы французской комедии — в духе социалистического реализма («непрерывное развитие ценнейших индивидуальных способностей человека ради победы его над силами природы») — видимо, верят, что только всепрощение и гуманизм в отношении к ним высветят лучшее в душах падших и привнесут в европейский дом мир и благополучие. И для этого частную историю французского бизнесмена и аристократа Филиппа Поццо ди Борго преподносят как пример для подражания (вроде трудовых подвигов Паши Ангелиной или Алексея Стаханова). Мне не очень-то верится в массовый успех этого опыта. А социальных экспериментов и их грустных итогов мы уже видели предостаточно. И если кто-либо желает загладить свою вину перед оскорблёнными и униженными народами Африки (Азии, Латинской Америки и т. д.), то для этого необязательно впускать в свой дом проходимцев. Есть и более разумные формы благотворительности. Так что художественными средствами авторы фильма меня в состоятельности своей теории не убедили. А вас?