Глава 17
В калашном ряду.
Вновь образованную область расформировали через семнадцать лет. Район отошёл к прежнему областному центру. Нельзя было узнать ни Облвоенкомат, ни его личный состав.
Огромное, шикарное здание Облвоенкомата было роскошно оборудованно. Командование опытное, заносчивое и каждый начальник отдела любовался собой. Не было уже тех, преданных идее, старших офицеров, от которых веяло отцовским вниманием и дружелюбием. Теперь каждый сверчок знает свой шесток. Не успел отскочить - задавят. Процветали бюрократия и доносительство.
Сборный пункт был лучший в республике и, поэтому командование военного округа решило провести на его базе занятия с облвоенкомами и начальниками вторых отделов по вопросам призыва молодого поколения в войска.
Местный облвоенком решил одним выстрелом убить двух зайцев и добился разрешения присутствовать на высоких занятиях местным райвоенкомам и начальникам вторых отделений. Шпонька работал в отделении один и ему предоставилась возможность поехать на эти занятия.
–– Со свиным рылом в калашный ряд. –– Проговорил прапорщик и представил себе, как он станет свидетелем широкомасштабных указаний о работе с молодёжью, своими ушами слышать мудрые науки о её воспитании, о новых методах работы, о мудром решении множества современных проблем в работе с новобранцами. Вот, он, Шпонька хлопает ушами, а где-то седые генералы, не зная покоя и отдыха, думают о таких, как он, чтобы их службу сделать плодотворнее, чтобы укрепить могущество государства. Думают за солдат, за сержанта, за офицера. Думают за каждого гражданина, труд которого нужно сберечь и защитить.
Из облвоенкомата поступила телефонограмма: «Военком республики будет проводить строевой смотр. Строго соблюдать правила ношения военной формы. Особое внимание обратить на цвет носков».
–– Цвет носков я считаю важней, чем их запах. –– высказывался Шпонька молодому лейтенанту. –– Однажды полковник Ахмедьянов, приехав в Воленский райвоенкомат, не стал слушать рапорт военкома, а сразу задрал правую штанину у прапорщика и, увидев носки коричневого цвета, заявил, что он из этого сделает выводы и прикажет задержать материал на представление к очередному званию райвоенкома. Полковник дал прапорщику четыре минуты на устранение недостатка. За это время прапорщик выклянчил у лейтенанта носок с левой ноги и напялил его на свою правую ногу. Через четыре минуты полковник дал указание построиться в одну шеренгу всему личному составу и всем поднять штанину на правой ноге. Результатом полковник остался доволен, но материал на очередное звание райвоенкому задержал.
Неизвестно, что потом говорил райвоенком прапорщику, но прапорщик после этого носил не только зелёные носки, но и зелёные портянки в сапогах.
Облвоенкомат встретил запахом свежей краски. Всё сверкало.
–– В нашем полку тоже ожидали командующего армией и за месяц до прибытия начали подготовку. –– вспоминал Шпонька, стоя в углу с молчащим райвоенкомом. –– Прекратили все занятия и работы, начали вторично проводить ремонт. Командир части приказал ротному хоть из-под земли достать краску. Ротный никак не мог её достать и совсем потерял надежду выполнить приказ, а аттестация была на носу. Но тут рядовой Губанов предложил ротному загнать колёса от миномётных установок. Краски достали больше чем надо и ещё две канистры спирта. Выкрасили всё, даже пожелтевшую траву. За день до прибытия генерала помыли строевой плац и асфальтовые покрытия. Когда генерал прибыл и подходил к штабу, всё сверкало, как здесь. Но когда он стал восходить на крыльцо, сидевшая над окном ворона испустила шлепок и перечеркнула им окно секретной части, а сама улетела. Генерал, увидя эту черту, побагровел и заявил, что в этот обосранный штаб он не пойдёт. Развернулся и обиженно ушёл прочь. Командир дивизии сказал командиру полка, что тот говнюк и пусть уходит на пенсию и что таким чудаком командовать полком он не позволит.
После часа занятий заместитель облвоенкома объявил, что дальнейшие занятия будут проводиться совместно и, не дай бог, кто-нибудь нарушит форму одежды.
И вот произошло слияние офицеров районов и офицеров облвоенкоматов. Первые были ниже званиями. Они были старше возрастом и собраннее. Казалось, должно быть наоборот. Может быть вторые были гении? Может быть. Но Шпонька со многими из них был знаком. Они были разные: талантливые и тупые. Но их всех объединяло одно - наличие «лохматой руки».
Как ни готовились к этому дню, как ни заостряли внимание, всё-таки не обошлось без казуса. Генерал был в рубашке и поэтому офицерам райвоенкоматов дали команду снять кителя. Вот тут-то и началась беда. Половина офицеров не одела под кителя на рубашки погоны. Они даже и не подумали, что им разрешат такую вольность. Как обычно, у них на кителях, мало того, были ремни и портупеи. Они не могли снять кителя. Им повторили команду.
–– У нас на рубашках нет погон. –– Как школьник ответил седой военком.
–– Тогда одеть всем кителя –– последовал приказ.
Все офицеры райвоенкоматов одели кителя. Но офицеры облвоенкоматов отказались, оставили их в гостинице.
Так и остались в разной форме. Генерал промолчал. Но какие сделал выводы?
Начались занятия. Проходила встреча с представителями местных органов. Делались попытки решить с ними те вопросы, которые на низах были давно решены сами по себе. Так, например, Шпонька с удивлением узнал, что командование готовит вопрос о разрешении проверки личных вещей призывников офицерами райвоенкоматов на сборных пунктах.
«По приказу старших офицеров мы если не «шмонали» призывников только в их заднице. После разрешения, наверное, заставят делать и это» –– думал Шпонька.
После перерыва офицерам демонстрировался класс профотбора. Здесь было чем похвастаться и что показать. Всё было «из под иголки». Всё под лаком. Новейшая мебель. Стоящий в углу видеофон с ходу записывал образ генерала. Так как время для знакомства с классом было выделено мало, ответственный офицер успел только перечислить стенды, которые висели на стенах.
Оставшееся время было использовано на то, чтобы бросить «леща» своему облвоенкому.
–– Товарищ полковник, наш уважаемый облвоенком без обеда днями не выходил из класса, шлифовал рейки, покрывал их лаком, даже брюки испачкал… –– заливал офицер.
–– Бедный полковник –– не удержался Шпонька –– надо было заставить это делать призывника, а то сколько времени оставалась область без военного начальника.
–– Замолчи, идиот! –– прошипел райвоенком.
Следующим мероприятием была поездка в институт, на базе которого запланированы занятия по учёту призывников.
Когда огромное количество полковников и прочих старших офицеров, возглавляемые генералом, медленно и торжественно надвигалось на крыльцо института, казалось, что затих ветерок, замерли листья на деревьях, удивлённая кошка вот-вот брякнется с соседней крыши.
О! Великий и могущественный народ труда! Сколько ты безропотно работал на нивах наших, чтобы так откормить военных начальников наших! Ты льёшь металл не только для изготовления оружия, но орденов и медалей и знаков различия, которых никогда не имел сам! Сколько угля ты добыл из глубоких и вонючих шахт, чтобы обеспечить комфортабельный приезд господ офицеров в этот город!
Великий народ! Нет цены твоему патриотизму! Во имя блага Родины ты готов отдать свой труд, свою свободу, своё благополучие, своего последнего сына!
Безропотные труженики! Пахари и слесари! Шахтёры и металлурги! Так войдём же следом за этим экспортом и глянем, как ваше детище выполняет свой долг!
Процессия медленно двигалась по пустынным коридорам. Наконец, все уселись в актовом зале. Ректор института подробно изложил сведения о преподавательском составе. Не думал Шпонька, что в институте профессоров больше, чем в селе кошек.
В заключении своей речи ректор заявил, что самый большой вред подготовке специалистов приносят Вооружённые Силы, так как студентам приходится прерывать учёбу для службы в войсках. Но на это заявление никто не обращал внимания. «Мели Емеля».
После ректора дали слово начальнику отдела кадров, которая сообщила количество в институте призывной молодёжи. Генерал, желая показать тонкое знание дела, задал несколько коварных вопросов. Но женщина дала именно такие ответы, которые и хотелось услышать генералу.
Потом выступил горвоенком. Он произнёс несколько азбучных истин. Призывников, мол, необходимо учитывать. А для того, чтобы учитывать, нужно вести книгу учёта.
На этом занятие закончилось.
Следующей по плану была поездка на завод железно-бетонных изделий, где будет показана картотека по учёту призывников. Но по приезду оказалось, что на заводе работает только три призывника и никакой картотеки нет. Руководство завода взамен предложило ознакомиться с процессом производства кирпичей.
По дороге с завода Шпонька оказался в автобусе с офицерами штаба округа. Один из полковников высказывал недовольство демократией в обществе:
–– Иосиф Виссарионович Сталин навёл бы в этом случае порядок. Он бы не потерпел бы таких безобразий. Он бы быстро всех перестрелял. Сын нашего генерала закончил военное училище и прибыл для прохождения службы в часть, в которой совершенно, как он пишет отцу, невозможно служить. Солдаты не повинуются беспрекословно. Солдаты офицера на хрен посылают. Докатимся мы с этой демократией. Не будет армии. Расстреливать всех надо. Особенно редакторов газет. Надо такой порядок, чтобы эти писаки знали только две фразы: «Так точно» и «Никак нет».
Автобусы подошли к девятиэтажному зданию поликлиники.
–– Всем подняться на девятый этаж. Лифт не работает. –– Раздалась команда
–– Давайте лучше выберем и пошлём туда делегацию –– предложил весёлый молодой подполковник.
Но шутка шуткой, а подниматься пришлось. Зелёной рекой змеилось офицерское общество по лестничной клетке. На самом последнем этаже все оказались в огромном совершенно пустом зале, в котором стулья являлись единственными предметами.
–– Что же хотели нам показать? –– спросил Шпонька.
–– Не показать, а рассказать –– поправил райвоенком.
–– Мудрости командования нет предела –– вздохнул прапорщик. –– Какую огромную голову надо иметь, чтобы понять: зачем нужно было вести людей к одному, а не одному придти к сотням и рассказать.
–– Потому ты и прапорщик, что не можешь понять. –– недовольно заметил военком.
Перед офицерами выступила средних лет женщина в белом халате и рассказала о многих проблемах по оздоровлению молодёжи. Её сочувственно выслушали и на этом первый день занятий закончился. Шпоньку отпустили домой.