ДОМА МЫ НЕ НУЖНЫ
Книга 7. И все-таки она вертится!
Глава 17. Четыре полковника
И все-таки она вертится!
Огромный шар мчался над неизведанными землями на высоте одного километра с крейсерской скоростью в сто километров в час. Ее установил в целях безопасности полковник Кудрявцев, и никто не возразил, когда он спокойно заметил на вопрос Анатолия Никитина:
- А почему так медленно, товарищ полковник? Мы ведь можем развить… ого-го, какую скорость.
Александр улыбнулся. Он не стал объяснять трактористу, что сам не знает, какие пределы у этого «Ого-го». Впрочем, один предел, теоретический, ему был известен – еще со школьных лет.
- Скорость света, - подумал он, еще раз улыбнувшись; вслух же терпеливо объяснил, - представь себе, Анатолий, что наша летающая махина ударится о какой-то барьер, который не смогут разглядеть все наши приборы.
- А такое возможно? - сразу же ввернул тракторист с ставшим озабоченным лицом.
- Вряд ли, - пожал плечами Кудрявцев, - но такую возможность предусмотреть необходимо. Что будет со всеми нами; с ними?
Он показал пальцем в окно цитадели, вниз – туда, где город жил своими повседневными заботами. Где гуляли по парку еще земных артефактов три молодые мамаши (одна из них – его Оксана – как раз подняла голову и помахала им рукой); на полях медленно катили крошечные отсюда трактора на электрической тяге, и рядом над грядками склонилось очередная смена огородников, которым что-то внушала Люба Ульянова.
- Да..., - протянул Никитин, - пожалуй, если врезаться со скоростью под тысячу километров в час, синяками не отделаешься. А от садов и огородов ничего не останется – вся почва вместе с растениями размажется по куполу.
Теперь оба посмотрели вверх – на чистое небо, и солнышко, которое как раз закрыло одинокое облачко. До ежедневного дождика оставалось меньше часа; может, именно потому втолковывала что-то главный агроном города неторопливым работникам? Все наверху было искусственно созданной иллюзией, которая воплощалась во вполне реальные жару и прохладу; смену дней ночами, безоблачную жаркую погоду проливными ливнями. А за всем этим скрывалась громадная, ничем не пробиваемая Сфера! Которая, к тому же, могла оставаться невидимой для наблюдателей снизу, с земли.
- Так что вспоминай, Анатолий Николаевич, - усмехнулся Александр, - чему тебя учили в автошколе?
- Много чему, - буркнул Никитин.
- В том числе тому, что безопасная скорость в черте города не превышает шестидесяти километров в час, а за его пределами – девяносто, - сообщил командир голосом инструктора по автомобильному делу из далеких курсантских годов, - думаю, что за превышение в десять километров нас никакой инспектор не остановит.
- Все инспекторы остались на Земле, - принялся бормотать тракторист, являя миру и ничему уже не удивляющимся товарищам очередной проблеск собственной эрудиции, - а если под нами все-таки родная планета, то максимальная протяженность окружности вокруг экватора у нас получается где-то сорок тысяч километров. С нашей скоростью кругосветное путешествие мы совершим за… семнадцать дней с небольшим.
- Ну, столько нам не надо, нам только на обратную сторону… Земли, - засмеялся рядом профессор Романов, - к тому же надо еще подсчитать – хватит ли нам на такое путешествие энергии.
На этот вопрос мог ответить разве что комендант, который тут же вскочил с кресла у стены. И, как всегда, показал себя прижимистым хозяйственником.
- Может, и хватит, - проворчал он, - но я предпочитаю путешествовать с «полными пороховницами». Это касается всего – и продуктов, и той же самой энергии. Кстати, насчет последней, Александр Николаевич. Еще немного, и солнце совсем скроется за горизонтом. Тогда надо будет подниматься выше, или…
- Или что?
Комендант только пожал плечами. Зато ответ, как обычно, был у Толика Никитина. Он в который раз объявил на все помещение штаба:
- «Если гора не идет к Магомету, значит…», значит что?
- Что? – тут же повернулся к нему Ильин.
Александр уже прочел нехитрый ход мыслей тракториста, поэтому слушал его объяснения с плохо скрываемой улыбкой, которая быстро исчезла – как только Никитин объявил, кому придется быть «посредником» между пророком и неведомой горой.
- Все просто, - вещал тракторист, состроив на лице мину опытного лектора (наверное, подсмотрел у профессора Романова), - есть источник энергии, и приемник ее. Солнце, и наши аккумуляторы. Вот последние и надо поднимать по ходу движения на проводах так, чтобы они постоянно «купались» в солнечных лучах. Пусть товарищ полковник и объяснит своей пластмассе, с какой скоростью надо ей расти – подобно паутине из… в-общем, понятно, из какой части паука.
Многие в штабе невольно хмыкнули; улыбнулся и сам Александр, представив себя в роли такого паука. А потом, придав лицу и голосу деловое выражение, принялся отдавать приказы. И самый первый – коменданту; о проведении точных расчетов запасов энергии.
- Я думаю, в какой-то момент нам все-таки придется оторваться от Солнца, - пояснил он, - когда окажемся на другой стороне планеты. Впрочем, будем надеяться, что там мы пробудем совсем недолго.
Совсем скоро Сфера полностью оказалась в тени; температура за ее пределами стремительно понижалась. Но внутри уютного мирка практически никто не почувствовал каких-то перемен. Разве что более экономным стало уличное освещение. Однако это могли заметить лишь полуночники, да дежурные смены. А через двое суток такого автономного плавания в воздушном океане Александра сорвал с кровати звонок из штаба. Дежурил как раз Толик Никитин с Бэйлой.
- И с дочкой, Оксаной, скорее всего, - улыбнулся мгновенно проснувшийся командир, - они обычно так вместе и несут вахту.
- Товарищ полковник, - перебил его мысль тракторист, - есть! Приборы показывают – цель впереди, совсем близко.
- Хорошо, - кивнул и ему, и трубке телефона Александр, - иду.
Он появился в штабе очень скоро, но там уже было практически не протолкнуться. И первым к нему со счастливой улыбкой повернулся профессор Романов. Видно было, что его обуревает исследовательский зуд.
- Вон, - ткнул Алексей Александровичем в экран, - это явно копия нашего города.
Полковник кивнул; даже под слоем снега строения внизу были вполне узнаваемы. А когда камера дальней съемки остановилась на центральном здании, на цитадели, сомнений не осталось совсем. Заснеженный город был неплохо освещен.
- Значит, - вслух подумал Александр, - у них есть источник энергии.
- Не самый слабый, - подхватил вывод командира Толик Никитин.
- Только я не хотела бы жить под этим светом, - совсем тихо добавила Света Левина из-за спины Александра.
Кудрявцев круто обернулся, и уставился немигающим взглядом в глаза целительницы. Показалось ему, или нет, но он прочел в них великую грусть, и ожидание чего-то ужасного. Для тех, кто жил внизу, и ждал, быть может, помощи от внешнего мира.
- От нас, - вспомнил он разговор со своим загорелым двойником, - ну, что ж, вот мы и пришли.
Светлана медленно кивнула, показывая, что командир понял ее правильно, и подалась чуть вперед, явно собираясь что-то сказать. Кудрявцев опередил ее; ее просьбу немедленно прийти на помощь страдающим людям.
- Дадим им спокойно выспаться, - пообещал он, продолжив уже только для себя, - а заодно и разведку проведем.
Он сам сел за широкий полукруглый стол посреди штаба, и направил Сферу по большой окружности, медленно сжимая эти кольца вокруг застывшего внизу города. Сомнений не было – люди в нем были живы, но…
Он еще раз повернулся, отыскивая взглядом Левину, которая так и не покинула наблюдательного пункта. Целительница стояла, прижавшись лбом к стеклу панорамного окна. Конечно же, это была не живая картинка, а перенесенный на нее сигнал с датчиков Сферы. Светлана – понял командир – через бездушные провода и приборы старалась передать за километры частицу своей жизненной силы; была бы возможность, отдала бы ее всю – только чтобы помочь страждущим…
- Детям в первую очередь, - подумал командир, впервые остро прочувствовав сердцем, что там, внизу, живут в атмосфере, зараженной неведомой опасностью, Оксана, Даша с Машей, а может, и совсем крошечные двойники их с израильтянкой двойняшек.
Именно последнее обстоятельство и заставило Александра перенести время первого контакта на четыре часа вперед. Вместо запланированного полдня (по часам на цитадели) Кудрявцев нажал на давно «ждущую» кнопку ровно в восемь утра. Все действия Сферы были определены заранее; внутри нее ничего не изменилось. Лишь на нескольких экранах штаба, датчики которых были нацелены на летающий город со стороны, в одно мгновение сменилась картинка. На фоне темного неба, где лишь очень внимательный взгляд снизу мог отметить отсутствие двух неярких звездочек (их заслоняла собой Сфера), вдруг вспыхнула новая звезда – такая, что могла поспорить своей яркостью с Солнцем. А когда нажатие другой кнопки двинуло летающий город вперед, к своему заметенному снегом собрату, картина восходящего солнца стала, наверное, совсем впечатляющей. Это так командир подумал за двойников, которые, несомненно, собрались сейчас в другом штабе, освещаемом таким недобрым светом. Именно последняя мысль заставила его остановить Сферу не над самим городом внизу, а чуть поодаль от него – так, что границы двух обитаемых миров разделяло не меньше двух сотен метров заснеженного пространства.
Он бросил быстрый взгляд на приборы; отыскал те, что отвечали за объективную информацию за пределами Сферы, и громко заявил для всех:
- Температура за бортом минус шестьдесят; если точнее – минус шестьдесят, и шесть десятых по Цельсию. Есть желающие прогуляться?
Последние слова были скорее из разряда риторических. Согласно его же собственных приказов и давно отработанной практике, за пределы их надежного мира первой должна была отправиться тревожная группа. И опять он нашел взглядом целительницу. Света уже оторвалась лицом от прохладной пластмассы окна, и теперь чуть ли не пританцовывала от нетерпения. Александр кивнул и ей, и всем остальным, выделяя в толпе, что сейчас рассредоточилась по штабу, разведчиков группы: «Готовиться на выезд!».
- Мы всегда готовы, - ответил ему – взглядом же – Анатолий Никитин…
Тракторист на этот раз сидел за рулем «Варяга». Эту почетную, и очень ответственную обязанность он делил с Марио. Лицо его сейчас было чуть обиженным – ведь при исторической встрече он присутствовать не сможет по очень важной причине. Водитель боевой машины мог покинуть боевой пост только в двух случаях – угрозы уничтожения внедорожника, или прямого приказа командира. Первой никто, даже наделенный богатой фантазией тракторист, не мог себе даже представить. А полковник Кудрявцев… он такого приказа даже не рассматривал. Легко спрыгнув из высокой кабины внедорожника на скрипучий снег, Александр успел отметить, как Марио стукнул (наверное, сочувственно) по плечу водителя, и устремился за ним. Третьим в этой делегации был профессор Романов. Оставшиеся в машине разведчики сейчас прильнули к приборам и оружию – согласно все того же расписания.
Из остановившейся напротив копии грозной машины тоже вышли трое. На несколько мгновений все замерли. Этого полковнику хватило, чтобы даже под камуфляжными костюмами и шлемами, защищавшими людей от лютого мороза и нескромных взглядов, узнать всех троих. Это были профессор Романов, Толик Никитин (тут легкая улыбка тронула губы командира), и он сам. Точнее тот, кто совсем недавно составлял с ним, и другими Кудрявцевыми единое целое. Пройденные месяцы сильно изменили и его самого, и того, кто сейчас был до предела напряжен перед этой встречей. Непонятно как Александр читал сейчас в замершей напротив фигуре и неимоверное напряжение; и тщательно скрываемую даже от самого себя нервную усталость, и, наконец, ожидание развязки того узла проблем, решения которым, казалось, не было.
- Есть такое решение, - тепло подумал Кудрявцев, стаскивая с головы шлем, и улыбаясь как можно шире.
Сорвавшаяся тут же с головы его двойника защита, а больше того изумленный возглас второго (или четвертого?) полковника Кудрявцева, не позволили ему в полной мере ощутить мороз, которым обожгло щеки. И он, не сдерживая естественного порыва, шагнул вперед с широко расставленными для объятий руками. Марио с профессором шагнули следом за ним…
- Ну, что, к нам? – предложил, наконец хозяин снежных равнин, которого уже договорились называть просто полковником – в отличие от двух первых, Александра и Александра Николаевича.
- Где-то есть еще один, - посмеиваясь, сообщил двойнику Александр, - четвертый. Для полного, так сказать комплекта.
- Какого комплекта? - сунулся чуть ли не вперед батьки (то есть своего командира) местный тракторист.
- А вот об этом давайте в более уютной обстановке, - усмехнулся Кудрявцев, представив себе скорую картину – как бравый Анатолий застынет в ступоре, когда увидит водителя их «Варяга», - лучше у нас дома. В ваш, уж извините, как-то не тянет. И Света Левина не советует.
- Наша тоже, - кивнул головой другой Кудрявцев, - но что делать? Другого дома у нас нет.
Он без всякой зависти глянул на громадину Сферы, по-прежнему сиявшую огнями, и скомандовал – своим бойцам, но исполнили ее все, включая Александра-первого:
- По машинам!
Два «Варяга» практически бесшумно въехали на широкую аппарель, что вела внутрь сферы; потом прошли процедуру дезинфекции…
- Хотя, - заявили чуть ли не в унисон два Анатолия, уже успевшие потискать друг друга в объятиях, - зачем она нужна? На таком морозе ни один микроб не выживет.
Никто возражать им не стал; но все положенные процедуры провели, как всегда, полностью и тщательно. А потом дружной толпой ввалились в столовую, где уже ждали накрытые столы, и жаждущие новостей хозяева. Александр чувствовал, как отпускается тугая пружина внутри его двойника; видел, как разглаживаются морщины на лицах его товарищей («Теперь – и наших!»). Но полностью изгнать из себя тяжелых мыслей они, конечно же, не могли. По той причине, что дома их ждали друзья, по прежнему угнетаемые невидимым, но вполне реальным Злом. Об этом шептались две целительницы, которые так и не присели за стол, а сновали тихими тенями (трехметрового роста), останавливаясь за спинами гостей, и замирая там с ладонями, которыми они буквально оглаживали головы страждущих. Наконец одна из них – гостья – выдохнула: «Все!», - и практически без сил опустилась на подставленный сержантом Холодовым стул. А вторая, местная Света Левина, прежде чем придвинуть к себе тарелку с супом, заявила, окинув зал с высоты своего роста:
- Теперь надо и всех остальных сюда… и не мешкать!
Это прозвучало приказом, но ни один из полковников Кудрявцевых не возмутился. А один из них, местный, к тому же готов был отдать такое же распоряжение. Но прежде он переглянулся с двойником; оба кивнули – да, будут проблемы, но иначе никак нельзя.
Быстрее них вскочил на ноги Толик Никитин – тот, с лица которого уже сошла нездоровая бледность, и который уже успел поняньчиться с чужой дочкой, как две капли воды похожей на его собственную.
- А как же наш дом? – во всю силу молодых легких гаркнул он, - как город? Он ведь… погибнет без нас.
- Не погибнет, - Александр-первый поднялся рядом, и тракторист послушно замолк, готовый внимать словам чужого командира, - и без населения не останется.
Кудрявцев хотел продолжить разговор в штабе, лишь с самыми доверенными людьми. Но на нем сейчас скрестились взгляды сотен товарищей, и он решил именно здесь открыть вторую причину того, почему Сфера без остановок спешила в эти морозные края. Он рассказал о гигантской цитадели, возвышающейся на сотни метров над бескрайним пластмассовым полем; о ее штабе, где пульт управления, творение неизвестно чьего разума, ждал четыре комплекта ключей.
- Три уже у нас, - заявил он, ничуть не сомневаясь в успехе другого двойника, - осталось заполучить…
- Вот такие, - поднялся рядом полковник, поднимая над головой раскрытую ладонь.
Черный камень тускло блеснул гранями. Казалось, он не испускал по сторонам, а впитывал в себя энергию лучей, которой щедро поделилось с людьми Солнце.
- Будь его воля и возможности, - подумал вдруг Александр, - он выпил бы все, что хранится в наших аккумуляторах, а потом принялся бы и за светило. К которому, кстати, неспешно движется капсула с законсервированным в ней Ужасом болот в личине капитана Джонсона.
Последняя мысль почему-то заставила его поторопится, объявить о своей задумке, как уже о принятом решении.
- Нам нужны эти камни. И мы их получим!
- Не отдадут, - уныло заявил рядом Толик Никитин, - пещерный профессор дал подержать в руках, а остальные фигу покажут, или чего похуже. Тот же Дену, и Зинана, да и остальные тоже. А соваться к ним в пещеры… Разве что вооружить союзников – русов.
- Или предложить им то, от чего они не смогут отказаться, - перебил его Александр.
- Что? – раздалось сразу несколько голосов.
- Город! Пригласить их, показать все диковинки, и предложить переселиться из своих пещер. Думаю, они не откажутся.
Столовую заполнила тяжелая тишина, которую через пару минут прервал осторожный вопрос Светы Левиной:
- А как же мы?
- А ваш дом здесь, - Александр щедро обвел руками большой зал, - будут, конечно непонятки – смешные и не очень. Особенно в первое время. Но я почему-то думаю… нет! Я уверен, что как только мы выполним эту миссию – с Цитаделью и ее ключами - все утрясется само… как-то…
Он глянул сверху вниз на сидящего двойника, и тот встал, кивая. Полковник тут же принялся командовать своими людьми, а потом и теми, кого хозяин дал в помощь. Экипажи двух внедорожников практически сразу приступили к эвакуации жителей засыпанного снегом города; прежде всего тех, кто спал долгим сном, дожидаясь помощи.
- Дождались, - порадовался за них Кудрявцев, встречая первую партию.
Он решил похозяйничать вместе с комендантом, Валерой Ильиным. Не потому, что не доверял последнему. Нет – в хозяйских делах равных Валерию Николаевичу не было. Но здесь надо было сработать тоньше, с учетом такой штуки, как психология. Александр с этой наукой знакомился в сугубо прикладных целях, теперь же больше надеялся на свой авторитет; на то, что сам вид его – спокойного, уверенного в собственных силах и надеждах не светлое будущее – заставит людей на первых порах смиряться с неизбежными шероховатостями в общении.
- А потом, - думал он с непонятной даже для себя уверенностью, - все образуется.
Наконец, с последней партией переселенцев прибыл второй полковник Кудрявцев. Он кивнул хозяевам, и вынул из нагрудного кармана комбинезона камни – один за другим. Казалось, они стали еще чернее, и мрачнее. Словно предвидели свое незавидное будущее. Хотя – какие мысли и предвидения могли быть у бездушных камней, пусть и заполненных до предела информацией?
- Оставил на хозяйстве «профессора», - устало улыбнулся двойник.
А Александр обернулся на друга, на настоящего профессора Романова, и повторил ему слова, сказанные накануне – когда он решительно отказал Алексею Александровичу в исследовательской экспедиции, прямо связанной с основной специализацией ученого. Профессор Романов страстно желал поизучать язык пещерных жителей; так же, как когда-то в тиши своего университетского кабинета посидеть, поломать голову, да почеркать стрелки, показывающие хитрые пути развития местных диалектов.
- Не вижу никакого смысла, - твердо заявил Кудрявцев, - больше мы никогда не увидим этих людей.
Откуда пришла такая уверенность, Александр тоже не смог бы сказать. Но собственным предчувствием научился доверять. Потому даже не оглянулся на город, в котором непокрытой снегом оставалась только цитадель. Второй полковник Кудрявцев тоже последовал его примеру. Вся его фигура, застывшая у большого экрана штаба, датчики которого показывали путь назад, к солнцу, была устремлена вперед. Никаких пафосных слов, никаких: «Прощай!», или «Мы еще вернемся!». Эта устремленность двух командиров к далекой цели, казалось, передалась всем. Прежде всего – если судить по количеству слов, излитых на слушателей – Анатолию Никитину. Каких только теорий не высказывал тракторист! Полковники лишь посмеивались, да обменивались понимающими взглядами: угадать будущее не дано было даже им.
Скорость движения назад резко возросла. Так поступают опытные водители – медленно, осторожно ведут автомобиль но новой, неизведанной дороге, а назад мчатся, нажимая на педаль газа; убедившись, что никаких «мин» враг не заложил. Под ними бешено катились назад снега; замерзшее море, которое у противоположного берега было чистым ото льда; потом белоснежная пустыня внизу сменилась каменистыми пустошами – до того самого момента, когда из сотен глоток людей, не отрывавших взглядом от экранов (их установили в столовой), огромный зал единым выдохом заполнило такое теплое слово: «Солнце!». А у многих из тех, кто очнулся от долгого сна, даже потекли по щекам слезы. Александр понимал их – большинство из них прежде не верили, что когда-нибудь почувствуют на себе ласковое прикосновение солнечных лучей. И пусть это были не реальные потоки энергии светла, а их проекция, донесенная многочисленными датчиками, именно этот миг стал переломным в общем теперь коллективе. И опять Анатолий, выступающий уже в роли оракула, объявил притихшей аудитории:
- Ну, теперь точно все будет хорошо! Это я вам обещаю…
На самой границе безжизненной, подметенной ветрами площади их уже ждали. В небе – на одном уровне с ними – летающий город, больше всего напоминавший приплюснутую древнеегипетскую пирамиду, а внизу – тянущие к небу шеи и головы тираннозавры.
Александр настроил часть датчиков на круговое наблюдение, но, как не старался, так и не смог обнаружить железноперых летающих хищников. Но размышлять на эту тему было некогда. В микрофонах штаба прозвучал такой знакомый, практически его собственный голос – голос еще одного полковника Кудрявцева. Сам Александр уже путался в собственных копиях; для себя он решил, что главным отличием четырех полковников теперь будет цвет артефактов, которые они принесли сюда.
- С возвращением, - поприветствовал Сферу, и всех, кто сейчас прильнул к ее экранам полковник Кудрявцев с камнями цвета солнца, - как слетали, удачно?
- Да, - синхронно ответили две его копии (с болотно-коричневыми и аспидно-черными ключами), - все, как и договаривались.
- Отлично! Ну что, Александр Николаевич, повторим твой маневр для зверушек внизу?
Кудрявцев, командир «экипажа» Сферы, представил себе, как в другом штабе озорно усмехнулись два полковника, и многие другие рядом, и первым послал свой летающий город в крутое пике, и налево. Пирамида так же стремительно рванула направо.
Зубастые хищники внизу заметались. Александр даже пожалел их – на мордах, «украшенных» какими-то шипами и блестящей кожей бурого цвета, явно проступало желание рвануть вслед сразу за обоими противниками, сейчас, по их представлению, удиравших от стаи. Но разорваться надвое они не могли; разве что разрубить друг друга гигантским корявыми мечами, которыми размахивали, иногда действительно попадая по броне сородичей. Но кто-то, или что-то разумное в этом хаосе дикой, необузданной ярости нашлось. Стая разделилась на две примерно одинаковые половины, и гигантскими прыжками понеслась вдоль непреодолимого для них периметра. Эту преграду легко преодолевали радиоволны практически всех диапазонов. На одном из них – том, который сейчас был заполнен сигналами двух летающих объектов, наконец, прозвучало: «Достаточно!». Назад два города рванули много быстрее. И практически одновременно оказались в том самом месте, где недавно топтались тираннозавры. Оба «капитана» воздушных судов подогнали свои корабли по нисходящей глиссаде. Так что совсем немного времени потребовалось, чтобы в двух штабах прозвучало почти одинаково, с небольшими вариациями:
- Товарищ полковник, «Варяг» к вылазке готов.
Александр, как и его двойник, не стал терять времени на долгие проводы; на «Прощай!», которое могло стать последним. Он лишь прижал на мгновение к груди Оксану, да расцеловал необычайно серьезных сегодня близнецов – сначала старших, Дашу с Машей, а потом и мальчиков. Второй Александр Николаевич попрощался со своими еще быстрее. И вот уже два внедорожника несутся по идеально-ровной поверхности, на которой, как ни старался Кудрявцев, невозможно было разглядеть следы предыдущего путешествия. Две боевые машины не соревновались в скорости; оба водителя как нажали педаль газа до упора, так и не отпускали ее до тех пор, пока башен не коснулась тень низко висящего солнца. А то обстоятельство, что обе машины были полными копиями; до последнего винтика, решило в этой бешеной гонке объявить боевую ничью.
Александр не задавал себе вопроса – что гонит их к цели? Он ЗНАЛ, что время, отпущенное им, на исходе, что надо успеть «провернуть» ключи в замках, ждущих это мгновение столетия, если не тысячелетия.
- Нет, - улыбнулся рядом полковник Кудрявцев с тусклыми коричневыми камнями – после коротких приветствий, - думаю, никаких столетий и тысячелетий не было.
- Это как?! - Александр Николаевич из водного мира едва не спрыгнул обратно на площадку со ступеней, куда взобрался раньше других.
- А вот так! – Кудрявцев из мира болотного Ужаса легко обогнал его, и не останавливаясь, поделился с остальными мыслями, что только недавно пришли в голову, - вас не удивило, друзья, что четыре мира, в которые нас забросило провидение, практически не изменились за сотни лет? Что все эти бесчисленные Анатолии, Витальки, и Дену с Зинанами прилежно рождались из поколения в поколения, послушно называя своих детей положенными именами, и посылая одного за другим в гибельные походы. Сдается мне, что и походов-то никаких не было. Только об этом Витальке Дубу – если мы его, конечно, увидим – говорить не надо. Гордость за подвиги предков это, знаете ли…
- Как это не было? – еще раз воскликнул Кудрявцев с камнями цвета океанской волны в нагрудном кармане, догоняя рассказчика на широких ступенях, - ни тридцать четырех «Железных капутов», ни…
- Тридцати трех, - поправил его Александр, - тридцать четвертый наш товарищ (он кивнул на полковника из мира вечного Солнца) видел своими глазами. Даже успел выстрелить по нему.
- По прицепу, - поправил теперь его третий полковник, догоняя первых двух, - а несколько ржавых, помеченных временем я тоже видел – на пути к побережью.
- Так вот, я заявляю, - Александр дождался четвертого Кудрявцева, и улыбнулся сразу троим, - все многочисленные нестыковки и ляпы неведомого творца можно объяснить лишь одним: и мы все, и наши товарищи, и четыре таких разных мира появились здесь одновременно. С помощью все той же матрицы, в которой было прописано все – и летающие бараны с коровами, и динозавры, и болотные монстры с русалками. И воспоминания аборигенов о предках, которых на самом деле никогда не было.
- И зачем все это? – спросил ничуть не запыхавшийся полковник Кудрявцев, который в этом мире появился дальше всех – что называется, на обратной стороне Земли, в заснеженной пустыне.
- А вот это мы сейчас узнаем, - Александр открыл дверь, петли которой словно кто-то только что смазал (это тоже подтверждало его теорию) и пропустил всех в штаб. Он аккуратно прикрыл ее, не хлопнув створкой, а потом присоединился к тройке фигур, замерших перед огромным панорамным окном. Низко висевшее над горизонтом солнце словно изнемогало от какого-то тяжкого груза, а может, от предвестия какой-то беды.
- Словно миры прощаются с ним, - проговорил кто-то из четверых, выразивший общую на всех мысль.
- Или оно с нами, - кивнул рядом второй.
А Александр пригласил всех к столу:
- Время не ждет, друзья!
Двадцать восемь камней легли в свои гнезда идеально. Казалось, ничего вокруг не произошло. Только откуда-то пришло осознание собственной силы, почти всесилия. Кудрявцев развернул плечи шире, и этим движением вдруг заставил свое тело, или то, что заменило его, воспарить кверху – сквозь потолок, толщу воды, которую и здесь, в гигантской Цитадели запасли ради неведомых целей. А вместе с ним к небу устремились и другие полковники. Нет! Теперь это был единый организм, какая-та часть которого вспомнила вдруг полузабытый фильм про волшебную лампу Аладдина; те его кадры, когда отправленные на все четыре стороны света части черного колдуна соединяются воедино.
- Мы не черные, - попыталась возмутиться другая часть, но тут же была перебита общим возгласом восхищения.
Так разум отреагировал на картинку внизу. Кудрявцев был все выше и выше; охватывал взглядом уже практически половину планеты, но мог в то же время – при желании – разглядеть каждую царапину на «Варягах».
- Которых там не может быть по определению, - ухмыльнулся уже единый организм.
Он видел и тираннозавров, круживших со свирепыми мордами под застывшими летающими городами, и нескончаемую вереницу орлов, по-прежнему несущих в неведомые кладовые куски морского монстра. Еще один рывок – и Александр убедился, что все их общие дети действительно родились на Земле. Планету с трудом, но можно было узнать. На сколько миллионов лет отстояла она от родного Александру времени? Может, всезнайка Никитин и смог бы приблизительно определить это по изменившимся почти до полной неузнаваемости материкам, которых сейчас было всего два; но Кудрявцеву было совсем не до этого. Потому что сознание вырвалось за пределы притяжения Земли, и теперь Александр мог попытаться оценить, насколько сильно изменилась за эти эпохи вся солнечная система. Конечно, он вряд ли смог бы сейчас вспомнить даже школьный курс астрономии, но две особенности сразу бросились в глаза. Которых, кстати, вроде бы и не было. Первым, вызвавшим удивленный бестелесный вздох той части космического пространства, которое сейчас занимала грудь полковника Кудрявцева, было отсутствие у Земли спутника. Луны не было! Вообще.
- Нет! – улыбнулось необозримое пространство, где расположились губы Александра, - вон же она!
Вокруг Солнца, на самой ближней орбите вращались две планеты, и лишь одна из них была Меркурием. Какая – меньшая, или большая? Ответ был совсем неинтересен Кудрявцеву. Гораздо большее удивление вызвало осознание того, что вторая из малых планет была будущей Луной. В том месте, где должно было бухать громадное сердце полковника, противно заныло. Александр вдруг понял, что именно ему – здесь и сейчас – придется восстанавливать историческую справедливость космических масштабов. Как, и какими силами? – ведь никаких мускулов в пространстве он не нарастил – было не важно. Это было очередным Заданием, и полковник спецназа был полон решимости выполнить его.
- Только вот поначалу разобраться бы с комариным писком…
Это сознание дотронулось крохотного, по сравнению с планетами и самим Солнцем, объектом, который медленно плыл в безвоздушном пространстве много ближе к светилу, чем Меркурий, и его временная напарница.
- Капсула, - опознала, наконец, эту прозрачную каплю та часть Александра, что заточила когда-то новую ипостась Болотного Ужаса в пластмассовой оболочке, - та самая, которую мы послали… куда-нибудь подальше от Земли.
Первым и нестерпимым желанием этой части космического пространства было завершить начатое, и дунуть вслед этому вместилищу вселенского зла, чтобы все внутри капсулы, а может, и она сама сгорела без остатка в солнечной плазме.
- Сгорит ли? – усомнилась другая часть полковника - та, что полгода своей жизни провела среди льдов, - что для нашей пластмассы миллионы градусов в центре светила?
- Сгорит, - уверил Александр самого себя, - есть на это волшебное слово. Главное – чтобы произошло это в нужном месте и в нужное время.
Он вернулся сознанием в штаб, к столу, внутренности которого, как оказалось, прятали компьютер невообразимой мощности. А необходимые данные ему поставляли те самые камни, сейчас неотличимые ни размерами, ни окраской – они все горели тревожным красным светом. Наконец, через мгновения, а может, через миллионы лет, Александр сказал себе: «Пора!», - и действительно дунул, вызвав мощную ионную бурю на поверхности Солнца. Именно в это нестерпимо яркое око и врезалась капсула, в которой дремали, и ждали своего часа микроскопические частицы – разведчики полковника Кудрявцева.
- Ну, что, капитан Джонсон, - произнес через них полковник голосом, усталым настолько, словно он сам произвел сейчас все необходимые расчеты, имея на вооружение лишь листок с карандашом и умение производить арифметические действия в столбик, - пора сказать тебе последнее: «Прощай!».
Зловредное существо, в котором от американского капитана осталось разве что злоба на всю вселенную, не успело ответить членораздельно. Александр действительно сказал: «Прощай!», - и дал свободу микрочастицам капсулы, до сей поры защищавшей Болотной Ужас от абсолютного холода космоса и беспощадной жары близкого Солнца. Капитан Джонсон и его команда, слитая воедино, успели разве что вобрать в себя ужас происходящего, а вот выплеснуть его из себя…
Выплеснуло из себя Солнце. Центральное светило явно не захотело вобрать в себя сгусток абсолютного Зла. Оно исторгло из себя длинный, и огромный рукав плазмы, который рос, ширился, и рвался прочь от материнского тела. Все зло, что нес в себе Болотный Ужас, давно распалось на элементарные частицы, которые не несли никакого заряда – ни отрицательного, ни положительного. А Солнце все продолжало «плеваться» - словно пыталось очистить себя от горечи едва не проглоченного яда.
Эта тугая струю ударила прямо в меньшую планету из двух, вращающихся вокруг нее на ближней орбите. Вихри, пронесшиеся по ее товарке, и сметавшие на своем пути все, ужаснули Александра. А что происходило на космическом теле, которую безжалостно выдернули с привычного пути, и швырнули в космос, невозможно было даже представить. Объятая плазмой малая планета помчалась прочь от солнца, практически не уступая той скорости, с которой свет достигает Земли.
- За восемь минут, - Кудрявцев все-таки вспомнил одну цифру из школьной программы, - именно столько волна света летит от Солнца до нашей планеты. А этот кусок расплавленного камня…
Время сейчас не имело никакого значения. Восемь минут, год, миллион лет… Главным было убедиться – все расчеты были проведены правильно; страдания самого Александра и его товарищей могли иметь смысл только в одном случае…
- Уф-ф-ф, - перевел дух полковник, стирая с несуществующего лба капли пота размером с Марс, - пронесло.
Это он так отреагировал на опасно близкое прохождение «снаряда», запущенного им самим при помощи Солнца, рядом с медленно плывущей в пространстве Венерой. Этой ослепительно белой планете тоже досталось не хило, но все же по сравнению с ближайшим спутником светила ей, можно сказать, повезло. А полковник Кудрявцев уже смотрел вперед – туда, куда теперь целил раскаленный снаряд планетарного калибра. Третья планета, Земля, до сего дня спокойно вращавшаяся вокруг Солнца одной своей стороной, казалось, сжалась от ужаса. По крайней мере, самому Александру почудилось, что две чудовищные массы – его родная планета, и огненный шар, летящий к ней, практически равны размерами.
- Ну, правильно, - одернул Кудрявцев себя, возвращая себе хладнокровие, а главное – веру в мощности суперкомпьютера, - второе тело еще и облаком плазмы укутано так, что кажется в десятки раз больше.
Тем не менее виртуальное сердце зачастило, беззвучно бухая, когда это сближение достигло критической точки, и, казалось, столкновение стало неизбежностью. Но нет – две громадины разминулись, явно повлияв друг на друга. Александру даже показалось, что они дернулись с места, словно два разнозаряженных полюса гигантского магнита.
- Нет, не показалось!
Меньший космический объект, уже потерявший большую часть огненной мантии, и скорость, не смог преодолеть притяжения Земли. Но и падать на нее, благодаря все той же скорости, не спешил. А мать-Земля, словно любопытный щенок, повернулась вслед за его движением. Во Вселенной что-то явственно треснуло – это началась новая эпоха, которая когда-нибудь породит разумную жизнь.
- Если только не случится еще одного катаклизма! – посетовал Александр, стремительно уменьшающийся в размерах.
Он успел еще полюбоваться на Землю, начавшую первый виток вокруг собственной оси, и на ее молодую луну, и добавил, ощутив лбом уже прохладу пластика панорамного окна штаба и не открывая глаза: «Тогда будет еще одно Задание, и команда полковника Кудрявцева обязательно выполнит его, и вернется домой. Куда домой? На Землю!».
Открывая глаза, он прошептал, обращаясь к ней, к Земле – вслед на великим Галилео Галилеем:
- «И все-таки она вертится!».