Вы верите, когда говорят про какое-нибудь место: «Здесь особая энергетика!»? Я обычно к таким фразам отношусь скептически. Но в болгарском доме Аспаруха и Василки действительно как-то необычно, вот не поверите — хорошо на душе, уютно, как-то светло и просторно. Какая-то особая энергетика, что ли.
На первом этаже расположена большая гостиная с диваном и старинным чугунным камином; мраморная лестница, закручиваясь, ведёт на второй этаж, и со второго этажа видно всё, что делается на первом. Потолки высокие, и все пространства на стенах заполнены картинами Косты — сына Аспаруха и Василки. Коста — художник-абстракционист. Он пишет огромные, яркие картины, которые никто не покупает. Но его это не беспокоит: он раздаёт свои картины налево и направо, а большинство их оседает на стенах в доме родителей, украшая этот дом и создавая ту особую энергетику. Когда-нибудь эти картины, наверное, будут стоить баснословных денег и выставляться на различных биеннале, а пока
они спокойно висят на стенах, удивляя гостей этого дома. В других комнатах полно всякого антиквариата. Хозяева показывают все эти старинные вещи гостям и рассказывают, как они к ним попали.
Вокруг дома — садик в итальянском стиле с вечнозелёными растениями и беседками.
Всем-всем я советую побывать у них дома и посмотреть, как надо жить — уютно, гостеприимно и со вкусом. Как можно трепетно и уважительно относиться друг к другу после пятидесяти лет совместной жизни. Аспарух рассказывал, что только три раза в жизни его сердце замерло в восторге и он потерял дар речи: первый раз - когда он вошёл в Сикстинскую капеллу в Риме, второй раз - когда в Лувре увидел портрет Джоконды, и в третий раз - когда впервые увидел свою будущую жену, юную Василку.
Портреты Василки висят на стене в гостиной. Она и правда была редкая красавица, эта красота заметна и сейчас. Всю жизнь они с мужем прожили рука об руку в любви и согласии. Василка никогда никуда не уезжала одна, они всегда вместе. Она обладает хорошим чувством юмора, заразительно смеётся, и, конечно же, вкусно готовит. В основном, итальянские блюда. Ну, и болгарские тоже иногда. И ещё она время от времени рисует цветы. На стенах вперемешку с шедеврами сына висят её дилетантские картины. Как-то она сдала в художественный магазин на продажу свои произведения - и их быстро раскупили! Она заливается звонким смехом, когда это рассказывает. Картины сына, профессионального художника, закончившего Академию художеств в Милане, висят как висели, а её "цветя" раскупили!
Аспарух — сын итальянки и македонца. Вот откуда в нём, да и в его жене тоже, любовь ко всему итальянскому. Представьте, что по профессии он врач-гинеколог. Всю свою трудовую жизнь он работал над проблемами бесплодия у одних пациентов и нежелательной беременности у других. Он шутил, что иногда задумывался, почему вторые не могут помочь первым, чтобы всем было хорошо. Несмотря на свою нелёгкую профессию, доктор Аспарух считает женщин лучшей половиной человечества, а самой прекрасной представительницей лучшей половины человечества - свою жену Василку.
Он показывает нам свои фотографии. Вот молодой красавец с кудрявыми волосами, элегантно одетый в костюм-тройку. Даже слишком хорош собой для гинеколога. На другой фотографии он уже постарше — полысел, стал более солидный. Уже женатый человек и отец двух сыновей. А сейчас, когда ему уже за семьдесят, и даже за семьдесят пять, когда оставшиеся волосы на его голове стали совсем белыми — он стал красив какой-то другой красотой — красотой, озарённой мудростью, спокойствием и - любовью.
Теперь Аспарух работает врачом скорой помощи. «Спешна помощ» - так называется она в Болгарии. На спине его рабочей куртки так и написано. В их болгарском городке врачей мало, поэтому и не отпускают доктора Аспаруха на пенсию. Да и пенсии в Болгарии маленькие, на достойную жизнь не хватает. Он так много раз в своей жизни принимал роды, оперировал, зашивал раны, лечил, заживлял, что, когда он прикасается ко мне своей мягкой тёплой ладонью, мне кажется, что он меня исцеляет.
Доктор умеет говорить по-болгарски и по- итальянски. Русских слов он знает мало. Василка кроме итальянского и болгарского, может вдруг что-то сказать и по-русски, и по-английски. Иногда она, заговорившись, перемешивает все эти языки, а потом, осознав свою оплошность, заливисто смеётся. Ну а мы с моим мужем Виктором никаких языков, кроме русского, толком не знаем. Но мы уже лет семь приезжаем в этот дом, дружим с его хозяевами, общаемся — и как-то всё понимаем. Или почти всё. Это удивительно.
- Аспарух, у вас новая картина! - говорю я, заметив на стене новую яркую картину, на которой смутно угадывается морской простор и скала или дом.
- Да, это Коста гостил у приятеля в Полиньяно, городе, где я родился, и там написал пару картин. Одну оставил, а эту привёз нам.
Мы рассматриваем очередной «шедевр». Чем больше смотришь, тем больше этот пейзаж начинает нравиться. Всё-таки чувствуется рука художника!
- Я вам разве не рассказывал, что я родился в Полиньяно а Маре? Нет? О! Это такое прекрасное место, какая там красота! Скалы, дома на скалах, пещеры! Даже есть ресторан в пещере.
И он так расхваливает этот городок, разводя руками, изображая морские просторы и дивные скалы, на которых высятся дома из белого камня, что чувствуешь, что прожить жизнь и не увидеть этот город с чудесной бухтой и лазурной водой немыслимо. Хочется сейчас же бросить все дела и ехать туда.
- Как называется город? - переспрашиваю я. Напиши мне вот тут на бумаге, я посмотрю в интернете. И он пишет: "Poliniano a mare, 40 km от Bari".
Они с Василкой наперебой расхваливают красоты этого райского уголка, рассказывают, как они там были у двоюродного брата, и вообще, мэр этого замечательного города — их дальний родственник. У них везде в Италии, да что там в Италии! И в Греции, и в Македонии есть родственники. И все они достойные люди, многие - врачи.
- Обязательно побывайте там. И ещё в Матере! - и он хватает ручку и дописывает: "Matera".
Мы сидим за столом, едим макароны, то есть, не просто макароны, а итальянскую «пасту» из твёрдых сортов пшеницы, как поясняют хозяева, с каким-то специальным соусом, и ещё разные итальянские яства. Аспарух пытается нам предложить армянский коньяк, который ему привёз грузин, бывший у них в гостях. "Самый лучший коньяк!" Грузины, оказывается, любят армянский коньяк. "Не хотите коньяк?! Тогда
хотя бы выпейте «Лимончелло»! С одной стороны стоит Василка с "Лимончелло", с другой - Аспарух с армянским коньяком, и убеждают нас выпить. Но вы же знаете, мы почти не пьём, и этим разрушаем представление Аспаруха о русских. Мы, смеясь, отказываемся, ссылаясь, на то, что сегодня за рулём.
- Что, оба за рулём, что ли?
- Да, да, оба. Мы будем сменяться в пути, ехать ещё далеко!
Аспарух наливает себе малюсенький стаканчик и выпивает сам.
- Вот анекдот! - оживляется он. - Американец, англичанин, русский и немец получили в Италии приговор — гильотина. Привели их всех для исполнения приговора. Говорят: «Что бы вы хотели напоследок — говорите, мы исполним». Первого берут американца."Какое твоё последнее желание?" Американец просит: «Дайте мне уиски». Приносят ему стакан уиски, он выпивает, ложится под гильотину, бац! Гильотина не срабатывает, что-то застопорилось. Его отпускают. Потом спрашивают англичанина: "Что бы ты хотел?". Англичанин говорит: «Джина!» Приносят джина. Он выпивает, подводят к гильотине, бац! - она тоже не срабатывает. И его тоже отпускают. Приходит очередь русского. Он говорит, что хочет водки. Приносят, выпивает, бац! Гильотина третий раз не срабатывает. Русского отпускают живым. Пришла очередь немца. Его так же спрашивают: «Что ты хочешь?» А немец говорит: «Принесите отвёртку, чтобы подкрутить то, что там у вас в механизме разболталось».
Смеёмся. Я даже больше смеюсь по той причине, что поняла весь анекдот на болгарском языке. Становится весело. Выпил один Аспарух, а развеселились все.
- Вот кашкавал пробуйте! Настоящий, македонский! Там кашкавал делают лучше, чем у нас в Болгарии.
Кашкавал — это сыр. Мы пробуем, хвалим.
- Представляете, поехали в Македонию на базар, — Аспарух показывает рукой в сторону воображаемой Македонии, - там продукты дешевле. Но оказалось, что у них какой-то праздник. Кажется, очередная годовщина освобождения от нас, от Болгарии, — он смеётся. - И попали в большие очереди на границе. Два часа простояли!
Видимо, много болгар ездят в освободившуюся от них Македонию за кашкавалом.
Потом он рассказал про своего приятеля-фотографа, который узнал, что в Болгарии будет большой фотоконкурс, взял в банке кредит, купил ради этого конкурса фотоаппарат и сделал всего две фотографии.
- Идём мы с ним, - рассказывает Аспарух, - а цыган по дороге везёт возок, нагруженный пластиковыми бутылками, везёт сдавать вторсырьё. Впрягся в оглобли вместо лошади и тащит. А сам цыган на одной ноге. Другой ноги нет. И мой приятель делает снимок этого цыгана.
Мы слушаем и сокрушаемся. Цыгана жалко, но и смешно тоже. Тащит воз — а сам одноногий. Грустно и смешно. Да, в Болгарии много цыган, и это беднейшая часть населения. Проскальзывает мысль: в бедной Болгарии смогли организовать приём пластиковых бутылок, а нам до этого пока ещё далеко.
- А вторую фотографию он сделал, - продолжает рассказчик, — идёт старая баба по дороге и тащит дерево. Дрова на зиму запасает. И послал два этих снимка на конкурс. Я говорю, ну что это за фото: мужик без ноги везёт пластик и старуха тащит дерево! Что, в Болгарии нет ничего хорошего? Это же абсурд! Из-за этого фотоаппарат купил.
Аспарух обиженно замолкает, он считает неправильным отправлять на выставку такие фотографии.
А мне понятно: фотографу хотелось показать бедноту Болгарии. Она так и видна повсюду. Может быть, и не выиграет конкурс, но хотя бы поведает Миру о проблеме своей страны.
Аспарух рассказывает новые истории, некоторые мы от него уже слышали не в первый раз. Как плыли они на «Фэриботе» по Средиземному морю в свой любимый город Бари, а среди пассажиров была красивая, хорошо одетая дама, блондинка. И вдруг на глазах у всей публики она бросается к нему и восклицает: «Доктор, это вы! Спасибо вам огромное! Благодаря вам у меня есть двое детей!»
Больше всего эта история всегда веселит Василку.
И уже не в первый раз хозяева рассказывают, что в этом доме в гостях побывали люди шестнадцати национальностей. Наперебой вспоминают все народы и перечисляют:"Русские, англичане, поляки, китайцы...".
А вот ещё новая история — о том, как их приятель, марафонец Коце, работающий с туристами, звонит вечером и просит принять в гости двадцать пять китайцев, приехавших из Гонконга. Хозяева дома в страхе отказываются, а Коце настаивает: «Китайцы хотят посмотреть ваш дом! Я им рассказал, что он похож на музей. Примите их, а они за это, может быть, пригласят вас в Гонконг!» Василка со смехом говорит: «Мы уже собирались спать и были в пижамах! Совсем этот Коце с ума сошёл! Двадцать пять китайцев!»
Витя спрашивает доктора, как там на работе, есть ли больные.
Тот отвечает, что больные есть всегда. Кто-то отравился, у кого-то сердце прихватило, часто туристы в горах получают травмы. Кто-то напился и подрался. Однажды в "почивни дни", то есть в выходные, в один бар пришлось приезжать три раза: каждый раз был кто-то травмирован после очередной драки. Он показывает на себе, где ему пришлось зашивать раны - кому на голове, кому ещё где.
- На себе не показывай! - по русской традиции предупреждаю его. Но он этого не понимает, у них нет такого поверья. И продолжает показывать. И я не настолько хорошо знаю болгарский, чтобы объяснить ему, почему нельзя показывать на себе.
А спросите, как же мы рассказы Аспаруха понимаем! Отвечу: не знаю, это - загадка. Говорит-то он по-болгарски. Языки наши похожи, но только отчасти. Вот так сидишь, расслабишься - и вдруг всё понимаешь. Аспарух говорит не быстро и свою речь сопровождает выразительной жестикуляцией, почти пантомимой — вероятно, поэтому нам и понятно. Или, может быть, рассказ передаётся от сердца к сердцу, как-то телепатически? Всё может быть в этом мире.
Мы прощаемся, обнимаемся и идём по ступеням сада вниз, туда, где расположены ворота. «Врата» - говорят в Болгарии. Мы отъезжаем на автомобиле, а Аспарух с Василкой, как всегда, стоят возле врат своего дома и машут нам вослед.
На фото: Аспарух, Василка и я в Рильских горах. Фото Виктора.