Зашла я как-то в гости к Шиловой Марии Ивановне. Седые волосы аккуратно причесаны. Ситцевое платье в цветочек.
Даже поверить трудно, что ей уже больше девяносто лет. Разговорились:
- Вот люди часто жалуются, на нашу теперешнюю жизнь. Просто не знают, как мы жили, в войну и после войны. Разруха, нечего было одеть и обуть. Голод, и непосильный труд. Работали на износ, голодные и холодные. Ребятишки шли работать, лишь потому, что на бригаде кормили. Дома порой не было даже крошки хлеба.
Сейчас я уверена, что из вас никто не стал бы, есть, то, что мы ели. Сразу варили на всю бригаду. Представьте огромный бак: кипятят воду, и насыпают пять больших ковшей муки. Сыпят потихоньку, помешивая, чтобы комочков не было. Вот это и была еда. Вместо чая - душицу заваривали.
Траву всякую ели. Как весна наступит, ребятишки кандык копают. Пучки, медунки, саранки ели, а когда ягода пойдёт, то бежим на горку, за клубникой и земляникой. Ближе к осени черника с брусникой в лесу поспевают. Груздей тогда в лесу много было. На речке перемоем и домой. Ни конфет ни сахару и не видели. Вместо конфет солодку жевали.
Раньше по домам не сидели. Вместе лучше и в беде и в радости. Работали, старались и у каждого была надежда на лучшую жизнь.
Самое страшное для нас женщин было, когда на кубы посылали. Далеко в тайгу. Жили на квартирах, а на работу на лошадях возили. Тогда в тайге снегу много было. Морозы до сорока доходили. Находишься по снегу, да пилу подёргаешь весь день, а к концу работы и сил нет. Одежда мокрая,за ночь не успевает просохнуть.
Деревья пилили, вначале запил делали, чтобы дерево, куда не надо не упало. Потом пилили. Вдвоём пилу дёргали туда- сюда.
-Поберегись!- кричали, когда дерево падать начнёт. Женщины сучки обрубали, а мужчины на конях возили и в кучи складывали.
План доводили большой. Старались из последних сил. Простывали, да брёвна ворочали, потом многие женщины родить не могли.
А сейчас проснусь и радуюсь каждому дню, и ещё пожить охота. Что сейчас-то не жить? Пенсию платят. На еду хватает. Только бы войны не было!