Так уж повелось, что от моды до гастрономии всего несколько шагов.
Несколько шагов от ДЛТ до Пышечной, той самой, знаменитой, что на Желябова.
Был там, как и сейчас, один вход и два зала. Сейчас везде пышки, но я, по традиции, хожу в правый, в левом раньше была котлетная. Я никогда не ела там котлеты, но заглядывала туда с детским любопытством. В огромных лотках там стояли котлеты, подавали их на тарелочке с кусочком черного хлеба. Про котлетную от меня – все. А вот пышечная, жаркая с зимнего мороза, светлая темным ленинградским вечером, с вкуснейшими пышками, посыпанными пудрой, с горячим кофе из огромного бачка – до сих пор место не просто любимое, привычное и домашнее.
Мама всегда просила положить пышки « потоньше», говорила, что они вкуснее. И брали их в руку специальными бумажками, такие были только в этой пышечной. Да и сейчас там дают не салфетки, а бумажки. Пудра сыпалась на одежду, прилипала к рукам, было вкусно, сладко, тепло и очень уютно. Казалось, все останавливалось на это время, время пышек. Мама сразу переставала спешить, только иногда стряхивала пудру с моего пальто. Мы сидели с ней за столиком, смотрели друг на друга и, я уверена, каждый думал о чем-то своем.
Прошло много, очень много лет. Было время, когда я редко бывала в пышечной. Но вот подрос сын, и пышечная вернулась в нашу жизнь. И, странно, но мне жаль, что не сохранилась котлетная, в которой я никогда ничего не ела. А кофе из огромного бака такой же вкусный, у пышек без него совсем другой вкус.
Открывалось и закрывалось много пышечных, но таких, как на Желябова нет и не было нигде. У них удивительный привкус детства.
А еще, там всегда живет кот, огромный, красивый, гордый и очень счастливый. Он всегда спит на каком-нибудь стуле и никто никогда его не прогоняет. Иногда мне кажется, что ему столько же лет, сколько и пышечной и он помнит всех посетителей, меня уж точно помнит!