Апопокалипсис Белой Гвардии - 10 дней действия

Сангье
   
      ОБРАЩЕНИЕ К ФОРМЕ РОМАНА  С ПОДОПЛЁКОЙ ИЗ АПОКАЛИПСИСА ДЛЯ М. БУЛГАКОВА НЕ БЫЛО ВНЕЗАПНЫМ. НАПРИМЕР, В ФЕЛЬЕТОНЕ БУЛГАКОВА «ВОДА ЖИЗНИ» (1925 г.): «Станция Сухая Канава дремала в сугробах. В депо вяло пересвистывались паровозы. В железнодорожном поселке тек мутный и спокойный зимний денек. “Все, что здесь доступно оку (как говорится), Спит, покой ценя... “» – в станционную лавку завезли «очищашшанное вино» – водку то есть.

    По такому случаю немедленно «проснувшиеся» жители посёлка массово бросились в лавку. Но кончилась водка, и снова: «Вечером тихо лежали сугробы, а на станции мигал фонарь. Светились окна домишек, и шла по разъезженной улице какая-то фигура, и тихо пела, покачиваясь: Все, что здесь доступно оку, Спит, покой ценя...» 

    Едва-ли на глухой станции пьяная «фигура» в реальности могла распевать избранные строки стихотворение М.Ю. Лермонтова «СПОР» (Как-то раз перед толпою соплеменных гор…») Но интереснее, что уже само название фельетона - «ВОДА ЖИЗНИ» - есть перефразировка начала последней 22 главы Апокалипсиса: «И показал мне (ангел) чистую реку воды жизни, светлую как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца"».
 
       Получается как бы тройная рамка оценки событий: лермонтовские строки подчёркивают убогость существования на станции «Сухая канава». И за пределами текста данный уровень осмысления бытия в Апокалипсисе бросает на «Сухую канаву» уже совершенно саркастическую тень... Разумеется! все эти «теневые» сопоставления «работают» для знакомых и с поэзией Лермонтова, и с текстом Апокалипсиса.

    Таким образом в даже ради хлеба насущного в жанре не дающего особо развернуться фантазии фельетона Булгаков явно склонен к разного уровня противопоставлениям – параллелям. Такой метод разно уровневых повествований в полную силу развернётся в первом масштабном произведении Булгакова - в романе «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ». Из многих уровней «ГВАРДИИ» два самые главные заявлены Авторм в самом начале: это пушкинская и из Апокалипсиса оценочные рамки происходящего.
         
                *   *   *   *   *


            Есть Книга, в которой каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из которой нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы наизусть… Книга сия называется Евангелием - и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие.
                __________________________________
               
       АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН «Об обязанностях человека. Сочинение Сильвио Пеллико», 1836 г.

                *     *      *


        Соответственно эпиграфам Михаила Булгакова к своему роману хронология «Белой гвардии» исходит от «Капитанской дочки» Пушкина и вливается - растворяется в Апокалипсисе, когда «времени больше не будет». Между двумя этими вехами в весьма чётко указанных Автором датах протекают события собственно «Белой гвардии» – сны, бред в болезни и по бредовому типу события… Какая странная форма!  Да не аналогия на Апокалипсис?!

        Разберёмся?! Сюжет это как события – с временными перестановками – расположены в тексте. Фабула – это как события располагались бы в линейном времени повествования романа. Если аллегорично – в соответственно с пушкинским эпиграфом определить сюжет «Белой гвардии», тогда надо вспомнить сон заблудившегося в буране Петруши Гринёва:


             «Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне... Вдруг увидел я вороты и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтобы батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение… С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. "Тише, — говорит она мне, — отец болен при смерти и желает с тобою проститься"… Я тихонько подхожу к постетеле; матушка приподнимает полог и говорит:

     "Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его". Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: "Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?" — "Все равно, Петруша, — отвечала мне матушка, — это твой посажёный отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит..."  Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать... и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах... Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: "Не бойсь, подойди под моё благословение…"

           Ужас и недоумение овладели мною... И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: ”Выходи, сударь: приехали …На постоялый двор. Господь помог…”».


              «ЗАЧЕМ НЕ СКАЗАТЬ ИСТИНЫ? В ЭТУ МИНУТУ СИЛЬНОЕ СОЧУВСТВИЕ ВЛЕКЛО МЕНЯ К НЕМУ…»  — признается уже перед концом «Капитанской дочки»  —  «страшным мужиком» и разбойником Пугачёвым трижды облагодетельствованный и спасённый от смерти дворянин Гринёв. Дворянин и мужик должны найти общий язык… На этом указанным Пушкиным пути что-то не заладилось: об этом «не заладившемся» роман «Белая гвардия».

      А ТЕПЕРЬ СОСТАВИМ фабульную табличку в линейном времени происходящих событий «Белой гвардии» с эпиграфом указанными вне временными – из Апокалипсиса возможными аналогиями.

                *     *     *
               
                ДВА ЭПИГРАФА МИХАИЛА БУЛГАКОВА К «БЕЛОЙ ГВАРДИИ»:

               Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло.
– Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!  – А.С. ПУШКИН. КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА.

               
                …И судимы были мёртвые по написанному в книгах сообразно с делами своими. – АПОКАЛИПСИС СВ. АП. ИОАННА БОГОСЛОВА. 20:12. До последнего времени источник цитаты в изданиях «Белой гвардии» не указывался.
                ______________________________________
      

       ПОСЛЕ СНОВ ВНЕ ВРЕМЕНИ - ПОСЛЕ ЭПИГРАФА ИЗ АПОКАЛИПСИСА ХРОНОЛОГИЯ СНОВ «БЕЛОЙ ГВАРДИИ…» Начат роман в соответствующем библейскому эпиграфу торжественном стиле речитатива: «Ну, думается, вот перестанет, начнется та жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее и страшнее…» «Шоколадные книги» (частый цвет хорошо переплетённых книг в то время – коричневый с золотом) – это Пушкин,  Достоевский, Толстой...

       В первой главе романа почти ритмическим слогом описание прошлого семьи Турбиных включает последующие события и в пушкинскую и «Капитанской дочки» метель» и в пророчества Апокалипсиса. Обыденного времени больше нет: каждое мгновение – история. Отсюда напрашивающиеся аналогии с АПОКАЛИПСИСОМ заставляют взглянуть на роман более широко:


        Я был в духе в день воскресный, и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил…  То, что видишь, напиши в книгу…  Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. (Апокалипсис Гл. 1. 10-11; 19)

     Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (А-с. Гл. 3. 19, 20).                ___________________


     И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?

И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее. (А-с 5. 1 - 4)

                *      *     *
               
  1. В СМЫСЛЕ СЮЖЕТА РОМАН НАЧИНАЕТСЯ С КОНЦА ПЕРВОГО ДНЯ ДЕЙСТВИЯ: 12 ДЕКАБРЯ. «Итак, был белый, мохнатый декабрь. Он стремительно подходил к половине. Уже отсвет рождества чувствовался на снежных улицах.  Восемнадцатому году скоро конец». После дружеского застолья тройной вещий сон авторского героя – ТРОЙНОЙ СОН АЛЕКСЕЯ ТУРБИНА:

 а) К АЛЕКСЕЮ ЯВЛЯЕТСЯ КОШМАР ИВАНА КАРАМАЗОВА: «Турбин.. сидел и воспаленными глазами глядел в страницу первой попавшейся ему книги (которой «нечаянно» оказываются «Братья Карамазовы»!) и вычитывал, бессмысленно возвращаясь к одному и тому же: Русскому человеку честь – одно только лишнее бремя...Только под утро он разделся и уснул, и вот во сне явился к нему маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку и глумливо сказал:

– Голым профилем на ежа не сядешь?.. Святая Русь – страна деревянная, нищая и... опасная, а русскому человеку честь – только лишнее бремя.

 – Ах ты! – вскричал во сне Турбин, – г-гадина, да я тебя. – Турбин во сне полез в ящик стола доставать браунинг, сонный, достал, хотел выстрелить в кошмар, погнался за ним, и кошмар пропал».
                ____________________________________
   

б) КАК ЯКОБЫ ПРОДОЛЖЕНИЕ  СНА АЛЕКСЕЯ ТУРБИНА АВТОР В ГОГОЛЕВСКОМ СТИЛЕ ОПИСЫВАЕТ ПРЕДЫСТОРИЮ И «КОРНИ» СОБЫТИЙ В ГОРОДЕ»: «Как многоярусные соты, дымился и шумел и жил город. Прекрасный в морозе и тумане на горах, над Днепром…»

        В ЭТОМ ВЕЩЕМ СНЕ ЯКОБЫ ТУРБИНА с беглой поэтичностью пролистываются все события не только в Городе, но и в России за последние 8 месяцев 1818 года «всю весну, начиная с избрания гетмана» (в романе уже конец года: канун Рождества): «Бежали седоватые банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы… адвокаты, общественные деятели.  Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, алчные, трусливые.  Кокотки…»; «Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка. …И над всем царствует гетман (избранный в помещении цирка).

       «Неясно, туманно, ах, как туманно и страшно кругом. …Идут, идут мимо ОКРОВАВЛЕННЫЕ ТЕНИ, бегут видения, …тюрьмы, стрельба, и мороз… Засекают шомполами насмерть людей… Вещий сон гремит, катится к постели Алексея Турбина. Спит Турбин, бледный… Муть... ночь... Валяется на полу у постели Алексея недочитанный Достоевский, и глумятся "Бесы" отчаянными словами...»
                ____________________________________


     ЗДЕСЬ КОНЧАЕТСЯ ПОДСТАВНАЯ АВТОРСКАЯ ЧАСТЬ СНА ЯКОБЫ ДОКТОРА ТУРБИНА. И начинается по фактуре употреблённого в нём сновидческого материала автором романа мастерски сделанный для Турбина сон:
 
в) ВО СНЕ К ТУРБИНА РАЙСКОЕ ВИДЕНИЕ: СОШЕДШИЙ К АЛЕКСЕЮ ИЗ РАЯ УБИТЫЙ ОДНОПОЛЧАНИН ПЕРЕСКАЗЫВАЕТ СВОИ БЕСЕДЫ С БОГОМ: «”Умигать – не в помигушки иг'ать,” – вдруг картавя, сказал неизвестно откуда-то появившийся перед спящим Алексеем Турбиным полковник Най-Турс. Он был в странной форме: на голове светозарный шлем, а тело в кольчуге, и опирался он на меч, длинный, каких уже нет ни в одной армии со времен крестовых походов. Райское сияние ходило за Наем облаком.

 – Вы в раю, полковник? – спросил Турбин, чувствуя сладостный трепет, которого никогда не испытывает человек наяву.
– В гаю, – ответил Най-Турс голосом чистым и совершенно прозрачным, как ручей в городских лесах…»  СОН ТУРБИНА ПРОНИЗАН АПОКАЛИПТИЧЕСКИМИ ОБРАЗАМИ:

И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце… (Апокалипсис 10: 1)  Очи у Него как пламень огненный... И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый… Из уст же Его исходит острый меч…(19:1 – 15)
                __________________________________
               

          ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЙСКОГО  СНА ТУРБИНА. «– Как странно, как странно, – заговорил Турбин, - я думал, что рай это так... мечтание человеческое.  И какая странная форма.  Вы, позвольте узнать, полковник, остаетесь и в раю офицером?
– Они в бригаде крестоносцев теперича, господин доктор, – ответил вахмистр Жилин, заведомо срезанный огнем вместе с эскадроном белградских гусар в 1916 году на Виленском направлении.

        Как огромный витязь возвышался вахмистр, и кольчуга его распространяла свет.   Грубые   его   черты, прекрасно   памятные   доктору    Турбину, собственноручно перевязавшему смертельную   рану   Жилина, ныне   были неузнаваемы, а глаза вахмистра совершенно сходны с глазами Най-Турса – чисты, бездонны, освещены изнутри…

– Как же вы? – спрашивал с любопытством и безотчетной радостью доктор Турбин, – как же это так, в рай с сапогами, со шпорами? Ведь у вас лошади, в конце концов, обоз, пики?

 – Верите слову, господин доктор, – загудел виолончельным   басом Жилин-вахмистр, глядя прямо в глаза взором голубым, от которого теплело в сердце, – прямо-таки всем эскадроном, в конном строю и подошли…
  Места-то, места-то там ведь видимо-невидимо… Хоромы, батюшки, потолков не видно! Я и говорю: "А разрешите, говорю, спросить, это для кого же такое?"  Потому оригинально: звезды красные, облака красные... "А это, – говорит апостол Петр, – для большевиков, с Перекопу которые".

– Какого Перекопу?  – тщетно напрягая свой бедный земной ум, спросил Турбин.
– А это, ваше высокоблагородие, у них-то (автору это, конечно, уже известно!) ведь заранее все известно. (Автору в 1925 г. это конечно, уже известно!)  В двадцатом году большевиков-то, когда брали Перекоп, видимо-невидимо положили. Так, стало быть, помещение к приему им приготовили.

 – Большевиков? – смутилась душа Турбина, – путаете вы что-то, Жилин, не может этого быть. Не пустят их туда.
 – Господин доктор, сам так думал. Сам.  Смутился и спрашиваю господа бога...
 – Бога? Ой, Жилин! …Какой же он такой?

        Глаза Жилина испустили лучи, и гордо утончились черты лица.
 – Убейте – объяснить не могу. Лик осиянный, а какой – не поймешь... чудится, что он на тебя самого похож. Страх такой проймет, думаешь, что же это такое? А потом ничего, отойдешь. Разнообразное лицо. Ну, уж а как говорит, такая радость, такая радость... И сейчас пройдет, пройдет свет голубой...  Гм...  да нет,  не  голубой (вахмистр подумал), не могу знать. Верст на тысячу и сквозь тебя. Ну вот-с я и докладываю, как же так, говорю, господи, попы-то твои говорят, что большевики в ад попадут? Ведь это, говорю, что ж такое?  Они в тебя не верят, а ты им, вишь, какие казармы взбодрил.

"Ну, не верят?"  – спрашивает.
"Истинный бог", – говорю... А он и говорит:"Ну не верят, говорит, что ж поделаешь. Пущай… Потому мне от вашей веры ни прибыли, ни убытку. Один верит, другой не верит, а поступки у вас у всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку, а что касается казарм, Жилин, то тут как надо понимать, все вы у меня, Жилин, одинаковые – в поле брани убиенные. Это, Жилин, понимать надо, и не всякий это поймет…".

Кругло объяснил, господин доктор? а? "Попы-то", – я говорю... Тут он и рукой махнул: "Ты мне, говорит, Жилин, про попов лучше и не напоминай… То есть таких дураков, как ваши попы, нету других на свете…

"Да, говорю, уволь ты их, господи, вчистую!  Чем дармоедов-то тебе кормить?"
 "Жалко, Жилин, вот в чем штука-то", – говорит.
 Сияние вокруг Жилина стало голубым, и необъяснимая радость наполнила сердце спящего. Протягивая руки к сверкающему вахмистру, он застонал во сне:

 – Жилин, Жилин, нельзя ли мне как-нибудь устроиться врачом у вас в бригаде вашей?

          Жилин… ласково и утвердительно закачал головой. Потом стал отодвигаться и покинул Алексея Васильевича.  Тот проснулся, и перед ним, вместо Жилина, был уже понемногу бледнеющий квадрат рассветного окна. Доктор отер рукой лицо и почувствовал, что оно в слезах.  Он долго вздыхал в утренних сумерках, но вскоре опять заснул, и сон потек теперь ровный, без сновидений...»               
                _________________________


          ВО СНЕ ТУРБИНА БЕСХИТРОСТНЫЙ РАССКАЗ ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА ПО ФОРМЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ АНТИ – АПОКАЛИПСИС: вернее, как предсказания Апокалипсис пытались использовать в гражданской войне. В этом «Анти» нет никакого кощунства: рассказ вахмистра Жилина призван обновить восприятие знакомых образов, ибо приевшееся привычное не трогает сердце. В конце романа доктор Турбин скажет истеричному пациенту: «Убедительно советую, поменьше читайте апокалипсис...  Повторяю,  вам вредно…»
 
      И далее с весьма нечётким отделением от последующего «без сновидений» сна доктора Турбина развёртывание сюжета следующего — второго дня, в конце которого записавшийся в формируемый полковником Малышевым дивизион усталый Турбин снова ложится спать.

                *   *   *

2.   ВТОРОЙ ДЕНЬ. ДНЁМ 13 ДЕКАБРЯ АЛЕКСЕЙ ТУРБИН ЗАПИСЫВАЕТСЯ в сформированный полковником Малышевым для защиты Города мортирный студенческий дивизион.

    КОНЕЦ ВТОРОГО ДНЯ -  «НОЧЬ ВАЖНАЯ, ВОЕННАЯ» С 13 НА 14 ДЕКАБРЯ. Ложась в казармах спать в два ночи с полковник полковник Най-Турс велит себя разбудить через три часа. Разбуженный на рассвете – около 5 утра –Турс ведёт отряд защищать Город от войск Петлюры, выпущенного из камеры с апокалиптическим числом 666: «Ни один человек не знал, что, собственно, хочет устроить этот Пэтурра на Украине, но решительно все уже знали, что он, таинственный и безликий…» Петлюра, таким образом, представляет из Апокалипсиса Зверя «багряного, преисполненного именами богохульными, с семью головами и десятью рогами…»

В НОЧЬ С 13 НА 14 ДЕКАБРЯ - В ЧАС НОЧИ ПОЛКОВНИК МАЛЫШЕВ ТОЖЕ ЛОЖИТСЯ СПАТЬ. На утро Малышев назначил смотр сформированного им для защиты Города батальона, в который ещё днём 13 декабря. В это же время «на черной безлюдной улице волчья оборванная серая фигура»: два бандита - два волка в полу человечьем обличье собираютя ограбить Василису (домовладелец Турбиных). Той же ночью похожий на лису Гетман всея Украины предательски бежит из дворца, бросив страну и армию на произвол судьбы. В четыре утра разбуженный Малышев узнаёт об этом предательстве около пяти часов.
 
                *   *   *

                И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей… И когда Он снял четвертую печать… И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. (Апокалипсис 6. 7 - 8)
                _____________________________________


3. ТРЕТИЙ ДЕНЬ: 14 ДЕКАБРЯ. В семь утра Малышев прибывает в Александровскую гимназию, где располагается его дивизион. После бегства гетмана бессмысленно сопротивление одного дивизиона против всей армии Петлюры. Не желающий зря губить людей Малышев распускает дивизион. Но предупредить о роспуске Турбина Малышев не успевает.

     Около этого времени утром уходит в свою часть Николка Турбин. Военный врач дивизиона Алексей Турбин проспал: проснувшись только около двух часов дня, он опаздывает и об утреннем роспуске дивизиона часов до трёх дня не знает, пока около трёх часов дня не сообщит это сам Малышев. К этому времени Город уже почти взят Петлюрой. Замеченный петлюровцами, от них с перестрелкой убегающий Турбин будет ранен.

– ОДНОВРЕМЕННО С РОСПУСКОМ ДИВИЗИОНА – на рассвете – петлюровский полковники Козырь – Лешко (нечистая сила) и Болботун идут брать Город: «Город вставал в тумане, обложенный со всех сторон… Повсюду по тропам и путям и безудержно просто по снежным равнинам чернела и ползла и позвякивала конница…» – «И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные… (19: 19).  Болботун «напарывается» на защищающих Город юнкеров полковника Най -Турса.

– ПОСЛЕ ТРЁХ ЧАСОВ ДНЯ Замеченный петлюровцами, от них с перестрелкой убегающий Алексей Турбин будет ранен.

- ПОСЛЕ ТРЁХ ЧАСОВ ДНЯ для подкрепления отбивающегося от петлюровцев полковника Най-Турса унтер - офицер Николка Турбин приводит 28 юнкеров. Тут, осознав предательство штаба полковник с траурными глазами Най-Турс велит юнкерам срывать погоны, бежать и прятаться. Самого Най-Турса убивают в присутствии Николки ОКОЛО 4 ЧАСОВ ДНЯ. Убегая от преследования Николка возвращается домой уже при свете фонарей В СУМЕРКАХ, КОГДА ГОРОД УЖЕ ПОЛНОСТЬЮ ВЗЯТ ПЕТЛЮРОВЦАМИ. До возвращения домой старшего брата Алексея решив не спать, Николка от усталости засыпает.

– ОДНОВРЕМЕННО С НИКОЛКИНЫ БЕГСТВОМ по приказу уже погибшего полковника Най-Турса убегает от преследования и напоровшийся на петлюровцев доктор Турбин. Раненного его как в мелодраме спасает – прячет от преследования красивая женщина Юлия Рейс. В полубреду пребывание в «странном», словно вне времени домике спасительницы похоже на сон. И несмотря на ранение Турбин «СПАЛ ДОЛГО. РОВНО И СЛАДКО».

                *   *   *

4. ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ: 15 ДЕКАБРЯ. Спящий крепко и беспокойно Николка на рассвете разбужен приехавшим из Житомира кузеном Лариосиком. Николка принимает Ларисика за сонный кошмар, а история несчастной лариосиковой любви на фоне военных событий нелепее любого сна.
 
– ОКОЛО 9 ЧАСОВ УТРА спасительница Турбина - старшего - «порочная, но обольстительная женщина» Юлия Рейс на извозчике привозит раненного Алексея к нему домой. К вечеру 15 декабря (с 10 вечера) положение раненного и в тифу бредящего Турбина становится смертельно опасно.

– В НОЧЬ С 15 НА 16 ДЕКАБРЯ – развёрнутый, подробный бред Турбина, соответствующий положению в захваченном Городе.

                *   *   *

5. ПЯТЫЙ ДЕНЬ: 16 ДЕКАБРЯ. С 15 декабря Алексей лежит в бреду, и «Вечером следующего дня» – вечером 16 дек. – «нашлись» живыми все друзья дома Турбиных.
– «Был вечер. Время подходило к одиннадцати часам»: после 11 вечера под видом обыска и конфискации Василису грабят бандиты. И по поверьям к полуночи является нечистая сила…

                *   *   *

6. ШЕСТОЙ  ДЕНЬ:  В НОЧЬ НА 17 ДЕКАБРЯ. МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬ АЛЕКСЕЙ ТУРБИН БРЕДИТ.  ОКОЛО ПОЛУНОЧИ С 16 НА 17 ДЕКАБРЯ от нечего делать Шервинский, Мышлаевский, Карась, Лариосик и Николка играют в винт. Почтальонша доставляет запоздавшую знаменитую – в 63 слова – телеграмму от матери Ларисика о его прошлой семейной драме. А Лариосик, между тем, уже почти успел влюбиться в Елену… Смешные сцены с телеграммой и плохой игрой Лариосика в карты несколько снижают напряжение. Сразу после телеграммы прибегает ограбленный похожим на волка всё та же тема «зверя!) бандитом и от страха ошалевший Василиса.

– 17 ДЕК. – ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ. В ГОРОДЕ ПО СЛУЧАЮ ШЕСТВИЯ ПЕТЛЮРОВСКИХ ВОЙСК, торжественная служба в соборе. Толпа. Давка. Анекдотично нелепые в толпе разговоры. В нелепости своей ещё более страшные убийства. С трудом пробившись через заполнившую центр Города толпу, Николка матери и сестре Най-Турса сообщает о его героической смерти. ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 17 ДЕК. сестра погибшего Ирина Най-Турс и Николка находят в морге анатомического театра тело полковника.

– «В ТУ ЖЕ НОЧЬ» – С 17 НА 18 ДЕКАБРЯ – стараниями Николки тело Най-Турса лежит уже при свечах в гробу, в часовне. Мать Най-Турса благодарит Николку: «”Сын мой. Ну, спасибо тебе.” И от этого Николка опять заплакал и ушел из часовни на снег. Кругом, над двором анатомического театра, была ночь, снег, и звезды крестами, и белый Млечный путь»

– С НОЧИ НА 18 ДЕКАБРЯ ПО 22 ДЕКАБРЯ СОБЫТИЯ В РОМАНЕ НЕ ОПИСЫВАЮТСЯ. НО СОГЛАСНО ПРОДОЛЖЕНИЮ ЭПИГРАФА ИЗ АПОКАЛИПСИСА БЫЛО ТАК:

          И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.
И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток… (6. 12-14)

                *   *   *

        И когда Он (ангел)снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса… И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить… Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю… И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить! (Апокалипсис. 8. 1 – 13)  …В те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал... (10. 7)
                ___________________________________________


7. СЕДЬМОЙ ОПИСАННЫЙ В РОМАНЕ ДЕНЬ И 11 ДЕНЬ С НАЧАЛА ДЕЙСТВИЯ – 22 ДЕКАБРЯ. После полудня врачи выносят Алексею Турбину «приговор» - «Безнадёжен…»: «ТУРБИН СТАЛ УМИРАТЬ ДНЕМ ДВАДЦАТЬ ВТОРОГО ДЕКАБРЯ. День этот был мутноват, бел и насквозь пронизан отблеском грядущего через два дня Рождества…»

ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ Елена исступлённо молится Пречистой Деве, и в три часа дня: «Он появился рядом у развороченной гробницы, совершенно воскресший». И случается чудо наяву: безнадёжный благополучно переживает кризис. В глазах Турбина «еще колыхалась рваная завеса тумана и бреда, но уже в клочьях черного глянул свет».

                *   *   *

         И в тот же час произошло великое землетрясение, и десятая часть города пала, и погибло при землетрясении семь тысяч имен человеческих; и прочие объяты были страхом и воздали славу Богу небесному. (11: 13)
        И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое! И город великий распался… (16: 18, 19)

         …Горе тебе, великий город, одетый в виссон и порфиру и багряницу, украшенный золотом и камнями драгоценными…; Горе, горе тебе, город великий… Веселись о сем, небо и святые Апостолы и пророки; ибо совершил Бог суд ваш над ним… (18: 16 – 20)
                ________________________________________________________


8. ВОСЬМОЙ ОПИСАННЫЙ В РОМАНЕ ДЕНЬ – 2 ФЕВРАЛЯ: «ПЭТТУРА. БЫЛО ЕГО ЖИТИЯ В ГОРОДЕ РОВНО СОРОК СЕМЬ ДНЕЙ. Пролетел… закованный в лед и снегом запорошенный январь 1919 года» – на календаре 2 февраля: «В гостиной Турбин, как сорок семь дней тому назад, прижался к стеклу…»

      В точно не обозначенном времени – до 2 февраля навещавший спасшую его Юлию Рейс Алексей «сталкивается нос к носу» с навещавшего сестру Най-Турса красавицу Ирину Николкой: «Ну, что ж, будем ходить. А что из этого выйдет - неизвестно. А?»
                _____________________________


          ТАК ПРОХОДЯТ 47 ДНЕЙ ПРЯМОГО ДЕЙСТВИЯ В РОМАНЕ… Однако, по нашим подсчетам с вечера 12 декабря 1918 г. (всего в дек-ре 31 день) по 2 февраля 1919 г. (20 или 19 полных в декабре + 31 январь + 1 февральский) прошло 52 или полных 51 дней. Если же считать со взятия Города 14 дек. (18 полных в декабре + 31 январь + 1 февр.) тогда прошло 50 дней. А вот если от отсюда отнять три не описанных в активном действии романа дня – с вечера 18 дек. По 23 дек. – тогда получится 47 дней! АВТОР РОМАНА ПОСЧИТАЛ ТОЛЬКО ДНИ СО СНАМИ! Но это маленькое невинное несовпадение с реальным временем только подчёркивает суть произведения – роман снов.


– «Сегодня ночью… свершится, не будет больше Пэтурры... А был ли он?.. Или это мне все снилось?», – в ночь со второго на 3 февраля красные выбили Петлюру из Города: «Дзынь... Трень... гитара... кованый на Бронной фонарь... (с повешенными) девичьи косы, метущие снег, огнестрельные раны, звериный вой в ночи, мороз... Значит, было…»


                *   *   *


           Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни…  Побеждающему дам… ему звезду утреннюю. (Апокалипсис 2: 10; 28)

                И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца. И сказал мне: сии суть истинные слова Божии. (19: 9); И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…  (21: 1)
                _________________________________________
               

     9. «ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ РАСЦВЕЛА…» СО 2 НА 3 ФЕВРАЛЯ: «В ТЁПЛЫХ КОМНАТАХ ПОСЕЛИЛИСЬ СНЫ» – уже почти хорошие целительные сны.

– Последний сон Турбина: снятся прошедшие события в Городе: «...И ПОГИБАЛ ВО СНЕ ТУРБИН…» – В ТРИ ЧАСА НОЧИ.

– «Видел Василиса сон нелепый и круглый…»

– Сон на подступах к Городу стынущего у бронепоезда «Пролетарий» часового.

– Сон Елены: она видит Николку в крови с жёлтым венчиком на лбу… Третье предвестие гибели. (Первое – в первом сне Алексея вслед за Най-Турсом неизвестный юнкерок у ворот рая; второе предвестие – полустёртая надпись на печке: «...Лен... я взял билет на Аид...»). «И ночь всё плыла…» – кто мог спастись – спасся и выздоровел. Туман рассеиваются. Бред близится к концу.

      ПЕРЕД СНОМ ЕЛЕНЫ ОДИН НЕ СПЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК В ГОРОДЕ ВОСТОРЖЕННО ЧИТАЕТ Библию –  «тяжелую книгу в желтом кожаном переплете»: «Глаза шли по строкам медленно и торжественно.

         "И увидал я мертвых и великих, стоящих перед богом и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими.
Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них, и судим был каждый по делам своим... И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали и моря уже нет."

        По мере того как он читал потрясающую книгу, ум его становился как сверкающий меч, углубляющийся в тьму. Болезни и страдания казались ему неважными, несущественными... Он видел  синюю, бездонную мглу веков, коридор тысячелетий… Мир становился в душе, и в  мире  он  дошел  до слов: "...слезу с очей, и смерти не будет, уже  ни  плача,  ни  вопля,  ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло"» –  что к этому можно добавить?

        ТОЛЬКО ПРОДОЛЖИТЬ ЦИТАТУ ИЗ АПОКАЛИПСИСА: «…И смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. (21:  4);  И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца...  – КОНЕЦ АПОКАЛИПСИСА (22: 1)
           _______________________________________________________


        ЗАКЛЮЧАЮТСЯ СНЫ «Белой гвардии» РАДОСТНЫМ СНОМ ЖИВУЩЕГО НИЖЕ ТУРБИНЫХ МАЛЬЧИКА: «Петька был маленький, …поэтому сон привиделся ему простой и радостный как солнечный шар. …Во сне взрослые, когда им нужно бежать, прилипают к земле, и стонут, и мучаются, пытаясь оторвать ноги от трясины. Детские же ноги резвы и свободны. Петька добежал до алмазного шара и, задохнувшись от радостного смеха, схватил его руками. Шар обдал Петьку сверкающими брызгами. Вот и весь сон Петьки. От удовольствия он расхохотался в ночи».

     ЭТОТ ПЕТЬКИН (ПЁТР – КАМЕНЬ - ОСНОВА ЦЕРКВИ ХРИСТОВОЙ) СОН ПРО ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР - ЕСТЬ УЗНАВАЕМЫЙ ТОЛСТОВСКИЙ СОН ПЬЕРА (по русски тоже - ПЁТР) БЕЗУХОВА О ХРУСТАЛЬНОМ ГЛОБУСЕ: «Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялась на многие.

       Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали её, иногда уничтожали, иногда сливались с нею… В середине Бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растёт, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает» (Война и мир. Том IV).


        ПОСЛЕДНИЕ СТРОКИ «БЕЛОЙ ГВАРДИИ»: «ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ РАСЦВЕЛА. Во второй половине её вся тяжелая синева, завес бога, облекающий мир, покрылась звездами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим синим пологом у царских врат служили всенощную… Звёзды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. …Так почему мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?»

                *   *   *

    С точки зрения грядущего Апокалипсиса вся реальная человечества становится главой некой священной мистерии. В широком смысле слова за пределами этой не остаётся ни одного произведения искусства, ни одного, даже атеистического текста (с позиций отвлечённой логики атеизм – равноправная форма осознания себя в мире).  Что же удивительного, когда авторами описываемые ими события текущего времени сопоставляются с теми или иными событиями библейскими?! Это связь времён и связь мифа с реальностью, совершенно необходимая для осмысления действительности.


     Такой вот в «Белой гвардии» получился без намёка на кощунство литературный «апокалипсис» - аналогия с Апокалипсом – Концом Нового Завета. Аналогиями полна вся культура. Можно даже сказать, что вся вновь рождающаяся культура: переосмысленная аналогия с чем-то раньше бывшим и созданным. Стоит ли упрекать русских писателей, что они – каждый как мог! – в рамках светской культуры напоминали о священном?! Стоит ли упрекать Булгакова, что он следовал заветам Льва Толстого, Достоевского, Гоголя, Пушкина:

       *   *   *

Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море,
И в мрачных пропастях земли!
                ______________
             А.С. ПУШКИН.   19 ОКТЯБРЯ 1927 г.