Слона надо было чем-то кормить. Где брать на это деньги, Шурка не знала, и поэтому решила продать или даже просто отдать слона. Поглаживая Розика по морщинистому серому хоботу, девочка вывела животное из гаража.
– Розик, хороший мой! Я обязательно буду тебя навещать, куда бы ты ни попал. Надеюсь, в хорошие руки. Ну, пожалуйста, не смотри на меня такими глазами…
Шурка проплакала всю неделю, но понимала, что это единственный выход. И сейчас она еле сдерживалась, щипала себя повыше запястья, призывая на помощь зеленого павиана Джимми, старалась реже моргать, чтобы предательские слезы не выскальзывали из глаз.
Сжав в руке серебристый поводок – подарок из Борнео, Шурка решительно зашагала по дороге, а Розик покорно последовал за ней. Покупательницу слона девочка отыскала по объявлению о скупке раритетных вещей, а ещё там же в газете было приписано: «и редких животных». Шурка позвонила. Сначала на том конце провода повисла длинная пауза: видно, что подобного предложения никто не ожидал. Шурке пришлось долго объяснять, что это не шутка, что на самом деле слон карликовый, таких в мире осталось всего около тысячи. Назвала размеры Розика: полтора метра в высоту, два в длину и весит всего сто семьдесят пять килограммов.
Покупательница обрадовалась, голос её изменился удивительным образом. Шурке показалось, что она разговаривает не с пожилой женщиной, а с девчонкой, своей ровесницей:
– Пра-а-вда? Слушай, как здорово! Вот это да! Я про таких слонов никогда не слышала. Это как будто большая собака или маленькая лошадка. Класс! Конечно, конечно, приходи. Я куплю твоего слона.О цене договоримся.
Тот же голос быстро продиктовал адрес, по которому нужно было привести Розика.
Ранним воскресным утром на улицах городка встречались редкие прохожие. Люди удивлялись Розику, фотографировали его с помощью камер своих телефонов и опять бежали по делам. Никто не спросил, чем питается слон, голодный ли он и куда девочка ведет его в такую рань. От этого у Шурки еще больше сжалось сердце, и, чтобы не заплакать, она закусила нижнюю губу и еще раз больно ущипнула себя за руку.
Дом скупщицы находился на Набережной. Кирпичный коттедж, вокруг которого стоял высокий забор, слепленный из булыжников и цемента. Проходя вдоль забора, Шурка видела, как с раскидистых веток яблонь свешиваются тяжелые краснобокие плоды. Внезапно поднялся сильный ветер, и одно яблоко тюкнуло Шурку по голове. Она тут же его подняла, обтерла и протянула слону. Ветер взлохмачивал волосы, от него перехватывало дыхание. Девочка застегнула молнию на курточке, пожалела о том, что надела модные, рваные на коленках и выше, джинсы. Со спины Розика несколько раз грозилась слететь синяя попонка с вышитым золотой нитью рисунком. Придерживая попонку рукой, Шурка подошла к воротам.На звонок отозвались две собаки.Девочка их не видела. Но по реву – а лаем это назвать было нельзя,– она представила себе этих псин. Как из сказки Андерсена,громадные, с глазами-блюдцами. Розик угрюмо молчал, презирать собак его научили в зоопарке. Розовощекая бабка в платке высунулась в круглое окошечко, просверленное в двери: «Тебе чего?» А когда увидела слона, опешила. И долго его рассматривала, не обращая внимания на продрогшую девочку. Собаки в это время заливались лаем.
– Погодь, собак на цепь посажу да ворота открою, надо ближе на него глянуть.
Бабка хлопнула дверцей окошечка.
Во дворе Шурка достала Розику из рюкзака последний апельсин, который тут же был им проглочен. Слон благодарно положил хобот на плечо девочки.
–Я его беру! Места много, всем хватит, – бабка махнула рукой, приглашая за собой по усыпанной гравием дорожке.
В огромном ангаре стояло несколько больших пустых клеток. «Видимо, приготовлены для тех редких зверей, которых она купит по объявлению», – промелькнуло в голове у девочки. Белую чугунную ванну, наполненную водой, хозяйка расположила у дверей помещения, тут же возвышалась куча сена, сыроватый запах которого защекотал ноздри.
– Вот, сегодня еще пони приведут. Так я заранее все приготовила. Не боись, клетки с подогревом. Слон…Да, забыла спросить, как его зовут.
– Розик.
–Так вот: Розик не замерзнет. Он у меня хорошо заживет, яблоками буду кормить.Видела яблони во дворе? Целый сад! А яблоки есть некому. Никого у меня нет, кроме Марты и Герды.А они яблоки не едят, им мясо нужно.
Попрощавшись с Розиком и пообещав ему, что будет обязательно приходить его навещать, Шурка еще раз поймала взгляд его доверчивых, наивных глаз и опять горячие капли спрыгнули с ресниц на щеки. Шмыгнув носом, проглотив комок в горле, девочка выдавила : «Ну всё, друг. Пока!»
Дверь противно заскрипела, хлопнула, и Розик остался один в темноте ангара. Нужно было договариваться о деньгах. Дома – ни копейки. Мягко ступая войлочными тапками с загнутыми по-турецки носами, бабка вела продавщицу слона в дом. Через минуту они оказались в крохотной кухне, заставленной банками-склянками-бутылками, большая часть которых была покрыта толстым слоем пыли. Шуркина рука так и тянулась нарисовать смайлик или сердечко. Над маленьким круглым столом под самым потолком в куполообразной клетке сидел попугай и деловито чистил желто-синие перья. Услышав, что вошли, он прекратил свое занятие, подпрыгнул на жердочке, качнув клетку, и чётко произнес:
– Бонжур! Парад алле! Парад алле!
Шурка , задрав голову, с любопытством разглядывала говоруна.
– Посмотри-ка, Арчи, кто к нам пришел!
– Кто пришел! Кто пришел! Кто пришел!
Хозяйка ловко выхватила откуда-то длинную палку с поперечной перекладинкой и крючком
( «Такой штукой тетки на рынке высоко подвешенные платья достают», – подумала Шурка) , подцепила клетку и поставила её на стол, рядом с самоваром.
– Сейчас и будем знакомиться, чайку пофурындаем. Ты рад?
– Рра -а -д! Рра -а -д! Рра -ад!
Арчи вышагивал по клетке, как Наполеон из мультика, только треуголки на голове не хватало, вместо неё ершился забавный хохолок. Шурка посмотрела в блестящий бок самовара, оттуда на неё глянуло испуганное вытянутое лицо с челкой почти до самых глаз. Бабка разливала чай в белые фарфоровые кружки с квадратными блюдцами. Сунув чайный носик между прутьями клетки, она плеснула чуток в поилку попугая.
Ароматы свежезаваренного чая, вишневого варенья («О, с косточками, как я люблю!» – Шурка тут же зачерпнула ложечкой второй раз из вазочки), золотистых пончиков, посыпанных сахарной пудрой, смешивались с благоуханием неведомых трав, веничками развешанных по кухне. Атмосфера располагала к душевной беседе. И как-то незаметно для себя, время от времени роняя бегущие наперегонки слезы прямо в чашку с чаем, Шурка рассказала бабушке Авдотье свою историю. Сначала о том, что два года назад из семьи ушел папа – взял и уехал в другой город к любимой женщине.
– Папа, а как же мама? Она что ли – нелюбимая женщина? – потрясенная неожиданным открытием, спросила дочка отца по телефону.
– Понимаешь, Шурик, маму я тоже люблю и тебя, но у нас с тетей Любой совсем другая любовь. Когда повзрослеешь, думаю, ты меня обязательно поймешь. Пока-пока! – и папа повесил трубку. И надолго пропал, позвонил только через полгода, в день рождения дочери. И потом звонил лишь в праздники, а иногда вообще приходило сообщение с поздравлением и «подарочной» суммой на телефон. Первое время Шурка очень-очень скучала, плакала, просилась к папе, потому что он был веселым и добрым, придумывал забавные игры и давал тайком киндер-сюрпризы, когда мама запрещала есть много сладкого.
А мама с того времени стала как чужая. Раньше она помогала делать уроки, каждые выходные они вместе пекли ватрушки с брусникой и творогом и приглашали гостей, ходили в кино. Теперь мама приходит поздно – постоянно задерживается на работе. Шурка давно научилась жарить яичницу, разогревать еду в микроволновке, включать стиральную машину в нужном режиме, гулять с Розиком и кормить его.
Но сейчас стало совсем невмоготу. Вторую неделю мама лежит в больнице, а к девочке каждый день приходит соседка тетя Майя, у которой трое детей и ей всегда некогда. Шурка терпеть не может эту толстую конопатую и вредную Майю. Вчера та сварила гороховый суп и сказала, строго сдвинув брови, что его на три дня должно хватить. Но как можно три дня подряд есть один и тот же суп? Это ведь издевательство, правда?
Подливая гостье чаю из рыжебокого самовара, бабушка Авдотья спросила:
– Шурочка, а как Розик у вас появился?
– Ой, вы не поверите, никто из моих друзей не верит. Мы его выиграли в лотерею. На весенних каникулах мы с мамой летали на остров Борнео. Я забыла сказать, что мама работает корреспондентом нашего телевидения. Так вот: её отправили, чтобы собрать материал для передачи о природе острова и его достопримечательностях. А меня не с кем было оставить, и мы полетели вместе. И я вытащила счастливый билет в лотерее, которая проводилась в одном зоопарке. Мы, конечно, не хотели брать слона, но организаторы настояли и уверили нас, что Розик приносит счастье. Нам выписали справку для того, чтобы его пустили в самолет, и загрузили в багажное отделение два огромных мешка и две коробки с фруктами. Хорошо, что нас в Москве дядя Паша встречал на грузовой «Газели». Одну коробку мы, правда, по дороге домой на четверых слопали. Розика поселили в пустом гараже – папа его давно освободил, забрал машину. Но скоро зима, в гараже слон замерзнет, а как ему жить в нашей крошечной квартире –не представляем. К тому же он та-а-ак медленно ходит по ступенькам, как я буду выводить беднягу на улицу? Мама обзвонила все контактные зоопарки города, но в них берут только маленьких зверят, слон никому не нужен.
– Нужен, деточка, нужен! – хозяйка ласково погладила Шурку по голове.
– Пар-р-рад алле! Пар-р-рад алле! – громко прокричал внимательно слушавший девочку попугай, соскочил с жердочки и стремительно зашагал по клетке.
– Знаешь, а я ведь раньше в цирке работала. Может, слышала фамилию – «Распашная, Авдотья Распашная»?
– Нет, не слышала.
– И то правда, откуда тебе знать! Я же в столице трудилась, там и сыновья до сих пор зверей дрессируют. Ко мне редко наведываются. Запрещаю, говорю, скучать будут животные по вам, сидите у себя, в Москве. Я по скайпу с ними иногда разговариваю, внуки тоже свои приветы передают, оценками хорошими хвастаются. Марусенька моя на тебя чем-то похожа, такая же самостоятельная. Скучаю я и по ним, и по работе – по зверью, по публике. Старая, конечно, но силы еще есть, кое-что могу. Так что ты говоришь : какая болезнь у мамы твоей?
– Врачи все никак диагноз поставить не могут. По вечерам у неё температура поднимается высокая, до сорока градусов, смертельная. Аппетита нет, ничего не ест: ни любимые фрукты, ни шоколад, худенькая стала, даже смотреть страшно. Да еще переживает за меня и за Розика – ведь денег нет, а слона кормить надо, и мне в школу пора собираться – ни портфеля, ни тетрадей, ни карандашей …
Вздохнув, Шурка опять уставилась в самовар, но своего отражения не увидела. Оттуда, лукаво улыбаясь, посматривала бабушка Авдотья – только молодая. Вместо розового платка на голове – диадема с блестящими камушками и пестрым пером посредине. Девочка перевела взгляд – за столом сидела прежняя бабушка Авдотья, как ни в чем не бывало угощающая Арчи кусочком пончика.
– А-а-а? – Шурка указала глазами на отражение в самоваре.
– Тс-с-с! Я тебе помогу. У нас есть минута…
Неожиданно в кухне зазвенели разом все банки-склянки-бутылки, невесть откуда взялся сквозняк, зашелестевший травяными веничками. Девочке показалось, что стены сужаются, а попугай застыл, словно статуэтка. Вдруг единственная пустая стена напротив стола покрылась сверху донизу чем-то зеленым, словно пышным, мягким пухом.
– Это лекарство! – крикнула Авдотья. – Собирай!
Шурка схватила стоявшую на столе пустую банку и, прижимая её к стене, стала лихорадочно запихивать внутрь зеленую массу. Но лекарство словно растворялось в воздухе, в банку попадало совсем немного. Шурка торопилась, а часы с кукушкой, которые она не заметила в развешанных травах, уже отсчитывали:
– Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один!
Крышка банки захлопнулась, в Шуркиной голове еще звенело, но она отлично слышала, как бабушка Авдотья произнесла:
– Завтра отдашь матери. Пусть врачам не показывает. Нужно съесть семь чайных ложек. Остальное отдать первому встречному больному. Деньги за слона уже лежат на маминой карте, надеюсь, я вас не обидела. Если ты любишь животных, то могу предложить неплохую работу. Но об этом поговорим позже. Телефон ты знаешь. Прощай!
– Пр-рр-ощай! – крикнул вслед попугай…
И Шурка оказалась у дверей родной квартиры. Прижимая к груди банку с лекарством, она нашарила в заднем кармане джинсов ключи и открыла дверь.
***
Шурка выросла в этой старой, еще бабушкиной квартире. Мама часто задерживалась на работе. «Я должна быть в гуще событий», – говорила она. И Шурка представляла себе, как мама плавает в тарелке с супом, потому что бабушка заставляла есть не только бульон, но и гущу. Жаль, что сейчас некому заставлять.
Пятилетняя фантазерка облюбовала место для ожидания родителей – в гостиной, под большим круглым столом, покрытым пурпурной плюшевой скатертью с ярко-розовой бахромой почти до пола. А если один край подтянуть, а там, где не хватает, закрыть снаружи огромным черным бабушкиным зонтом и включить внутри домика фонарик…То сразу всё вокруг становится волшебным. Куклы, усаженные в рядок, начинают разговаривать и обсуждать свои наряды, еще бабушкина игрушка – пластмассовый клоун в берете в черно-белую клетку Олег Попов – всех смешит, представляя то маму, то бабушку, то крикливую Катьку из четвертой квартиры.
Порой, заигравшись, Шурка отодвигала зонтик-дверь и кричала: «Бабушка, принеси, пожалуйста, подушку, у меня уже все спят, и я лягу!» Раз она так и уснула, положив голову на стащенную предварительно бабушкину норковую муфту.
В Пурпурной стране жилось хорошо, счастливо, только иногда у фонарика садилась батарейка, тогда приходилось ложиться спать пораньше, а после садика обязательно зайти за ней в магазин.
По выходным в Пурпурную страну рукой доброй волшебницы доставлялась тарелка сладкого хвороста, чуть присыпанного сахарной пудрой. Шурка и не предполагала, что за границей Пурпурной страны её ожидают жизненные трудности, которые придется преодолевать, и самой, без помощи старших, делать единственно правильный выбор.
***
Спустя год после чудесного выздоровления мамы Шурка придет в редакцию и вручит всем сотрудникам пригласительные билеты на свое первое выступление в цирке Авдотьи Запашной. Никто бы никогда не догадался, что женщина-улитка, открывающая программу, – это именно она, бывшая талантливая дрессировщица, которой когда-то восхищались в столице. С Шуркой они подготовили три номера, не только с Розиком, но и с пони, и даже с крокодилом. Арена цирка стала для девочки той самой Пурпурной страной, здесь у неё появились настоящие друзья и – да-да, представьте себе! – настоящие поклонники. Мама с пониманием относится к увлечению дочери, с удовольствием ходит на представления и в одном из репортажей по местному телевидению рассказала о чудесном цирке «Пурпурная страна».
Старый попугай Арчи продиктовал мне эту замечательную историю и сказал напоследок: «Если ррребятам понррравится, то я её пррродолжу, хотя меня трррудно записывать тем, кто не прррривык, ты терррпеливая, прриходи!»