6
Через неделю Лида возвращалась домой с работы, заглянула в почтовый ящик и нашла там письмо от Лены Владу. Лида взглянула на адрес и увидела, что девушка писала из монастыря в Дивеево. Орехова в крайнем недоумении быстро схватила письмо, пошла в квартиру, первым делом вскрыла конверт и прочитала:
«Владик, милый мой!
Я пишу тебе из Дивеево. Вчера мы с Людой уехали в монастырь, я звонила тебе, но не могла дозвониться, а в монастыре нельзя иметь телефон, поэтому я больше не смогу тебе позвонить, я пишу тебе письмо. У меня разрывается сердце, когда я представляю, как теперь ты пытаешься дозвониться до меня и не можешь. Наверное, ты очень волнуешься. Я знаю, как твоя мама не любит меня, но, может быть, она пожалеет тебя и передаст тебе всё, о чём я пишу. Ведь она должна понимать, как для тебя важно сейчас не волноваться. Тебе надо думать о спектаклях, а ты вместо этого будешь ломать голову, куда я пропала... Я очень надеюсь на твою маму!»
– Не надейся! – пробормотала Орехова и продолжила чтение.
«Теперь расскажу тебе, что случилось, почему я внезапно уехала и стала послушницей. Люда сходит с ума, она только и думает о том, что виновата в смерти Рябчикова. Она вбила себе в голову, что ей необходимо пожить в монастыре, а ты знаешь Люду, её переубедить невозможно, если она что-то решит, то в жизни не отступится от этого. Но она побоялась ехать одна. Она умоляла меня поехать вместе с ней, и я согласилась. Но должна тебе признаться, что я согласилась не только из сочувствия к ней. У меня была и своя корысть. Я не знала, как сказать Сергею Борисовичу, что люблю тебя, и я обманула его. Если бы ты знал, как тяжело говорить правду! Вроде понимаю, что имею право на собственную жизнь, имею право на любовь к другому человеку, тем более Сергей Борисович долго отвергал меня и захотел быть со мной, только когда моё сердце уже было занято тобой. Но как тяжело несмотря на это говорить правду в глаза человеку, который ждёт от тебя совершенно другого. Если бы не монастырь, я бы, конечно, ему всё сказала, но тут представился такой случай, и я решилась пойти на обман. Я сказала Сергею Борисовичу, что останусь в монастыре и стану монахиней. Всё равно он не узнает правду, он, наверное, уже уехал в Сан-Франциско. Он плакал! Можно представить, что было бы, если бы я ему сказала, что люблю другого. Утешаю себя тем, что иногда обман бывает во благо, но всё равно мучаюсь угрызениями совести».
– Мать твою! – пробормотала Лида, на пару секунд отрываясь от чтения, но тут же вновь опустила глаза на строки письма.
«Я не знаю, на сколько задержусь здесь. Жизнь у нас нелёгкая, мне даже стало жаль монахинь, у которых уже нет пути обратно. Это их выбор, но часто люди ошибаются, даже считая, что принимают единственно верное решение. Как ужасно, что некоторые ошибки можно исправить, а некоторые нет. Например, самоубийство. Я молюсь за Рябчикова, чтобы его участь была хоть немного облегчена».
– Молится она! – огрызнулась Орехова – Мать Тереза, тоже мне!
«На сколько я задержусь – зависит от Люды. Я надеюсь, что вернусь ещё летом, но если летом не получится, осенью обязательно, ведь мне надо будет выходить на работу. Прости меня, Владик, если я вернусь только осенью. Я помню про наши мечты, про Питер. Я только и жду дня, когда снова увижу тебя. Мы обязательно поедем в Питер, если не этим летом, то осенью во время каникул, если тебя отпустят в театре. Я думаю, Артём отпустит, он очень любит тебя. Пусть мы не увидим пока что белых ночей и алых парусов, но ведь у нас вся жизнь впереди. У нас с тобой будет много всего замечательного. Ты – тот человек, которого я искала всю жизнь. Я благодарю Бога за нашу встречу и с ужасом думаю, что так и могла бы прожить, не узнав то счастье, которое ты бесконечно даришь мне. Обнимаю тебя нежно и всей душой желаю тебе успехов на гастролях. Пусть тебе рукоплещет зал, а ты представляй, что я среди этих людей, что я сижу в зале и радуюсь за тебя, аплодирую тебе громче всех. Так жаль заканчивать письмо, мне хочется написать тебе ещё много всего, но скоро надо будет вновь приниматься за работу, поэтому буду уже запечатывать. Я очень тебя люблю! Я всегда рядом! До встречи, мой дорогой, мой любимый, моё счастье! Твоя Лена»
Дочитав, Лида принялась расхаживать по комнате и думать. И вскоре она вновь села за стол, взяла чистый лист бумаги, а рядом положила прочитанное письмо и четыре часа выводила буквы, подделывая почерк Лены. Она написала:
«Владик, милый мой!
Я не могла тебе дозвониться, да и не хотела, если честно. Мне было бы очень стыдно тебе признаться в том, что я уезжаю с Сергеем Борисовичем в Сан-Франциско. Я люблю только тебя, но я не смогла ему отказать. Он так хотел, чтобы мы поженились! Пойми меня, мы так давно с ним вместе, и как бы я ему вдруг сказала, что полюбила другого? Мне кажется, я не имею на это права. Мне легче связать судьбу с нелюбимым, чем отказать ему и видеть, как он плачет. Уж лучше буду плакать я сама, но не другой человек! Знаю, что наношу тебе ужасную боль, и просить прощения бессмысленно, но всё-таки говорю тебе: прости меня! Я всегда буду помнить о тебе и любить тебя. Ты – тот человек, которого я искала всю жизнь. Но жизнь не сказка, и наш алый парус слишком быстро исчез в тумане. Я от всей души желаю тебе счастья! Я не достойна тебя, я уезжаю с Сергеем Борисовичем по малодушию, поэтому забудь меня, как страшный сон, даже если тебе кажется, что у нас с тобой было бы много всего замечательного. Прощай! Твоя Лена»
Дописав, Лида выбросила настоящее письмо, вложила в дивеевский конверт фальшивку и запечатала конверт.