16
– Лена, ложись-ка ты спать! – мягко, но настойчиво произнёс Сергей Борисович. – Тебе рано вставать утром.
– Я знаю, Серёжа...
На утро Жмуркин стал ходить по прихожей и звонить в колокольчик, подаренный ему небезызвестным Леовитовым.
– Подъём! Подём! – твердил Сергей Борисович, прислушиваясь к малейшему звуку, но не услышал из комнаты Лены ни единого шороха.
Тогда он вошёл в комнату и увидел Лену, которая спала, забравшись с ногами в кресло.
– Лена! Да что же это такое?
Девушка с трудом открыла глаза.
– Серёжа... уже утро?
– Да, и тебе пора на работу, к твоему сведению. Ты что же, совсем не ложилась?
– Мне не спалось, я всё ходила, а потом села в кресло и сама не заметила, как заснула.
– И всё из-за этой Люды! – покачал головой Сергей Борисович.
– Серёжа, дай колокольчик посмотреть!
– Да что у меня за мать? – вздохнул Жмуркин, протягивая колокольчик Лене. – Ей на работу пора собираться, а она колокольчики разглядывает.
– Да, верно! – Лена быстро поднялась и стала собираться.
– Какая ты бледная...
В школе после уроков Лена подошла к Людке и осторожно сказала:
– Люда, может, вернёшься к нам? Разве тебе было у нас плохо?
Людка грустно улыбнулась, опёршись о швабру, и ответила:
– Нет уж, Лена. Спасибо тебе за гостеприимство, за хлеб-соль, я всё это оценила, поверь мне. Но я должна вернуться туда, откуда вышла. Мы не можем с тобой дружить, ты слишком хорошая для меня. Я к Лидке примазалась опять. Я её слегка пошантажировала. Она ведь хотела, чтобы я Влада твоего соблазнила. Да не смотри ты так испуганно! Я попыталась его соблазнить, но я тогда ещё тебя не знала. Когда я узнала тебя, я ей так и сказала, что и пальцем его не трону. Она мне пощёчину ещё влепила. А сейчас я ей пригрозила, что если она меня не пустит, я расскажу всё Владу, ну она хвостик и поджала. Видишь, какая я нехорошая. Так что разные у нас с тобой дорожки. Будь счастлива, Лена, люби Влада, а я уж как-нибудь сама... Я ведь на что угодно способна, только не на подлость. А если бы я соблазнила Влада, я бы сделала подлость. Да он и не поддался бы! Он тебя одну видит во сне и наяву.
– Люда, я знаю, что ты хорошая! Ты всё пытаешься меня разозлить, но я совсем не злюсь на тебя. Ты же сама сказала, что ещё не знала меня тогда. За что же мне злиться? Давай не будем ссориться.
– Да мы и не ссоримся. Только я хочу, чтобы ты знала, что я на что угодно способна. А я вижу, что ты этого не знаешь.
– Как же мне узнать это?
– А вот как! – Людка наклонилась над ведром с водой, вынула из него тряпку и бросила на пол, потом медленно подняла ведро и окатила себя водой с головы до ног.
– Люда!..
Людка стояла не шелохнувшись, вся мокрая. Она напряглась от холода и боялась сделать шаг, потому что ей казалось, что станет ещё холоднее. Но в конце концов она всё-таки пошла прочь, обернувшись и сказав на прощание:
– Теперь ты убедилась, что я на что угодно способна!
– Люда, куда же ты так пойдёшь? Тебе надо переодеться!
Но Людка надела пальто и вышла на улицу.
– Она же простудится... – грустно прошептала Лена.
В этот момент из кабинета вышла Маргарита Иннокентьевна, школьный врач.
– Лена, ну как же так, что же ты так неосторожно? – спросила она, глядя на огромную лужу воды, растёкшуюся по всему коридору. – А, хотя что я на тебя? Это Людка расставила ведро на самой середине, как всегда. Ой, Лена, а что ты такая бледная?
– Я не знаю...
– А ты случайно не беременна?
Лена удивлённо посмотрела на Маргариту Иннокентьевну.
– Да вы что? Я же не замужем.
– Ну мало ли... Всякое бывает. Я ведь без мужа мою Дашку родила. А к тебе всё парнишка какой-то ходит, я видела, как вы вместе уходите...
– Влад хороший, он никогда бы себе не позволил... – начала было Лена, но почувствовала, что её слова звучат наивно и по-детски, и грустно прибавила: – А зачем вы интересуетесь этим, Маргарита Иннокентьевна? Интересовались бы лучше вашей Дашей, а не за другими подсматривали.
Маргарита Иннокентьевна недовольно поджала губы. Её шестнадцатилетняя Даша связалась с каким-то сомнительным мужчиной гораздо старше себя и даже собралась переехать к нему, поэтому мать предпочитала не вникать в её дела, чтобы лишний раз не переживать.
А Людка тем временем вернулась домой, сняла пальто и вся мокрая вошла в комнату Влада и Гены. Влад был на репетиции, Лида на работе, а Гена сидел за столом и делал уроки.
– Привет, Геночка! – сказала Людка, подсаживаясь к мальчику.
– Привет, Люда! А почему ты мокрая?
– От слёз, Геночка, от слёз!
Гена посмотрел на Люду, и она расхохоталась.
– Я ведь, Геночка, убийца! Я человека убила.
– Как? И тебя будут судить, в тюрьму посадят?
– Хуже, Геночка, хуже! В аду я сгорю. А она ещё говорит: в монастырь!.. Ты, Геночка, когда вырастешь, когда женишься (а ты обязательно женишься!), никогда не заставляй свою жену убивать деток. Хорошо?
– А зачем убивать деток? – удивлённо спросил Гена. – Я буду их любить, я им подарю большой аквариум.
Людка в слезах выскочила из комнаты, упала на пол и стала биться в конвульсиях.
Когда вернулась Лида, Людка побежала к ней на кухню, села рядом и уткнулась в её плечо.
– Ты чего? – спросила Лида.
– Ой, Лидочка, ты ведь мне как мама родная!
– С дубу рухнула, что ли? Не было у меня никогда дочери, и не надо! Тем более такой, как ты!
– Ну Лидочка! У меня мама была хорошая, только отчим её зомбировал, она во всём его слушалась. Ну пожалей меня, Лидочка!
– Да иди ты! – отмахнулась Орехова.
Людка встала, медленно подошла к двери, чтобы уйти, но перед уходом обернулась и сказала:
– Ты, Лидочка, купи обязательно Геночке большой аквариум. Смотри, самый большой купи! Геночка у тебя хороший, как будто не в мать и не в отца, а в проезжего молодца!
Лида замахнулась, но Людка с хохотом убежала в комнату и, оказавшись одна, бросилась на кровать, заливаясь горькими слезами.
Лида схватила чашку, швырнула её на пол и разбила. Но когда наступил Новый год, она в самом деле подарила Гене большой аквариум и сказала:
– Ты, Генка, Олесю приглашай, пусть приходит на рыбок посмотреть!