7
Через несколько дней Лена вела уроки и вдруг почувствовала недомогание. У неё разболелась голова и стало ныть сердце. Она отпросилась с двух последних уроков и быстро пошла к домой. У неё перед глазами как будто стоял туман, она почти ничего не видела вокруг и шла на ощупь. Сергей Борисович вышел в коридор, услышав хлопок двери. Лена была в этот момент готова потерять сознание, но Жмуркин подхватил её на руки, отнёс в её комнату, положил на кровать и принёс лекарство. Он приподнял её голову, помог выпить капли и укрыл Лену пледом.
– Серёжа, а где Люда?
– Пошла гулять.
– Как пошла гулять? – Лена резко приподнялась. – Одна? И ты её отпустил?
– Лен, она же не маленькая. Она сказала, что чуть-чуть пройдётся по району и вернётся.
– Но на улицах скользко...
– Скользко не везде, надо просто ходить по местам, где снег лежит.
– И давно она ушла?
Сергей Борисович посмотрел на часы.
– Ты не волнуйся, Лена, она вернётся.
Лена взяла телефон и стала звонить Люде, но телефон оказался выключен.
– Серёжа, она выключила телефон! – произнесла Лена, ужасно бледная.
– Может, просто разрядился... Лена, прошу тебя, не волнуйся. Успокойся. Хочешь, я вызову врача?
– Нет, спасибо, Серёжа, не надо...
А Людка тем временем ходила делать аборт. Она шла в больницу медленными шагами, надеясь в глубине души, что какая-то случайность остановит её, хотя уже несколько дней назад договорилась с врачами о предстоящей операции. Но никакой случайности не произошло, и Людка как-то боком вошла в кабинет и крайне осторожно села в кресло. Пока шла подготовка, Людка чувствовала страшные муки и волнение, она была готова в любой момент вскочить и бежать наутёк, но какая-то сила пригвоздила её к столу и не давала сделать лишнее движение. Людка старалась отогнать мысли, но они ещё настойчивее врывались в её мозг, горящий, как будто воспалённый. Причём мысли были самые разнообразные, и не все из них относились к аборту. Она думала о том, что будет делать, когда придёт домой, представляла склонившегося над работой Сергея Борисовича. Но всё-таки все мысли в конце концов свелись к одному: «Что же я делаю?!» И вот подготовка закончилась, и врач приблизился к Людке. Он показался ей палачом в этот момент. «Всё кончено...» – подумала Людка, закрыла глаза, как тонущий человек, которому ничего не остаётся, кроме как отдаться морской бездне, и вскоре действительно всё было кончено.
А Рябчиков тем временем ссорился с Владом. Рябчиков в очередной раз привёл проститутку, но ничего не смог и стал требовать деньги обратно. Проститутка заявила, что не собирается отдавать ни копейки, потому что ей пришлось потратить своё драгоценное время, которое она могла бы провести с другим клиентом. И когда она ушла, Рябчиков набросился на Влада:
– Ах ты ублюдок! Что ты со мной сделал? Ты меня тогда ударил ногой! Ты изувечил меня! Я тебя тоже изувечу!
Рябчиков попытался схватить Влада за волосы, но Влад пригнулся, и Рябчиков упал на пол. Влад уже начал мало-помалу набираться опыта в драках с Рябчиковым, у него появились уже свои маленькие хитрости.
– Проваливай! – крикнул Рябчиков, которого вдруг потянуло в сон.
Во сне Рябчиков увидел младенца, который плакал и тянул к нему маленькие ручки. Рябчиков тянулся к нему в ответ, хотел взять его, а младенец навис над ним, как в тумане, и слёзы катились по его крохотному лицу.
– Прощай, папа! – произнёс наконец младенец и растворился.
Этот момент стал самым жутким для Рябчикова. Не было ничего ужаснее, чем видеть грудного ребёнка, который ещё не умеет разговаривать, но который говорит, да ещё и такое слово, и смотрит такими глазами, в которых одновременно и боль, и обречённость, и немой упрёк, но в то же время и прощение. Нет ничего мучительнее, чем прощение от человека, перед которым ты смертельно виноват. Рябчиков проснулся в холодном поту и пронзительно закричал:
– Мой сын! Мой мальчик! Мой маленький Вячеслав!
Тем временем Людка пришла домой и прошла в комнату, как преступница. Увидев Лену, она вздрогнула и отвела глаза. А Лена посмотрела на неё и всё поняла.