Двое находились в очень просторном помещении, ведя довольно оживлённую беседу, которая, однако, всё больше склонялась к любимой теме одного из собеседников. В помещении было весьма прохладно, несмотря на то, что был полдень, а помещение было оснащено широчайшей панорамой, и свет солнца освещал большую его часть. Впрочем, свет не был особо ярким.
Беседа меж тем продолжала близиться к одной теме. Продвигавший её собеседник содействовал этому, что интересно, с полным понимаем того, насколько порой навязчиво и нудно это было для второго, и даже явно выглядел слегка напуганным, что с ним обойдутся резко — так уже бывало. И всё же он не останавливался и наконец сказал прямо:
- Да, и знаешь, мы недавно нашли ещё одну цивилизацию, - и остановился, с осторожностью выжидая.
Второй, зачем-то надеявшийся, что об этом они говорить не станут, и разочаровавшийся, смотрел какое-то время на собеседника. Последний понимал, что во взгляде этом сквозит едкое, ироничное «Да что ты? Ну-ка расскажи, мне очень интересно!», но ждал. Он наконец нехотя ответил:
- Хм, и что же за цивилизация? Где?
- В скоплении в паре космических шагов отсюда («космическим шагом» они с некоторых пор называли расстояние между отдельными кластерами галактик) — сравнительно недалеко, согласись, а нашли только вот-в!..
- Мы их чуть ли не каждый день находим, если ты не забыл. Чего уж далеко ходить, я сам как-то наткнулся на одну, и ведь не искал даже особо. - Второй собеседник всё же высказал раздражение.
- Нет-нет, дело-то в том, что это совсем новый случай! Такой тип жизни нам ещё не встречался...
- Может, тебе снова показать скромный, всего на пару миллиардов, список обнаруженных типов жизни, которые мы ещё не встречали? Открыватели нашлись, понимаешь. Мы развиваемся как разумные существа уже миллионы лет, я бы удивился, если бы мы не нашли одного нового типа жизни! - перебил второй снова.
- Да не будь ты таким... - Первый запнулся, понимая, что если скажет хоть какую-то грубость, то разговор, и без того хрупенький, развеется, как пар. - Ты просто не знаешь специфику. Ты бы видел, какой переполох в нашем исследовательском кабинете устроила эта планета!
Второй начал было холодным, как само помещение, тоном, отвечать, что таких «громких» планет в истории было, как грязи (первый при этих словах оскорблённо встрепенулся), но тут в помещение вошёл ребёнок, и спорщики застыли. Ребёнок подошёл к тому, что был скептично настроен и, неуверенно, но просящим тоном сказал:
- ЭР, я нашёл себе питомца...
- Какого такого питомца? Откуда он? - Собеседник-скептик был слегка насторожен, другой же с некоторым любопытством молча ждал ответа ребёнка.
- А, да он совсем не далеко живёт, почти что под рукой — в одной системе с нами! По-моему, он хороший...
- Погоди-погоди, ты ведь не про... - Впрочем, ЭР уже прекрасно понял, про кого именно говорил ребёнок и с некоторым отчаянием посмотрел на другого взрослого. Тот, как ни странно, тоже не выглядел воодушевлённым, но всё же мягко спросил:
- А почему ты решил, что он хороший?
Ребёнок, немного подобравшись и показывая этим, что заготовил ответ заранее, горячо начал...
***
Дерек Краст уже которую минуту сидел сгорбившись в одном положении с приоткрытым ртом, периодически бесшумно шевеля губами, успевшими пересохнуть. Несмотря на уже долгое жжение в несмыкаемых глазах, проморгаться он решил только сейчас, как бы проверяя — хоть в этом и не было никакой уже нужды — что он видит всё правильно. Это запоздалое решение кончилось обильным слезотечением, поэтому ещё какое-то время Дерек дрожащими кулаками и ладонями суетливо тёр несчастные глаза, а остановившись, ещё раз приложился к объективу. Он начал дрожать ещё сильнее и покрылся холодным потом. Дёргая уголками рта, он начал оглядываться, готовый поделиться увиденным хоть со своей тумбочкой. Благо, тут в обсерваторию вошёл его друг, Честер Деннет, аккуратно потягивая из наполненной до краёв кружки кофе: они с Дереком не спали ночами. Последний попытался принять как можно более непринуждённый вид, сунул руку в карман, вытащил бумажник и, направив взгляд странно широко раскрытых глаз на Честера, произнёс:
- Вот это всё отдам сегодня, а попозже заберёшь машину и дом.
Честер, отсутствующим взглядом оглядывавший до этого обсерваторию, неторопливо повернулся к Дереку, улыбнулся одной стороной лица, непонятливо нахмурив брови, и спросил:
- Интересно... Это откуда такие порывы? - Он усмехнулся.
Дерек, слегка заикаясь, ответил:
- Т-так у нас пари, помнишь? Я тебе с-состояние обещал на случай, если проиграю.
Честер слегка рассмеялся, отхлебнул немного из кружки, а когда посмотрел на Дерека опять, то улыбка с его лица исчезла полностью: тот был бледен, как мел и почти стеклянным взглядом уставился на Честера.
- Эй, ты... в порядке?
Дерек не ответил, а лишь мечущимся взглядом кое-как показал на объектив телескопа и сглотнул, не переставая обливаться холодным потом. Честер поставил кружку на стол и с серьёзным видом подошёл к телескопу. Приложился глазом к объективу.
...В его положении ничего не изменилось, он даже не двинулся, но можно было с нескольких метров заметить, что в нём будто что-то остановилось и заморозило всё тело, а в груди застрял изумлённый вскрик.
С таким же теперь видом, как у Дерека, Честер с пугающей резкостью дёрнул головой в сторону друга, глаза были широко распахнуты, а Дерек не своим, но уверенным голосом ответил на ясный вопрос:
- Н-нет. Не ошибка, Честер. Ошибки нет.
Последний пару раз моргнул, глядя на Дерека, потом встал со стула и, с механичностью робота, с которым распахнутые глаза придавали огромное сходство, медленно опустился в кресло за столом и снова взял свою кружку. Уставившись в неё так, будто в чёрной, с небольшими пузырьками жидкости было видно то же самое, что и в телескопе, он некоторое время молчал. Повисло странное молчание, Дерек тупо смотрел на Честера, тот же вперился в кофе. Наконец, не ощущая никакого желания это делать, Честер отхлебнул почти пол-кружки, затем посмотрел куда-то вверх и то ли у самого себя, то ли у Дерека, то ли у всего мира, спросил:
- Нептун?!.
***
- ...Видите? Так что он правда очень смышлёный!..
Ты ведь понимаешь, что говоришь о смехотворном меньшинстве? Твой дорогой питомец до сих пор тонет в войнах, грязи, нищете и рабстве. А то самое смышлёное меньшинство, даже в своих прекраснейших проявлениях, ещё даже понятия не имеет, как устроен мир вокруг, а одного новатора, который смутно, почти ни на что не опираясь, предположил, что вокруг есть и другие миры, уже успели уничтожить! Тебе серьёзно интересен этот тип?
- Но ЭР, вы с ЭМОМ (так звали другого взрослого) ведь сами говорили о том, что нашли уже миллиарды цивилизаций, и что, хочешь сказать, один лишь мой питомец («Я бы не спешил объявлять его своим» - вставил ЭР) настолько плох? И посмотри на остальных — они же почти все справились с этим, а некоторые даже с нами сотрудничают!
- С этим спорить не стану, только вот пока этот твой тип созреет для этого, ещё ждать и ждать.
- Это просто смешно! Ждать от силы два года!
- Да, от силы два года — для нас, или ты забыл, что они живут немного ближе к С1 (ЭР, как и большинство остальных, называл звёзды по номерам, используя «С» в качестве сокращения для «светила», а сам помнил сравнительно немного таковых — всего в районе десятка миллиардов, но он был, в конце концов, обывателем)?
- Ну и что?..
- А то, что сейчас к нему лучше вообще не прикасаться, никак не связываться. Ну разве не очевидно? Сам посуди: он, а точнее самая неглупая его часть, не то что и близко не знает, что он такое и откуда взялся, он ещё даже не добрался до всех мест на своей планете. Но это не мешает ему выдумывать — к его заслуге, довольно изобретательно (ребёнок, уловив иронию, осуждающе посмотрел на ЭРА) — самые нелепые мифы о своём мирке и самом себе. Он до сих пор думает, что появился из неоткуда. Насколько я знаю, у нас в базах данных уже давно лежит история развития их планеты. Воссозданная в мельчайших подробностях, наглядная история, начиная с того самого времени, как образовалась система С1. Но знаешь, что будет, если мы возьмём и покажем им эту историю? Единицы поймут ничтожную кроху и поверят, а остальные сойдут с ума и просто вырежут первых. Поэтому, я тебе не запрещаю водиться с ним, хоть и не понимаю, зачем тебе это, но очень прошу: оставь их пока, подожди. В чём-то ты прав: у него есть шанс справиться.
Ребёнок замолчал и заметно поник. Сделав согласный жест, он медленно покинул помещение. ЭМ, который был согласен с ЭРОМ, всё же едва заметно показывал, что с ребёнком можно было и помягче. ЭР не обратил на это внимания, а ЭМ снова начал аккуратно говорить о найденной цивилизации. ЭР, однако, одарил его таким взглядом, что ЭМ вмиг почувствовал себя неуютно и, проговорив что-то невнятно, оставил ЭРА в помещении одного. Тот глянул на крошечную белую точку на почти чёрном небе, на которое открывался вид из панорамы. Где-то внизу бушевали чудовищные атмосферные бури, но с того угла, с которого смотрел ЭР, их не было видно. Кроме крошечной С1 вообще было почти ничего не видно.
***
Дерек смеялся, смеялся долго, запрокинув голову и чуть держась ладонями за живот, а когда постепенно стал успокаиваться, то ещё долго издавал непроизвольные смешки. В эти моменты он сильно вздрагивал, отчего колёсико мыши, которым он пролистывал уже, кажется, двухсотую статью, дёргалось вверх, и Дерек опять начинал смеяться. Честер, который сидел рядом с ним, глядя в экран компьютера, служивший единственным источником света, не смеялся, а сидел с чуть приподнятыми и нахмуренными бровями.
...Честер смеялся, и долго. Он не обращал внимания на полный осуждения взгляд Дерека, который с холодноватым видом, слегка постукивая пальцем по кнопке мыши, ждал, когда можно будет листать читаемый кошмар дальше. Честер, отсмеявшись вдоволь, и издавая икающие звуки, примирительно махал Дереку рукой — дескать, да-да, давай дальше.
...Мышь не двигалась. Двигался в основном дрожащий от дружного смеха воздух да трясущиеся от него же двое товарищей. Они похлопывали друг друга по плечам и то и дело закрывали слезящиеся из-за долгого хохота глаза. После они ещё какое-то время махали перед лицом ладонями, остывая.
…- Чего.. - во рту Честера, кроме сухости, ничего не было, и он всё равно поперхнулся, а откашлявшись, дикими глазами посмотрел на экран, перечитал шокировавшие строки, издал странный звук, после чего поник. Слегка покачав головой, он хрипло прошептал: «Давай быстрее...»
Дерек, впрочем, выглядел не лучше. Они с Честером в этот момент выглядели на удивление старыми, хотя им было всего по тридцать лет. Меж тем вокруг глаз в бледном свете экрана темнели круги и болезненно поблёскивали испещрённые крошечными капиллярами глаза, неприятно вычерчивались морщины. Седины в волосах учёных ещё не было, но их всклокоченность тоже не придавала последним молодости, как и трёхдневная щетина. Однако все эти детали не имели большого значения, ведь когда Честер и Дерек в голос смеялись, их внешность была точно такой же. Разница была лишь в содержании статей, на которые им повезло наткнуться. «Статей».
Очередная из них, судя по всему, нанесла крайне сильный удар: лица обоих товарищей постепенно, но быстро осунулись, они загнанно переглянулись, а Дерек, орудовавший мышью, направил ту в верхний угол экрана, и источник страданий ушёл из поля зрения, хоть и не исчез.
Говорить им не хотелось, а долго это делать и не удалось бы, ибо горло обоих заметно побаливало после очередного дня, забитого под завязку бесконечными и бестолковыми в своём большинстве интервью. Честер, выглядевший ужасно, хоть и ожидал подобного, ожидания свои явно недооценил.
Несколько минут спустя после открытия Дерек с Честером носились по помещению, как взбесившиеся воробьи по крошечной клетке, а реплики, которыми они вразнобой перебрасывались, переходя то на заговорщический шёпот, то чуть ли не на визг, не сильно отличались от панического шебета. Разобрать, и то лишь из-за постоянных и громких повторений, можно было возгласы «Как?!», «Столько исследований — и только сейчас?!» и какие-то ещё, вроде «Почему?!». Наконец, держась за голову, Честер схватил недопитый кофе, хлебнул, но с выражением отвращения ощутив, что тот давно остыл, щедро распылил жидкость по воздуху. Тут он с искрой осознания в глазах огляделся и заметил, что на месте стоит и Дерек. И они молча принялись скрупулёзно компановать данные и составлять статью.
В этот момент в помещении произошла резкая перемена: возбуждение и атмосфера лёгкого научно-романтического безумия, столь густо переполнявшая двух коллег, вдруг, как лёгкий туман, разошлась, уступив место прохладному и вкрадчивому бормотанью, сопровождавшему каждую строчку нарождавшейся астрономической бомбы. Впрочем, пронаблюдав этот процесс в течение каких-нибудь пяти минут, даже обыватель лаконично обозначил бы его целиком как «Осторожность». Революционность открытия была несомненна, однако и Дерек, и Честер были прекрасно осведомлены о судьбе, постигнувшей не один десяток других революционных открытий, позже с оглушительным грохотом потерпевших поражение из-за поспешности и вполне, конечно, простительного, но фатального желания открывателя вступить в мир большой науки грациозным раскрытием парадной двери, начать дерзким перетрясением всего и вся, а не плавным восхождением. К тому же в случае Дерека и Честера основания были скорее для осторожности, чем для спешки: увиденную ими, как они предположили — и не более того — постройку при первом приближении можно было сравнить разве что с иссиня-чёрной гигантской галькой, воспарившей над беснующимися в паре сотнях метров внизу постоянными атмосферными бурями. Ни окон, ни входов (по крайней мере с того ракурса, с которого увидели их учёные), ни чего-либо, хотя бы отдалённо схожего с земным, увидено не было — бросаться при этом шишками в телескоп не было смысла, изображение было насколько возможно чётким. Тем радиоактивным ядром статьи, которое могло рвануть и переполошить человечество, был лишь тот простой факт, что таких «галек» в Нептунском небе никто никогда не наблюдал, что плодом воображения его назвать было невозможно, что происхождение увиденного было, несомненно, искусственным. И вот на покрытии этого ядра толстым изолирующим слоем в основном и сосредоточились Краст с Дереком, нашпиговывая текст исследования бесчисленными оговорками о том, что всё до последнего слова в нём — суть туманное предположение, и для хоть каких-то утверждений в дальнейшем нужны масштабные и тщательные сборы данных. Иными словами, получив в руки раскалённый самородок, который должен был купить двум учёным мировое звание в первый же миг выставления его в свет, учёные всячески постарались его аккуратно остудить и выровнять.
И всё же даже бледное его сияние с ошеломительной остротой ударило в глаз прессе... На какое-то время восемь из десяти статей во всех изданиях и половина эфирного времени в медиа были целиком залиты океаном информации, который, к удивлению и великому горю авторов открытия, разлился из статьи в несколько страниц. Горе двух коллег подпитывалось прежде всего тем, что начиная с момента публикации, обсуждать мир собирался явно не деловую сторону вопроса, не реальные его аспекты, а всё то, что породил спровоцированный открытием взрыв. Дерек и Краст, как ни старались, убивали тысячи нейронов, печатая огромные полотна опровержений, при этом с ужасом понимая, что борются они лишь с верхушкой айсберга, с крупнейшими медиа; каждый же раз, когда они задумывались, в каком виде информация доходила до населения, оба учёных почти чувствовали ползущую от корней волос седину... И причины для этого были: в одном из изданий на полном серьёзе поместили статью, «согласно некоторым данным» предполагающую, что «галька» - это и есть представитель инопланетной цивилизации, а Дерек с Крастом, как выяснилось, даже удостоились лицезреть колоссальных размеров глаза невероятного существа. Статья эта вызвала истерику и у несчастных учёных (утешением которым служила разве что довольно активная поддержка со стороны других коллег, в том числе вне их сферы: на подобный абсурд никак не могли не ответить биологи, которые, признаться, были шокированы самой необходимостью пояснять, почему живое существо едва ли может быть таких размеров, не говоря уже о том, чтобы иметь ничто иное, как глаза, да ещё и глядящие прямо на наблюдателей...), и у общества.
Дерек Краст и Честер Деннет, конечно, мгновенно стали легендами, а части населения оставалось лишь удивляться, почему до сих пор не опубликовали фотографии, где эти двое с улыбкой торжества крепко жмут руку живому нептунианину, осуществляя тем самым буквальный и символический долгожданный Контакт... Самим же легендам оставалось продолжать сражаться с потоком опасного безумия и с грустью смотреть, как мир, даже его наименее активные в земных делах уголки, захлёстывают страх и непонимание.
Меж тем ни о каком Контакте речи и близко не шло. Единственным обстоятельством, которое, однако, намекало на его возможность, было как раз то, что «галька» появилась словно бы из ниоткуда, что иные будто решили показаться, при этом не демонстрируя враждебности. Думая об этом, Дерек и Краст надеялись, сами не зная на что.
***
Ребёнок, словно потупившись, смотрел немного в сторону от ЭРА, который, в свою очередь, в прямом смысле всё сильнее электризовал воздух, и его напряжение было направлено в две стороны: на висящую в черноте над горизонтом бледную точку и, собственно, на ребёнка. В нескольких метрах от панорамы, совсем рядом с линией ракурса, с которого виднелась третья от С1 планета, висел состоящий лишь из света экран с подробнейшими статистическими данными о происходящем. ЭР, как и ребёнок, понимал значение каждого пункта, и ЭР глядел на подрастающего ученика с прямым намёком на то, что даже крупицы оптимизма из ситуации было выцедить сложно.
- И что ты мне на это скажешь? - спросил ЭР наконец.
- А зачем что-то вообще говорить? Это ты меня позвал, я-то вижу, что так и должно было случиться.
- Вот именно, это как раз то, чего нужно было ждать! Даже подождав с два года, было глупо подавать твоему «питомцу (это слово ЭР говорил уже откровенно ядовитым тоном)» даже малейшие намёки о нашем существовании. И знаешь, при всех похвалах, которыми ты его осыпал, меня не покидает убеждение, что, кроме воображения, у него ничто не работает так хорошо (в последнюю фразу ЭР впрыснул щедрую дозу презрения).
- Ты же сам знаешь, что это не так! - горестно возразил ребёнок.
ЭР, действительно это знавший, ответил угрюмым молчанием, показывая нежелание хоть с чем-то соглашаться. Затем он поучительным тоном начал:
- Знаешь, один из представителей твоего вида-любимчика (тут ребёнок, дав волю возмущению, вспыхнул несколькими яркими разрядами, прошедшими по сторонам его тела) привёл довольно меткое сравнение последствий открытия, кхм, нас с ценностью самого открытия: для этого вида ведь крайне важно соединение двойного базуса (так ЭР и другие называли химические элементы) первого порядка с базусом восьмого — в конце концов, представители этого вида из такого соединения в основном и состоят. И им, как ты знаешь, важно принимать его непосредственно внутрь, иначе они почти в тот же миг перестают функционировать — до чего же уязвимый механизм, будь у меня перед глазами его конструктор, я бы швырнул его в базус-растиратель тут же! Так вот, как выразился тот представитель, пытаться из волн того бреда, что напридумали другие о нас, правду — «это как из потока нейтрино пытаться выудить несколько молекул воды, чтобы напиться: нейтрино чудовищно много, оно почти пустое и летит всюду мимо, как и придуманный всеми кому не лень феерический бред о нептунианах (ребёнок, услышав знакомую цитату, притом на оригинальном языке, довольно замерцал)». Что, нравится слушать слова своего «питомца»? Ты же понимаешь, что они значат.
- Да, только ЭР, ты пытался построить прогноз на всех этих данных?
- Прогноз? Зачем мне это? - брезгливо ответил вопросом на вопрос ЭР, пытаясь, впрочем, скрыть некоторое своё замешательство.
- Тебе-то может и незачем, а меня это точно заинтересовало! Но даже не это главное. Важнее то, что прогноз станет по-настоящему светлым, если вид подтолкнуть...
ЭР некоторое время в полном молчании смотрел на ребёнка, словно зачем-то выжидая, что тот скажет, что это была шутка.
- Ты... предлагаешь вмешаться?
- Нет, я никому ничего не предлагаю, я сам это сделаю. Поверь, хоть я и пока только ученик, и мне ещё как минимум пару лет до того, чтобы войти в Совет, у меня хватит знаний, чтобы помочь этому миру.
Тут они оба почувствовали приближающееся электро-поле ЭМА. По спокойным его разрядам ребёнок быстро опознал заинтересованность и, самое главное, согласие. Без слов он направил взгляд на ЭРА. Тот наконец сказал, скорее для видимости своего авторитета:
- Ты уверен?
Ребёнок на сей раз ярко засиял уверенностью:
- Ещё как. Я знаю, что делать и уже рассчитал последствия.
***
Дерек, чувствуя совершенную опустошённость, повинуясь целиком и полностью гравитации, грохнулся в кресло и едва не заснул в ту же секунду: мало того, что о каких-то силах, физических или умственных, говорить было равносильно обсуждению чудесной чёткости зрения рядом с только что потерявшим оба глаза человеком, так кресло было ещё и убийственно мягким и уютным. И всё же неимоверным усилием Дерек поддерживал состояние бодрствования и даже сознания. А делать это не очень хотелось...
Проявив чудеса критичности, здравомыслия, терпения и беспрецедентно широко попытавшись разъяснить общественности основы научного метода, Дерек и Честер, как и, собственно, научное сообщество вообще, браво отразили страшный натиск первой волны реакции. Плодами схватки стало прежде всего то, что множество обсерваторий по всему земному шару, выражаясь почти буквально, в одночасье перевели свои зоркие взгляды на одну-единственную точку, до того занимавшую не столь многих. Соответственно, коллеги получили и обнадёживающую опору в лице других учёных, вполне разделивших их негодование о происходящем и в то же время ратующих за тщательное изучение скандальной космической новинки. А вот с последним была беда: «галька» продолжала оставаться «галькой», никаких надёжных предположений о её функциях, возможных обитателях или чём-либо ещё делать было всё ещё нельзя, а с другой стороны не прекращали расти горы бессмыслицы, состоящие далеко не из предположений, а диких страхов, возведённых в ранг апокалиптичных предвестий, почему-то от этого кажущихся народу более правдоподобными. Наметились два наиболее ярких полюса: с одного на Дерека, Честера и абстрактных «остальных» учёных глядели, как на мудрых космических дипломатов, окружённых благородным ореолом всезнающей науки; на другом рисовались образы двух зарвавшихся дерзких учёнышек, заключивших договор с Нептунским Дьяволом, не суляющий, разумеется, ни малейшей капли хорошего для землян. Как нетрудно догадаться, фронт вестников апокалипсиса продвигался успешнее. Его успехи как раз служили очень богатой подпиткой второй волны реакции, бороться с которой было уже куда как сложнее. Противники вооружились до блеска отточенными приёмами демагогии и мастерски поливали научное сообщество риторическими и не очень вопросами, стараясь создать видимость возможности абсолютно любого варианта ответа на них и в то же время — что вероятность самого ужасающего как раз выше всего. Особенно выделились те, кто колко замечал, что жить на Нептуне могут и совершенные нелюди, судить о природе которых с точки зрения человеческих понятий было бессмысленно, и тут же наслаивали на это рассуждения в духе «титаны могут раздавить муравья, не желая того и даже не заметив». Самые же радикальные пессимисты дошли до того, что стали сначала в некоторых точках мира, а затем всё более открыто требовать от политиков, чтобы те зажали «вышедшую за грани допустимого науку» в более тесных ежовых руковицах и не допустили непоправимого, а некоторые и вовсе начали совершать нападения на обсерватории. Разрушить ни одной пока не удалось, однако создать крайние неудобства для научных сотрудников и показать серьёзность намерений — более чем.
Поэтому в своём уютном кресле Дерек не чувствовал себя в безопасности, особенно потому, что, как ни крути, они с Честером были в самых первых рядах... Однако он всё же задремал.
Тут зазвонил телефон. Не открывая глаза и двигая лишь рукой, Дерек устало схватил его, медленным движением поднёс к уху и полуживым голосом проскрипел: «Да...»
- Дерек, старина... Живо сюда. Это надо видеть. - Голос у Честера был как кардиограмма: он пикировал до еле слышного шёпота и спустя долю секунды взлетал почти до истерического визга. Не то чтобы это было привычно, однако Дерек решил, что нервы у Честера стали уже ни к чёрту, что было неудивительно. И всё же он на автомате собрался и поехал в обсерваторию.
...Ещё на входе в помещение его встретил Честер, вытянул немного руки ладонями вперёд и, чётко разделяя слова, крайне серьёзным тоном сказал:
- Имей в виду, дружище: это не розыгрыш, не трюк, не фокус. Я знаю, что говорить это в какой-то степени бессмысленно, всё равно будешь смотреть на меня, как будто я обещал тебе после месяца в пустыне стакан холодной воды, а вместо этого дал пустую бутылку с надписью «Обманул!». Но знай: это не розыгрыш, Дерек.
Последний попросту не знал, что на это ответить и, слегка пошатываясь, глядел туманными глазами на друга молча. Затем он опять же молча вопросительно кивнул на дверь, Честер ответил коротким кивком и открыл её, пуская Дерека вперёд и просто сказав: «Экран, старина».
Дерек, не задавая лишних вопросов, подошёл к этому самому экрану и увидел текст. «Мм» - промычал он и пролистал несколько страниц колёсиком мыши, потом ещё и ещё. Затем вернулся к началу, пробежался глазами по первым строчкам, слегка покачал головой и недвусмысленно повернулся к Честеру.
- Твоя работа или кто-то поделился?
Честер, как-то странно улыбнувшись, глубоко вздохнул и ответил с ноткой торжества:
- Это они, дружище.
Дерек с резиновым, казалось, выражением смотрел на Честера, двигались лишь его моргнувшие несколько раз с удивительной скоростью веки. Поняв, ожидая полминуты, что друг если и шутит, то не спешит раскрывать соль шутки, Дерек повернулся обратно, сел за компьютер и, ещё немного помолчав, просто спросил:
- Английский. Английский, Честер?
- Прочитай, Дерек. Сначала это.
Дерек терпеливо повиновался.
Спустя несколько минут глаза у него грозились высохнуть и одновременно выпасть из черепа.
Спустя полчаса Дерек готов был ловить падающую челюсть.
Спустя два часа он, взволнованно дыша, сидел с ярко блестящими глазами и смотрел куда-то поверх экрана с таким видом, будто он за секунду излечился от тяжелой формы гриппа и получил за это миллион долларов. Хотя миллион долларов, в сравнении с мыслями, наводнившими голову Дерека, показались бы ему ржавой пятицентовой монеткой.
Он лишь медленно перевёл воодушевлённый чем-то неописуемым взгляд на Честера и увидел в глазах того полное понимание о ответное чувство истинного триумфа. «Созывай» - сказал он со внезапным звоном в голосе. Друг в ответ просто кивнул.
***
Нелегко было выдержать недоумённый, где-то насмешливый, где-то даже презрительный, а где-то хоть и просто любопытствующий, но пристальный взгляд нескольких десятков пар глаз, за неимением ничего более важного впившихся в Дерека и Честера. Те, впрочем, не ожидали меньшего и тщательно себя к этому подготовили и сумели спокойным, убедительным, но ненавязчивым (дабы не спугнуть даже лёгкими намёками на сенсационность и категоричность) тоном пояснять детали, касающиеся послания. Особенно осторожно, конечно, они подошли к пояснениям того, какого лешего, как не постеснялся выразиться один-другой из собравшихся, послание от обитателей далёкого газового гиганта вдруг написано на чистом английском:на оригинальном (нептунианском) языке сообщение, согласно самому же сообщению, умещалось в две небольшие части, которые люди бы назвали абзацами; в первом из них и пояснялось, что на данном этапе развития человечества любой используемый им язык - крайне избыточен, а потому сообщение выглядит достаточно крупным, хотя на деле уместится в одну реплику.
Убедившись, что одни эти пояснения не «прочистили» ряды собравшихся своей кажующейся невероятностью, двое коллег приступили к обстоятельному, масштабному зачитыванию непосредственно послания. Две его части представляли собой сначала тщательно переформированное в человеческие понятия разъяснение происхождения и природы нептуниан, после - как по крайней мере решили Дерек и Честер, выражение сожаления по поводу происходившего до послания и "рецепт" выхода из ситуации, и не только самого кризиса.Из личной прихоти они постарались как можно подробнее запомнить лица слушателей в начале доклада...
Долгое время спустя они будут часто вспоминать, что сделали это очень не зря. Каждый учёный превратился в дамбу, которая вот-вот треснет и расплескается буйным потоком кристально чистой радости.
...И вот несколько десятков таких дамб почти синхронно взорвались. На набережной, где встречают вернувшихся из многолетнего плавания моряков, на площади, где встречают возвратившихся живыми с фронта солдат нет того моря радости, которым до потолка заполнился зал конференции. Слёзы счастья, стальной крепости рукопожатия, объятия со всеми, кто попадётся под руку, поцелуи в щёку — всё это вмиг заполонило своим шумом помещение. Случайно заглянувший в залу человек, увидев творящийся счастливый хаос, после вряд ли бы даже посчитал самые шумные вечеринки хоть какой-то формой активности.
Казалось, неизбежно обречённые утонуть в поднявшихся волнах этого сплошного чувства найденной истины, столь бесценного для науки, Дерек и Честер сумели её выстоять, после чего, сияя широкими улыбками, горячо пожали друг другу руки. На этот раз, конечно, с ними рядом точно не хватало нептунианина. Впрочем, как бы они ни хотели, пожать тому руку у них бы не получилось: теперь они это знали.
Со временем, однако, страсти, словно нехотя, улеглись. Довольные, будто сыто накормленные, собравшиеся расселись по местам. Теперь они имели точно такой же вид, какой имел Дерек, когда прочитал послание. Глаза каждого ослепительно светились, почти дополняя свет большой люстры в зале. Астрономы, астрофизики, биологи, социологи, инженеры, математики, информатики — все показывали, что им выдали ультимативное оружие, которым они не собирались никого убивать, кроме бессмысленных страхов и предубеждений.
***
- Позвать? Сюда? - ЭР попытался придать своему тону как можно больше скепсиса, но выглядел довольно беспомощным.
- Ты так спрашиваешь, будто нам это обойдётся во что-то серьёзное, - ответил ребёнок с некоторым чувством превосходства.
- И что ты им скажешь?
- Всё, что им нужно, ЭР, - сказал ребёнок, торжественно раскидывая во все стороны мощные электические вихри.
***
Дерек и Честер переглянулись. Они стояли наготове, ожидая момента выхода к кораблю, который должен был доставить их на Нептун. Несколько минут они просто смотрели вперёд, не видя, что там и в то же время даже не думая: ясность в голове была полнейшая.
Честер бросил взгляд на стекло скафандра Дерека и разглядел блеснувшие бусинки слёз.
Последнему не понадобилось бросать взгляд на друга, чтобы увидеть такие же у того на щеках, как и ходящие вверх-вниз уголки смеющегося в плаче рта.
***
Третьей от С1 планеты в пустоте над холодным Нептуном видно не было, однако перед панорамой вновь сиял экран с данными. Находись в помещении земляне, им бы, быть может, субъективно показалось, что цвет экрана сам стал как бы ярче, но землян там не было. На экран смотрели ЭР, ЭМ и ребёнок. Последний явно был особенно горд новыми пунктами в данных: темпы космических исследований, колонизации планет, найденных внеземных форм жизни и так далее. Впрочем, изменения во всех остальных были колоссальными, пусть и входили в список того, что должно было стать таким в любом случае. Хотя и без слов всё было ясно, ребёнок всё же озвучил очевидное:
- Всё, как я говорил. Он вырос.
ЭР и ЭМ ничего не ответили: согласие было полное. Экран отключился, ребёнок нарочито неторопливо выплыл из помещения. ЭМ спокойно, но радостно заметил:
- Он тоже.