Довелось нам с мужем как-то побывать в Доме ребенка. Это было образцовое заведение: свежий ремонт, красивое оформление, богатое материальное оснащение, везде чистота и уют. Создавалось ложное впечатление о некоем детском райском уголке. Думаю, многие родители хотели бы, чтоб их дети росли и воспитывались в такой богатой развивающей среде.
Главврач был занят, и нас попросили подождать в рекреации. Пока я разглядывала красивое убранство и задавалась вопросом, где же продается такое великолепие, с прогулки вернулась группа двухлеток. Организованным строем они поднимались на второй этаж, где сидели мы в ожидании приема. И тут направляющий увидел нас. Он замер на месте, глаза его радостно заблестели. Казалось, будто ребенок узнал нас и уже готов броситься на шею, но, соблюдая правила, ждал, пока мы его сами позовем. Он приосанился, повернулся одним боком, потом другим, его сверкающие от счастья глаза как бы говорили: «Я ли не удалец! Я ли не молодец!» Мы старательно избегали смотреть в его сторону, дабы не заронить ложную надежду, однако краем глаза все же следили за сценой, разворачивающейся перед нами. Время тянулось бесконечно долго, но ничего не происходило…
Наконец-то тоненькая ручка толкнула мальчишку в спину: его время вышло. В мгновение ока он «потух», ссутулился и, волоча ноги, поплелся к своей группе. На «авансцене» появилась симпатичная девчушка. Она пританцовывала, крутила на пальцах свои коротенькие косички, теребила юбочку, жеманничала и строила глазки. Все это вновь длилось бессчётное количество бесконечно долгих секунд. Потом счастье в ее глазах также быстро сменилось болью и отчаянием, и вскоре на месте этой «угасшей звездочки» уже светились глаза следующего ребенка. Пятнадцать пар огоньков загорелись и потухли на наших глазах. Было ощущение, что мы за считанные минуты сломали судьбы пятнадцати детишкам, забрав у них последнюю надежду… Они были маленькие и пока еще верили, что их обязательно заберут…
Наконец, в конце погасшей «гирлянды» появился воспитатель, ворчавший себе под нос: «Ходят тут, детей баламутят. А чего проку-то, что ходят? Пришли – ушли. А мне теперь целый день детишек успокаивай…» Тем временем пятнадцать изголодавшихся по родительскому теплу ребят неуклюжими ручонками сняли сандалики с носочками и аккуратно убрали их в свои шкафчики. При этом время от времени они поглядывали на нас взглядом, в котором смешивались и переплетались разные чувства: боль, злость, презрение, ненависть, обида, отчаяние. Наконец, дверь за ними закрылась, и мы смогли немного расслабиться и оглядеться.
В противоположном конце рекреации в группе трехлеток шло какое-то интересное занятие. Из-за жары дверь была открыта, и было слышно, как воспитатель очень занимательно и живо рассказывал и, судя по ее словам, показывал диких животных. В группе была полнейшая тишина, складывалось впечатление, что все дети, затаив дыхание, слушают. Нам было видно только одного мальчика, сидящего возле самой двери, он непрерывно качался из стороны в сторону и изредка поглядывал на нас. Вероятно, он один выбивался из общего замершего состояния аудитории, потому что минут через десять воспитатель все же не выдержала и одернула его:
- Вася, хватит качаться. Что там тебя так встревожило?
- ТАМ ДЯДЯ!!! – Тут же выпалил Вася, разжимаясь, как пружина, и пальцем указывая на нас.
- ГДЕЕЕЕ??? - в дверь уже высовывались пятнадцать взбудораженных голов. Все суетились, толкались, волновались, как перед выходом на сцену. Каждый стремился произвести на нас самое благоприятное впечатление.
- Быстро все по местам! – среагировал воспитатель. – Дядя не к вам пришел, у него здесь свои дела. Понятно? Продолжаем занятие.
Дети послушно уселись на места, все как по команде засунули палец в рот и тоже начали раскачиваться из стороны в сторону. У Васи яктации усилились многократно, теперь он уже что-то завывал себе под нос и стукался головой об стену. Тогда мне стало понятно, что изначальное слушание, затаив дыхание, было не чем иным, как всеобщее оцепенение, теперь же дети были заняты самоуспокоением. И даже захватывающий рассказ воспитателя нисколько не трогал их воображение, все дети в группе замерли в ожидании момента, когда придут за ними и заберут домой. Эти ребята были еще довольно маленькими. И хотя они уже не верили, но пока еще надеялись…
После беседы с главврачом, мы спустились на первый этаж, поговорить с медсестрой. Пока мы выясняли, в чем нуждается Дом ребенка, мимо нас прошла на прогулку группа четырехлеток. Окинув нас оценивающим взглядом, дети без заминки проследовали к выходу. Через минуту-две особо бойкие девочки вернулись, чтобы «сходить в туалет». Проигнорировав проход за нашими спинами, они начали протискиваться прямо между мной и мужем. В тот момент, когда одна из девочек оказывалась зажатой нашими телами, она замирала, заглядывая нам в глаза. Если же мы расступались, пропуская ее, или игнорировали ее попытки встретиться взглядом, непоседа обегала нас вокруг и повторяла свои попытки вновь. Все это девчонки проделали несколько раз по очереди. Они бесцеремонно терлись об наши тела, беззастенчиво спрашивали взглядом: «Ну как? Возьмешь меня с собой?», при этом в глазах читалось больше циничности и насмешки, нежели кокетства. Не было уже в их взглядах непосредственности двухлеток «Я твоя? Я твой?», или кокетства трехлеток «Я тебе нравлюсь?». Девочки четырех лет уже сами оценивали нас. Они были слишком большими, чтобы верить и надеяться. Теперь они уже надеялись только на себя…