Выхожу один я на дорогу; сквозь туман кремнистый путь блестит…
(М.Лермонтов)
Пару лет назад это было.
Прогуливался я как то по Владивостоку и увидел наш крейсер, родной корабль «Адмирал Сенявин» стоял у причала. Тут же вспыхнула моя давняя мечта ещё раз побыть на нём, ещё раз пройтись по его палубам, постоять на своём боевом посту.
С мыслью «Дай-ка загляну на него» поднялся я на ют, прошёлся по верхней палубе, затем спустился по трапу на жилую палубу в кормовые шпили, где когда-то в гальюнах пожар тушил со своим командиром. Вижу открытый люк. Через него спустился на нижнюю палубу, прохожу в коридор провизии и направляюсь к родному, за три года моими собственными ладонями отполированному, изученному до последнего винта, люку, за которым находится мой боевой пост с кормовым электропожарным насосом.
А в душу мне понемногу вползает какое-то беспокойство. Что-то неладное здесь на корабле, не так как должно быть. И припомнилось мне, что когда я по трапу заходил на корабль и привычным жестом руку вскинул - честь отдал Военно-Морскому Флагу то, обернувшись, заметил, что флага-то нет. И вахтенного матроса у флага нет. И дежурного офицера, который безотлучно в кормовой рубке находиться должен, тоже нет. Совсем беспрепятственно ступил я на палубу, чего быть не должно.
Только подхожу к люку, а прямо оттуда на меня идёт группа ребят одетых по-граждански. Среди них идут ко мне и Сан Саныч и Миша Рукавков и Марат Касенов и Степан Толмачёв. И артиллерист Рашид Бикбов тоже среди них идёт ко мне. Но ты откуда , тебя же нет , ты в башне Главного калибра сгорел
Парни улыбаются мне и говорят:
- О! Володя, давно мы тебя ждём.
- Как давно? – удивляюсь я. А сам оглядываюсь по сторонам, рассматриваю почерневшие переборки.
- Вы что не прибираетесь? – упрекаю их, - Грязь вот развели! - И что за дела у вас происходят? Сами почему по граждански одеты? Почему корабль неухоженный? Вот переборки совсем чёрные, когда приборку делали непонятно, - уже ворчливо продолжаю.
А они рассмеялись и говорят:
- На себя посмотри. В джинсах, в рубашке стоишь. Ты тоже ведь одет не по форме. А вообще-то мы тут только тебя ждём.
Я осмотрел себя, увидел что на мне действительно джинсы с рубашкой и говорю им:
- Ладно, подождите немного. Сейчас вот схожу на боевой пост в свой электропожарник. Там и переоденусь.
Только ступил, а ребята мне дорогу заградили, останавливают меня.
- Вовка, не ходи туда. Там вода. Корабль наш полузатопленый стоит.
Я возмутился и им говорю:
- Как это корабль затоплен? А дивизион живучести наш на что? Скорее пойдёмте. Надо эжектора водоотлива включать, воду откачивать будем с корабля.
- Вовка, да пойми ты, корабль наш на морском кладбище стоит, - объясняют ребята. Я бровь приподнял на глазу на них смотрю и спрашиваю:
- Как? на морском кладбище?
- Да вот так. Мы вот тут собрались, всех бомжей тутошних с корабля повыгоняли, тебя, старшину нашего, дожидаемся. Наконец-то, дождались тебя, встретились.
Тут я чувствую что кто-то уж очень сильно трясёт меня за плечи. А затем слышу:
- Папа, папа, просыпайся. Уже три часа ночи. Вставай. Мы же на охоту собрались. Забыл что-ли?
Я открываю глаза, вижу склонившегося надо мною сына Дмитрия, через плечо выглядывает его товарищ. Оба уже собрались, стоят в охотничьем камуфляже и с беспокойством на меня смотрят. Дмитрий говорит: «Пап, ты так крепко заснул, что мы тебя уже 10-15 минут разбудить не можем. Ты всё какие-то команды выкрикиваешь. Тебе сон плохой что ли приснился?»
Я соображаю чего то, спускаю ноги с кровати на пол, сажусь и бормочу им:
- Сейчас-сейчас, ребята, поедем. Только чуток подождите. Сейчас совсем проснусь и поедем с вами на охоту.
Потихонечку встал, не спеша надел свой охотничий камуфляж, мы все вместе вышли к машине и покатили за 300 километров на утиную охоту к озеру Балхаш.
Привёз я их, они ружья расчехлили и пошли ходить, уток стрелять. А я как сел у балхашского бережка, так и просидел всю охоту. Смотрел на озёрную волну и вспоминал свой крейсер, своих ребят.
Вот такой отголосок со службы мне был. Как будто в молодость меня этот сон вернул, жизнь подарок сделала.